тема 1
Социология как наука, Предмет и функции социологии
I/ Предмет и объект познания социологии. Понятие социального 2/ Социология
и другие науки об обществе З/ Структура социологии 4/ Функции социологии
Предмет и объект познания социологии. Понятие социального
С термином «социология» каждый из нас встречался неоднократно. В
современной жизни она, как говорится, у всех «на слуху». Телевидение,
радио, газеты сообщают о результатах социологических опросов населения по
самым разнообразным проблемам. Социологические службы парламента,
Президента, различных исследовательских центров изучают общественное мнение
по важнейшим социально-политическим и экономическим вопросам: рейтинг
наиболее влиятельных лиц в государстве, проблемы ценовой политики,
удовлетворенность уровнем жизни и т. д. На предприятиях, в регионах
проводятся свои специфические социологические исследования, в которых
определяется состояние социальной напряженности в коллективах,
удовлетворенность населения транспортным обслуживанием, работой различных
организаций, сферы услуг. В институтах студенты осуществляют оценку работы
преподавателей, заполняя анкету «Преподаватель глазами студента». Все это
внешний, лежащий на поверхности уровень социологических исследований,
который создает образ социологии как прикладной эмпирической науки,
служащей удовлетворению каких-то текущих, сиюминутных потребностей
общества. Но можно ли сказать, что этим исчерпывается предмет и задачи
социологии? Что представляет собой социология как наука? С этим как раз нам
и необходимо разобраться.
Начнем с этимологии. Термин «социология» — производное от двух слов:
латинского слова societas — общество и греческого logo — слово, понятие,
учение. Следовательно, этимологически социология — наука об обществе. Так
ее и характеризует американский социолог Дж. Смелзер в своем учебнике
«Социология». Но это довольно абстрактное определение, поскольку общество в
его различных аспектах изучается значительным количеством гуманитарных и
социальных дисциплин: социальной философией, политической экономией,
историей, демографией и т. д. Для того, чтобы понять особенно-
10
сти социологии, социологического подхода к изучению общества, необходимо
вычленить собственную область социологического исследования, а также
определить те методы, которыми социология оперирует. Для этого, прежде
всего, следует провести строгое разграничение между объектом и предметом
социологии.
В качестве объекта той или иной науки всегда вьгступает определенная сфера
объективного или субъективного мира, в то время как предмет любой науки
является результатом теоретического абстрагирования, позволяющего
исследователям выделить те стороны и закономерности развития и
функционирования изучаемого объекта, которые являются специфическими для
данной науки. Таким образом, объект той или иной науки — это часть
объективной и субъективной реальности, обладающая собственными свойствами,
которые изучаются только данной наукой, а предмет науки — это результат
исследовательских действий.
Принято считать, что объектом социологического познания является вся
совокупность свойств, связей и отношений, которые носят название
социальных. Что же такое социальное? Социальное, с точки зрения российского
социолога Г. В. Осипова, — это совокупность тех или иных свойств и
особенностей общественных отношений, интегрированных индивидами или
общностями в процессе совместной деятельности в конкретных условиях, и
проявляющееся в их отношении друг к другу, к своему положению в обществе, к
явлениям и процессам общественной жизни. Социальное явление или процесс
возникают тогда, когда поведение даже одного индивида оказывается под
воздействием другого индивида или их группы (общности) — независимо от
того, присутствует ли при этом данный индивид или общность. Именно в
процессе взаимодействия друг с другом индивиды оказывают воздействие друг
на друга, способствуют тем самым тому, что каждый из них становится
носителем и выразителем каких-либо социальных качеств. Таким образом,
социальные связи, социальное взаимодействие, социальные отношения и способ
их организации являются объектами социологического исследования.
Предмет же социологии, поскольку он является результатом исследовательских
Действий, не может быть определен столь же однозначно. Понимание предмета
социологии на протяжении всей истории существования этой науки менялось.
Представители различных школ и направлений высказывали и высказывают
различное понимание предмета социологии. И это естественно, так как предмет
науки находится в тесной связи с исследовательской деятельностью ученых.
Основоположник социологии, французский мыслитель О. Конт считал, что
социология — это позитивная наука об обществе. Выдающийся французский
социолог Э. Дюркгейм называл предметом социологии социальные факты. При
этом социальное, по Дюрк-гейму, означает коллективное. Поэтому предметом
социологии, по его мнению, является коллективное во всех его проявлениях.
С точки зрения немецкого социолога М. Вебера, социология — это наука о
социальном поведении, которое она стремится понять и истолковать.
Социальное поведение, по М. Веберу, — это отноше-
Социология как наука. Предмет и функции социологии 11
ние человека, иначе говоря, внутренне или внешне проявляемая позиция,
ориентированная на поступок или воздержание от него. Это отношение является
поведением, когда субъект связывает его с определенным смыслом. Поведение
считается социальным, когда по смыслу, который ему придает субъект, оно
соотнесено с поведением других индивидов.
В марксизме предметом социологического исследования является научное
изучение общества как социальной системы и составляющих его структурных
элементов — личностей, социальных общнос-тей, социальных институтов.
Широкое распространение в нашей отечественной литературе имеет следующее
определение социологии. Социология — это наука об обществе как социальной
системе в целом, функционировании и развитии этой системы через ее
составные элементы: личности, социальные общности, институты. В учебном
пособии «Ссщиология» (М.: Мысль, 1990- С. 25) Г. В. Осипова, написанном с
марксистских методологических позиций, социология определяется как наука об
общих и специфических социальных законах и закономерностях развития и
функционирования исторически определенных социальных систем, наука о
механизмах действия и формах проявления этих законов и закономерностей в
деятельности личностей, социальных общностей, классов, народов.
2 Социология и другие науки об обществе
Мы прояснили в самом общем виде, что изучает социология. Но для того, чтобы
разобраться в этом более конкретно, необходимо рассмотреть взаимоотношение
социологии и смежных с нею наук об обществе, социальном, общностях и
индивидах. И здесь, прежде всего, необходимо сопоставить социологию и
социальную философию.
Социология, как и многие другие науки, вычленилась из философии. В течение
длительного времени социологическое знание накапливалось в недрах
философии. И даже после того, как социология в лице О. Конта и Э. Дюркгейма
провозгласила свою независимость от философии в качестве подлинной науки об
обществе, философия продолжала играть заметную роль в социологических
изысканиях. Социологию «отцов-основателей» О. Конта, Г. Спенсера, Э.
Дюркгейма, М. Вебера еще очень трудно отделить от социальной философии.
Более того, можно с уверенностью сказать, что в целом ряде исследований
ключевых проблем общественной жизни теоретическая социология переплетается
с социальной философией.
Что же такое социальная философия? Социальная философия представляет собой
раздел философии, посвященный осмыслению качественного своеобразия общества
в его отличии от природы. Она анализирует проблемы смысла и цели
существования общества, его генезис, судьбу и перспективы, направленность
движущих сил и его развития. Следует отметить, что эти вопросы в
определенной степени могут служить предметом теоретических размышлений и
тех, кто причисляет се-
12
бя к профессии социологов. Но при этом следует ясно осознавать, что в этом
случае они выступают не как социологи-профессионалы, но, как и другие
представители фундаментальной науки, занимающиеся широкими теоретическими
обобщениями, вторгаются в область философии и выступают в данном случае как
представители социальной философии.
У социальной философии и социологии очень широкая область совпадения
объекта изучения. Их различие более отчетливо проявляется в предмете
исследования. О предмете исследования социологии речь уже шла выше.
Предметной же сферой социально-философских размышлений является
исследование общественной жизни, прежде всего, с точки зрения решения
мировоззренческих проблем, центральное место среди которых занимают
смысложизненные проблемы.
Еще в большей мере различие между социальной философией и социологией
обнаруживается в методе исследования социального. Философия решает
общественные проблемы умозрительно, руководствуясь
определеннымиустановками, которые развиваются на основе цепи логических
размышлений. Социология заявила о своей самостоятельности по отношению к
философии именно потому, что она поставила перед собой задачу решения
общественных проблем на основе научных методов познания действительности.
По мнению «отцов-основателей» социологии, общественная жизнь должна
изучаться не умозрительно, а на основе методов эмпирической (опытной)
науки. Самостоятельное развитие социологии как раз и связано с тем, что она
начала активно осваивать при анализе социальных процессов количественные
методы с применением сложных математических процедур, в том числе теорию
вероятности, сбор и анализ эмпирических данных, установление статистических
закономерностей, выработала определенные процедуры эмпирического
исследования. При этом социология опиралась на достижения статистики,
демографии, психологии и других дисциплин, изучающих общество и человека.
Но в таком случае встает вопрос: как различить социологию и другие
эмпирические науки об обществе и личности? Эта проблема особенно сложна и в
значительной мере является нерешенной в отношении конкретных социальных
наук и отраслевых социологии, например демографии и социологии брака и
семьи, экономической теории и экономической социологии и т. д. Довольно
остро, хотя, может быть, и не так заметно, она стоит при соотношении
психологии и социологии, имея в виду, что социальная психология является
разделом социологии. Решение этого вопроса предлагается по следующей схеме.
Психология в основном сосредоточена на изучении индивидуального «Я», сфера
социологии — это проблемы межличностного взаимодействия — «Мы». В той мере,
в какой ученый исследует личность как субъект и объект социальной связи,
взаимодействий и отношений, рассматривает личностные ценностные ориентации
с социальных позиций, ролевых ожиданий и т. д., он выступает как социолог.
Решение вопроса о специфике социологии непосредственно связан с ответом на
вопрос: когда же она появилась как самостоятельная наука? Содержательному
рассмотрению этого вопроса будет посвящена следующая тема. Здесь же мы
ограничимся формальными критериями и должны опираться на принципы,
выработанные науковедением. С точки зрения науковедения, становление любой
науки прежде всего связано с внешней и внутренней институциона-лизацией
данной науки, то есть приобретением данной наукой атрибутов социального
института.
В этом процессе можно выделить ряд необходимых моментов, каждый из которых
последовательно углубляет институционализа-цию: 1) формирование
самосознания ученых, специализирующихся в данной области знания. Ученые
осознают, что они имеют свой специфический объект и свои специфические
методы исследования; 2) создание специализированных периодических изданий;
3) введение данных научных дисциплин в учебные планы различных типов
учебных заведений: лицеев, гимназий, колледжей, университетов и т. д.; 4)
создание специализированных учебных заведений по данным отраслям знаний; 5)
создание организационной формы объединения ученых данных дисциплин:
национальных и международных ассоциаций. Социология прошла все эти стадии
процесса институционализации в различных странах Европы и США, начиная с 40-
х годов XIX столетия.
. Структура социологии
Помимо внешней институционализации, социология, как и всякая другая наука,
должна пройти процесс внутренней институционализации. Внутренняя
институционализация означает совершенствование организационной структуры
науки, наличие устойчивого разделения труда внутри дисциплины, формирование
правил и норм профессиональной этики, разработку эффективных
исследовательских методов и приемов. Все это должно обеспечить
действительный процесс производства и систематизации знаний в определенной
области познания. Одно из важнейших мест в этом процессе принадлежит
разделению труда, наличию в организационной структуре науки трех
относительно независимых уровней: 1) уровень фундаментальных исследований,
задачей которых является приращение научного знания путем построения
теорий, раскрывающих универсальные закономерности и принципы данной
области; 2) уровень прикладных исследований, в которых ставится задача
изучения актуальных, имеющих непосредственную практическую ценность
проблем, на основе существующих фундаментальных знаний; 3) социальная
инженерия — уровень практического внедрения научных знаний с целью
конструирования различных технических средств и совершенствования имеющихся
технологий. Данная классификация позволяет вычленить в структуре социологии
три уровня: теоретическую социологию, прикладную социологию, социальную
инженерию.
Наряду с этими тремя уровнями, социологи выделяют также внутри своей науки
макро- и микросоциологию. Макросоциология исследует крупномасштабные
социальные системы и исторически дли-
14
|Уровень |Элементы |Примеры |
|Межличностн|Типовое |Игра в футбол |
|ый |взаимодействие (по |Тренер — игрок |
| |правилам) Ролевое |Адвокат — |
| |поведение Социальный|собственник |
| |статус Межличностные|Студенты |
| |связи |института |
|Групповой |Первичная группа |Компания друзей|
| |Организация |Больница Труд —|
| |Групповое отношение |управление |
|Социетальны|Институт Социальный |Религия |
|й |порядок Класс и слой|Монархия |
| |Город и общность |Дворянство |
| | |Москва |
|Мировые |Международные |ООН |
|системы |отношения |Гринпис Ислам |
| |Межнациональные |Производство |
| |организации |нефти |
| |Глобальный институт | |
| |Мировая | |
| |взаимозависимость | |

Рис. 1. Уровни социологического анализа
тельные процессы. Микросоциология изучает повсеместное поведение людей в их
непосредственном межличностном взаимодействии. Эти уровни не могут
рассматриваться как находящиеся на различных плоскостях и не
соприкасающиеся друг с другом. Напротив, они тесно взаимосвязаны, так как
непосредственное, повседневное поведение людей осуществляется в рамках
определенных социальных систем, структур и институтов. На рис.1 детально
показано, каким образом различные уровни социологического анализа
пересекаются в разньпс плоскостях человеческого взаимодействия. Например,
группа —'• это люди объединенные взаимными интересами или зависимые друг от
друга и отличающиеся от других групп отношениями и целями. В этом смысле
речь идет и о группе, и о системе. Например, два соседа, семья, нация.
Государство — это также группа, рассматриваемая на социе-тальном уровне. На
уровне мировых систем (макроуровне) рассматривается отношение государства с
другим государством.
Своеобразной формой пересечения всех этих уровней выступают такие
структурные элементы социологии, как отраслевые социологии: социология
труда, экономическая социология, социология организаций, социология досуга,
социология здравоохранения, социология города, социология деревни,
социология образования, социология семьи и т. д. В данном случае речь идет
о разделении труда в сфере социологии по характеру исследуемых объектов.
Оригинальную концепцию развития социологии выдвинул американский социолог
Р. Мертон. В 1947 году, полемизируя с • Парсонсом, который ратовал за
создание в социологии «всеохватывающей теории, опирающейся на теории
социального действия и
Социология как наука. Предмет и функции социологии 15
структурно-функциональный метод». Р. Мертон считал, что создание подобных
теорий преждевременно, так как еще нет надежной эмпирической базы. Он
считал, что необходимо создавать теории среднего уровня, которые выполняют
промежуточную роль между малыми рабочими гипотезами, развертывающимися в
изобилии в повседневных исследованиях, и широкими теоретическими
конструкциями, понятийная схема которых позволяет производить большое число
эмпирически наблюдаемых закономерностей социального поведения. Задачи
такого рода теорий — аккумуляция эмпирических данных. Они могут возникать в
отдельных отраслях социологии как специальные теории или же могут быть
результатом обобщения группы фактов. Примером такого рода теорий может
служить созданная Р. Мертоном концепция аномии, объясняющая различные типы
отклоняющегося поведения.
Все крупные сферы общественной жизни исследуются на основе социологических
методов. Например, социология труда изучает труд как социально-
экономический процесс во всем многообразии его связей с социальными
институтами. В ней органически связаны теория и практика социального
управления трудовой деятельностью людей. В поле зрения социолога находятся
социальные формы и условия труда, его коллективный или индивидуальный
характер, социальная организация совместного труда. Социология труда
характеризует различные социально-психологические механизмы включения
работника в трудовую деятельность, то есть мотивацию и стимулирование
труда, удовлетворение работой и отношение к ней, пути повышения трудовой
активности, производительности труда и т. д.
Функции социологии
Многообразие связей социологии с жизнью общества, ее общественное
предназначение определяются, в первую очередь, функциями, которые она
выполняет. Одной из важнейших функций социологии, как и всякой другой
науки, является познавательная. Социология на всех уровнях и во всех своих
структурных элементах обеспечивает, прежде всего, прирост нового знания о
различных сферах социальной жизни, раскрывает закономерности и перспективы
социального развития общества. Этому служат как фундаментальные
теоретические изыскания, вырабатывающие методологические принципы познания
социальных процессов и обобщающих значительный фактический материал, так и
непосредственно эмпирические исследования, поставляющие этой науке богатый
фактический материал, конкретную информацию о тех или иных областях
общественной жизни.
Характерной чертой социологии является единство теории и практики.
Значительная часть социологических исследований ори-енурована на решение
практических проблем. В этом плане на первое место выступает прикладная
функция социологии, в рамках ко-
'16 .
торой проявляется ряд ее других функций. Социологические исследования ^ают
конкретную информацию для осуществления действенного социального контроля
над социальными процессами. Без этой информации возрастает возможность
появления социального напряжения, социальных кризисов и катаклизмов. В
подавляющем большинстве стран органы исполнительной и представительной
власти, политические партии и объединения широко используют возможности
социологии для проведения целенаправленной политики во вс;ех сферах
общественной жизни. В этом проявляется функция социального контроля.
Практическая направленность социологии выражается и в том, что она способна
выработать научно обоснованные прогнозы о тенденциях развития социальных
процессов в будущем. В этом проявляется прогностическая функция социологии.
Особенно важно иметь такой прогноз в переходный период развития общества. В
этом плане социология способна: 1) определить, каков диапазон возможностей,
вероятностей, открывающихся перед участниками событий ^ на данном
историческом этапе; 2) представить альтернативные сценарии будущих
процессов, связанных с каждым из выбранных решений; 3) рассчитать вероятные
потери по каждому из альтернатив-» ных вариантов, включая побочные эффекты,
а также долговременные последствия и т. д.
ь Большое значение в жизни общества имеет использование социологических
исследований для планирования развития разнообразных сфер общественной
жизни. Социальное планирование разбито во всех странах мира, независимо от
социальных систем. Оно ^охватывает самые широкие области, начиная от
определенных процессов жизнедеятельности мирового сообщества, отдельных
региот нов и стран и кончая социальным планированием жизни городов, сел,
отдельных предприятий и коллективов.
Социология, несмотря на личные установки ученых-социологов, выполняла и
продолжает выполнять идеологическую функцию. Результаты исследований могут
использоваться в интересах каких-либо социальных групп для достижения ими
определенных социальных целей. Социоло- гическое знание зачастую служит
средством манипулирования поведением людей, формирования определенных
стереотипов поведения, создания системы ценностных и социальных
предпочтений и т. д. Но социология может служить и улучшению
взаимопонимания между людьми, формированию у них чувства близости, что в
конце концов способствует совершенствованию общественных отношений. В этом
случае говорят о гуманистической функции социологии.
[pic]
тема 2
становление и основные этапы исторического развития социологии
I/ О. Конт — родоначальник социологии. Учение о трех стадиях развития
общества. Солидарность и согласие. Социальная статика и динамика 2/
Социальные условия и теоретические предпосылки возникновения социологии З/
Классический тип научности социологии. Учение о методе Э. Дюркгейма
4/ Нетрадиционный тип научности. «Понимающая социология» Г. Зиммеля и М.
Вебера
5/ Основные принципы, материалистического учения об обществе К. Маркса и Ф.
Энгельса
б/ Основные этапы и направления развития социологии в США 7/ Развитие
социологической мысли в России
О. Конт — родоначальник социологии. Учение о трех стадиях развития
общества. Солидарность и согласие. Социальная статика и динамика .
Расширить и углубить представление о социологии как науке помогает изучение
истории ее становления и развития. Естественно возникает вопрос: когда и
при каких условиях она возникает, что послужило побудительным толчком для
формирования новой науки об обществе? Ответ на этот вопрос не совсем
простой, поскольку определенные представления об обществе развивались в
течение многих столетий. Развитие учения об общественной жизни мы находим
уже в античной философии IV века до нашей эры в работах Платана «Законы»,
«О государстве», в «Политики» Аристотеля и др. Еще активнее эта
проблематика разрабатывается в Новое время в работах Макиавелли, Руссо,
Гоббса и др. Можно ли считать, что тогда уже существовала социология как
самостоятельная наука? Вероятно, нет. Здесь более уместно говорить о
социальной философии как предшественнице социологии.
Для ответа на вопрос о времени появления социологии мы должны опираться на
критерии, выдвигаемые науковедением. А оно утверждает, что для решения
этого вопроса, прежде всего, необходимо иметь в виду,- с какого времени
социология в качестве отдель-нои<спецйальной науки начала признаваться
научным сообществом. Иуория свидетельствует, что это произошло в 40-х годах
XIX в. по
сле опубликования О. Контом третьего тома его важнейшей работы «Курс
позитивной философии» в 1839 году, где он впервые использовал термин
«социология» и выдвинул задачу изучения общества на научной основе. Именно
эта претензия — поставить учение об обществе на научную основу — и явились
тем отправным фактом, который привел к формированию и развитию социологии.
Как же конкретно обосновывает О. Конт необходимость и возможность появления
этой новой науки? В системе О. Конта это обоснование осуществляется на
основе сформулированного им закона о трех последовательных стадиях
интеллектуального развития человека: теологической, метафизической и
позитивной. На первой, теологической, стадии человек объясняет все явления
на основе религиозных представлений, оперируя понятием сверхъестественного.
На второй, метафизической, стадии он отказывается от апелляции к
сверхъестественному и пытается все объяснить при помощи абстрактных
сущностей, причин и других философских абстракций. Задача второй стадии —
критическая. Разрушая прежние представления, она подготавливает третью
стадию — позитивную, или научную. На этой стадии человек перестает
оперировать абстрактными сущностями, отказывается раскрывать причины
явлений и ограничивается наблюдением за явлениями и фиксированием
постоянных связей, которые могут устанавливаться между ними.
Переход от одной стадии к другой в разных науках совершается
последовательно, но не одновременно. И здесь действует один принцип — от
простого к сложному, от высшего к низшему. Чем проще объект изучения, тем
быстрее там устанавливается позитивное знание. Поэтому позитивное знание
сначала распространяется в математике, физике, астрономии, химии, затем в
биологии. Социология же — это вершина позитивного знания. Она опирается в
своих исследованиях на «позитивный метод». Последний означает опору
теоретического анализа на совокупность эмпирических данных, собранных в
наблюдении, экспериментах и сравнительном исследовании, данных — надежных,
проверенных, не вызывающих сомнения.
Другой важный вывод, приведший О. Конта к необходимости формирования науки
об обществе, связан с открытием им закона разделения и кооперации труда.
Эти факторы имеют огромное позитивное значение в истории общества.
Благодаря им появляются социальные и профессиональные группы, растет
разнообразие в обществе и повышается материальное благосостояние людей. Но
эти же факторы ведут к разрушению фундамента общества, поскольку они
нацелены на концентрацию богатства и эксплуатацию людей, на однобокую
профессионализацию, уродующую личность. Социальные чувства объединяют
только лиц одинаковой профессии, заставляя враждебно относиться к другим.
Возникают корпорации и внутрикорпоративная эгоистическая мораль, которые
при известном попустительстве способны разрушить основу общества — чувство
солидарности и согласия между людьми. Способствовать установлению
солидарности и согласия и призвана, по мнению О. Конта, социология.
Становление и основные этапы исторического развития социологии 19
О. Конт, в соответствии со своими представлениями о развитии, делит
социологию на две части: социальную статику и социальную динамику.
Социальная статика изучает условия и законы функционирования общественной
системы. В этом разделе контов-ской социологии рассматриваются основные
общественные институты: семья, государство, религия с точки зрения их
общественных функций, их роли в установлении согласия и солидарности. В
социальной динамике О. Конт развивает теорию общественного прогресса,
решающим фактором которого, по его мнению, выступает духовное, умственное
развитие человечества.
Социальные условия и теоретические предпосылки возникновения социологии
Как было указано выше, социология возникает в конце 30-х — начале 40-х
годов XIX в. В социальной сфере это было время крайней нестабильности.
Восстание лионских ткачей во Франции, силезских ткачей в Германии (1844
г.), чартистское движение в Англии, чуть позже революция 1848 г. во Франции
свидетельствовали о нарастании кризиса общественных отношений. Во времена
решительных и быстрьхх перемен у людей возникает потребность в обобщающей
теории, способной прогнозировать, куда движется человечество, на какие
ориентиры можно опереться, обрести свое место и свою роль в этом процессе.
Как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс начинали свою теоретическую и
практическую деятельность в то же время и при тех же обстоятельствах. Они,
следуя рационалистической традиции, сформулированной в немецкой
классической философии, и опираясь на свой опыт участия в революционном
движении, предложили решить эту проблему на основе концепции научного
социализма, cep^ цевиной которой является теория социалистической революци]
О. Конт и другие «отцы-основатели социологии» — Г. Спенсер, Э. Дюр1 гейм,
М. Вебер — предложили реформистский путь развития общ< ства.
Основоположники социологии были сторонниками стабильно) порядка. В условиях
революционного подъема они думали не над те как разжечь пожар гражданской
войны, а наоборот, как преодоле кризис в Европе, установить согласие и
солидарность между разли ными социальными группами. Социология как раз и
рассматривала< ими в качестве инструмента познания общества и выработки рею
мендаций по его реформированию. Методической же основой рефо^ мизма, с их
точки зрения, является «позитивный метод».
Этими различными идеологическими установками было пр диктовано и различие в
истолковании тех научных открытий, которб были сделаны в 30-х —40-х годах
XIX в. В этот период на первый п развития науки выходят химия и биология.
Наиболее значительнь открытиями того времени, как вы помните, являются
открытие кле немецкими учеными Шлейденом и Шванном (1838—1839), на ocuoJi
которого была создана клеточная теория строения живого вещества,
Эта работа помогла науке об обществе перейти от умозрительного выведения
эмпирически не пооверенных законов истории к эмпирическому выведению
статистически рассчитанных закономерностей с применением сложных
математических процедур.
Классический тип научности социологии.
Учение о методе Э. Дюркгейма Как отмечалось выше, социология вычленилась в
качестве самостоятельной отрасли знания вследствие своей претензии на
научное исследование общества. Однако в истории социологии никогда не
существовало согласия в том, каков критерий научности. Один из крупнейших
историков социологии Ю. Н. Давыдов считает необходимым говорить о
последовательном возникновении в рамках социологии, по крайней мере, трех
типов научности: классического, неклассического и промежуточного,
эклектического.
Классический тип научности, по его мнению, был представлен такими видными
социологами, как О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюрк-гейм. Основные принципы
классической методологии сводятся к следующим: 1) Социальные явления
подчиняются законам, общим для всей действительности. Нет никаких
специфических социальных законов. 2) Поэтому социология должна строиться по
образу естественных «позитивных» наук. 3) Методы социального исследования
должны быть такими же точными, строгими_Все социальные даления должны быть
описаны количественно. 4) Важнейшим критерием научности является
объективность содержания знания. Это значит, что социологическое знание не
должно содержать в себе субъективные впечатления и умозрительные
рассуждения, но описывать социальную действительность, независимо от нашего
к ней отношения. Этот принцип нашел свое выражение в требовании «социология
как наука должна быть свободна от ценностных суждений и идеологий».
..
Наиболее четко принципы классического типа научности были
сформулированы в работе французского социолога Э. Дюркгейма «Правила
социологического метода» (1895 г.). Дюркгеймовская социология основывается
на теории социального факта. В данной работе Э Дюркгейм излагает основные
требования к социальным фактам, которые позволили бы существовать
социологии в качестве науки.
Первое правило состоит в том, чтобы «рассматривать социальные факты как
вещи». Это означает, что: а) социальные факты внешни для индивидов; б)
социальные факты могут быть объектами в том смысле, что они материальны,
строго наблюдаемы и безличны, в) устанавливаемые между двумя или множеством
социальных фактов отношения причинности помогают формулировать постоянные
законы функционирования общества.
22
ваться от всех врожденных идей». Это означает, что: а) социология прежде
всего должна порвать свои связи со всякими идеологиями и личностными
пристрастиями; б) она также должна освободиться от всех предрассудков,
которыми обладают индивиды в отношении социальных фактов.
Третье правило состоит в признании примата (первенства, приоритета) целого
над составляющими ее частями. Это означает признание того, что: а) источник
социальных фактов находится в обществе, а не в мышлении и поведении
индивидов; б) общество есть автономная система, управляемая своими
собственными законами, не сводимыми к сознанию или действию каждого
индивида.
Итак, социология, по мнению Э. Дюркгейма, основывается на познании
социальных фактов. Социальный факт специфичен. Он порожден объединенными
действиями индивидов, но качественно отличается по своей природе от того,
что происходит на уровне индивидуальных сознании потому, что у него другое
основание, другой субстрат — коллективное сознание. Для того, чтобы возник
социальный факт, указывает Дюркгейм, необходимо, чтобы, по крайней мере,
несколько индивидов объединили свои действия и чтобы эта комбинация
породила какой-то новый результат. А поскольку этот синтез происходит вне
сознания действующих индивидов (так как он образуется ив взаимодействия
множества сознании), то он неизменно имеет следствием закрепление,
установление вне индивидуальных сознании каких-либо образцов поведения,
способов действий, ценностей и т. д., которые существуют объективно.
Признание объективной реальности социальных фактов является центральным
пунктом социологического метода, по Дюркгейму.
Нетрадиционный тип научности. «Понимающая социология» Г. Зиммеля и М.
Вебера
Неклассический тип научности социологии разработан немецкими мыслителями Г.
Зиммелем (1858—1918) и М. Вебером (1864—1920). В основе этой методологии
лежит представление о принципиальной противоположности законов природы и
общества и, следовательно, признание необходимости существования двух типов
научного знания: наук о природе (естествознания) и наук о культуре
(гуманитарного знания). Социология же, по их мнению, это пограничная наука,
и поэтому она должна заимствовать у естествознания и гуманитарных наук все
лучшее. У естествознания социология заимствует приверженность к точным
фактам и причинно-следственное объяснение действительности, у гуманитарных
наук — метод понимания и отнесения к ценностям.
Такая трактовка взаимодействия социологии и других наук вытекает из их
понимания предмета социологии. Г. Зиммель и М. Ве-бер отвергали в качестве
предмета социологического знания такие понятия, как «общество», «народ»,
«человечество», «коллективное» и т. д. Они считали, что предметом
исследования социолога может
Становление и основные этапы исторического развития социологии
23
быть только индивид, поскольку именно он обладает сознанием, мотивацией
своих действий и рациональным поведением. Г. Зиммель и М. Вебер
подчеркивали важность понимания социологом субъективного смысла, который
вкладывается в действие самим действующим индивидом. По их мнению, наблюдая
цепочку реальных действий людей, социолог должен сконструировать их
объяснение на основе понимания внутренних мотивов этих действий. И здесь
ему поможет знание того, что в сходных ситуациях большинство людей
поступает одинаковым образом, руководствуется аналогичными мотивами. Исходя
из своего представления о предмете социологии и ее месте среди других наук
Г. Зиммель и М. Вебер формулируют ряд методологических принципов, на
которые, по их мнению, опирается социологическое знание:
1) Требование устранения из научного мировоззрения представления об
объективности содержания наших знаний. Условием превращения социального
знания в действительную науку является то, что оно не должно выдавать свои
понятия и схемы за отражения или выражения самой действительности и ее
законов. Социальная наука обязана исходить из признания принципиального
различия между социальной теорией и действительностью.
2) Поэтому социология не должна претендовать на что-то большее, чем
выяснение причин тех или иных свершившихся событий, воздерживаясь от так
называемых «научных прогнозов».
Строгое следование этим двум правилам может создать впечатление, что
социологическая теория не имеет объективного, общезначимого смысла, а
является плодом субъективного произвола. Чтобы снять это впечатление, Г.
Зиммель и М. Вебер утверждают:
3) Социологические теории и понятия не являются результатом
интеллектуального произвола, ибо сама интеллектуальная деятельность
подчиняется вполне определенным социальным приемам и, прежде всего,
правилам формальной логики и общечеловеческим ценностям.
4) Социолог должен знать, что в основе механизма его интеллектуальной
деятельности лежит отнесение всего многообразия эмпирических данных к этим
общечеловеческим ценностям, которые задают общее направление всему
человеческому мышлению. «Отнесение к ценностям кладет предел
индивидуальному произволу», — писал М. Вебер.
М. Вебер различает понятия «ценностные суждения» и «отнесение к ценностям».
Ценностное суждение всегда личностно и субъективно. Это какое-либо
утверждение, которое связано с нравственной, политической или какой-либо
другой оценкой. Например, высказывание: «Вера в бога — это непреходящее
качествочеловеческого существования». Отнесение к ценности — это процедура
и отбора, и организации эмпирического материала. В приведенном выше примере
эта процедура может означать сбор фактов для изучения взаимодействия
религии и разных сфер общественной и личной жизни человека, отбор и
классификацию этих фактов, их обобщение и другие процедуры. В чем
необходимость этого принципа отнесения к ценностям? А в том, что ученый-
социолог в познании сталкивается с огром-
24
ным многообразием фактов, и для отбора и анализа этих фактов он должен
исходить из какой-то установки, которая и формулируется им как ценность.
Но возникает вопрос: откуда же берутся эти ценностные предпочтения? М.
Вебер отвечает так:
5) Изменение ценностных предпочтений социолога определяется «интересом
эпохи», то есть социально-историческими обстоятельствами, в которых он
действует.
Каковы же инструменты познания, через которые реализуются основные принципы
«понимающей социологии»? У Г. Зиммеля таким инструментом служит,
фиксирующая в социальном явлении самые устойчивые, универсальные черты, а
не эмпирическое многообразие социальных фактов. Г. Зиммель считал, что над
миром конкретного бытия возвышается мир идеальных ценностей. Этот мир
ценностей существует по своим собственным законам, отличным от законов
материального мира. Целью социологии является изучение ценностей самих по
себе, как чистых форм. Социология должна стремиться изолировать желания,
переживания и мотивы, как психологические аспекты, от их объективного
содержания, вычленить сферу ценностную как область идеального и на основе
этого построить в виде взаимоотношения чистых форм некую геометрию
социального мира. Таким образом, в учении Г. Зиммеля чистая форма — это
отношение между индивидами, рассматриваемыми отдельно от тех объектов,
которые выступают объектами их желаний, стремлений и других психологических
актов. Формально-геометрический метод Г. Зиммеля позволяет выделить
общество вообще, институты вообще и построить такую систему, в которой
социологическое знание освобождалось бы от субъективного произвола и
морализаторских оценочных суждений.
Главным инструментом познания у М. Вебера выступают «идеальные типы».
«Идеальные типы», по Веберу, не имеют эмпирических прообразов в самой
реальности и не отражают ее, а представляют собой мыслительные логические
конструкции, создаваемые исследователем. Эти конструкции формируются с
помощью выделения отдельных черт реальности, считающихся исследователем
наиболее типическими. «Идеальный тип,— писал Вебер,— это «картина
однородного мышления, существующая в воображении ученых и предназначенная
для рассмотрения очевидных, наиболее «типичных социальных фактов».
Идеальные типы — это предельные понятия, используемые в познании в качестве
масштаба для соотнесения и сравнения с ними социальной исторической
реальности. По Веберу, все социальные факты объясняются социальными типами.
Вебер предложил типологию социальных действий, типов государства и
рациональности. Он оперирует такими идеальными типами, как «капитализм»,
«бюрократизм», «религия» и т. д.
Какую же основную задачу решают идеальные типы? М. Вебер считает, что
главная цель социологии — сделать максимально понятным то, что не было
таковым в самой реальности, выявить смысл того, что бы-
Становление и основные этапы исторического развития социологии 25
тема 3
^-^ тема д
Общество как целостная система
I/ Понятия общества и системы, социальных связей, социального
взаимодействия, социальных отношений. Системный анализ общественной жизни
2/ Общество с позиций социального детерминизма и функционализма З/
Концепция общества в индивидуализме. Индивидуалистические теории
социального взаимодействия
Понятия общества и системы, социальных связей, социального взаимодействия,
социальных отношений. Системный анализ общественной жизни
На протяжении всей истории социологии одной из важнейших ее проблем была
проблема: что представляет собой общество? Социология всех времен и народов
пыталась ответить на вопросы: как возможно существование общества? Каковы
механизмы социальной интеграции, обеспечивающие социальный порядок, вопреки
огромному многообразию интересов индивидов и социальных групп? Рассмотрение
этой проблемы и является нашей задачей в этой теме.
Начнем с того, как социология трактует понятие «общество». Э. Дюркгейм
рассматривал общество как надындивидуальную духовную реальность, основанную
на коллективных представлениях. По М. Веберу, общество — это взаимодействие
людей, являющееся продуктом социальных, то есть ориентированных на других
людей, действий. Крупный американский социолог Т. Парсонс определял
общество как систему отношений между людьми, связующим началом которой
являются нормы и ценности. С точки зрения К. Маркса, общество — это
исторически развивающаяся совокупность отношений между людьми,
складывающихся в процессе их совместной деятельности.
Очевидно, что во всех этих определениях в той или иной степени выражен
подход к обществу как к целостной системе элементов, находящихся в
состоянии тесной взаимосвязи. Такой подход к обществу называется системным.
Основная задача системного подхода в исследовании общества состоит в
объединении различных знаний по поводу общества в целостную систему,
которая могла бы стать теорией общества.
Рассмотрим основные принципы системного подхода к обществу. Для этого
необходимо определить основные понятия. Система — это определенным образом
упорядоченное множество элементов,
взаимосвязаннь1х между собой и образующих некоторое целостное единство.
Внутреннюю природу, содержательную сторону всякой целостной системы,
материальную основу ее организации определяют состав, набор элементов.
Социальная система — это целостное образование, основным элементом которого
являются люди, их связи, взаимодействия и отношения. Эти связи,
взаимодействия и отношения носят устойчивый характер и воспроизводятся в
историческом процессе, переходя из поколения в поколение.
Социальная связь — это набор фактов, обусловливающих совместную
деятельность в конкретных общностях в конкретное время для достижения тех
или иных целей. Социальные связи устанавливаются не по прихоти людей, а
объективно. Установление этих связей диктуется социальными условиями, в
которых живут и действуют индивиды. Сущность социальных связей проявляется
в содержании и характере действий людей, составляющих данную социальную
общность. Социологи выделяют связи взаимодействия, отношений, контроля,
институциональные и т. д.
Социальное взаимодействие — это процесс, в котором люди действуют и
испытывают воздействие друг на друга. Механизм социального взаимодействия
включает индивидов, совершающих те или иные действия, изменения в
социальной общности или обществе в целом, вызываемые этими действиями,
влияние этих перемен на других индивидов, составляющих социальную общность,
и, наконец, обратную реакцию индивидов. Взаимодействие приводит к
становлению новых социальных отношений. Социальные отношения — это
относительно устойчивые и самостоятельные связи между индивидами и
социальными группами.
Итак, общество складывается из множества индивидов, их социальных связей,
взаимодействий и отношений. Но можно ли рассматривать общество как простую
сумму индивидов, их связей, взаимодействий и отношений? Сторонники
системного подхода к анализу общества отвечают: «Нет». С их точки зрения,
общество — это не суммативная, а целостная система. Это означает, что на
уровне общества индивидуальные действия, связи и отношения образуют новое,
системное качество. Системное качество — это особое качественное состояние,
которое нельзя рассматривать как простую сумму элементов. Общественные
взаимодействия и отношения носят надындивидуальный, надличностный характер,
то есть общество — это некоторая самостоятельная субстанция, которая по
отношению к индивидам первична. Каждый индивид, рождаясь, застает
определенную структуру связей и отношений и в процессе социализации
включается в нее. За счет чего же достигается эта целостность, то есть
системное качество?
Целостной системе присуще множество связей, взаимодействий и отношений.
Наиболее характерными являются коррелятивные связи, взаимодействия и
отношения, включающие в себя координацию и субординацию элементов.
Координация — это определенная согласован-
Общество как целостная система
39
ность элементов, тот особый характер их взаимной зависимости, который
обеспечивает сохранение целостной системы. Субординация — это подчиненность
и соподчиненность, указывающая на особое специфическое место, неодинаковое
значение элементов в целостной системе.
Итак, в результате общество становится целостной системой с качествами,
которых нет ни у одного из включенных в него элементов в отдельности.
Вследствие своих интегральных качеств социальная система приобретает
определенную самостоятельность по отношению к составляющим ее элементам,
относительно самостоятельный способ своего развития.
Общество с позиций социального детерминизма и функционализма
Системный подход к обществу дополняется в социологии детерминистским и
функционалистским. Детерминистский подход ярче всего выражен в марксизме. С
точки зрения этого учения, общество как целостная система состоит из
следующих подсистем: экономической, социальной, политической и
идеологической, каждую из которых, в свою очередь, можно рассматривать как
систему. Чтобы отличить эти подсистемы от собственно социальной, их
называют социетальными. Во взаимоотношении между этими системами
главенствующую роль играют причинно-следственные связи. Это означает, что
каждая из этих систем существует не сама по себе, а, согласно марксизму,
находится в причинно-следственной зависимости от других систем. Все эти
системы представляют собой иерархичную структуру, то есть находятся в
соотношении субординации, подчиненности в том порядке, как они перечислены.
В марксизме четко указывается на зависит мость и обусловленность всех
систем от особенностей экономической системы, в основе которой лежит
материальное производство, базирующееся на определенном характере отношений
собственности.
Однако марксизм — противник упрощенной трактовки социального детерминизма.
Он не стремится свести все богатство общественных отношений к экономической
обусловленности. С точки зрения марксизма, экономическая система является
лишь главной причиной, она лишь «в конечном счете» определяет развитие
других систем общественной жизни. В марксизме подчеркивается обратная связь
всех социентальных систем. Каждая последующая система оказывает обратное
воздействие на предыдущие. Взаимное воздействие непосредственно связанных
между собой социентальных систем носит диалектический характер. В
результате такого подхода общество рассматривается в марксизме как живой,
находящийся в постоянном движении и развитии организм, в изучении которого
ведущую роль играет анализ производственных отношений.
Детерминистский подход дополняется в социологии функциональным. Марксизм
также является сторонником функционального подхода. В марксизме принято
различать суммативные, орга-
40
нические и целостные системы. Общество как система складывается при
переходе от органической к целостной системе. Развитие ор-ганичэской
системы состоит в саморасчленении, дифференциации, которую можно
охарактеризовать, как процесс формирования новых функций или
соответствующих элементов системы. В общественной системе формирование
новых функций происходит на основе разделения труда. Движущей силой этого
процесса являются общественные потребности. Производство средств,
необходимых для удовлетворения потребностей, и непрерывное порождение новых
потребностей К. Маркс и Ф. Энгельс называли первой предпосылкой
человеческого существования. Итак, на основе этого развития потребностей и
способов их удовлетворения общество порождает известные функции, без
которых оно не может обойтись. Предназначенные для выполнения этих функций
люди образуют новую отрасль разделения труда. Тем самым эти люди
приобретают особые интересы, в том числе и по отношению к тем, кто
«уполномочил» их на этот вид деятельности, т. е. они становятся
относительно самостоятельными по отношению к ним. Так, по мнению
марксистов, над сферой материального производства надстраиваются
социальная, политическая и духовная сферы, выполняющие свои специфические
функции.
Однако, как отмечалось выше, для марксизма более характерен детерминистский
подход к объяснению общественной жизни. Идеи функционализма в большей мере
присущи англо-американской социологии. Основные положения функционализма
были сформулированы английским социологом Г. Спенсером (1820 — 1903) в его
трехтомном труде «Основание социологии» и развиты английским этнографом А.
Рэдклифф-Брауном и американскими социологами Р. Мертоном, Т. Парсонсом.
Рассмотрим же вкратце, в чем состоят основные принципы функционального
подхода по Г. Спенсеру:
1) Так же, как сторонники системного подхода, функционалисты рассматривали
общество как целостный, единый организм, состоящий из множества частей:
экономической, политической, военной, религиозной и т. д.
2) Но при этом подчеркивали, что каждая часть может существовать только в
рамках целостности, где она выполняет конкретные, строго определенные
функции.
3) Функции частей всегда означают удовлетворение какой-либо общественной
потребности. Все же вместе они направлены на 'тоддержание устойчивости
общества и воспроизводство человеческого рода.
4) Поскольку каждая из частей общества выполняет только ей присущую
функцию, то в случае нарушения деятельности этой части, чем больше функции
отличаются друг от друга, тем труднее другим частям восполнить нарушенные
функции.
5) Спенсер придавал большое значение социальному контролю. Социальная
система, по его мнению, сохраняет стабильность,
Общество как целостная система 41
2) Группы увеличивают коллективные выгоды, ограничивая индивидов и
добиваясь «справедливых» отношений.
3) Индивиды, обнаруживающие свое участие в «несправедливых» отношениях,
испытывают психологический дискомфорт.
4) Чем сильнее воспринимается «несправедливость», тем сильнее дискомфорт и
интенсивнее попытки восстановить «справедливые» отношения.
Таким образом, центральное место в этой теории занимает категория
«справедливое отношение», определяемая как пропорциональность вкладов и
результатов участников взаимодействия. Достижение социальной справедливости
преподносится сторонниками этой теории как главный стимул действия
индивидов и групп. Другой теорией, базирующейся на методологии
индивидуализма, является символический интеракционизм (от англ. interaction
— взаимодействие). Наиболее видные представители символического
интеракционизма — Джордж Мид и Герберт Блумер. Дж. Мид утверждал, что
поведение индивида — это реакция на поведение другого индивида.
Человеческие существа живут в мире значимых объектов. Значения возникают
только в процессе социального взаимодействия. Различные социальные групп»!
вырабатывают различные миры, и эти миры меняются, когда составляющие их
объекты меняют свое значение.
Согласно символическому интеракционизму, взаимодействие между индивидами
представляет собой непрерывный диалог, в процессе которого люди
прослеживают, интерпретируют намерения . друг друга и реагируют на них.
Интерпретация стимулов заключается в установлении связи, стимула с символом
и выборе ответной реакции на основе осмысления этого символа. Установление
социальной связи, коммуникация становятся возможными благодаря тому, что
люди придают одно и то же значение данному символу. По Дж. Миду, социальное
«Я» включает в себя два момента: собственно «Я» и «Мы». Собственно «Я» —
это индивидуальное сознание. «Мы» — это индивидуальное сознание в глазах
других, или, иначе говоря, задача, поставленная через «Я» другим «Я». «Я»
—это всегда диалог «Я» и «Мы». «Я» оценивает свои действия через внутреннее
освоение «Мы». Таким образом, общество оказывается как бы внутри «Я».
Социальное «Я» утверждается в совокупности процессов межиндивидуального
взаимодействия. Богатство и своеобразие заложенных в той или иной личности
реакций, способов деятельности, символических содержаний зависит от
разнообразия и широты систем взаимодействия, в которых она участвует.
Таким образом, в объяснении вопроса, что собой представляет общество,
каковы механизмы его образования и функционирования, социология располагает
рядом методологических подходов, которые нередко согласуются друг с другом,
но могут вступать и в противоречие. Однако все концепции общества придают
важнейшее значение в формировании его как целостной системы роли культуры.
В чем же конкретно состоит эта роль, предстоит рассмотреть в следующей теме
тема 4
К тема t
улътура в общественной системе
I/ Культура как объект социального -дознания 2/ Основные элементы,
культуры. Понятие и виды субкультур З/ Взаимодействие культуры и экономики.
Социальные функции культуры
Культура как объект социального познания
Термин «культура » латинского происхождения и первоначально означал
возделывание почвы, ее обрабатывание. Первоначально под культурой
понимались все изменения в природном объекте, происходящие под воздействием
человека, в отличие от тех изменений, которые вызваны естественными
причинами. В дальнейшем слово «культура» получило обобщенное значение и им
стали называть все созданное человеком. При таком подходе культура
предстает как сотворенная человеком «вторая природа», надстроенная над
первой, естественной природой, как весь созданный человеком мир. Культура
включает в себя результаты материального и духовного производства. Это
общефилософский подход к культуре.
В социологии под культурой в широком смысле этого слова понимают
специфическую, генетически не наследуемую совокупность средств, способов,
форм, образцов и ориентиров взаимодействия людей со средой существования,
которые они вырабатывают в совместной жизни для поддержания определенных
структур деятельности и общения. В узком смысле культура трактуется в
социологии как система коллективно разделяемых ценностей, убеждений,
образцов и норм поведения, присущих определенной группе людей. Можно
сказать, что «культура — это коллективное программирование человеческого
разума, которое отличает членов данной группы людей от другой».
Культура формируется как важный механизм человеческого взаимодействия,
помогающий людям жить в своей среде, сохранять единство и целостность
сообщества при взаимодействии с другими сообществами.
Культура рассматривается в социологии как сложное динамичное образование,
имеющее социальную природу и выражающееся в социальных отношениях,
направленных на создание, усвоение, сохранение и распространение предметов,
идей, ценностных представлений, обеспечивающих взаимопонимание людей в
различных социальных ситуациях. Объектом социологического исследования
являются конкретное распределение существующих в данном обществе форм и
способов освоения, создания и передачи объектов культуры,
45
устойчивые и изменчивые процессы в культурной жизни, а также
обусловливающие их социальные факторы и механизмы. В этом контексте
социология изучает широко распространенные, устойчивые и повторяющиеся во
времени многообразные формы отношений членов социальных общностей, групп и
общества в целом с природным и социальным окружением, динамику развития
культуры, которая позволяет определить уровень развития культуры сообществ
и, следовательно, говорить об их культурном прогрессе или регрессе.
Каждое конкретное сообщество (цивилизация, государство, народность и т. д.)
создает на протяжении многих веков свою собственную гигантскую
суперкультуру, которая сопровождает индивида на протяжении всей его жизни и
передается из поколения в поколение. В результате в историческом процессе
возникает множество культур. Перед социологами встает проблема определить,
существует ли что-то общее в человеческой культуре или, выражаясь научным
языком, существуют ли культурные универсалии. Американский социолог и
этнограф Джордж Мердок выделил более 60 культурных универсалий,
свойственных всем обществам: язык, религию, символы, изготовление орудий
труда, сексуальные ограничения, обычай дарить подарки, спорт, нательные
украшения и т. д. Эти универсалии существуют потому, что они удовлетворяют
наиболее важные биологические, психологические и социальные потребности.
Важной проблемой социологии является оценка людьми другой культуры.
Зачастую люди склонны оценивать другие культуры через призму своей
собственной. Такая позиция называется этноцентриз-мом. Этноцентризм —
весьма широко распространенное явление. Ярким проявлением этноцентризма
является всякого рода миссионерская деятельность, начиная от попыток
насадить свои верования, свою религию покоренным народам в период
колонизации и кончая современными устремлениями навязать «американский
образ жизни» в Европе, или «советский образ жизни» в других странах мира.
Этноцентризму противостоит культурный релятивизм, провозглашающий
абсолютную самобытность любой культуры. В соответствии с этой установкой,
любая культура может быть понята только в ее собственном контексте и только
тогда, когда она рассматривается в ее целостности. Вывод о том, что ни одна
ценность, ни один обычай не могут быть поняты полностью, если их
рассматривать в отрыве от целого, бесспорно, правилен. Но представляется
неверным делать акцент только на самобытности культуры, не увязывая данную
культуру с другими, не рассматривая культурный процесс как общечеловеческий
процесс, развитие мировой цивилизации в целом.
Здесь перечислены только некоторые важные проблемы социологии культуры.
Строго говоря, проблемы культуры являются одними из важнейших в
социологическом исследовании, и мы их будем постоянно касаться. Сейчас
следует отметить, что основное внимание в социологии уделяется исследованию
культуры как символической, ценностной и нормативной системы, направляющей
и регулирующей деятельность людей.
46
Основные элементы культуры. Понятие и виды субкультур
Культура в широком смысле слова включает в себя все достижения
человечества, в том числе и материальные: орудия труда, здания, сооружения
и т. д. Социологию интересуют эти элементы в том случае, если она изучает
различные аспекты взаимодействия человека с окружающей средой, то есть
социологические аспекты экологической проблемы. Но все же главное внимание
в социологии отводится функционированию различных элементов в духовной
культуре. Каковы же эти элементы?
1. Первым, и наиболее важным, элементом является познавательный, знаково-
символический элемент, т. е. знания, сформулированные в определенных
понятиях и представлениях и зафиксированные в языке. Язык— это объективная
форма аккумуляции, хранения и передачи человеческого опыта. Рассмотрим
кратко, что представляет собой язык как важнейший элемент культуры. Язык —
это система знаков и символов, наделенных определенным значением. Знаки и
символы выступают в процессе общения в качестве представителей
(заместителей) других предметов и используются .для получения, хранения,
преобразования и передачи информации о них. Знаки и символы всегда имеют
определенное значение. Люди усваивают это значение знаков и символов в
процессе' воспитания и образования. Именно это позволяет им понимать смысл
сказанного и написанного.
2. Вторым, не менее важным, компонентом культуры является ценностно-
познавательная система. Ценность — это свойство того или ишого
общественного предмета, явления удовлетворять потребности!, желания,
интересы. Ценности формируются в результате осознания социальным субъектом
своих потребностей в соотнесении их с предметами окружающего мира, т. е. в
результате ценностного отношения, реализуемого в акте оценки. В систему
ценностей социального субъекта могут входить различные ценности:
1) смысложизненпые (представления о добре и зле, счастье, цели и1 смысле
жизни);
:2) универсальные:
;а) витальные (жизнь, здоровье, личная безопасность, благосо-стоянже,
семья, родственники, образование, квалификация, право-порядсок и т. д.);
(б) общественного признания (трудолюбие, социальное положение «и т.д.);
ш) межличностного общения (честность, бескорыстие, доброжелательность);
гг) демократические (свобода слова, совести, партий, нацио-нальньмй
суверенитет и т. д.);
33) партикулярные:
аа) привязанность к малой родине, семье;
65) фетишизмы (вера в Бога, стремление к абсолюту).
Культура в общественной системе 47
Ценностное отношение выступает необходимым компонентом в формировании
ценностной ориентации, деятельности и отношений, которые выражаются в
ценностной установке. Ценностная установка является своеобразной
предваряющей программой деятельности и общения, связанной с возможностью
выбора вариантов деятельности и общения, и представляет собой социально-
детерминированную предрасположенность социального субъекта к заранее
определенному отношению к данному объекту, вещи, человеку, явлению, событию
и т. д. Ценностные установки вырабатываются обществом в процессе
общественно-исторической деятельности и передаются индивидами и
последующими поколениями в процессе социализации: обучения, воспитания и т.
д.
Ценностные установки ориентируют человека в социальной действительности,
направляют и стимулируют его деятельность. Осознание индивидами содержания
ценностных установок образует мотив деятельности. Мотив — это фактор,
ведущий к превращению установок в активную деятельность. Мотив позволяет
социальному субъекту соотносить конкретные ситуации, в которых он
действует, с системой ценностей, которыми он руководствуется в своем
поведении.
Ближайший побудительный мотив человеческой деятельности, определяющий
способ и характер последней, выступает в качестве цели. Цель деятельности,
как идеальный прообраз будущего, формируется на основе интересов
социального субъекта. Она выражает осознание, решимость переделать
окружающий мир, приспособить его к своим потребностям. Поскольку полагание
будущего есть предвосхищение субъектом результатов своей деятельности,
которая протекает во времени, постольку следует подходить дифференцированно
к процессу целеполагания. На основе более или менее точного определения
време-ни правомерно говорить о ближайших и дальнейших целях. В целом же по
шкале социального времени цели могут быть рассмотрены как ближайшие,
долгосрочные, перспективные, конечные и т. д. Конечная цель является
самоцелью всей деятельности субъекта, насквозь пронизывает эту деятельность
и сводит все остальные цели к роли средств для собственного достижения. В
достижении конечной цели субъект видит смысл своей деятельности, а иногда —
и всей жизни.
Для выделения из многообразия целей конечных употребляется понятие «идеал».
Идеал принадлежит к формам опережающего отражения действительности. Сама
возможность возникновения идеала содержится в целеполагающей способности
человеческого сознания. Отдельный человек, социальная группа, общество в
целом прежде, чем что-то создать, вырабатывают в своем сознании модель
будущего объекта, определенную цель, достижению которой подчиняют всю свою
деятельность. С одной стороны, идеал можно рассматривать как отражение
наиболее существенных и значимых сторон общественной практики определенных
социальных групп, классов, отражение коренных тенденций, закономерностей и
возможностей развития, а с другой — как главную оценочную категорию,
определяющую сознательные стимулы, доминирующий мотив.
48
Ценностное отношение обретает своего рода самостоятельное существование в
виде социальной нормы. В определенном смысле социальную норму следует
рассматривать как следствие устойчивой, повторяющейся оценки. Нормы
являются тем средством, определенной ступенью, которая сближает ценностно-
значимое, необходимое, должное с жизнью, с практикой. Социальные нормы —
это исторически обусловленные общественным бытием требования к деятельности
и отношениям индивидов, социальных групп, классов и общественных
институтов, выражающее общественную необходимость организации деятельности
и отношений в соответствии с объективными условиями. В них в большей мере,
чем в ценностях, присутствует приказной момент, требование поступать
определенным образом. Одна из важных особенностей воздействия социальных
норм на деятельность и общественные отношения состоит в том, что их
исполнение и предписание обеспечиваются различными формами принуждения,
начиная от общественного и кончая государственным.
3) Синтетической формой культуры являются образцы поведения: обряды,
обычаи, традиции. Обряд — это совокупность символических стереотипных
коллективных действий, воплощающих в себе те или иные социальные идеи,
представления, нормы и ценности и вызывающих определенные коллективные
чувства. Сила обряда в его эмоционально-психологическом воздействии на
людей. В обряде происходит не только рациональное усвоение тех или иных
норм, ценностей и идеалов, но и сопереживание их участниками обрядового
действия.
Обычай — воспринятая из прошлого форма социальной регуляции деятельности и
отношений людей, которая воспроизводится в определенном обществе или
социальной группе и является причиной для его членов. Обычай состоит в
неуклонном следовании воспринятым из прошлого предписаниям. В роли обычая
могут выступать различные обряды, праздники, производственные навыки и т.
д. Обычай — неписаные правила поведения.
Традиции — элементы социального и культурного наследия, передающиеся из
поколения в поколение и сохраняющиеся в определенном сообществе, социальной
группе в течение длительного времени. Традиции функционируют во всех
социальных системах и являются необходимым условием их жизнедеятельности.
Пренебрежительное отношение к традиции приводит к нарушению преемственности
в развитии общества и культуры,к утрате ценных достижений человечества.
Слепое же преклонение перед традицией порождает консерватизм и застой в
общественной жизни.
Мы рассмотрели общую характеристику культуры и ее основные элементы,
безотносительно к тому, как они функционируют в различных государственно-
национальных образованиях, социальных группах и т. д. Можно сказать, что
эти характеристики относятся к культуре как таковой, к общечеловеческой
культуре. Однако культура функционирует в общественных взаимосвязях на
различных уровнях в определенных конкретных формах. Для отражения этой
конкретной формы бытия культуры в социологии используется понятие
субкультуры. Субкультура — это набор символов, убеждений, ценностей,
Культура в общественной системе 49
норм, образцов поведения, отличающих то или иное сообщество или какую-либо
социальную группу. Каждое сообщество создает свою суб культуру. Субкультура
не отрицает общечеловеческой культуры, но г. то же время она имеет свои
специфические отличия. Эти отличия связаны с особенностями
жизнедеятельности тех или иных сообществ.
Можно выделить национальные, конфессиональные, профессиональные субкультуры
организаций, социальных групп и т. д. Термин «национальная культура»
применяется для определения символов, верований, ценностей, норм и образцов
поведения, которые характеризуют человеческое сообщество в той или иной
стране, государстве. В государстве, однородном в лингвистическом и
этническом отноше нии, может быть одна национальная культура. Однако в
большинстве стран земного шара имеется несколько различных национальных
культур. Как правило, в этих странах можно выделить субкультуру большинства
наций и субкультуры национальных меньшинств. Примером такого соотношения
культур является Российская Федерации
Для социологии важно определить, смешиваются ли эти субкультуры,
сосуществуют и терпимо относятся друг к другу или же имеют место культурные
конфликты. Часто культурные меньшинства прилагают особые усилия, чтобы
сохранить свою самобытность, защитить свои ценности и выжить в среде, где
преобладают культуры большинства населения, которые воздействуют на все
остальные культуры и даже подавляют их. От правильной культурной политики
зависят состояние экономики, социально-политический климат и
все благосостояние данного государства.
Другой важнейшей формой является конфессиональная субкультура.
Конфессиональная культура складывается на основе общности вероисповедания,
принадлежности к той или иной церкви На базе этой общности формируется
общность символов, ценностей, идеалов и образцов поведения. Например, можно
говорить о христианской, мусульманской, буддийской культурах в целом.
Отдельные ветви, направления в мировых религиях создают свои субкультуры:
например, православную, католическую, протестантскую. В свою очередь, в
этих субкультурах возможны свои субкультуры.
Профессиональная субкультура образуется на основе общих символов,
ценностей, норм и образцов поведения, разделяемых той или иной
профессиональной группой. Она тесно связана с содержанием работы и ролью,
которую в обществе играют ее представители. На нее оказывают влияние
профессиональное образование и подготовка.
Взаимодействие культуры, и экономики. Социальные функции культуры
Для понимания места и роли культуры в жизни общества большое значение имеет
уяснение взаимодействия культуры с различными сферами общественной жизни и,
прежде всего, взаимодействие культуры и экономики. В понимании этого
взаимоотношения выде-
50
ляются две противоположные позиции. Первую позицию наиболее ярко
представляет марксизм. Как отмечалось ранее, с точки зрения марксизма,
определяющую роль в жизни общества играет материальное производство.
Знаменитый тезис К. Маркса, выражающий сущность материалистического
понимания истории, гласит: люди, прежде чем заниматься наукой, политикой,
философией, религией и т. п., должны есть, пить, одеваться, иметь жилище и
т. д., то есть они должны производить материальные блага. Культура
вырастает из экономической деятельности человека, надстраивается над ней,
обслуживает эту деятельность. Но марксизм не исключает обратного влияния
культуры на экономику, а, наоборот, подчеркивает наличие обратной связи. Но
все же при этом он настаивает на первенстве, определяющем влияние
экономики.
Противоположную позицию занимают Э. Дюркгейм, М. Вебер и другие видные
социологи. Они считают, что именно культура играет определяющую роль в
жизни общества, обеспечивает его целостность и развитие, оказывает
существенное влияние на все сферы общественной жизни и, прежде всего, на
экономику. Эта позиция проходит красной нитью через все труды
немарксистской социологии. Обоснованию решающего влияния культурного
фактора на экономическое развитие посвящены многие работы М. Вебера и
прежде всего его знаменитая книга «Протестантская этика и дух капитализма».
В этой книге немецкий социолог попытался доказать, что определенная
субкультура — реформаторское истолкование протестантизма — создали такие
мотивации поведения, которые стимулировали представителей этой субкультуры
к усиленному ведению своих дел на рыночных капиталистических началах и, тем
самым, способствовали формированию капиталистических производственных
отношений. Вместе с тем, М. Вебер также не отвергает обратного влияния
экономики на культуру.
Из всего вышеизложенного становится очевидно, что культура играет важную
роль в жизни общества, которая состоит прежде всего в том, что культура
выступает средством аккумуляции, хранения и передачи человеческого опыта.
Эта роль культуры реализуется через ряд функций.
1) Образовательно-воспитательная функция. Можно сказать, что именно
культура делает человека человеком. Индивид становится человеком, членом
общества, личностью по мере социализации, то есть освоения знаний, языка,
символов, ценностей, норм, обычаев, традиций своего народа, своей
социальной группы и всего человечества. Уровень культуры личности
определяется ее социа-лизированностью — приобщением к культурному наследию,
а также степенью развития индивидуальных способностей. Культура личности
обычно ассоциируется с развитыми творческими способностями, эрудицией,
пониманием произведений искусства, свободным владением родным и
иностранными языками, аккуратностью, вежливостью, самообладанием, высокой
нравственностью и т. д. Все это достигается в процессе воспитания и
образования.
Культура в общественной системе 51
2) Интегративная и дезинтегративная функция культуры. На
эти функции особое внимание обращал в своих исследованиях Э. Дюркгейм.
Согласно Э. Дюркгейму, освоение культуры создает у людей — членов того или
иного сообщества чувство общности, принадлежности к одной нации, народу,
религии, группе и т. д. Таким образом, культура сплачивает людей,
интегрирует их, обеспечивает целостность сообщества. Но сплачивая одних на
основе какой-либо субкультуры, она противопоставляет их другим, разъединяет
более широкие сообщества и общности. Внутри этих более широких сообществ и
общ-ностей могут возникать культурные конфликты. Таким образом, культура
может и нередко выполняет дезинтегрирующую функцию.
3) Регулирующая функция культуры. Она уже отмечалась ранее: в ходе процесса
социализации ценности, идеалы, нормы и образцы поведения становятся частью
самосознания личности. Они формируют и регулируют ее поведение. Можно
сказать, что культура в целом определяет те рамки, в которых может и должен
действовать человек. Культура регулирует поведение человека в семье, школе,
на производстве, в быту и т. д. потому, что она содержит систему
предписаний и запретов. Нарушение этих предписаний и запретов приводит в
действие определенные санкции, которые установлены сообществом и
поддерживаются силой общественного мнения и различных форм
институционального принуждения.
тема 5
социальные изменения, Теория развития общества
I/ Концепция эволюционного и революционного развития общества 2/ Теория
культурно-исторических типов З/ Глобализация социальных и культурных
процессов в современном мире
Концепция эволюционного и революционного развития общества
Одной из важнейших проблем социологии является проблема социальных
изменений, их механизмы и направленность. Понятие «социальные изменения»
носят самый общий характер. Социальное изменение — это переход социальных
систем, общностей, институтов и организаций из одного состояния в другое.
Понятие «социальное изменение» конкретизируется понятием развития. Развитие
— это необратимое, направленное изменение материальных и идеальных
объектов. Развитие предполагает переход от простого к сложному, от низшего
к высшему и т. д. Социологи выделяют различные типы механизмов социальных
изменений и развития: эволюционный и революционный, прогрессивный и
регрессивный, имитационный и инновационный и т. д.
Эволюционный и революционный процессы зачастую рассматриваются как
противоположные типы изменения материальных и идеальных объектов.
Эволюционные процессы трактуются как постепенные, медленные, плавные,
количественные преобразования объектов, революционные же—как относительно
быстрые, коренные, качественные изменения. Абсолютизация того или иного
типа изменения социальных объектов породила два методологически различных
течения в социологии: социальный эволюционизм и революционизм.
Социальный эволюционизм представляет собой попытку глобального осмысления
исторического процесса, как части общего, бесконечно разнообразного и
активного процесса эволюции Космоса, планетной системы. Земли, культуры.
Наиболее ярко социальный эволюционизм представлен в системе английского
социолога Г. Спенсера. Он разработал наиболее полную схему эволюционного
процесса, которая включает в себя несколько принципиальных моментов. Ядро
этой схемы составляет дифференциация, которая неизбежна, поскольку всякие
конечные однородные системы неустойчивы в силу разных условий для их
отдельных частей и неодинакового воздействия разнообразных внешних сил на
их различные элементь!. По мере возрастания сложности и разнородности в
системах ускоряется темп дифференциации, так как каждая
53
программу, соответствующую коренным интересам того или иного класса,
вырабатывают его идеологи.
Социальные слои при таком подходе представляют собой социальные общности,
объединяющие людей на основе каких-то частных интересов.
Теория социальной стратификации и социальной мобильности
Марксистскому учению о классах как основе социальной структуры общества в
немарксистской западной социологии противостоит теория социальной
стратификации. Представители этой теории утверждают, что понятие класса,
вероятно, годится для анализа социальной структуры прошлых обществ, в том
числе и индустриального капиталистического общества, но в современном
постиндустриальном обществе оно не работает, потому что в этом обществе на
основе широкого акционирования, а также выключения основных держателей
акций из сферы управления производством и заменой их наемными менеджерами,
отношения собственности оказались размыты, потеряли свою определенность.
Поэтому понятие «класс» должно быть заменено понятием «страта» (от
латинского stratum — слой) или понятием социальная группа, а на смену
теории социально-классового строения общества должны прийти теории
социальной стратификации.
Теории социальной стратификации базируются на представлении, что страта,
социальная группа, представляет собой реальную, эмпирически фиксируемую
общность, объединяющую людей на каких-то общих позициях или имеющих общее
дело, которое приводит к конструированию данной общности в социальной
структуре общества и противопоставлению другим социальным общностям. В
основе теории стратификации лежат объединения людей в группы и
противопоставление их другим группам по статусным признакам:
властным, имущественным, профессиональным, образовательным и т. д. При этом
предлагаются различные критерии стратификации. Западногерманский социолог
Р. Дарендорф предложил в основу социальной стратификации положить
политическое понятие «авторитет», которое, по его мнению, наиболее точно
характеризует отношения власти и борьбу между социальными группами за
власть. На основе этого понятия Р. Дарендорф делит все современное общество
на управляющих и управляемых. В свою очередь, управляющих делит на две
подгруппы: управляющих собственников и управляющих
несобственников—бюрократов-менеджеров. Управляемая группа также разнородна.
В ней можно выделить, по крайней мере, две подгруппы: высшую — «рабочую
аристократию» и низшую, низкоквалифицированных рабочих. Между этими двумя
социальными группами находится промежуточный «новый средний класс» —
продукт ассимиляции рабочей аристократии и служащих с господствующим
классом — управляющими.
82
Близкой по критериям к Дарендорфу является теория социальной стратификации,
предложенная американским социологом Л. Уор-нером. Л. Уорнер провел
социологические исследования в американских городах методом включенного
наблюдения и на основе субъективных самооценок людей относительно их
социальной позиции по четырем параметрам — доход, профессиональный престиж,
образование, этническая принадлежность — выделил в правящих социальных
группах: высшую, высшую промежуточную, средневысшую, сред-непромежуточную,
промежуточно-высшую, промежуточно-промежуточную. Американский социолог Б.
Барбер провел стратификацию общества по шести показателям: 1) престиж,
профессия, власть и могущество; 2) доход или богатство; 3) образование или
знания; 4) религиозная или ритуальная частота; 5) положение родственников;
6) этническая принадлежность. Французский социолог А. Турэн считает, что в
современном обществе социальная дифференциация происходит не по отношению к
собственности, престижу, власти, этносу, а по доступу к информации.
Господствующее положение занимают те люди, которые имеют доступ к
наибольшему количеству информации.
Теория социальной стратификации, выдвигающая те или иные критерии деления
общества на социальные слои, группы, служит методологической основой для
формирования теории социальной мобильности, или социального передвижения.
Социальная мобильность — это изменение индивидом или группой социального
статуса, места, занимаемого в социальной структуре общества. Термин
«социальная мобильность» был введен в социологию в 1927 году П. А.
Сорокиным, который рассматривал социальную мобильность как любое изменение
социального положения, а не только переход лиц и семей из одной социальной
группы в другую. Согласно взглядам П. А. Сорокина, социальная мобильность
означает перемещение по социальной лестнице в двух направлениях: 1)
вертикальном — движение вверх и вниз; 2) горизонтальном — передвижение на
одном и том же социальном уровне.
Одним из дискуссионных вопросов теории социальной мобильности является
вопрос о том, означает ли социальную мобильность переход одного индивида из
данной социальной группы в другую или же социальное перемещение в подлинном
смысле происходит лишь тогда, когда новый статус закрепляется за семьей
этого индивида и, следовательно, социальная мобильность происходит тогда,
когда социальный статус меняется у различных поколений. Французские
социологи П. Берту и Р. Бурдон утверждали, что социальная мобильность
означает переход индивидов из одной социальной категории в другую на
протяжении его биографической или профессиональной жизни, на основе
сравнения его позиции с социальным статусом его родителей. Таким образом,
здесь за точку отсчета берется социальное происхождение. Слабость этой
позиции состоит в том, что она как бы предполагает неизменное состояние
общества. Но общество динамично меняется, и поэтому социальные статусы
различных поколений могут быть несопоставимы. Нужны такие критерии, которые
позволяли бы учитывать изменение социальной структуры общества.
Социальная структура общества 83
Проблемам социальной мобильности посвящаются многие конкретно-
социологические исследования в различных странах мира. Данные о социальной
мобильности в какой-то мере позволяют судить о степени открытости общества,
его демократичности. Людям важно знать, насколько то или иное общество
предоставляет возможность для продвижения индивидов и поколений из низших
категорий в высшие, каким путем формируется правящая элита общества,
возможно ли проникновение в правящую элиту из других социальных групп.
Социальная стратификация и социальная мобильность в современном российском
обществе
Вопрос, поставленный Дарендорфом в отношении современного западного
общества, правомерен и для СССР, и для сегодняшней России. В какой мере мы
можем говорить о наличии классов в эпоху так называемого «социализма» и
сейчас, какие классы существовали или существуют в нашей стране? Если
применить ленинское определение классов, то мы не сможем зафиксировать ни
так называемого рабочего класса, ни крестьянства. В условиях
общегосударственной собственности на землю и основные средства производства
отсутствует классово образующий признак. Здесь можно говорить лишь о
различных сферах занятости людей: работник промышленности, работник
аграрного сектора, работник культуры, образования и т. д. В то же время
невозможно отрицать наличие общих интересов, различие в социальном
положении у различных слоев населения. Поэтому можно согласиться с мнением
тех отечественных социологов, которые считают, что понятие класса для
анализа нашего общества неприменимо. В этом обществе невозможно вычленить
такой крупный элемент социальной структуры. Здесь больше работает понятие,
предложенное сторонниками теории социальной стратификации, — страта (слой)
или социальная группа. Эти группы могут быть вычленены по различным
критериям: по уровню доходов, по месту в системе власти, по роду занятий и
т. д.; возможно также выделение тех или иных социальных групп по каким-то
интегральным критериям.
Попытку такого синтетического подхода предприняли в 1987 —1989 гг. академик
Т. И. Заславская и профессор Р. В. Рывкина. Опираясь на ленинское
определение классов, они выделили следующие основные социальные группы
советского общества того периода: 1) вертикальные группы власти,
различающиеся ее природой (партийная, государственная, хозяйственная
власть), а также объемом этой власти (группы высшего, среднего и низшего
уровней в соответствующих иерархиях управления); 2) группы, связанные со
сферами и отраслями народного хозяйства, а также ведомствами,
различающимися мощью, престижем и материальной базой (например, военные
ведомства и сфера коммунально-бытового хозяйства);
84
3) группы хозяйственных руководителей, различающиеся рангом власти (
руководители объединений, предприятий и подразделений); 4) группы
интеллигенции, различающиеся профилем занятости (например, ИТР и творческие
работники и др.); 5) группы, занятые в сфере семейной экономики и
индивидуально-трудовой деятельности; 3) деклассированные элементы (см.:
Рывкина Р. В. Социальная структура общества как регулятор развития
экономики//Экономическая социология и перестройка. Под ред. Т. И.
Заславской и Р. В. Рывкиной.- М., 1989- С. 82—83).
Таким образом, на основе конкретно-социологических исследований и данных
статистики было установлено, что советское общество по комплексному
критерию, включающему в себя пять показателей (уровень доходов, власть,
образование и др.), структурировано на шесть групп. Однако еще в 80-х годах
различия между этими группами по уровню доходов носили незначительный
характер. Разница между бедными и богатыми имела 5—7-кратное выражение. За
последние годы произошла более глубокая дифференциация российского
общества. Сейчас разница в доходах между наиболее бедными и наиболее
богатыми группами населения достигает 20 и более раз. И это, по мнению
социологов, является критическим уровнем для определения социальной
напряженности.
Попытку проанализировать тенденцию развития социальной структуры
современного общества предпринял А. В. Дмитриев (Социологические
исследования.- 1993.- № 9). По его мнению, в целом в стране идет
своеобразная «декомпозиция» социальной структуры, которой присуще все
большее расхождение характера труда, размеров доходов, уровня образования и
престижа. Если раньше главенствовало противоречие между трудящимися и
номенклатурой, безраздельно распоряжавшейся властью и собственностью, то
ныне можно выделить пять крупных социальных групп: 1) административная
элита (правящая элита), состоящая из старой партхозномен-клатуры первого и
второго эшелонов, сросшейся с новой политической элитой; 2) рабочий класс,
который дробится на группы по отраслевым, квалификационным, демографическим
и иным признакам;
3) интеллигенция, также подразделяющаяся на ряд социальных групп по
различным параметрам; 4) «новая буржуазия» — предприниматели, банкиры и т.
д.; 5) крестьянство.
Предложенная А. В Дмитриевым социальная стратификация современного
российского общества опирается на прежние марксистские представления о
классах, не выявляет более конкретных социальных групп внутри тех или иных
классов. Например, вряд ли сейчас можно говорить о классе крестьян,
поскольку в сельской местности можно четко выделить по крайней мере две
социальные группы крестьянства: социализированное (кооперированное)
крестьянство и частнопредпринимательское (фермерское). Следует отметить,
что исследования по социальной стратификации российского общества в
настоящее время крайне затруднены из-за большой динамики общественных
процессов.
ределенных целях, является эффективным средством решения вполне конкретных
задач. Поэтому, выбирая форму социального протеста, его организаторы должны
четко осознавать, какие конкретные цели ставятся перед этой акцией и какова
общественная поддержка тех или иных требований. Лозунг, являющийся
достаточным для организации пикетирования, вряд ли может послужить основой
для организации кампании гражданского неповиновения. Осознание четкости
поставленных целей особенно важно в связи с организацией забастовки.
Современная забастовка — это заранее подготовленная акция с четко
сформулированными целями, предварительно обсужденными в коллективах,
опирающаяся на признанных лидеров, возглавляемая органом руководства
(стачко-мом, рабочим комитетом), пользующимся поддержкой прессы, какой-то
части парламента и населения.
В заключение следует подчеркнуть, что поскольку конфликты в нашей жизни
неизбежны, нужно научиться управлять ими, стремиться к тому, чтобы они
приводили к наименьшим издержкам для общества и участвующих в них
личностей.
Социалъпые институты
I/ Понятие «социальный институт». Институционализация общественной жизни 2/
Виды и функции социальных институтов З/ Семья как важнейший социальный
институт
Понятие «социальный институт». Институционализация общественной жизни
Социальные институты (от лат. institutum — установление, учреждение) — это
исторически сложившиеся устойчивые формы организации совместной
деятельности людей. Термин «социальный институт» употребляется в самых
разнообразных значениях. Говорят об институте семьи, институте образования,
здравоохранения, институте государства и т. д. Первое, чаще всего
употребляемое значение термина «социальный институт», связано с
характеристикой всякого рода упорядочения, формализации и стандартизации
общественных связей и отношений. А сам процесс упорядочения, формализации и
стандартизации называется институционализацией.
Процесс институционализации включает в себя ряд моментов. Одним из
необходимых условий появления социальных институтов служит соответствующая
социальная потребность. Институты призваны организовывать совместную
деятельность людей в целях удовлетворения тех или иных социальных
потребностей. Так, институт семьи удовлетворяет потребность в
воспроизводстве человеческого рода и воспитании детей, реализует отношения
между полами, поколениями и т. д. Институт высшего образования обеспечивает
подготовку рабочей силы, дает возможность человеку развить свои способности
для того, чтобы реализовать их в последующей деятельности и обеспечивать
свое существование и т. д. Возникновение определенных общественных
потребностей, а также условия для их удовлетворения являются первыми
необходимыми моментами институционализации. Социальный институт образуется
на основе социальных связей, взаимодействия и отношений конкретных лиц,
индивидов, социальных групп и иных общ-ностей. Но он, как и другие
социальные системы, не может быть сведен к сумме этих лиц и их
взаимодействий. Социальные институты носят надындивидуальный характер,
обладают своим собственным системным качеством. Следовательно, социальный
институт представляет собой самостоятельное общественное образование,
которое имеет свою логику развития. С этой точки зрения социальные
институты могут быть рассмотрены как организованные социальные системы,
характеризующиеся устойчивостью структуры, интегрированностью их элементов
и определенной изменчивостью их функций.
97
Что же это за системы? Каковы их основные элементы? Прежде всего, это
система ценностей, норм, идеалов, а также образцов деятельности и поведения
людей и других элементов социо-культурного процесса. Эта система
гарантирует сходное поведение людей, согласовывает и направляет в русло их
определенные стремления, устанавливает способы удовлетворения их
потребностей, разрешает конфликты, возникающие в процессе повседневной
жизни, обеспечивает состояние равновесия и стабильности в рамках той или
иной социальной общности и общества в целом. Само по себе наличие этих
социокультурных элементов еще не обеспечивает функционирование социального
института. Для того, чтобы он работал, необходимо, чтобы они стали
достоянием внутреннего мира личности, были интернализованы ими в процессе
социализации, воплотились в форму социальных ролей и статусов. Интернализа-
ция индивидами всех социокультурных элементов, формирования на их основе
системы потребностей личности, ценностных ориентации и ожиданий является
вторым важнейшим элементом институ-ционализации. Третьим важнейшим
элементом институционализа-ции является организационное оформление
социального института. Внешне социальный институт представляет собой
совокупность лиц, учреждений, снабженных определенными материальными
средствами и выполняющими определенную социальную функцию. Так, институт
высшего образования состоит из определенной совокупности лиц:
преподавателей, обслуживающего персонала, чиновников, которые действуют в
рамках таких учреждений, как вузы, министерство или Госкомитет по высшей
школе и т. д., которые для своей деятельности располагают определенными
материальными ценностями (зданиями, финансами и т. д.).
Итак, каждый социальный институт характеризуется наличием цели своей
деятельности, конкретными функциями, обеспечивающими достижение такой цели,
набором социальных позиций и ролей, типичных для данного института. На
основе всего вышеизложенного, можно дать следующее определение социального
института. Социальные институты — это организованные объединения людей,
выполняющих определенные социально значимые функции, обеспечивающие
совместное достижение целей на основе выполняемых членами своих социальных
ролей, задаваемых социальными ценностями, нормами и образцами поведения.
Виды и функции социальных институтов
Каждый институт выполняет свою, характерную для него социальную функцию.
Совокупность этих социальных функций складывается в общие социальные
функции социальных институтов как определенных видов социальной системы.
Эти функции очень многообразны. Социологи разных направлений стремились как-
то классифицировать их, представить в виде определенной упорядоченной
системы. Наиболее пол-
98
ную и интересную классификацию представила так называемая
«институциональная школа». Представители институциональной школы в
социологии (С. Липсет, Д Ландберг и др.) выделили четыре основных функции
социальных институтов: 1) Воспроизводство членов общества. Главным
институтом, выполняющим эту функцию, является семья, но к ней причастны и
другие социальные институты, такие, как государство. 2) Социализация —
передача индивидами установленных в данном обществе образцов поведения и
способов деятельности — институты семьи, образования, религии и др. 3)
Производство и распределение. Обеспечиваются экономическо-социальными
институтами управления и контроля — органы власти. Функции управления и
контроля осуществляются через систему социальных норм и предписаний,
реализующих соответствующие типы поведения: моральные и правовые нормы,
обычаи, административные решения и т. д. Социальные институты управляют
поведением индивида через систему поощрений и санкций.
Социальные институты отличаются друг от друга своими функциональными
качествами:
1) Экономическо-социальные институты — собственность, обмен, деньги, банки,
хозяйственные объединения различного типа — обеспечивают всю совокупность
производства и распределения общественного богатства, соединяя, вместе с
тем, экономическую жизнь с другими сферами социальной жизни.
2) Политические институты — государство, партии, профсоюзы и другого рода
общественные организации, преследующие политические цели, направленные на
установление и поддержание определенной формы политической власти. Их
совокупность составляет политическую систему данного общества. Политические
институты обеспечивают воспроизводство и устойчивое сохранение
идеологических ценностей, стабилизируют доминирующие в обществе социально-
классовые структуры.
3) Социокультурные и воспитательные институты ставят целью освоение и
последующее воспроизводство культурных и социальных ценностей, включение
индивидов в определенную субкультуру, а также социализацию индивидов через
усвоение устойчивых социокультурных стандартов поведения и, наконец, защиту
определенных ценностей и норм.
4) Нормативно-ориентирующие — механизмы морально-этической ориентации
регуляции поведения индивидов. Их цель — придать поведению и мотивации
нравственную аргументацию, этическую основу. Эти институты утверждают в
сообществе императивные общечеловеческие ценности, специальные кодексы и
этику поведения.
5) Нормативно-санкционирующие — общественно-социальную регуляцию поведения
на основе норм, правил и предписаний, закрепленных в юридических и
административных актах. Обязательность норм обеспечивается принудительной
санкцией.
6) Церемониально-символические и ситуационно-конвенциональные институты.
Эти институты основаны на более или менее длительном принятии
конвенциональных (по договору) норм, их офици-
Социальные институты 99
альном и неофициальном закреплении. Эти нормы регулируют повседневные
контакты, разнообразные акты группового и межгруппового поведения. Они
определяют порядок и способ взаимного поведения, регламентируют методы
передачи и обмена информацией, приветствия, обращения и т. д., регламент
собрании, заседаний, деятельность каких-то объединений.
Нарушение нормативного взаимодействия с социальной средой, в качестве
которой выступает общество или сообщество, называется дисфункцией
социального института. Как отмечалось ранее, основой формирования и
функционирования конкретного социального института является удовлетворение
той или иной социальной потребности. В условиях интенсивного протекания
общественных процессов, ускорения темпов социальных перемен может
возникнуть ситуация, когда изменившиеся общественные потребности не находят
адекватного отражения в структуре и функциях соответствующих социальных
институтов. В результате в их деятельности может возникнуть дисфункция. С
содержательной точки зрения, дисфункция выражается в неясности целей
деятельности института, неопределенности функций, в падении его социального
престижа и авторитета, вырождении его отдельных функций в «символическую»,
ритуальную деятельность, то есть деятельность, не направленную на
достижение рациональной цели.
Одним из явных выражений дисфункции социального института является
персонализация его деятельности. Социальный институт, как известно,
функционирует по своим, объективно действующим механизмам, где каждый
человек, на основе норм и образцов поведения, в соответствии со своим
статусом, играет определенные роли. Персонализация социального института
означает, что он перестал действовать в соответствии с объективными
потребностями и объективно установленными целями, меняя свои функции в
зависимости от интересов отдельных лиц, их персональных качеств и свойств.
Неудовлетворенная общественная потребность может вызвать к жизни стихийное
появление нормативно неурегулированных видов деятельности, стремящихся
восполнить дисфункцию института, однако за счет нарушения существующих норм
и правил. В своих крайних формах активность подобного рода может выражаться
в противоправной деятельности. Так, дисфункция некоторых экономических
институтов является причиной существования так называемой «теневой
экономики», выливается в спекуляцию, взяточничество, кражи и т. п.
Исправление дисфункции может быть достигнуто изменением самого социального
института или же созданием нового социального института, удовлетворяющего
данную общественную потребность.
Исследователи выделяют две формы существования социальных институтов:
простую и сложную. Простые социальные институты — организованные
объединения людей, которые выполняют определенные социально значимые
функции, обеспечивающие совместное достижение целей на основе выполнения
членами института
100
своих социальных ролей, обусловленных социальными ценностями, идеалами,
нормами. На этом уровне управляющая система не выделилась в самостоятельную
систему. Социальные ценности, идеалы, нормы сами обеспечивают устойчивость
существования и функционирования социального института.
Семья как важнейший социальный институт
Классическим примером простого социального института является институт
семьи. А. Г. Харчев определяет семью как основанное на браке и кровном
родстве объединение людей, связанное общностью быта и взаимной
ответственностью. Первоначальную основу семейных отношений составляет брак.
Брак — это исторически меняющаяся социальная форма отношений между женщиной
и мужчиной, посредством которой общество упорядочивает и санкционирует их
половую жизнь и устанавливает их супружеские и родственные права и
обязанности. Но семья, как правило, представляет более сложную систему
отношений, чем брак, поскольку она может объединять не только супругов, но
и их детей, а также других родственников. Поэтому семью следует
рассматривать не просто как брачную группу, но как социальный институт, то
есть систему связей, взаимодействий и отношений индивидов, выполняющих
функции воспроизводства человеческого рода и регулирующих все связи,
взаимодействия и отношения на основе определенных ценностей и норм,
подверженных обширному социальному контролю через систему позитивных и
негативных санкций.
Семья как социальный институт проходит ряд этапов, последовательность
которых складывается в семейный цикл или жизненный цикл семьи.
Исследователи выделяют различное количество фаз этого цикла, но главными
среди них являются следующие: 1) вступление в брак — образование семьи; 2)
начало деторождения — рождение первого ребенка; 3) окончание деторождения —
рождение последнего ребенка; 4) «пустое гнездо»— вступление в брак и
выделение из семьи последнего ребенка; 5) прекращение существования семьи —
смерть одного из супругов. На каждом этапе семья обладает специфическими
социальными и экономическими характеристиками.
В социологии семьи приняты такие общие принципы выделения типов семейной
организации. В зависимости от формы брака выделяются моногамная и
полигамная семьи. Моногамная семья предусматривает существование брачной
пары — мужа и жены, полигамная — или муж, или жена имеет право иметь
несколько жен или мужей. В зависимости от структуры родственньпс связей
выделяются простой, нуклеарный, или сложный, расширенный тип семьи.
Нуклеарная семья представляет собой супружескую пару с детьми, не
состоящими в браке. Если некоторые из детей в семье состоят в браке, то
образуется расширенная, или сложная, семья, включающая в себя два или более
поколений.
Социальные институты 101
ций и живого труда.
живого труда.
Известно, что по -ёре функционирования организации в ней происходит
постоянное накопление «прошлого труда», который объективизируется в
технике, материальных формах и в организационной структуре. Это процесс
приводит не только к нарастанию «массы», но и к усложнению зависимостей
между разными элементами структуры организации, то есть ее «плотности».
Взаимосвязь всех элементов производственных организаций такова, что
изменение каких-то одних вызывает необходимость изменения соседних и т. д.
Нарушается стабильность организации. Но стабильность состава, структуры,
целей системы есть важное условие функционирования. Перед инициаторами
нововведений встает также проблема: каким путем провести необходимое
изменение в организации, привести ее в соответствие с радикально
изменившейся ситуацией в окружающей среде и в то же время избежать риска
гибели самой организации-.Менеджер должен принять во внимание факторы,
которые влияют на организацию при совершенствовании ее структуры. Структура
организации, также как и ее размер, является существенным фак-тором в
ситуации, которую при управлении необходимо принимать во внимание отдельно.
В соответствии с рисунком 6 в развитии структуры организации самым важным
является достижение соответствия между основным решением и факторами,
связанными с ним. Чаще всего решения о развитии структуры организации
включают составные части из разных факторов. И здесь мы сталкиваемся с уже
рассматриваемой ранее проблемой эволюционного и революционного пути
преобразований, но применительно к производственным организациям.
Наиболее эффективной может показаться революционная ломка, быстрый демонтаж
имеющейся системы целей, структуры управления производственной организации.
Но это очень рискованный шаг. Он сопряжен с дезорганизацией и образованием
хаоса в ранее контролируемой сфере деятельности. Требуются большие усилия,
чтобы восстановить управляемость данной организации.
Другой путь — постепенное, «пошаговое» изменений Здесь, казалось бы, нет
риска, и положительный эффект нововведений обеспечен Но теория систем (а
организации являются системными объектами и функционируют по законам теории
систем) установила, что «пошаговые» изменения довольно быстро «приручаются»
старой системой и практически не дают эффекта. Следовательно, системный
объект должен меняться также системно, то есть -—-—-—«»»•»йттопрппиентации
в деятельности организации в ней долж-
тема 14
[pic]
•я if тема it
1У1етодология и методика эмпирического социологического исследования
I/ Теоретическая подготовка исследовательской программы 2/ Методы сбора
социальной информации (выборка, анализ документов, наблюдение, опрос:
анкетирование, интервьюирование) З/ Способы анализа и интерпретации данных,
получение эмпирически обоснованных обобщений, выводов и рекомендаций
Теоретическая подготовка исследовательской программы
Каждый из нас в той или иной степени соприкасается с эмпирическими
социологическими исследованиями в качестве слушателя радио, читателя газет,
журналов, научной литературы и т. д. Возможно, и сам бывает вовлечен в эти
исследования в качестве респондента, т. е. источника первичной информации
об изучаемых процессах и явлениях. Не исключена вероятность того, что кому-
либо из нас придется организовывать такое исследование. Задачей данной темы
является дать общее представление о методологии и методике эмпирического
социологического исследования, познакомить с основными понятиями и
процедурами.
В эмпирическом социологическом исследовании можно выделить три основных
этапа, каждый из которых включает в себя ряд важных процедур: 1)
подготовительный (разработка программы исследования); 2) основной
(проведение эмпирического исследования);
3) завершающий (обработка и анализ данных, формирование выводов и
рекомендаций).
Всякое исследование начинается с постановки какой-либо проблемы. Проблема
исследования может быть задана извне каким-либо заказчиком или обусловлена
познавательным интересом. В раскрытии темы мы будем ориентироваться на
прикладное социологическое исследование, которое может быть проведено в
какой-либо производственной организации. Поэтому мы будем исходить из тех
или иных реальных проблем, которые встают в настоящее время перед
производственными организациями.
Проблема — это всегда противоречие между знаниями о потребностях людей в
каких-то результативных практических или теоретических действиях и
незнанием путей и средств их реализации. Решить проблему — значит получить
новое знание или создать тео-
141
ретическую модель, объясняющую то или иное явление, выявить факторы,
позволяющие воздействовать на развитие явления в желаемом направлении.
Заказ социологу чаще всего формируется в виде обозначения некоторой
проблемной ситуации, указания на какое-то социальное противоречие либо
просто указания на неудовлетворительное состояние дел в той или иной сфере
производства, управления и т. д. Социологу предстоит перевести проблемную
ситуацию в формулировку проблемы, которую он будет исследовать. Для этого
он должен проделать специальную теоретическую работу:
1) установить реальное наличие данной проблемы: а) есть ли показатель,
количественно или качественно характеризующий данную проблему; б) есть ли
учет и статистика по этому показателю, в) достоверны ли учет и статистика
по этому показателю;
2) вычленить наиболее существенные элементы или факторы проблемы, решение
которых принадлежит социологии, а не экономической теории, технологии
производства и т. д. Например, поставлена проблема разобраться в причинах
низкой эффективности управления тем или иным подразделением предприятия.
Социологу предстоит решить, какие социальные группы и личности участвуют в
возникновении и решении этой проблемы, как влияют здесь их интересы, как
стимулируется их участие в разрешении данной проблемы и т. д.;
3) вычленить уже известные элементы проблемной ситуации, которые не требуют
специального анализа и выступают как информационная база для рассмотрения
неизвестных элементов (например, данные статистики и учета представляют
собой готовый важный материал);
4) выделить в проблемной ситуации главные и второстепенные компоненты,
чтобы определить основное направление исследовательского поиска;
5) проанализировать уже имеющиеся решения аналогичных проблем. С этой целью
необходимо изучить всю литературу по данному вопросу. Провести беседы с
компетентными людьми — экспертами. В роли экспертов обычно выступают
специалисты — ученые или опытные практики.
Производственная проблема может быть описана с помощью пяти основных
характеристик:
1) Сущность или содержание. Например, низкая эффективность производства,
высокая социально-психологическая напряженность в трудовом коллективе и т.
д. При определении проблемы следует установить, с чем все это сравнивается
и на каком основании. В данных примерах следует ответить на вопрос: почему
мы считаем, что эффективность производства низкая, а социальная
напряженность высокая? Низкая и высокая по сравнению с какими стандартами?
2) Организационное и физическое нахождение. В каком организационном
подразделении (участках, отделах, филиалах) и физических объектах (заводы,
здания, склады, конторы) была выявлена проблема. Насколько широко она
распространена в организации. Какие подразделения она затронула.
142
Объект исследования
Интерпретация концептуальной схемы исследования
Проблемная ситуация
Проблема
Цель
Теоретическая интерпретация Эмпирическая интерпретация Операциональная
интерпретация
Основные задачи
Предмет
Логический план исследования
[pic]
Схема понятий операциональной интерпретации
Характеристика методов. Задания к методике поиска, измерения, регистрации,
анализа данных
Организационный план исследования Сетевой график работ
Рис. 7. Основные элементы программы прикладного социологического
исследования
3) Владение проблемой. Является ли проблема «открытой» (знакомой всем) или
«закрытой» (то есть известной группе лиц)? Какие люди (управленцы,
специалисты, рабочие и т. д.) затронуты проблемой и более всего
заинтересованы в ее решении?
4) Абсолютная и относительная величина. Насколько важна проблема в
абсолютных величинах? Например, объем потерянного рабочего времени или
денег; объем неиспользуемых производственных мощностей. Насколько она важна
в относительном выражении? Как она влияет на подразделения, в которых она
обнаружена, и на людей, которые владеют ею? Насколько она важна для
организации в целом? Что может получить организация от ее решения?
5) Временные рамки. С какого времени существует данная проблема?
Наблюдалась ли она один раз, несколько раз или возникает периодически?
Какова тенденция: проблема стабилизировалась, усиливается или ослабляется?В
результате предварительного анализа проблемная ситуация получает четкое
выражение в виде формулировки проблемы. Причем эта формулировка может
значительно отличаться от первоначальной, сформулированной заказчиком.
На основе предварительного анализа разрабатывается программа исследования
данной проблемы. Программа является обязательным исходным документом любого
социологического исследования, независимо от того, является ли это
исследование теоретическим или прикладным. Программа социологического
исследования
Методика социологических исследований 143
обычно включает в себя следующие разделы: 1) теоретический (цели, задачи,
предмет и объект исследования, определение понятий);
2) методический (обоснование выборки, обоснование методов сбора данных,
методы обработки и анализа данных; 3) организационный (план исследования,
порядок исследования подразделений, распределение людских и финансовых
ресурсов и т. д.). Основные элементы программы прикладного социологического
исследования показаны на рисунке 7.
Цели и задачи исследования. Этот раздел программы регулирует отношения
заказчика и социолога на стадии предварительного определения ожидаемого
результата, а также определяет объем затрат, времени и финансовых ресурсов,
необходимых для получения результата.
Цели исследования могут быть различны. Например, если сформулирована
проблема как недостаточно высокий уровень управления подразделениями
организации, то цель будет состоять в анализе реальной ситуации причин
низкой эффективности управления организацией, выявлении скрытых резервов и
разработке практических рекомендаций по изменению этой ситуации. Задачи
исследования представляют собой содержательную, методическую и
организационную конкретизацию цели.
Предмет и объект исследования. Предмет исследования — это центральный
вопрос проблемы. В одной и той же проблемной ситуации, в одном и том же
эмпирическом объекте могут выделяться различные его аспекты, которые
являются предметом исследования. Иначе говоря, когда социолог выбирает
предмет исследования, он в то же время формулирует и гипотезу о возможном
пути решения проблемы, а также методы и формы проведения социологического
исследования. Так, в обозначенном нами примере исследования социолог может
предположить, что причиной является неэффективная система принятия решения,
тогда предметом исследования может служить система принятия решений и это
может стимулировать: 1) исследование путей принятия решений; 2) роль
коллективных органов в подготовке и принятии решений; 3) роль штатных
специалистов и линейных руководителей в принятии решений; 4) решающая и
совещательная роль лиц, обладающих неофициальным влиянием, ответственность
за решения, их внедрение и контроль за внедрением. Но социолог может
предположить, что основная причина низкой эффективности управления
заключается в стиле руководства. Тогда исследование будет развиваться по
другому сценарию. Если в первом случае большое значение будет иметь анализ
документов, то во втором случае — анкетный опрос и психологическое
тестирование.
Теоретическая и эмпирическая интерпретация понятия — необходимый этап в
разработке методологии исследования. Он позволяет решить три основные
задачи:!) Выяснить те аспекты теоретических понятий, которые используются в
данном исследовании. 2) Это дает возможность вести анализ практических
проблем на
144
уровне теоретического знания и тем самым обеспечивать научное обоснование
его результатов, выводов и рекомендаций. 3) Обеспечить измерение и
регистрацию изучаемых явлений с помощью количественных, статистических
показателей.
Теоретическая интерпретация понятий осуществляется через ряд
последовательных этапов. На первом этапе осуществляется перевод проблемной
ситуации в формулировку в строгих научных рамках и терминах. На следующем
этапе каждое понятие этой формулировки раскладывается на такие операционные
составляющие, которые затем могут быть исследованы количественным методом.
Кроме структурной интерпретации понятий, описывающих предмет исследования,
необходимо провести их факторную интерпретацию, то есть определить систему
его связей с внешними объектами и внутренними субъективными факторами.
Конечной целью всей этой работы является выработка таких понятий, которые
доступны учету и регистрации. Понятия, обозначающие такие элементарные
фрагменты социальной реальности, называются понятиями-индикаторами. При
этом социолог должен стремиться обеспечить максимальное описание изучаемого
предмета в понятиях-индикаторах.
Формирование гипотезы — заключительная часть теоретической подготовки
эмпирического социологического исследования. Гипотеза исследования — это
научно обоснованное предположение о структуре изучаемого социального
явления или о характере связей между его компонентами. Гипотезы
вырабатываются на основе имеющихся фактов. В науке существуют определенные
правила выдвижения и проверки гипотез: 1) Гипотеза должна находиться в
согласии или, по крайней мере, быть совместимой со всеми фактами, которых
она касается. 2) Из многих противостоящих друг другу гипотез, выдвинутых
для объяснения серии фактов, предпочтительнее та, которая единообразно
объясняет большее их число. 3) Для объяснения связанной серии фактов нужно
выдвигать возможно меньше гипотез, и их связь должна быть возможно более
тесной. 4) При вьодви-жении гипотез необходимо сознавать вероятностный
характер ее выводов. 5) Невозможно руководствоваться противоречащими друг
другу гипотезами.
Гипотезы — это отправные точки для исследования, дальнейшие этапы
эмпирического социологического исследования находятся в прямой зависимости
от выдвинутых гипотез. Для отработки гипотезы и процедур
исследованиянередко проводят предварительное, пилотажное исследование. В
зависимости от теоретического уровня интерпретируемых понятий гипотезы
делятся на основные и выводные (гипотезы причины и гипотезы следствия).
Таким образом, они образуют иерархические цепочки, дублирующие
теоретическую интерпретацию понятий. Следует подчеркнуть, что формирование
гипотез — это не праздные теоретические упражнения, а разработка логических
опор для сбора и анализа эмпирических данных. Если исследователем были
сформулированы гипотезы, то эм-
Методика социологических исследований 145
лирические данные служат для их проверки, подтверждения или опровержения.
Если же гипотезы с самого начала не выдвигались, то резко падает научный
уровень социологического исследования, а его результаты и обобщения
сводятся к описаниям процентных выражений тех или иных индикаторов и к
довольно тривиальным рекомендациям.
Методы сбора социальной информации (выборка, анализ документов, наблюдение,
опрос: анкетирование, интервьюирование)
Наряду с теоретическим большое значение в исследовании имеет методический
раздел программ, который включает в себя описание методики и организации
исследования. Центральное значение в этом разделе занимает обоснование
выборки. Характер решаемой проблемы, цели и задачи исследования определяют,
каким должен быть объект исследования. Иногда, когда объект исследования
сравнительно невелик и социолог располагает достоверными силами и
возможностями его изучить, он может исследовать его целиком. Тогда, говорят
социологи, объект исследования тождествен генеральной совокупности. Но
часто сложное исследование невозможно или в нем нет необходимости. Поэтому
для решения задач исследования осуществляется выборка.
В программе должно быть четко указано: 1) Каков объект эмпирического
исследования. 2) Является исследование сплошным или выборочным. 3) Если оно
является выборочным, то претендует ли оно на репрезентативность.
Репрезентативность — это свойство выборочной совокупности воспроизводить
параметры и значительные элементы генеральной совокупности. Генеральная
совокупность — это совокупность всех возможных социальных объектов, которая
подлежит изучению в пределах программы социологического исследования.
Вторичная совокупность (выборка) — это часть объектов генеральной
совокупности, отобранная с помощью специальных приемов для получения
информации о всей совокупности в целом. Число единиц наблюдения,
составляющих выборочную совокупность, называется ее объемом (объемом
выборки). Существует ряд процедур осуществления выборки. 4) Исследователь
обязан указать, сколько ступеней отбора применяется в выборке, какова
единица отбора на каждой ступени и какой темп отбора применяется на каждой
ступени. 5) Что является основой выборки (список, картотека, карта)? 6)
Какова единица наблюдения на последней ступени выборки.
Попробуем на характерном примере описать выборку. Возьмем исследование
эффективности труда на малых предприятиях, существующих в системе крупных
государственных предприятий. Такая форма организации труда в наше время
стала широко распространенной. В качестве эмпирического объекта принимаются
рабочие и служащие, охваченные организацией труда в системе малых пред-
146
приятии. Исследование является выборочным, обеспечивающим
репрезентативность; генеральной совокупностью являются все рабочие и
служащие, охваченные организацией труда в системе малых предприятий.
Применяются три ступени отбора: на первую ступень выделяются малые
предприятия, занятые в основном и вспомогательном производстве. Для
исследования малых предприятий, занятых во вспомогательном производстве, в
связи с их малочисленностью, применяется сплошной опрос. Малые предприятия,
занятые в основном производстве, будут изучаться выборочно. Вторая ступень
отбора — отбор малых предприятий, занятых в основном производстве. По
показателям, характеризующим эффективность деятельности, малые предприятия
разделяются на три группы: а) наиболее эффективные, б) средние, в)
низкоэффективные. В зависимости от числа малых предприятий, попавших в
каждую группу, по каждому списку делается случайный, непропорциональный
отбор. Например, отбираются по три малых предприятия из каждой группы с
помощью определенного «шага отбора». Третья ступень — в отобранных малых
предприятиях проводится сплошной опрос работающих. Единицей наблюдения
являются отдельные работники. Следует подчеркнуть большое значение
правильно проведенной выборки исследования. Если эта выборка проведена
некорректно, то данное исследование не может считаться репрезентативным и
достоверным, и его результатам нельзя доверять.
Важная часть методического раздела программы — обоснование методов сбора
эмпирических данных. Если будет использован анализ документов, то следует
указать, какие документальные источники будут изучаться (какие
статистические формы, планы, отчеты и т. д.), а также какие методы анализа
их содержания будут применяться. При использовании методов опроса требуется
описание его техники, организационной структуры и содержания, где
проводится опрос: на рабочем месте, в местах отдыха, в ведомственной
поликлинике и т. д., какая разновидность анкетирования применяется, каково
содержание анкеты. В нашем примере, где в качестве цели исследования
выдвигалась оценка уровня управления в организации, процедура исследования
требовала проведения аттестации руководителей и ведущих инженерных кадров.
В обосновании методов сбора информации должно быть указано, что аттестация
будет проводиться на основе применения двух взаимодополняющих методов:
экспертной оценки и самооценки. Для аттестации управленческих кадров было
выделено 36 признаков, для инженерно-технических кадров — 27 признаков. Все
качества оценивались по словарю деловых, личностных и организаторских
качеств экспертами трех уровней: 1) эксперты группы А, занимающие более
высокую должность;
2) эксперты группы Б, находящиеся на равном должностном уровне;
3) эксперты группы В, находящиеся в подчинении у оцениваемого.
Таким образом достигалась максимальная возможность объективности оценки,
характеризующей данного руководителя или специалиста как подчиненного —
исполнителя, сотрудника и това-
Методика социологических исследований 147
Что же представляет собой социологический идеальный тип? Если история,
согласно Веберу, должна стремиться к каузальному анализу индивидуальных
явлений, т. е. явлений, локализованных во времени и в пространстве, то
задача социологии — устанавливать общие правила событий безотносительно к
пространственно-временному определению этих событий. В этом смысле
идеальные типы как инструменты социологического исследования, по-видимому,
должны быть более общими и в отличие от генетических идеальных типов могут
быть названы «чистыми идеальными типами». Так социолог конструирует чистые
идеальные модели господства (харизматического, рационального и
патриархального), встречающиеся во все исторические эпохи в любой точке
земного шара. «Чистые типы» пригодны в исследовании тем больше, чем они
«чище», т. е. чем дальше от действительных, эмпирически существующих
явлений.
«Чистые типы» социологии Вебер сравнивает с идеально-типическими
конструкциями политической экономии в том отношении, что, во-первых, в
обоих случаях имеет место конструирование такого человеческого действия,
как если бы оно происходило в идеальных условиях, и, во-вторых, обе
дисциплины рассматривают эту идеальную форму протекания действия независимо
от локальных условий места и времени. Предполагается, что если будут
выполнены идеальные условия, то в любую эпоху, в любой стране действие
будет совершаться именно таким образом. Различие условий и их влияние на
ход действия фиксируется, согласно Веберу, по тому отклонению от идеального
типа, которое встречается всегда, но заметить и общезначимым образом
выразить это отклонение в понятиях позволяет лишь идеально-типическая
конструкция.
Итак, следует отметить, что те противоречия, которые возникли в связи с
образованием у Вебера идеально-типических понятий, в значительной мере
связаны с различными функциями и различным происхождением идеальных типов в
истории и социологии. Если по отношению к историческому идеальному типу
можно сказать, что он является средством познания, а не его целью, то по
отношению к социологическому идеальному типу это не всегда так. Более того,
если в историческую науку идеальный тип вносит элемент общего, то в
социологии он, скорее, выполняет функцию замены закономерных связей
типическими. Тем самым с помощью идеального типа Вебер значительно сужает
пропасть между историей и социологией, которая разделяла эти две науки в
теории баденской школы.
Чтобы показать, как применяется понятие идеального типа у Вебера,
необходимо проанализировать это понятие и с содержательной точки зрения.
Для этого введем еще одну категорию социологии Вебера — категорию
понимания.
Необходимость понимания предмета своего исследования, согласно Веберу,
отличает социологию от естественных наук. То обстоятельство,
148
что человеческое поведение поддается осмысленному толкованию, предполагает
специфическое отличие науки о человеческом поведении (социологии) от
естественных наук. Именно здесь усматривал различие между науками о духе и
науками о природе Дильтей.
Однако Вебер сразу спешит отмежеваться от Дильтея: он не противопоставляет
«понимание» причинному «объяснению», а, напротив, тесно их связывает.
«Социология (в подразумеваемом здесь смысле этого многозначного слова)
означает науку, которая хочет истолковывающим образом понять социальное
действие и благодаря этому причинно объяснить его в его протекании и его
последствиях» [102. S. 503]. Отличие веберов-ской категории понимания от
соответствующей категории Дильтея состоит не только в том, что Вебер
предпосылает понимание объяснению, в то время как Дильтей их
противопоставляет, — понимание, кроме того, согласно Веберу, не есть
категория психологическая, как это полагал Дильтей, а понимающая социология
в соответствии с этим не есть часть психологии [102. S. 408].
Рассмотрим аргументацию Вебера. Социология, по Веберу, так же, как и
история, должна брать в качестве исходного пункта своих исследований
поведение индивида или группы индивидов. Отдельный индивид и его поведение
являются как бы «клеточкой» социологии и истории, их «атомом», тем
«простейшим единством» [102. S. 415], которое само уже не подлежит
дальнейшему разложению и расщеплению. Поведение индивида изучает, однако, и
психология. В чем же отличие психологического и социологического подходов к
изучению индивидуального поведения?
Социология, отмечает Вебер, рассматривает поведение личности лишь
постольку, поскольку личность вкладывает в свои действия определенный
смысл. Только такое поведение может интересовать социолога; что же касается
психологии, то для нее этот момент не является определяющим. Таким образом,
социологическое понятие действия вводится Вебером через понятие смысла.
«Действием, — пишет он, — называется… человеческое поведение… в том
случае и постольку, если и поскольку действующий индивид или действующие
индивиды связывают с ним субъективный смысл» [102. S. 503].
Важно отметить, что Вебер имеет в виду тот смысл, который вкладывает в
действие сам индивид; он многократно подчеркивает, что речь идет не о
«метафизическом» смысле, который рассматривался бы как некий «высший»,
«истинный» смысл (социология, по Веберу, не имеет дела с метафизическими
реальностями и не является наукой нормативной), и не о том «объективном»
смысле, который могут в конечном счете получать действия индивида уже
независимо от его собственных намерений. Разумеется, этим Вебер не отрицает
как возможности существования нормативных дисциплин так и возможности
«расхождения» между субъективно подразумеваемым смыслом индивидуального
действия и некоторым его
149
объективным смыслом. Однако в последнем случае он предпочитает не
употреблять термин «смысл», поскольку «смысл» предполагает субъект, для
которого он существует. Вебер лишь утверждает, что предметом
социологического исследования является действие, связанное с субъективно
подразумеваемым смыслом. Социология, по Веберу, должна быть «понимающей»
постольку, поскольку действие индивида осмысленно. Но это понимание не
является «психологическим», поскольку смысл не принадлежит к сфере
психологического и не является предметом психологии.
С принципом «понимания» связана одна из центральных методологических
категорий веберовской социологии — категория социального действия.
Насколько важна для Вебера эта категория, можно судить по тому, что он
определяет социологию как науку, изучающую социальное действие.
Как же определяет Вебер само социальное действие? „Действием» следует
…называть человеческое поведение (безразлично, внешнее или внутреннее
деяние, недеяние или претерпевание), если и поскольку действующий или
действующие связывают с ним некоторый субъективный смысл. Но «социальным
действием» следует называть такое, которое по своему смыслу,
подразумеваемому действующим или действующими, отнесено к поведению других
и этим ориентировано в своем протекании».
Таким образом, социальное действие, по Веберу, предполагает два момента:
субъективную мотивацию индивида или группы, без которой вообще нельзя
говорить о действии, и ориентацию на другого (других), которую Вебер
называет еще и «ожиданием» и без которой действие не может рассматриваться
как социальное.
Категория социального действия, требующая исходить из понимания мотивов
отдельного индивида, есть тот решающий пункт, в котором социологический
подход Вебера отличается от социологии Э. Дюркгейма. Вводя понятие
социального действия, Вебер по существу дает свою трактовку социального
факта, полемически направленную против той, которая была предложена
Дюркгеймом. В противоположность Дюркгейму Вебер считает, что ни общество в
целом, ни те или иные формы коллективности не должны, если подходить к
вопросу строго научно, рассматриваться в качестве субъектов действия:
таковыми могут быть только отдельные индивиды. Коллективы, согласно Веберу,
социология может рассматривать как производные от составляющих их
индивидов; они представляют собой не самостоятельные реальности, как у
Дюркгейма, а, скорее, способы организации действий отдельных индивидов.
Нельзя не отметить, что в своем «методологическом индивидуализме» Веберу
трудно быть последовательным; у него возникает ряд затруднений, когда он
пытается применить категорию социального действия, особенно при анализе
традиционного общества.
150
Итак, понимание мотивации, «субъективно подразумеваемого смысла»
-необходимый момент социологического исследования. Что же, однако,
представляет собой «понимание», коль скоро Вебер не отождествляет его с той
трактовкой понимания, какую предлагает психология?
Психологическое понимание чужих душевных состояний является, по Веберу,
лишь подсобным, а не главным средством для историка и социолога. К нему
можно прибегать лишь в том случае, если действие, подлежащее объяснению, не
может быть понято по его смыслу. «При объяснении иррациональных моментов
действия понимающая психология, действительно, может оказать несомненно
важную услугу. Но это, — подчеркивает он, — ничего не меняет в
методологических принципах» [102. S. 520].
Каковы же эти методологические принципы? «Непосредственно наиболее понятным
по своей смысловой структуре является действие, ориентированное субъективно
строго рационально в соответствии со средствами, которые считаются
(субъективно) однозначно адекватными для достижения (субъективно)
однозначных и ясно сознаваемых целей» [102. S. 480).
Проанализируем приведенное определение. Итак, социология должна
ориентироваться на действие индивида или группы индивидов. При этом
наиболее «понятным» является действие осмысленное, т. е. направленное к
достижению ясно сознаваемой самим действующим индивидом целей и
использующее для достижения этих целей средства, признаваемые за адекватные
самим действующим индивидом. Сознание действующего индивида оказывается,
таким образом, необходимым для того, чтобы изучаемое действие выступало в
качестве социальной реальности. Описанный тип действия Вебер называет
целерациональньш. Для понимания целера-ционального действия, согласно
Веберу, нет надобности прибегать к психологии.
Осмысленное целерациональное действие не является предметом психологии
именно потому, что цель, которую ставит перед собой индивид, не может быть
понята, если исходить только из анализа его душевной жизни. Рассмотрение
этой цели выводит нас за пределы психологизма. Правда, связь между целью и
выбираемыми для ее реализации средствами опосредована психологией индивида;
однако, согласно Веберу, чем ближе действие к целерациональному, тем меньше
коэффициент психологического преломления, «чище», рациональнее связь между
целью и средствами.
Это, разумеется, не значит, что Вебер рассматривает целерациональное
действие как некий всеобщий тип действия; напротив, он не только не считает
его всеобщим, но не считает даже и преобладающим в эмпирической реальности.
Целерациональное действие — это идеальный тип, а не эмпирически общее, тем
более не всеобщее. Как идеальный тип оно в чис-
151
том виде редко встречается в реальности. Именно целерациональное действие
есть наиболее важный тип социального действия, оно служит образцом
социального действия, с которым соотносятся все остальные виды действия.
Итак, по Веберу, понимание в чистом виде имеет место там, где перед нами —
целерациональное действие. Сам Вебер считает, что в этом случае уже нельзя
говорить о психологическом понимании, поскольку смысл действия, его цель
лежат за пределами психологии. Но поставим вопрос по-другому: что именно мы
понимаем в случае целерационального действия:
смысл действия или самого действующего? Допустим, мы видим человека,
который рубит в лесу дрова. Мы можем сделать вывод, что он делает это либо
для заработка, либо для того, чтобы заготовить себе на зиму топливо, и т.
д. и т. п. Рассуждая таким образом, мы пытаемся понять смысл действия, а не
самого действующего. Однако та же операция может послужить для нас и
средством анализа самого действующего индивида. Трудность, которая
возникает здесь, весьма существенна. Ведь если социология стремится понять
самого действующего индивида, то всякое действие выступает для нее как знак
чего-то, в действительности совсем другого, того, о чем сам индивид или не
догадывается, или, если догадывается, то пытается скрыть (от других или
даже от себя). Таков подход к пониманию действия индивида, например в
психоанализе Фрейда.
Возможность такого подхода Вебер принципиально не исключал, но считал его
проблематичным, а поэтому и необходимо ограничивать этот подход, применяя
его лишь спорадически как подсобное средство. Проблематичность его Вебер
усматривает в том, что в таких случаях субъективно, хотя и незаметно
целерациональное и объективно правильно-рациональное оказываются в неясном
отношении друг к другу. Вебер имеет в виду следующее весьма серьезное
затруднение, возникающее при «психологическом» подходе. Если индивид сам
ясно осознает поставленную им цель и только стремится скрыть от других, то
это нетрудно понять;
такую ситуацию вполне можно подвести под схему целерационального поведения.
Но если речь идет о таком действии, когда индивид не отдает себе отчета в
собственных целях (а именно эти действия исследует психоанализ), то
возникает вопрос: имеет ли исследователь достаточные основания утверждать,
что он понимает действующего индивида лучше, чем тот понимает сам себя? В
самом деле: ведь нельзя забывать о том, что метод психоанализа возник из
практики лечения душевнобольных, по отношению к которым врач считает себя
лучше понимающим их состояние, чем они сами его понимают. Ведь он —
здоровый человек, а они — больные. Но на каком основании он может применять
этот метод к другим здоровым людям? Для этого может быть только одно
основание: убеждение о том, что они тоже «больны». Но тогда понятие болезни
оказывается
152
перенесенным из сферы медицины в общесоциальную сферу, а лечение в этом
случае оказывается социальной терапией, в конечном счете — лечением
общества в целом.
Очевидно, именно эти соображения заставили Вебера ограничить сферу
применения такого рода подходов в социальном и историческом исследованиях.
Но тогда как же все-таки он сам решает вопрос о понимании? Что именно мы
понимаем в случае целерационального действия: смысл действия или самого
действующего? Вебер потому выбрал в качестве идеально-типической модели
целерациональное действие, что в нем оба эти момента совпадают: понять
смысл действия — это и значит в данном случае понять действующего, а понять
действующего — значит понять смысл его поступка. Такое совпадение Вебер
считает тем идеальным случаем, от которого должна отправляться социология.
Реально чаще всего эти оба момента не совпадают, но наука не может,
согласно Веберу, отправляться от эмпирического факта: она должна создать
себе идеализованное пространство. Таким «пространством» является для
социологии целерациональное действие.
Поскольку, однако, Вебер рассматривает целерациональное действие как
идеальный тип, постольку он вправе заявить, что «рационалистический»
характер его метода вовсе не предполагает рационалистической трактовки
самой социальной реальности. Целерациональность — это, по Веберу, лишь
методологическая, а не «онтологическая» установка социолога, это средство
анализа действительности, а не характеристика самой этой действительности.
Хотя Вебер заботится о том, чтобы отделить целерациональное действие как
конструируемый идеальный тип от самой эмпирической реальности, однако
проблема соотношения идеально-типической конструкции и эмпирической
реальности далеко не так проста, как можно было бы думать, и однозначного
решения этой проблемы у самого Вебера нет. Как бы ни хотелось Веберу раз и
навсегда четко разделить эти две сферы, но при первой же попытке реально
работать с идеально-типической конструкцией эта четкость разделения
исчезает.
Какие предпосылки, важные для социологической теории, содержит в себе
целерациональное действие? Выбирая целерациональное действие в качестве
методологической основы для социологии, Вебер тем самым отмежевывается от
тех социологических теорий, которые в качестве исходной реальности берут
социальные «тотальности», например: «народ», «общество», «государство»,
«экономика».
Принцип «понимания» оказывается, таким образом, критерием, с помощью
которого отделяется сфера, релевантная для социолога, от той, которая не
может быть предметом социологического исследования. Поведение индивида мы
понимаем, а поведение клетки — нет. Не «понимаем» мы
153
также — в веберовском значении слова — и «действия» народа или народного
хозяйства, хотя вполне можем понять действия составляющих народ (или
участвующих в народном хозяйстве) индивидов. Такой подход обязателен, по
Веберу, для социолога, но не является обязательным для всех вообще наук о
человеке. Так, юриспруденция при известных обстоятельствах может
рассматривать в качестве «правового лица» также и государство или тот или
иной коллектив; социология же не вправе этого делать. Ее подход
предполагает рассмотрение даже таких социальных образований, как право,
лишь в той форме, как оно преломляется через целерацио-нальное действие (а
стало быть, через сознание) отдельного индивида.
Поскольку, таким образом, согласно Веберу, общественные институты (право,
государство, религия и др.) должны изучаться социологией в той форме, в
какой они становятся значимыми для отдельных индивидов, в' какой последние
реально ориентированы на них в своих действиях, постольку снимается тот
привкус «метафизики», который всегда присутствует в социальных учениях,
принимающих за исходное именно эти институты (как и вообще «целостности»).
Этот привкус неизбежно ощущается в социальных теориях, создаваемых на
основе методологических предпосылок реализма в средневековом значении этого
понятия. Такой точке зрения Вебер противопоставляет требование исходить в
социологии из действий отдельных индивидов. Его позицию можно было бы
охарактеризовать как номиналистическую. Однако это не вполне адекватная
характеристика, и вот почему. Требование исходить из индивидуального
действия выставляется Вебером как принцип познания, а в силу неокантианской
установки Вебера характеристика принципов познания отнюдь не есть в то же
время и характеристика самой социальной реальности. Реальность пластична в
том смысле, что ее можно изучать также и по-другому, результатом чего может
быть наука, отличная от социологии, например юриспруденция или политическая
экономия. Стало быть, говоря об индивидуальном целерациональном действии,
Вебер не утверждает, что оно есть характеристика самой реальности
социальной жизни, а принимает его в качестве идеального типа, который в
чистом виде редко встречается в действительности. Поэтому целесообразно
было бы говорить о методологическом номинализме, или, точнее, о
методологическом индивидуализме, Вебера.
Основной методологический исходный пункт Вебера можно было бы
сформулировать так: человек сам знает, чего он хочет. Разумеется, в
действительности человек далеко не всегда знает, чего он хочет, ведь целера-
циональное действие — это идеальный случай. Но социолог должен исходить
именно из этого идеального случая, как из теоретико-методологической
предпосылки.
Вторым обязательным моментом социального действия Вебер считает ориентацию
действующего лица на другого индивида (или других инди-
154
видов). Разъясняя, о какой именно ориентации здесь идет речь, Вебер пишет,
что социальное действие может быть ориентировано на прошлое, настоящее или
ожидаемое в будущем поведение других индивидов (месть за нападение в
прошлом, оборона при нападении в настоящем, меры защиты против будущего
нападения). В качестве «других» могут выступать известный индивид или
неопределенно многие и совсем неизвестные (например, «деньги» означают
средство обмена, которое действующий индивид принимает при обмене, так как
ориентирует свое действие на ожидание того, что в будущем при обмене их в
свою очередь примут неизвестные ему и неопределенно многие другие).
Введение в социологию принципа «ориентации на другого» представляет собой
попытку внутри методологического индивидуализма и средствами последнего
найти нечто всеобщее, принять во внимание ту, если так можно выразиться,
субстанцию социального, без которой целерациональ-ное действие остается
классической моделью робинзонады.
Однако здесь может возникнуть вопрос: почему Веберу понадобился столь
«окольный» путь, чтобы прийти к признанию существования «всеобщего»? Дело в
том, что таким путем Вебер только и может показать, в какой форме выступает
«всеобщее» для социологической науки: наука не должна рассматривать
«социальность» вне и помимо индивидов, она не должна допускать и тени
субстанциализации социального; лишь в той мере и настолько, в какой и
насколько «всеобщее» признается отдельными индивидами и ориентирует их
реальное поведение, оно существует. Вебер поясняет, что существование таких
общностей, как «государство», «союз», с точки зрения социологии означает не
что иное, как большую или меньшую возможность того, что индивиды в своих
действиях принимают во внимание эти образования. Когда эта возможность
уменьшается, существование данного института становится более
проблематичным, сведение этой возможности к нулю означает конец данного
института (государственного, правового и т. д.).
Веберовская категория «ориентации на другого», несомненно, ведет свое
происхождение из области нрава и представляет собой социологическую
интерпретацию одного из ключевых понятий правоведения и философии права —
«признания».
Таким образом, социология права — это не только один из частных разделов
социологии Вебера: «признание», составляющее важнейший принцип
правосознания, объясняется Вебером конститутивным моментом всякого
социального действия вообще.
Особенно важное значение приобретает рассматриваемая нами проблема в учении
Вебера о формах господства; здесь она выступает в виде вопроса о
«легитимной власти» и вообще о природе «легитимности». Однако необходимо
отметить, что проблема «легитимности», а соответст-
155
зации и, во-вторых, способствовать оздоровлению жизни неимущих слоев.
Исследования морального здоровья общества (Дж. Кей-Шат-тлуорт, А. Герри, А.
Вагнер) развивались как направление, обеспечивающее не только научную
оценку морального состояния общества, но и разработку решений в области
социальной и культурной политики, социального планирования, формирования
урбанистических зон и т. п.
С 1920 по 1950 год эмпирические исследования становятся приоритетным
направлением в американской социологии. Начало этому процессу положили
представители чикагской школы (Парк, Берджесс, Томас, Смолл и др.). Занимая
доминирующее положение в американской социологии в период с 1915 по 1935
год, чикагская школа оказала значительное влияние на формирование мировой
эмпирической социологии. Базой для формирования чикагской школы стал первый
в мире социологический факультет Чикагского университета (с 1892 года),
основатель и руководитель которого А. В. Смолл одновременно возглавил
Американское социологическое общество.
Подготовительный же период в развитии чикагской школы (1892-1915) был
связан с деятельностью в Чикагском университете так называемой «большой
четверки» — Смолла, Винсента, Хендерсона, Томаса. В этот период чикагская
школа еще не имела единой исследовательской программы и четкой
теоретической направленности, была связана с протестантской социально-
философской традицией и традициями европейской социологии. Помимо «отцов-
основателей» американской социологии — Уорда, Самнера, Гиддингса, Росса,
Кули, — значительное влияние на ориентацию чикагской школы (эмпирический
реформизм) оказала чикагская школа философии (прагматизм Дж. Дьюи).
Основными отличительными чертами чикагской школы являлись прежде всего
органичное соединение эмпирических исследований с теоретическими
обобщениями; выдвижение гипотез в рамках единой организованной и
направленной на конкретные практические цели программы. Другую особенность
чикагской школы составляли широта теоретической ориентации, соединение
различных подходов и методов, среди которых не было определенно
доминирующих.
Первой заявкой на лидерство чикагской школы в области эмпирической
социологии была работа У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в
Европе и Америке» (1918-1920). В ней были реализованы и апробированы на
практике основные идеи социологической теории Томаса, ядро которой —
понятие социальной ситуации, включающее в себя три взаимосвязанных
элемента: объективные условия (социальные нормы и ценности), установки
индивида и группы; определение ситуации действующим лицом. Главное внимание
в названной работе уделено анализу соответствия второго и третьего
элементов. Если определение ситуации
178
индивидом не совпадает с групповыми ценностями, то возникает социальная
дезинтеграция, порождающая многие болезни современного общества.
Определение ситуации на групповом уровне дает представление о нормах,
законах, ценностях. Определение ситуации индивидом, исходя из его
собственных установок и нормативных (ценностных) предписаний группы,
свидетельствует о его приспособляемости к ней, о степени конформности
индивида. Исходя из этого, Томас совместно со Знанецким разработали
типологию личностей по характеру их приспособляемости к социальному
окружению: мещанский тип (для него характерны традиционные установки и
стереотипы); богемный (нестойкие и слабо связанные между собой установки);
творческий (логически взаимосвязанные между собой установки и творческие
потенции, обусловливающие оптимальное определение ситуации). Томас
утверждал, что развитие общественной жизни и культуры определяется
творческими личностями, способными к экономическим, политическим и
технологическим инновациям. В развитии техники социологического
исследования большую роль сыграло использование Томасом личных документов
(биограмм) — писем, дневников, автобиографий. Работы Томаса знаменовали
переход американской, а затем и европейской социологии к эмпирическим
исследованиям.
Одним из основателей чикагской школы считают автора «классической»
социально-экологической теории Роберта Э. Парка (1864-1944). Социология, по
Парку, изучает образцы коллективного поведения, формирующиеся в ходе
эволюции общества как организма и «глубоко биологического феномена».
Социальная эволюция у Парка проходит четыре стадии, и любой социальный
организм переживает четыре соответствующих порядка: экологический
(пространственное, физическое взаимодействие), экономический, политический
и культурный. По мере продвижения к культурному порядку усиливаются
социальные связи (пространственные, экономические, политические, и наконец,
моральные) и общество достигает оптимальной «соревновательной кооперации» и
«согласия»; вступает в силу формула «общество как взаимодействие». Если на
макроуровне «биотические» силы проявляются в экологическом порядке,
пространственном размещении социальных институтов, то на микроуровне
«биотическая» природа человека (как условие его изначальной свободы)
выражается в способности к передвижению, в пространственном взаимодействии,
миграции.
Миграция как коллективное поведение образует, по Парку, экологический
порядок общества. Экономический, политический и культурный порядок
представляют собой в совокупности «организацию контроля» посредством
экономических законов, права, нравов, обычаев, словом -«согласия». Таким
образом, согласно Парку, общество выражает себя в
179
«контроле» и «согласии», а социальное изменение связано прежде всего с
изменением моральных норм, индивидуальных установок, состояния сознания,
«человеческой природы» в целом. Эти изменения связываются Парком с
физической, пространственной, а затем и социальной мобильностью. Социальные
перемещения, изменения социоэкономического статуса индивида стали у Парка
предметом теории социальной дистанции.
Классическая социальная экология Парка послужила теоретическим основанием
исследовательской программы по изучению локальных сообществ в Чикаго. Ее
прикладной вариант для социологии города был разработан Эрнстом Берджессом
(1886-1966) и сохраняет свое значение до сих пор. Э. Берджесс, будучи одним
из основателей чикагской школы и учеником Парка, в рамках программы по
изучению локальных сообществ в Чикаго и на основе социально-экологической
теории выдвинул гипотезу «концентрических зон». Гипотеза описывает механизм
формирования социально неоднородных районов в процессе роста города и так
называемых локальных сообществ.
Берджесс рассматривает конкурирующий и расширяющийся бизнес-центр как
доминантный центр сообщества и как характерную организацию образа жизни.
Конкуренция — ключевое экологическое понятие -определяет, какого рода
бизнес оккупирует центр и каким образом формируется центральный район
бизнеса. Рост этого района воздействует на окружающее пространство,
называемое зоной транзита. Это пространство разделяется такими барьерами,
как транспортные артерии, организации бизнеса и индустрии, парки и
бульвары, которые модифицируют гипотетический концентрический зональный
образец. Так, окружающие озера модифицируют зональный образец Чикаго в
концентрические полукружья. Население, образующее локальные сообщества в
рамках зон, как и сами зоны, фокусирует социологический интерес чикагских
исследователей.
Основным методом определения «зон» стало картографирование. На основании
разработанной Берджессом «Карты социальных исследований города Чикаго»
(1923-1924) было выделено 75 «естественных зон» и более трех тысяч
локальных сообществ, которые затем исследовались методами включенного
наблюдения, интервью, анализа документов. Значительная роль в проверке
зональной гипотезы отводилась данным переписи населения. Проведенная
Берджессом на основании переписей 1930 и 1934 годов классификация районов
Чикаго сохраняет свое практическое значение до сих пор.
Итак, немаловажную роль в формировании «классической» концепции социальной
экологии Парка и Берджесса и в появлении «школы» в Чикаго сыграли
особенности этого города, поскольку развитие локалистских и реформистских
ориентации этой школы связано с решением специфических городских проблем.
Соединение исследовательских программ с
180
учебным процессом в университете способствовало появлению принципиально
нового характера университетского обучения, его связи с решением конкретных
эмпирических задач. В методологическом плане эмпирические исследования
четко базировались на основополагающих тезисах «классической» социально-
экологической теории Парка: адаптации к человеческому (и особенно
городскому) обществу идей, заимствованных из экологии; понимании
современного общества как продукта эволюции из относительно
недифференцированного социального порядка в социальную систему с
функциональным разделением труда и функциональной взаимозависимостью
различных типов локальных сообществ. Зональные гипотезы, сформулированные
исходя из заданных идей, тестировались в эмпирических исследованиях
описательного и объяснительного плана. В практическом аспекте эти
исследования были подчинены (в духе реформизма) решению основной задачи —
установлению «социального контроля» и «социального согласия». В целом, как
показала общественная практика, выявленные в то время зональные изменения
оказались типичными для растущих крупных индустриальных городов Америки, а
чикагские исследования стали истоком становления эмпирической социологии
города.
В целом чикагская школа не противопоставляет «мягкие», этнографические
методы и «жесткие», «количественные»: эти методы, как правило,
комбинируются и взаимодополняют друг друга. Заметный сдвиг в сторону
«жестких» метрических методик наметился с приходом в чикагскую школу
Уильяма Ф. Огборна (1886-1959), который внес значительный вклад в
разработку и измерение социальных характеристик городов.
Однако и здесь традиция взаимосвязи теории и практики сыграла свою роль и
помогла Огборну разработать оригинальную «теорию отставания культуры»,
представляющую собой вариант теории технологического детерминизма.
Преобразования в материальной культуре приводят, по Огборну, к изменениям в
других элементах культуры, однако последние отстают от первых, поэтому
общество постоянно преодолевает состояние неприспособленности к реальной
ситуации. Продолжая рассматривать социальную жизнь как взаимодействие
биологического организма, географического окружения и групповых процессов,
Огборн вводит в этот контекст еще один фактор — культурное наследие и
культурную переменную, обусловливающую степень духовной комфортности
общества.
Социально-экономическая теория Парка-Берджесса сыграла значительную роль в
исследованиях чикагской школы и повлияла на дальнейшее развитие как
экологического теоретизирования, так и связанной с ним эмпирической
практики. Влияние чикагской школы на развитие эмпирической социологии (в
частности, американской), сказывалось на протяжении 30-40-х годов, после
чего инициатива перешла к Гарвардскому и Колумбийскому университетам.
Основные причины упадка чикагской школы: уход в 1934 году ее лидера Парка,
обострение разногласий относи-
181
тельно методов исследования; отсутствие равных Парку и Берджессу
последователей в теории; кризис локалистских и регионалистских ориентации в
целом в период экономической депрессии и обострения проблем
общенационального значения, потребовавших новых методов исследования. В
дальнейшем значение чикагской школы сохранилось для развития теории
социологии города, а в настоящее время ее идеи актуальны для так называемой
«инвайронменталистской социологии».
В рамках чикагской школы были созданы предпосылки для возникновения
урбанистической концепции Луиса Вирта (1897-1952), который разработал
понятие городского образа жизни. В своей концепции Вирт воедино связал
характеристики пространственной и социальной организации крупного города
(большая численность, высокая концентрация, социальная неоднородность
населения) с характеристиками особого городского типа личности, который
формируется в этих условиях. По мнению Вирта, численность, плотность и
неоднородность населения находят свое выражение в городской культуре,
которая характеризуется: преобладанием анонимных, деловых, кратковременных,
частичных и поверхностных контактов в межличностном общении; снижением
значимости территориальных общностей; уменьшением роли семьи; многообразием
культурных стереотипов; неустойчивостью социального статуса горожанина,
повышением его социальной мобильности; ослаблением влияния традиций в
регулировании поведения личности.
В 40-50-х годах XX века концепция урбанизма приобрела статус парадигмы в
исследовании городских проблем как в США, так и в странах Западной Европы
(Шомбар де Лов и Р. Ледрю (Франция), Р. Кениг (Германия)). Теоретические
воззрения наиболее видного представителя социологии города во Франции
Шомбара де Лова (1913 г. р.) сложились под воздействием чикагской школы и
французских социологических традиций. Они укладываются в рамки урбанизма,
предполагающего возможность изменения социальных отношений путем изменения
пространственных структур с учетом потребностей разных слоев населения. В
50-60-х годах школа Шомбара де Лова практически не имела конкурентов в
области социологии города во Франции.
В 60-е годы концепция урбанизма подверглась критике в социологической
литературе, основное содержание которой выражалось в том. что образ жизни
есть функция социального положения и жизненного цикла человека, а не
системы поселения. С 70-х годов на основе критики урбанизма сложилась так
называемая «новая городская социология», теоретический фундамент которой
образуют по преимуществу структуралистские интерпретации марксизма и
концепция господства (М. Вебср). Особое внимание в этой концепции уделяется
изучению социально-территориальных последствий массового применения новых
технологий.
1S2
Итак, в 40-50-е годы лидерство в развитии эмпирической социологии перешло,
как уже говорилось, к Колумбийскому и Гарвардскому университетам. Ведущее
положение Колумбийского университета в период 40-50-х годов в немалой
степени определялось развитием в эмпирической социологии ее академической
ветви, хотя исходные ее предпосылки были сформулированы гораздо раньше в
трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера и др. Главная задача социального познания в
академическом направлении эмпирической социологии усматривалась в открытии
и формулировании универсальных, независимых от места и времени
закономерностей поведения человека в социальной организации. Для
сторонников структурного функционализма эта задача конкретизировалась в
формулировку универсальных функциональных закономерностей или требований,
призванных объяснить структурные механизмы сохранения устойчивости и
стабильности любой социальной системы. В гуманистически ориентированных
концепциях (символический интеракционизм, феноменологическая социология и
др.) на первое место выдвигалась задача выяснения социально-психологической
структуры социального взаимодействия, роли личности как творца социальной
реальности. В позитивистски ориентированных концепциях (например, концепция
социального обмена) подчеркивалась решающая роль универсальных
закономерностей человеческой природы для объяснения общественных отношений
и структур.
Большую роль сыграло и то обстоятельство, что в Колумбийском университете в
40-е годы активно занимался прикладными социальными исследованиями ученик
П. Сорокина Р. Мертон. Деятельность Мертона на посту содиректора Бюро
.прикладных исследований Колумбийского университета (вместе с П.
Лазарсфельдом) во многом способствовала росту авторитета эмпирической
социологии, олицетворяя собой «единство теории и метода» в рамках
американской социологии.
Что же касается методологических подходов соратника Мертона Поля
Лазарсфельда (1901-1976), то, с его точки зрения, методология есть прежде
всего деятельность, связанная с критическим анализом и оценкой методов и
процедур социологического исследования, выявлением смысла и значений
используемых понятий, обнаружением научного содержания социологических
теорий. Основным критерием истинности научного знания в полном соответствии
с неопозитивистской позицией у Лазарсфельда выступает принцип верификации.
Большое внимание Лазарсфельд уделял разработке количественных методов и
основам их применения в социальных науках, поскольку, по его мнению, их
внедрение помогает преодолевать «барьеры, существующие между различными
дисциплинами социальных наук». В качестве наиболее плодотворного он выделял
метод шкалирования, считая основной задачей эмпирической социологии поиски
«все более уточненной техники разработки шкал и их комбинирования во
183
Сохраняя приверженность к основным идеям «критической социологии», Ю.
Хабермас активно использует в своих теоретических построениях положения,
разрабатываемые в таких течениях современной философии и социологии, как
лингвистическая философия, герменевтика, феноменология и т. п. Рассматривая
«жизненный мир» человека, он выделяет в нем две основные сферы
человеческого существования: первая — это трудовая деятельность
(взаимодействие человека с природой); вторая — межчеловеческое
взаимодействие (интеракция и коммуникация).
Так как Ю. Хабермаса интересуют методологические вопросы, то анализ
выделенных сфер он строит в познавательной плоскости. В соответствии с
основными сферами человеческого существования им рассматриваются такие виды
познавательного интереса, как 1) «технический» интерес. целью которого
является овладение природой (этот интерес реализуется в сфере труда и
характеризует естественные и технические науки); 2) «практический» интерес,
который направлен на выработку ценностей и целей человеческого
взаимодействия в ходе овладения природой (этот интерес реализуется в сфере
интеракции, определяемой «научно-технической рациональностью», он
опосредуется «техническим» интересом, хотя реализуется в области социально-
гуманитарных наук); 3) «эмансипационный» интерес, цель которого — выход в
сферу «истинной интеракции и коммуникации» и освобождение от отчуждения и
угнетения, возникающего в результате переноса в сферу межчеловеческого
взаимодействия принципов взаимоотношения с природой.
Исследования Ю. Хабермаса ориентированы на поиск путей преодоления
противоречий между «жизненным миром» человека и социальной системой
«позднего капитализма», которая, утверждая принцип «технической
рациональности», вносит элементы отчуждения в межчеловеческое
взаимодействие, делая его «ложным». Этим проблемам посвящены работы Ю.
Хабермаса «Теория общества или социальная технология?» (1973), «Проблемы
легитимации в условиях позднего капитализма» (1973), «Теория
коммуникативного действия» (1981).
Исследовательские ориентации бывшего представителя Франкфуртской школы
свидетельствуют о том, что он не остановился на ортодоксальной
приверженности идеям «критической социологии». Но одновременно нельзя не
заметить, что основные принципы «критической теории», разработанные его
предшественниками и учителями, несомненно, определяют характер
теоретической деятельности Ю. Хабермаса. И он не единственный, кто
испытывает это влияние. Социально-философские, социологические воззрения
представителей Франкфуртской школы продолжают оказывать влияние на развитие
современной, особенно западноевропейской, социологии, даже в то время,
когда школа как единое течение перестала существовать.
208
Можно по-разному воспринимать социально-философские и социологические идеи
представителей «критической социологии», но нельзя не признать реальность
поставленных ими проблем: о роли теории общественного развития в
определении перспектив развития цивилизации и в политической практике; о
месте человека в современной «техногенной» цивилизации; о ценностных
предпосылках социального познания и специфике постижения «жизненного» мира
человека; об использовании в социологии методов сбора и анализа информации,
разработанных в литературоведении, искусствознании, т. е. в гуманитарных
науках, которые в противовес естественнонаучному объяснению выдвигают на
первый план «понимание». Проблематика «критической социологии» придавала ей
то «гуманистическое измерение», в поисках которого движется современная
социологическая теория.
Заслуживает внимания мнение, что значимость идей Франкфуртской школы с
течением времени возрастает, и такая тенденция сохранится в обозримом
будущем. Проблемы, поставленные «критической социологией», не только не
сняты, но становятся все более актуальными. Решение же их видится на путях
взаимодополнения различных подходов, извлечения того ценного, что
наработано в различных концептуальных течениях, в том числе и в рамках
«критической социологии» Франкфуртской школы.
2.5. Теория социального конфликта
Современная теория социального конфликта возникла как реакция некоторой
части западных социологов на широкое распространение в мире социологии
позитивизма, ее теоретической основы — структурно-функционального анализа.
Односторонность методологических посылок функционального подхода, особенно
таких, как постулирование стабильности, устойчивости, гармонии, порядка в
обществе, универсального функционализма, функциональной неотъемлемости всех
компонентов социума, — вступала в заметное противоречие с иным
концептуальным подходом к социальной действительности, инициированным, в
частности, общественной практикой 50-60-х годов, социальными конфликтами
этого периода. Многие социологи Запада поставили вопрос о том, что наряду с
порядком в обществе существует и беспорядок: стабильность, устойчивость,
гармония сопровождаются конфликтностью, борьбой противостоящих социальных
групп, организаций, личностей.
Выступившие с критикой методологической односторонности теории структурно-
функционального анализа социологи опирались на классическое социально-
философское и социологическое наследие К. Маркса, Л. Гумпловича, Г.
Зиммеля, содержащее хорошо разработанные принципы, методологические основы
теории конфликта.
14 История социологии
209
Сохраняя приверженность к основным идеям «критической социологии», Ю.
Хабермас активно использует в своих теоретических построениях положения,
разрабатываемые в таких течениях современной философии и социологии, как
лингвистическая философия, герменевтика, феноменология и т. п. Рассматривая
«жизненный мир» человека, он выделяет в нем две основные сферы
человеческого существования: первая — это трудовая деятельность
(взаимодействие человека с природой); вторая — межчеловеческое
взаимодействие (интеракция и коммуникация).
Так как Ю. Хабермаса интересуют методологические вопросы, то анализ
выделенных сфер он строит в познавательной плоскости. В соответствии с
основными сферами человеческого существования им рассматриваются такие виды
познавательного интереса, как 1) «технический» интерес. целью которого
является овладение природой (этот интерес реализуется в сфере труда и
характеризует естественные и технические науки); 2) «практический» интерес,
который направлен на выработку ценностей и целей человеческого
взаимодействия в ходе овладения природой (этот интерес реализуется в сфере
интеракции, определяемой «научно-технической рациональностью», он
опосредуется «техническим» интересом, хотя реализуется в области социально-
гуманитарных наук); 3) «эмансипационный» интерес, цель которого — выход в
сферу «истинной интеракции и коммуникации» и освобождение от отчуждения и
угнетения, возникающего в результате переноса в сферу межчеловеческого
взаимодействия принципов взаимоотношения с природой.
Исследования Ю. Хабермаса ориентированы на поиск путей преодоления
противоречий между «жизненным миром» человека и социальной системой
«позднего капитализма», которая, утверждая принцип «технической
рациональности», вносит элементы отчуждения в межчеловеческое
взаимодействие, делая его «ложным». Этим проблемам посвящены работы Ю.
Хабермаса «Теория общества или социальная технология?» (1973), «Проблемы
легитимации в условиях позднего капитализма» (1973), «Теория
коммуникативного действия» (1981).
Исследовательские ориентации бывшего представителя Франкфуртской школы
свидетельствуют о том, что он не остановился на ортодоксальной
приверженности идеям «критической социологии». Но одновременно нельзя не
заметить, что основные принципы «критической теории», разработанные его
предшественниками и учителями, несомненно, определяют характер
теоретической деятельности Ю. Хабермаса. И он не единственный. кто
испытывает это влияние. Социально-философские, социологические воззрения
представителей Франкфуртской школы продолжают оказывать влияние на развитие
современной, особенно западноевропейской, социологии, даже в то время,
когда школа как единое течение перестала существовать.
208
Можнз по-разному воспринимать социально-философские и социологические идеи
представителей «критической социологии», но нельзя не признать реальность
поставленных ими проблем: о роли теории общественного развития в
определении перспектив развития цивилизации и в политический практике; о
месте человека в современной «техногенной» ци-вилизацид; о ценностных
предпосылках социального познания и специфике постижения «жизненного» мира
человека; об использовании в социологии методов сбора и анализа информации,
разработанных в литературоведении, искусствознании, т. е. в гуманитарных
науках, которые в противовес естесгвеннонаучному объяснению выдвигают на
первый план «пониманием. Проблематика «критической социологии» придавала ей
то «гуманистическое измерение», в поисках которого движется современная
социолог^еская теория.
Заслушает внимания мнение, что значимость идей Франкфуртской школы
Стечением времени возрастает, и такая тенденция сохранится в обозрима
будущем. Проблемы, поставленные «критической социологией», не тщько не
сняты, но становятся все более актуальными. Решение же их ВИ.ЦП-СЯ на путях
взаимодополнения различных подходов, извлечения того ценного, что
наработано в различных концептуальных течениях, в том чисю и в рамках
«критической социологии» Франкфуртской школы.
2.5. Теория социального конфликта
современная теория социального конфликта возникла как реакция некоторо!
части западных социологов на широкое распространение в мире социсдогии
позитивизма, ее теоретической основы — структурно-функцио1ального анализа.
Односторонность методологических посылок функциоального подхода, особенно
таких, как постулирование стабильности, устойчивости, гармонии, порядка в
обществе, универсального функцио1ализма, функциональной неотъемлемости всех
компонентов социума, -вступала в заметное противоречие с иным
концептуальным подходом к социальной действительности, инициированным, в
частности, обществ<нной практикой 50-60-х годов, социальными конфликтами
этого периода. Многие социологи Запада поставили вопрос о том, что наряду с
порядкои в обществе существует и беспорядок: стабильность, устойчивость,
га)мония сопровождаются конфликтностью, борьбой противостоящих остальных
групп, организаций, личностей.
Выступившие с критикой методологической односторонности теории структурю-
функционального анализа социологи опирались на классическое сопельно-
философское и социологическое наследие К. Маркса, Л. Гумп.овича, Г.
Зиммеля, содержащее хорошо разработанные принципы, м»годологические основы
теории конфликта.
14 История ^циологии
209
Основными аргументами, выдвигавшимися на рубеже «горячих шестидесятых»
против тезиса Т. Парсонса о стабильности как атрибуте общества выступали
следующие: 1) распределением средств к жизни занимается группа людей. Она
противостоит всему обществу. Поэтому конфликт неизбежен; 2) политическая
власть защищает существующий экономический порядок распределения
общественного продукта. Она тоже противостоит обществу. Поэтому конфликт
между нею и народными массами объективно обусловлен; 3) во всяком обществе
действует исходная цепочка:
деньги — власть — ценности — ритуал. От первого до последнего компонента
всюду налицо столкновение интересов противоположных социальных групп.
Следовательно, конфликты порождаются всей системой общественных отношений;
4) в любом обществе имеет место принуждение одних другими, ибо лишь одни
владеют средствами производства. Таким образом, социальный конфликт есть
продукт экономических отношений.
Серьезной концептуальной критике подверг теорию структурно-функционального
анализа известный американский социолог Чарлз Райт Миллс (1916-1962). В
своих работах, особенно в книгах «Властвующая элита» (1953),
«Социологическое воображение» (1959), он показал консервативный характер
теории Парсонса. Эта теория была, по Миллсу, несостоятельна потому, что
отвергала идею структурного антагонизма, мятежа. революции и внушала
убеждение, что гармония интересов является естественной чертой любого
общества. Порядок, стабильность, устойчивость, гармония весьма нужны
господствующему классу, но социальная жизнь полна и беспорядков, и
конфликтов, и вечно нестабильна, — писал Миллс.
Уже в книге «Властвующая элита», понимая под этим понятием союз
промышленной, политической и военно-бюрократической элит, Миллс утверждал,
что любой социологический анализ чего-то стоит лишь в том случае, если он
касается борьбы за власть: 1) между конфликтующими классами; 2) между
управляющими и управляемыми; 3) между высшими и могущественными людьми и
простым человеком.
В созданной Миллсом теории социального конфликта разработаны не только
методологические принципы этой теории, но и изложен его взгляд на то,
решение каких проблем действительно может содействовать социальному
развитию и внести вклад в социологическую теорию. В книге «Социологическое
воображение» он поставил перед социологами три группы вопросов, которые они
должны решать:
1 Какой является структура данного конкретного общества как целостности?
Какими являются ее основные компоненты и каким образом они связаны между
собой? Чем эта структура отличается от других вариантов общественного
строя? Что в этой структуре содействует ее сохранению, а что, наоборот,
требует преобразований?
2. Каким является место этого общества в истории человечества? Какое
значение имеет это общество для развития человечества как целостно-
210
сти? Каким образом исследуемые нами явления влияют на данный исторический
период и сами подлежат его воздействию? Какие основные черты данного
периода? Чем он отличается от других периодов? Каковы характерные для него
способы творения истории?
3. Какие люди преобладают в данном обществе в данном периоде? Какие будут
преобладать в будущем? Каким образом их отбирают и воспитывают, освобождают
и репрессируют, делают восприимчивыми и тупыми? Какие изменения
«человеческой природы» проявляются в поступках и характере людей, которых
изучают в этом обществе в данный период? Какое значение для «человеческой
природы» имеют особенности исследуемого общества?
Выполнение поставленных Миллсом задач дает социологу картину общества со
всеми его противоречиями, конфликтами и гармонией, порядком и беспорядком,
прогрессом и регрессом. Эта методологическая установка составляет основу
современной социологической теории конфликта, альтернативу структурно-
функциональному анализу. Именно такую задачу ставил перед собой Миллс,
создавая свою социологическую концепцию.
Иную задачу ставил перед собой другой американский социолог — разработчик
теории конфликта — Льюис Козер (р. 1913). Он хотел «дополнить»,
«усовершенствовать», «углубить» теорию структурно-функци-нального анализа.
В противоположность классическим теориям структурного функционализма,
представители которого выносят конфликты за пределы социологического
анализа, Козер доказывает, что коллизии есть продукт внутренней жизни
общества, существующего в нем порядка вещей, самих отношений между
отдельными личностями и группами. Если сторонники структурного анализа в
конфликтах видят только проявление «расстройства» общества, то Козер делает
упор на обоснование именно позитивных функций коллизий, на раскрытии их
интегрирующей и стабилизирующей роли в общественной жизни. В обеих его
важнейших книгах по этой проблеме «Функции социального конфликта» (1956) и
«Продолжение исследования социального конфликта» (1967) красной нитью
проходит идея, что для западной социологии решение кардинальной проблемы
«общественного порядка» и обеспечения «устойчивости» существующей
социальной системы не исключает, а, напротив, вполне допускает признание
социальных столкновений, социальных конфликтов, борьбы интересов.
По Козеру, социальный конфликт есть неотъемлемый атрибут социальных
отношений. В его изложении любая социальная система предполагает
определенное размещение власти, богатства и позиций статуса среди индивидов
и общественных групп. Никогда не существует полного согласия или
соответствия между тем, что отдельные лица или группы считают причитающимся
им по справедливости, и тем, чем они фактически распо-
211
»
лагают, владеют вследствие существующей системы распределения. Конфликт
проистекает из попыток различных социальных групп и индивидов увеличить их
собственную долю вознаграждения.
Происходящая в обществе борьба интересов по проблемам перераспределения
средств производства, общественного продукта, доли, получаемой ими от этого
продукта, по Козеру, имеет много позитивного. В его теории конфликты
выполняют целый ряд позитивных функций. Одной из таких функций является
разрядка напряженности между антагонистами Козер доказывает, что социально
контролируемый конфликт очищает воздух, которым дышат его участники, и
позволяет возобновлять их взаимоотношения. Без возможности выхода взаимной
враждебности друг к другу члены группы могут чувствовать себя совершенно
подавленными; обеспечивая же свободный выход чувствам вражды, конфликты
служат поддержанию и сохранению взаимоотношений.
К позитивным функциям социального конфликта Козер относит «коммуникативно-
информационную» и «связующую» функции. В результате взаимных столкновений
люди могут проверять, лучше узнавать друг друга и вследствие этого
сближаться в рамках какой-то общности. По мнению Козера, взаимная
информация, зондирование, взаимное узнавание друг о друге содействуют
замене ранее враждебного взаимодействия дружественным. Но здесь Козеру
можно противопоставить то, что дополнительная информация может пролить свет
на несовместимость позиций, еще сильнее обнажить непримиримость интересов,
что еще больше обострит конфликт.
Большое значение Коэср придает такой функции социального конфликта, как
созидание и конструирование общественного объединения. Он считает, что
противоборство как с внешним, так и с внутренним врагом помогает
поддерживать сплоченность группы. Если такового нет, то его надо
провоцировать. В книге «Функции социального конфликта» он утверждает, что
исчезновение первоначальных врагов ведет к поиску новых, чтобы группа могла
быть все время в состоянии конфликта. Посредством этого и поддерживается
структура, которая оказалась бы в опасности, если бы больше не было врагов.
Интегрирующую роль играет борьба против внутренних врагов («отступников»,
«раскольников»), ибо она способствует осознанию членами группы своих общих
интересов и объединению усилий по самообороне, в результате чего опять-таки
повышается сплоченность группы.
В теории Козера придается значение и такой функции социального конфликта,
как стимулирование и возбуждение социальных изменений. Конфликт групп может
воспрепятствовать оскудению и расстройству общественных порядков и
отношений. Конфликт не только порождает новые нормы, новые институты, он
является стимулятором в экономической и
212
технологических сферах. Группы или системы, которым не брошен вызов, более
нс способны к творческой реакции. Опираясь на «зиммелевский парадокс»,
согласно которому наиболее эффективным средством сдерживания конфликта
является выяснение сравнительной силы конфликтующих сторон, американский
социолог утверждает, что, если сила противников может быть оценена до
наступления фактического конфликта, антагонистические интересы могут быть
урегулированы бесконфликтным образом. Но там, где нет никаких средств для
ее предварительного измерения, там только действительная борьба позволит
обрести точное знание сравнительной силы сторон.
Несколько иную цель преследовал известный немецкий социолог Ральф Дарендорф
(р. 1929), приступая к разработке теории социального конфликта. В книге
«Выход из утопии» (1967) он доказывает, что теория конфликта идет на смену
позитивизму. По его мнению, необходим «галилеевский переворот» в мышлении
западных социологов, которым следует осознать, что вес элементы социальной
организации находятся в состоянии непрерывных изменений до тех пор, пока
какая-то сила не задержит эти изменения. Им (социологам) следует отвести
место в социологии для «конфликтной модели общества».
По теории Дарендорфа, конфликтная модель общества основана на четырех
положениях, в известной мере противоположных положениям
функционалистической модели: 1) каждое общество в каждый момент находится в
процессе изменений — изменения вездесущи; 2) в каждом обществе есть
несогласие и конфликт — социальный конфликт вездесущ; 3) каждый элемент в
обществе способствует его интеграции и изменениям;
4) каждое общество базируется на насилии одних его членов над другими.
Принимая конфликтную модель общества, теория социального конфликта, по
мнению Дарендорфа, должна ответить на следующие три вопроса: 1) каким
образом в структуре общества появляются группы, находящиеся в состоянии
конфликта? 2) какие формы может приобрести борьба между этими группами? 3)
какого рода конфликт между этими группами влияет на изменение структуры
общества? Сам Дарендорф дает ответ на эти вопросы. В своих книгах
«Социальные классы и классовый конфликт в индустриальном обществе» (1957) и
«Очерки по теории общества» (1968) и ряде статей он доказывает, что группы
появляются среди тех, кто власть имеет и хочет ее сохранить, и тех, кто ее
хочет изменить. Конфликт проявляется не сразу, а лишь тогда, когда каждая
из групп осознает свое положение и потребует изменения статус-кво. Момент
превращения скрытых интересов ведет к взрыву конфликта, изменению статус-
кво.
Как видим, суть социального конфликта в теории Дарендорфа составляет
антагонизм власти и сопротивления. В книге «Очерки по теории общества» он
однозначно утверждает, что власть всегда подразумевает без-
213
властие и поэтому — сопротивление. Диалектика власти и сопротивления есть
движущая сила истории. Власть порождает конфликт. Диалектика власти и
сопротивления определяет темпы и направление изменений.
Причину конфликта Дарендорф видит в неравенстве положения, занимаемого
людьми в «императивно координируемых ассоциациях». Одни из них наделены
«авторитетом», в силу чего управляют и командуют, другие же, напротив,
лишены его и поэтому вынуждены подчиняться и выполнять приказы.
Господствующий в данной «ассоциации» социальный класс противостоит
притязаниям на его власть со стороны подчиненного ему в этой «ассоциации»
класса.
Выводя социальные конфликты из отношения к власти, антагонизма власти и
сопротивления, Дарендорф создает типологию конфликтов по отношению к власти
внутри социальных групп, между группами, на уровне всего общества и
конфликтов между странами.
Признавая конфликты естественным состоянием общества, Дарендорф считает,
что в цивилизованном, высокомобильном обществе имеет место регулирование
конфликтов, упреждающее «социальные потрясения». Полагая неравенство
условием свободы, постулируя возможность пребывания одних и тех же людей в
состоянии конфликта и мирного сосуществования, он отдает предпочтение
«конфликтной модели общества», а не модели «всеобщего социального
равенства, социальных порядков, стабиль-ностей». По мнению Дарендорфа,
созданная им теория конфликта вполне самостоятельна и имеет право на
существование наряду с теорией структурно-функционального анализа.
Наряду с теориями социального конфликта, так или иначе связанными со
структурно-функциональным анализом или противостоящими ему, существуют
теории конфликта, претендующие на название «общей теории конфликта». Одной
из таких теорий является теория, созданная американским социологом и
экономистом Кеннетом Боулдингом (р. 1910). В работах «Конфликт и защита.
Общая теория» (1963) и «Экодинамика: новая теория социальной эволюции»
(1978), всесторонне анализируя конфликты современного общества, способные
даже уничтожить его. он предлагает свои идеи по «снятию», «предотвращению»
конфликтов, возлагая надежды на разум, нравственное совершенствование
людей.
Исхода из установки, что конфликты вездесущи, что стремление к постоянной
вражде и борьбе с себе подобными непреодолимо, что эскалация насилия лежит
в самой природе человека, что международный конфликт угрожает вырваться из-
под контроля и уничтожить все человечество, Бо-улдинг считает, что теория
конфликта имеет жизненно важное значение. Он расценивает свою теорию как
определенный вклад в изучение динамики кризисных ситуаций, понимание
которой делает возможным контроль над конфликтами. Тем самым теория
конфликтов выступает в ипостаси своеобразной социальной терапии
214
Несмотря на то что единой теории социального конфликта в западной
социологии не существует и вряд ли она будет выработана, необходимо
признать, что ни разность в исходных методологических установках, ни
различия в понимании причин, природы, форм и способов преодоления
конфликтов в обществе не могут приуменьшить вклад представителей
«социологии конфликта» в развитие мировой обществоведческой мысли.
2.6. Теории агрессии
Фундаментальные инстинктивистские теории. Наиболее ранними и широко
распространенными в свое время теоретическими представлениями о природе,
сущности и детерминантах человеческой агрессии являются положения, согласно
которым такое поведение преимущественно инстинктивно по своей природе.
Традиция провозглашения в качестве основы любого человеческого поведения
именно инстинктов была особенно характерна для американской социологической
школы (У. Мак-Дугалл, У. Джеймс). В середине — второй половине XX века
наиболее известными из всех разновидностей иистинктивистских теорий
агрессии явились психоаналитическая модель 3. Фрейда и социально-
этологическая модель К. Лоренца. И для Лоренца, и для Фрейда человеческая
агрессивность — это инстинкт, постоянно подпитываемый внутриорганизменным
источником энергии. Происхождение агрессивности оба мыслителя объясняют с
помощью так называемой механико-гидравлической модели, согласно которой
энергия любых инстинктивных актов, в том числе и агрессивных, постоянно
аккумулируется в соответствующих нервных центрах, и если такой энергии
оказывается в избытке, «разрядка» может осуществиться даже при отсутствии
соогветствующих провоцирующих стимулов. Таким образом агрессия оказывается
не реакцией на внешние стимулы, а неким атрибутивным, «встроенным»
внутренним побуждением живых организмов, постоянно ищущим своего
высвобождения. И Фрейд, и Лоренц отмечают также спонтанность агрессии.
Центральная нервная система, по Лоренцу, не ожидает стимула подобно
электрическому звонку, у которого кто-то должен нажать на кнопку: она сама
производит стимулы. Однако в отличие от Фрейда, связывавшего инстинкт
агрессии с Танатосом, Лоренц считал, что агрессия находится на службе
жизни, способствуя выживанию как отдельной особи, так и вида в целом. В
работах Фрейда содержался по существу первый систематический социально-
психологический анализ феномена человеческой агрессивности. Именно эти
разработки послужили отправной точкой для формирования в дальнейшем новых
представлений о человеческой агрессии в контексте их прогрессирующей
социологизации (концепции неофрейдизма, гипотеза 4>рустрации — агрессии и
др.).
215
дование взаимодействия культуры и индивидуального сознания. Последняя
проблема осталась в ней принципиально не решенной, что дополнялось также
практически полным отсутствием объяснительных моделей в структуре
конкретного материала (этнографического, психологического, лингвистического
и т. д.).
1.6. Психоаналитическая концепция 3. Фрейда
Одной из ведущих идейных, теоретических и методологических основ западной
социологии классического периода, и в особенности ее психологического
направления, стал комплекс фрейдистских доктрин, оказавших значительное
воздействие на всю социальную мысль.
Создав первоначально новый психотерапевтический метод лечения психонсрвных
заболеваний — психоанализ, австрийский врач и психолог, профессор Зигмунд
Фрейд (1856-1939) развил свои идеи, в частности, в таких работах, как
«Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913),
«Психология масс и анализ человеческого «Я» (1921), «Беспокойство в
культуре» (1929) и др., и довел их до уровня своеобразного
психосоциологического учения о бытии человека в норме и патологии.
философско-социологическая доктрина Фрейда (фрейдизм; «глубинная
психология») существенно трансформировала доминирующие традиции
психологического направления западной социологии, содействовала
определенному синтезу его различных течений, их модернизации.
Наиболее существенная часть психоаналитической социологии Фрейда -учение о
человеке, представляющее собой совокупность разнопорядковых концепции о
природе и сущности человека, его психике, формировании, развитии и
структуре личности, причинах и механизмах деятельности и поведения человека
в различных социальных общностях.
Одной из отличительных особенностей учения Фрейда было утверждение принципа
всеобщей детерминации психической деятельности, что обусловило значительное
расширение исследовательских горизонтов и многомерную интерпретацию мотивов
человеческого поведения.
По мысли Фрейда, началом и основой психической жизни человека являются
различные инстинкты, влечения и желания, изначально присущие человеческому
организму.
Недооценивая сознание и социальное окружение в процессе формирования и
бытия человека, Фрейд утверждал, что ведущую роль в организации
жизнедеятельности человека играют различного рода биологические механизмы.
В частности, он полагал, что в каждом человеке от рождения заложены
влечения инцеста (кровосмешения), каннибализма (людоедства)
88
и жажда убийства, которые оказывают большое влияние на всю психическую
деятельность человека и его поведение.
Сформулировав психоаналитический парафраз филогенетического закона Гекксля-
Мюллсра, Фрейд настаивал на том, что духовное развитие индивидуума вкратце
повторяет ход развития человечества, в силу чего в своих психических
структурах каждый человек несет бремя переживаний отдаленных предков.
Согласно учению Фрейда, главенствующая роль в организации человеческого
поведения принадлежит инстинктам Умозрительная теория инстинктов Фрейда
основывалась на понимании и толковании инстинктов как «психического
отражения» потребностей человеческого организма и как своеобразного
биологического и психического неделимого стереотипа поведения человека.
Фрейд утверждал, что особо важную роль в формировании человека и его жизни
играют два всеобщих космических инстинкта: Эрос (сексуальный инстинкт,
инстинкт жизни, инстинкт самосохранения) и Танатос (инстинкт смерти,
инстинкт агрессии, инстинкт деструкции, инстинкт разрушения) [69. Кн. I. С.
374-3 80].
Представляя человеческую жизнедеятельность как результат борьбы двух вечных
сил Эроса и Танатоса, Фрейд считал, что эти инстинкты являются основными
двигателями прогресса. Единство и борьба Эроса и Танатоса, по Фрейду, не
только обусловливают конечность бытия индивида, но и весьма существенно
определяют деятельность различных социальных групп, народов и государств.
Занимаясь терапией психоневрозов и исследованием причин, порождающих их,
Фрейд обнаружил неврозы, возможной причиной возникновения которых был
конфликт между сексуальными влечениями и желаниями, с одной стороны, и
морально-волевыми ограничениями — с другой. В этой связи он предположил,
что неврозы (и другие невротические состояния) могут возникать вследствие
подавления эротического влечения. Приняв это предположение за доказанный
факт, он выдвинул гипотезу о том, что расстройство психики человека
(неизбежно ведущее к изменению его личности) обусловлено либо
непосредственными эротическими переживаниями, либо этими же переживаниями,
унаследованными индивидом от предшествующих поколении, либо комбинацией
непосредственных и наследуемых переживаний.
Неправомерно распространяя частные выводы своей клинической практики на
человечество в целом (по Фрейду, отличие невротика от здорового человека нс
имеет принципиального значения), он возвел эти выводы в догму своей
метапсихологии и провозгласил сексуальный инстинкт основной дстсрминантой
человеческой деятельности.
89
По мнению Фрейда, подавление и реализация сексуального инстинкта,
состоящего из парциальных инстинктов, проистекающих из разнообразных
органических источников, составляют основу всех проявлений психической
деятельности, а также формирования личности, мотивации ее поведения и
складывания наиболее существенных черт человека.
Пытаясь обосновать эти воззрения, Фрейд выдвинул еще несколько гипотез,
призванных объяснить механизмы полового инстинкта и причины исключительного
влияния его на формирование и функционирование личности.
По Фрейду, носителем полового инстинкта является всеобщая психическая
энергия, имеющая сексуальную окраску (либидо), которая иногда трактовалась
им как энергия сексуального влечения или половой голод.
В теории Фрейда концепции либидо принадлежит весьма важная роль. Учитывая
это, необходимо отметить, что Фрейд не сумел выработать однозначной
трактовки либидо и в зависимости от тех или иных поворотов теоретических
изысканий истолковывал либидо то в одном, то в другом смысле.
В одних случаях Фрейд говорил о либидо как о меняющейся количественно силе
и заявлял, что это либидо мы отличаем от энергии, которую следует положить
вообще в основу душевных процессов [69. Кн. II. С. 82). В других —
утверждал, что либидо в глубочайшей основе своей и в конечном результате
составляет только продукт дифференциации энергии, действующей вообще в
психике. Он определил либидо как половой голод, отражающий половые
потребности человека и животных, как всеобщую сексуально окрашенную
психическую энергию. (Позже Фревд предположил также существование другого
важного момента психической жизни — мор-тидо — влечения к смерти,
агрессивного влечения.)
Фрейд трактовал либидо как исключительно мощное мотивационное начало,
оказывающее решающее воздействие на поведение человека. Он считал, что
энергия сексуального влечения может сублимироваться (преобразовываться и
переноситься) на различные объекты и находить выход в многообразных видах
человеческой деятельности, приемлемых индивидом и обществом. При этом Фрейд
приписывал формам проявления либидо исключительно широкий диапазон — от
элементарных физиологических актов до научного и художественного творчества
Впоследствии энергия сексуального влечения и механизм сублимации были
провозглашены Фрейдом основой и двигателем человеческой жизнедеятельности.
Это положение предопределило характер его учения, одной из отличительных
черт которого стал пансексуализм — объяснение феноменов человеческого
существования преимущественно или исключительно сексуальными устремлениями
индивидов.
90
Существенно важной частью учения Фрейда стала его теория комплексов.
Заимствовав у К. Юнга идею комплекса как группы представлений, связанных
одним аффектом, Фрейд разработал концепцию комплексов как совокупности
неосознаваемых эмоционально окрашенных представлений, влияющих на поведение
и здоровье человека.
Считая, что источником психоневрозов являются особенности переживания и
подавления эротического влечения, Фрейд уделил значительное внимание
разработке комплексов Эдипа, кастрации и неполноценности.
По мысли Фрейда, наиболее важную роль в формировании и жизнедеятельности
человека играет комплекс Эдипа. Исследуя сновидения своих пациентов, Фрейд
обратил внимание на то, что значительная часть их с возмущением и
негодованием сообщали ему о сновидениях, основным мотивом которых была
половая связь с матерью.
Усмотрев в этом определенную тенденцию, 3. Фрейд предположил, что подобные
сновидения дают известные основания считать, что первое социальное
побуждение человека направлено на мать. в то время как первое
насильственное желание и ненависть направлены на отца.
Эту предполагаемую неосознаваемую установку, основным содержанием которой
считалось эротическое влечение ребенка к матери и связанное с ним
агрессивное чувство к отцу. Фрейд назвал комплексом Эдила (Эдиповым
комплексом) Наименование, данное Фрейдом этому комплел-су, не случайно. Оно
связано с его психоаналитическим толкованием греческого мифа о царе Эдипе в
одноименной трагедии Софокла, когда фи-ванскии царь Эдип, вопреки своей
воле и не ведая того, убивает отца (Лаия), женится на матери (Иокасте) и
становится отцом дегеи, которые в то же время являются его братьями по
материнской линии.
Основная идея фрейдовской интерпретации Эдиповой ситуации предельно проста:
действия царя Эдипа представляют собой лишь осуществление желаний нашего
детства По мысли Фрейда, Эдипов комплекс извечно тяготеет над всеми
мужчинами — каждый мальчик испытывает сексуальное влечение к матери,
воспринимая своего отца как сексуального соперника, которого он боится и
ненавидит. При этом необходимо подчеркнуть, что данные тенденции и влечения
по своему характеру субли-минальны, т. с. они не осознаются их носителями.
Таким образом, как полагал Фрейд, в психике человека существукп
диаметрально противоположные осознаваемые и неосознаваемые чувства.
направленные на один и тот же объект, что само по себе объясняет известную
противоречивость психической организации человека.
Согласно психоаналитической теории, Эдипов комплекс есть биопсихический
феномен, передающийся по наследству и проявляющийся в каждом человеке по
достижении им определенного возраста. При этом предполагалось, что
типическое проявление данного комплекса происходит то-
91
гда, когда сексуальное влечение достигает определенной степени зрелости и
направляется уже не на собственный носитель, а на объект, в роли которого
выступают родители. В этот период формирования психики и личности человека,
по мысли Фрейда, вступает в действие механизм Эдипова комплекса,
характеризующийся столкновением врожденных (сублими-нальных) и
приобретенных (осознаваемых) установок, в зависимости от исхода которого
возможно либо нормальное, либо анормальное развитие личности,
сопровождающееся возникновением чувства вины и неврозов.
Именно в Эдиповой ситуации усмотрел Фрсйд-психопатолог комплексное ядро
всех неврозов, представляющее собой существенную часть их содержания.
В комплексе Эдипа, как полагал Фрейд, «завершается инфантильная
сексуальность, оказывающая решающее влияние своим действием на
сексуальность взрослых. Каждому новорожденному предстоит задача одолеть
Эдипов комплекс; кто не в состоянии это сделать, заболевает неврозом» [69.
Кн. II. С. 91].
Важным следствием пожизненного действия Эдиповой ситуации Фрейд считал
отпечаток, накладываемый ею на систему сексуальных компонентов
мировосприятия и мышления, выражающихся в грезах, фантазиях и элементах
поведения.
По мере разработки своего учения Фрейд придавал комплексу Эдипа все большее
значение. В конечном счете в его трактовке Эдипов комплекс оказался чуть ли
не субстанциональным началом и базисом человеческого бытия.
Важнейшим компонентом психосоциологической теории Фрейда является учение о
трех принципах психической деятельности: принципе постоянства, принципе
удовольствия и принципе реальности.
По мысли Фрейда, совокупное действие этих принципов обеспечивает
формирование и функционирование личности, выступая в роли мощных
чотивационных стимулов деятельности.
Исходя из предположения, что психический аппарат обладает тенденцией
удерживать имеющееся в нем количество возбуждения на возможно более низком
или, по меньшей мере, постоянном уровне [69. Кн. I. С 191], обнаруживая при
этом бережливость в расходовании энергии, Фрейд постулировал существование
своеобразного принципа постоянства, сущностное содержание которого
заключается в тенденции поддерживать количество психического возбуждения на
относительно постоянном уровне. Из этого принципа Фрейд вывел принцип
удовольствия (наслаждения), который был провозглашен им высшей изначальной
тенденцией человеческого организма. По Фрейду, сущностное содержание этого
господствующего принципа психической жизни состоит в инстинктивном
стремлении к дос-
92
тижению удовольствия (наслаждения), с одной стороны, и избеганию
неудовольствия (боли, страдания и т л.) — с другой.
Любопытным и примечательным компонентом учения Фрейда о принципах
психической деятельности является то обстоятельство, что, по его мысли,
принцип удовольствия находится в подчинении инстинкту (влечению) смерти и
действует согласованно с ним.
Провозглашая принцип удовольствия главенствующим принципом психической
жизни, Фрейд вместе с тем отмечал, что он не может управлять течением всех
психических процессов и поведенческих актов, поскольку ему противостоят
различные другие силы или условия и, таким образом, конечный исход не
всегда будет соответствовать принципу удовольствия.
В качестве основной силы, противостоящей принципу удовольствия, Фрейд
рассматривал принцип реальности, обеспечивающий приведение в известное
соответствие с требованиями внешнего мира (реальности) бессознательных
индивидуалистических стремлений к получению удовольствия. По Фрейду,
принцип реальности коренным образом отличается от других принципов
психической жизни, поскольку он является тенденцией, формирующейся в
процессе становления личности, в то время как принципы постоянства и
удовольствия выступают имманентными тенденциями организма. По мнению
Фрейда, основная направленность формирования и развития личности
характеризуется противоречивым, но постепенным переходом ее от ситуации
безоговорочного доминирования принципа удовольствия к частичной замене его
принципом реальности. При этом предполагалось, что борьба тенденций
удовольствия и реальности в значительной мере обусловливает конфликтную
природу личности, которая существенно усиливается амбивалентной (полярно
двойственной) природой человеческих чувств.
Согласно данной гипотезе Фрейда, все человеческие чувства противоречивы по
природе своей и включают в себя борьбу противоположных сил и тенденций.
Например, отношение субъекта к объекту характеризуется одновременной
направленностью на один и тот же объект противоположных чувств (симпатии и
антипатии, любви и ненависти), объединенных в одной эмоции.
По мнению Фрейда, амбивалентность чувств особенно типична для лиц,
страдающих различными невропсихическими заболеваниями.
Объясняя приобретенную амбивалентность высоким уровнем конфликтное™
социальных отношений, Фрейд подчеркивал, что противоречивость социального
бытия усиливает наследуемую амбивалентность. Причем в результате действия
социального фактора врожденная амбивалентность зачастую столь усиливается
приобретенной, что в определенных случаях
врожденно-приобретенная амбивалентность чувств может обрести характер
амбивалентного конфликта и выйти за рамки нормы.
Существенно важную роль в органичации человеческого поведения в норме и
патологии Фрейд отводил «руководящим чувствам», к которым он относил страх
смерти и чувство вины.
Таков в общих чертах психоаналитический эскиз картины природы и сущности
человека. Конечно же, постоянное стремление Фрейда найти, исследовать и
описать «универсальные механизмы», обусловливающие формирование, развитие и
поведение человека, несомненно было позитивным. Но вместе с тем следует
отметить, что, увлекаясь разработкой своего учения, Фрейд нередко вводил в
него недостаточно проверенные, а иногда и просто неверные конструкты.
Представления Фрейда о конфликтной природе человека были развиты им в
структурной теории личности. Согласно этой теории, личность являет собой
противоречивое единство трех взаимодействующих сфер: «Оно», «Я» н «Сверх-Я»
(«Идеал-Я», «Я-идеал»), содержание и действие которых отражает ее существо
и многообразие.
Согласно учению Фрейда, структура личности обладает определенной
сопряженностью со структурой психики. Главенствующая сфера личности -«Оно»
— представляется Фрейдом как вместилище бессознательных, иррациональных
реакций и импульсов, биологических по природе и психобиологических по
проявлению. «Оно» — это неорганизованная сама в себе сфера личности,
которая по отношению к другим ее частям все же выступает в качестве единой
психоличностной силы, поскольку ее внутренние и внешние проявления
регулируются и контролируются единым принципом -принципом удовольствия
(наслаждения).
Фрейд полагал, что в «Оно» идет бескомпромиссная борьба Эроса и Таиатоса,
которая обусловливает сущность этой сферы. Согласно Фрейду, «Оно» является
источником и поставщиком энергии для других сфер личности и, образуя
движущие силы личности, выражается, как правило, в желаниях и влечениях.
Вторая сфера личности — «Я», по мысли Фрейда, происходит от комплекса Эдипа
и, обособляясь от «Оно», в известной мере являет собой разумность и
рассудительность. В общих чертах «Я» предстает как организованное начало
личности, руководствующееся в своей деятельности принципом реальности, что
позволяет ему отчасти контролировать слепые, иррациональные импульсы «Оно»
и приводить их в известное соответствие с требованиями внешнего мира.
Третья сфера личности — «Сверх-Я» («Идеал-Я», «Я-идсал»), согласно Фрейду,
возникает на основе «Я» и выступает как продукт культуры, складывающийся из
комплекса совести, моральных черт и норм поведения, которые контролируют
действия «Я» и предписывают ему моральные
94
образцы подражания и деятельности в контексте высших социальных чувств.
Согласно учению Фрейда, сферы личности находятся в постоянном
взаимодействии и оказывают значительное влияние на функциональную
деятельность друг друга. Одно из важнейших отношений такого рода
-взаимоотношение «Оно» и «Я» — описывалось Фрейдом следующим образом:
«Функциональная важность «Я» выражается в том, что в нормальных случаях оно
владеет подступами к подвижности. В своем отношении к «Оно» оно похоже на
всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня, разница
в том, что всадник пытается сделать это собственными силами, а «Я» —
заимствованными. Если всадник не хочет расстаться с конем, то ему не
остается ничего другого, как вести коня туда, куда конь хочет; так и «Я»
превращает волю «Оно» в действие, как будто бы это бьша его собственная
воля» [69. Кн. I. С. 363].
Постоянное противоборство трех сфер личности в значительной мере
смягчается, по Фрейду, специальными «защитными механизмами» («механизмами
защиты»), образовавшимися в результате эволюции человека. Важнейшими из
неосознаваемых «защитных механизмов», призванных обеспечить известную
целостность и стабильность личности в условиях конфликта противоречивых
импульсов и установок, Фрейд считал «сублимацию» (процесс преобразования и
переадресования сексуальной энергии в различные формы деятельности,
приемлемые индивидом и обществом), «вытеснение» (бессознательное устранение
индивидом мотивов своих действий из сферы сознания), «регрессию» (переход
на более примитивный уровень мышления и поведения), «проекцию»
(неосознанное перенесение, «приписывание» собственных ощущений,
представлений, желаний, мыслей, влечений и зачастую «поотьщных»,
бессознательных стремлений другим людям), «рационализацию» (бессознательное
стремление индивида к рациональному обоснованию своих идей и поведения даже
в тех случаях, когда они иррациональны), «реактивное образование»
(изменение неприемлемой для сознания тенденции на более приемлемую или
противоположную), «фиксацию поведения» (тенденцию «Я» к сохранению
апробированных, эффективных стереотипов поведения, известное изменение
которых может привести к патологическому навязчивому стремлению к
повторениям) и пр.
Настаивая на изначальной противоречивости и конфликтное™ сфер личности,
Фрейд особенно акцентировал динамические моменты бытия личности, что
явилось сильной стороной его концепции.
Придавая важное значение всем сферам личности и механизму их
взаимодействия, Фрейд вместе с тем стремился увязать с теорией личности
свои многообразные концепции и гипотезы. Примером этого могут служить его
концепции творчества и учение о характерах, которые (если
95
исходить из внутренней логики психоаналитического учения) действительно
согласуются с его конструкцией личности и дополняют ее.
По Фрейду, источником творческой деятельности личности является
психоличностный конфликт, в процессе протекания которого главенствующую
роль играют бессознательные силы «Оно», мотивирующие творческую
деятельность.
Понимание конфликта как источника творчества обусловило то обстоятельство,
что в теории личности Фрейда творчество предстает как один из способов
разрядки психических конфликтов и напряжений, функциональное преобразование
которых обеспечивается одним из важнейших «защитных механизмов» — «Я»-
сублимацией. По Фрейду, в результате сублимации бессознательные, сексуально
окрашенные, подавленные, неудовлетворенные влечения и психические
напряжения получают свое выражение в разнообразных творческих актах
личности.
В общем, наличие определенной связи между сексуальностью и творчеством
отмечалось многими исследователями. В этом плане позиция Фрейда отличалась
от позиции.других ученых главным образом абсолютизацией и фетишизацией этой
связи. Вместе с тем следует отметить, что исследование Фрейдом вопроса о
связи творчества и невроза позволило ему не только установить их общие
корни и взаимосвязи, но и показать значение творческой деятельности как
эффективного средства психотерапии.
Разрабатывая учение о характере в общем контексте теории личности. Фрейд
пришел к выводу, что характер человека формируется в основном в течение
первых пяти лет жизни под воздействием факторов коиституцио-нального и
индивидуального порядка. Подчеркивая исключительную роль детства в
формировании характера личности, Фрейд высказал предположение о
существовании различных видов характеров и их определенной связи с
эрогенными зонами. Согласно Фрейду, эта связь выражается преимущественно в
воздействии различных эрогенных зон на формирование характера в целом или
отдельных черт характера- При этом следует подчеркнуть, что данная
классификация вызвала сомнения и возражения даже среди сторонников
психоанализа.
В целом теория личности Фрейда и дополняющие ее учения, концепции и
доктрины, несмотря на наличие в них догматической психоссксуа-лиэации и
множества спекулятивных истолкований, явились определенным шагом вперед по
отношению к существовавшим доктринам западной социологии. Принципиально
важным достижением была выработка нового взгляда на личность человека, как
на изменяющееся во времени, структурированное, противоречивое динамическое
образование.
По мере разработки психоаналитического учения Фрейд уделял всевозрастающее
внимание собственно философско-социологическим лро-
96
блемам, среди которых заметное место занимали вопросы культуры, религии,
межличностных отношений, психологии масс, конфликтного бытия человека в
системе цивилизации.
Существенным элементом социологии Фрейда явилась его теория происхождения
культуры и религии Опираясь на предположение Ч. Дарвина о том, что
первоначальной исторической формой организации людей, возможно, была орда,
над которой неограниченно властвовал сильный и жестокий самец, Фрейд
стремился доказать, что судьба этой орды оставила неизгладимые следы в
истории человечества, что возникшие в ней первые стереотипы социального
поведения людей обусловили и непосредственно повлекли за собой
происхождение важнейших культурных установлении. государственных порядков,
нравственности, религии и других социальных феноменов человеческого
существования
Согласно гипотезе Фрейда, доисторической первобытной ордой правил ревнивый
и жестокий самец, который изгонял своих сыновей, когда они достигали
половой зрелости и заявляли о своих правах на женщин этой орды. Данный
конфликт, как полагал Фрейд, имел место в каждой орде. До поры до времени
он не нарушал единства и гармонии психической жизни первобытного человека,
которая отличалась высокой степенью амбивалентности: дети, по Фрейду,
ненавидели отца, который являлся таким большим препятствием на пути
удовлетворения их стремлений к власти и их сексуальных влечений, но в то же
время они любили его и восхищались им
Но однажды, стремясь к удовлетворению своих сексуальных влечений,
сговорившиеся братья убили и съели соперника-отца. С этого момента гармонии
человеческой психики и личности пришел конец. Под влиянием убийства и
каннибалистского акта в них образовались «бессознательное» (носитель
кровосмесительных и агрессивных побуждений) и «Я» (носитель запретов и
морали).
Это расщепление психики и личности первобытного человека объяснялось
Фрейдом тем, что якобы в результате убийства и каннибалистского акта
первобытные люди обрели неведомое им ранее чувство вины, которое испытывали
братья перед убитым и съеденным отцом, и чувство страха разделить
впоследствии его участь. По мысли Фрейда, эти чувства вынудили братьев-
отцеубийц заключить своеобразный общественный договор об отказе от
сожительства с женами отца (запрещение инцеста) и об отказе от убийства
(запрещение убийства).
Так, по Фрейду, чувство вины и страха привело первобытных людей к
установлению табу (норм-запретов поведения) и первых социальных ценностей.
Мифологизируя жизнь первобытной орды, Фрейд экстраполировал эту
мифологизацию на жизнь современного общества. Он утверждал, что по-
7 Истории социологии
97
следовательный прогресс цивилизации был во многом обусловлен чувством вины
и страха, которое инициировало первые ограничения изначальных и вечных
аморальных влечений (инцеста и убийства), вытекающих из Эдипова комплекса.
Однако, по Фрейду, влечения эти не исчезали, а передавались от поколения к
поколению столь стабильно, что вполне отчетливо проявляются и в современных
людях, хотя и подавляются, как правило, индивидуальным сознанием и
общественной моралью.
Фрейд полагал, что установление первых норм-запретов древнего общества
(табу) обусловило переход его к другому уровню организации от орды с
жестоким и ревнивым самцом во главе к братской общине с коллективной
ответственностью, что послужило толчком к развитию общества и цивилизации.
Наряду с установлением системы табу другим весьма важным историческим
фактором этого периода Фрейд считал возникновение первобытной религии
(тотемизма), суть которой трактовалась им как символическое воскрешение
убитого самца в образе зверя-тотема, место которого впоследствии занял Бог.
К числу факторов, способствовавших образованию культуры и прогрессу
цивилизации, Фрейд относил возникновение религиозных верований и
религиозных систем. При этом сама религия и ее идеология рассматривались им
как производные от деятельности бнопсихических механизмов, а социальные
источники религии освещались им недостаточно полно.
Фрейд в целом правильно подметил, что среди основных причин,
обусловливающих возникновение религии в первобытном обществе, было бессилие
людей перед природой. В этой связи одной из важнейших функций религии
первобытного общества он считал ее роль как силы, иллюзорно защищающей
человека от произвола природы Наряду с этим Фрейд обращал внимание и на
другую функцию религии — функцию защиты человека от несправедливостей
культуры. «Я пытался показать, — писал Фрейд, — что религиозные
представления вышли из той же потребности, как и все другие достижения
культуры, — из необходимости защитить себя от подавляющего превосходства
природы. К этому присоединился второй мотив — стремление внести поправки в
мучительно ощущаемые несовершенства культуры» [68. С. 445]
По Фрейду, возникновение религиозности и религии обусловливается
биологическими и психическими причинами, которые выступают в качестве
единого биопсихического источника. Началом и основой религии является
Эдипов комплекс, в котором совпадает начало религии, нравственности,
общественности и искусства.
В общем, как полагал Фрейд, любой бог может быть понят как
символизированный и возвеличенный отец первобытной орды. «Психо-
98
аналитическое исследование, — писал Фрейд. — показывает с особенной
ясностью, что каждый создаст бога по образу своего отца, что личное
отношение к богу зависит от отношения к телесному отцу и вместе с ним
претерпевает колебания и превращения и что бог в сущности является не чем
иным, как превознесенным отцом» [69. Кн. I. С. 336].
Проводя четкую аналогию между религией и неврозом навязчивости, Фрейд
сформулировал крамольное утверждение о том, что «религию можно было бы
считать общечеловеческим неврозом навязчивости: как и у ребенка, она
произошла из Эдипова комплекса, из отношения к отцу» [68. С. 515].
Психоаналитический анализ религии привел Фрейда к выводу о том, что
религиозные иллюзии являлись сильнейшей защитой от невротической опасности
для людей, которых они связывали. По Фрейду, верующий в высокой степени
защищен от опасности заболевания известными неврозами: тот фает. что он
получил общий невроз, снимает с него задачу развития первоначального
невроза. Мнение Фрейда об известной позитивной психотерапевтической
ценности религиозных верований, обладающих своеобразными свойствами
профилактической психотерапии, пожалуй, можно принять Но при этом
справедливости ради необходимо отметить и другую сторону этой проблемы —
религиозные верования нередко инициируют и провоцируют возникновение
различных невротических и психопатических состояний.
Атеистическое отношение Фрейда к религии заключало в себе немало
своеобразных элементов, но он однозначно заявлял о том, что
безнравственность во все времена находила в религии не меньшую опору, чем
нравственность, и что сохранение современного отношения к религии
представляет для культуры гораздо большую опасность, чем отречение от него.
Более того, размышляя о возможных путях развития культуры, Фрейд указал на
решающую роль науки в крушении религии и ее предпосылок.
Важной составной частью фрейдистской социологии явилась психоаналитическая
интерпретация разнообразных феноменов мсжличностных отношений и психологии
масс.
Среди многообразных проблем этой части учения Фрейда значительное место
занимают анализ природы социальных связей, исследование сущности
организаций и групп, изучение явлений массовой психологии и поведения
разнообразных социальных общностей.
Следует отметить, что примечательной особенностью фрейдовских изысканий в
данных областях было то, что они осуществлялись на основе его понимания
природы и сущности человека с использованием наработанной
индивидуалистической методологии.
Пожалуй, наиболее ярко эта методология проявила себя в предложенном Фрейдом
определении психологии масс и ее предмета. Согласно ут-
99
верждению Фрейда, она занимается исследованием «отдельного человека как
члена племени, народа, касты, сословия, институции или как составной части
человеческой толпы, в известное время и для определенной цели
организующейся в массу» [68. С. 423). Данное понимание психологии масс и ее
предмета было известным шагом назад для социологии Запада, поскольку,
согласно представлениям предшественников Фрейда в исследовании этой
предметной области (например. Г. Тарда, Г. Лебона и др.), психология масс
должна претендовать на исследование социальных явлений и процессов
взаимоотношений людей. Вместе с тем нельзя не отметить высокий уровень
адаптационное™ фрейдистской социологии, позволившей ей стать связующим
звеном между различными западными концепциями психосоциологической и
собственно социологической ориентации.
Исходным пунктом фрейдовского анализа феноменов межличностных отношений и
психологии масс стал традиционный для психологических направлений в
социологии подход, согласно которому при исследовании различных явлений
культуры и социальной психики, как правило, не обнаруживаются законы и
закономерности, в принципе отличные от тех. которые выявляются при
исследовании личности.
Для фрейдистской социологии характерно принципиальное допущение
существования практически почти неизменной массовой психики, основывающееся
на признании непрерывности в жизни чувств людей, дающей возможность не
обращать внимания на прерываемость душевных актов вследствие гибели
индивидов, поскольку психические процессы одного поколения находят свое
продолжение в другом. В данном случае Фрейд явно пренебрегал исторической
психодинамикой, в силу чего его рассуждения нередко приобретали абстрактно-
механистический характер.
Из многих разнообразных человеческих общностей Фрейд особенно выделял два
опорных типа: толпу и массу
Под толпоД он понимал неорганизованный конгломерат (сборище) людей, а под
массой — особым образом организованную толпу, в которой устанавливается
некоторая общность индивидов друг с другом: общий интерес к объекту,
однородное чувство в определенной ситуации и известная способность
оказывать влияние друг на друга. При этом следует иметь в виду, что под
массой («психологической массой») Фрейд понимал такое сообщество людей,
одним из отличительных признаков которого является либидонозная
привязанность к вождю (лидеру) всех членов сообщества и либидонозная
привязанность между составляющими его индивидами
Многообразные виды масс подразделялись Фрейдом преимущественно на два
основных типа масс: массы естественные (т. е. самоорганизугощие-ся массы) и
массы искусственные (т. е. массы, требующие для своего сохранения
известного внешнего насилия).
100
Примечательной особенностью фрейдовского понимания природы и сущности масс
(а также их классификации) является то, что Фрейд зачастую без достаточных
оснований отождествляет массы с иными видами социальных общностей и
приравнивает массы к первобытной орде.
В частности, он указывал на то, что в орде. как и в массе, не
осуществляются никакие импульсы, кроме коллективных, отсутствует
индивидуальная (единичная) воля и что жизненные акты индивидов по характеру
своему однородны. Среди других признаков, роднящих массу и орду, Фрейд
выделял общее для массы и орды исчезновение сознательной индивидуальности,
ориентировку мыслей и чувств в одинаковых направлениях. преобладание
эффективности и бессознательной душевной системы, тенденцию к немедленному
выполнению появляющихся намерений и пр.
«Масса кажется нам, — резюмировал свою точку зрения Фрейд, — вновь ожившей
первобытной ордой Так же, как в каждом отдельном индивиде первобытный
человек фактически сохранился, так и из любой человеческой толпы может
снова возникнуть первобытная орда; поскольку массо-образование обычно
владеет умами людей, мы в ней узнаем продолжение первобытной орды» [68. С.
464].
Стремясь свести разнообразные формы индивидуального поведения,
межличностных и межгрупповых отношений к единой, элементарной и
универсальной основе, Фрейд перенес действие постулированных им механизмов,
обусловливающих индивидуальное человеческое поведение в норме и патологии,
на межличностные отношения и психологию масс, что уже само по себе
свидетельствовало о недостаточно глубоком понимании Фрейдом сущности
социальных процессов.
Согласно представлениям Фрейда, исключительную роль в организации и
существовании массы играют разнообразные формы проявления либидо, которые
«составляют сущность массовой души».
Прежде всего Фрейд отмечал две важнейшие функции либидо в массе:
1) как главного звена, связывающего отдельных членов массы (индивидов) друг
с другом: 2) как мотивационного и установочного начала в поведении
отдельных членов и массы в целом.
Несмотря на противоречивую трактовку природы либидо. Фрейд настаивал на
либидонозной структуре массы и выделял два наиболее характерных типа
либидонозной связанности членов любого человеческого сообщества, особенно
четко проявляющихся в искусственных массах. К ним он относил либидоноэную
связанность по подчинению одному общему вождю (лидеру) и либцдонозную
связанность между всеми членами массы. При этом основным типом либидонозной
связанности массы, обусловливающим се бытие, Фрейд считал первый,
покоящийся на иллюзии, будто бы вождь, подобно первобытному отцу-вождю,
любит «одинаково всех индивидов, входящих в массу». Причем Фрейд
подчеркивал, что иллюзия
101
одинаковой любви лидера ко всем членам массы является одним из важнейших
связующих ее звеньев и что с исчезновением привязанности к вождю, как
правило, исчезают и взаимные привязанности индивидов, составляющих массу.
Масса разлетается прахом…
Стремление постичь сущность массы посредством анализа роли вождя в конечном
счете привело Фрейда к гипертрофизации роли видающейся личности в
историческом процессе.
Признавая факт участия индивида в деятельности разнообразных масс и наличия
у него различных привязанностеи и идентификации с их лидерами, Фрейд был
вынужден отметить, что индивидуальный «Я-идеал» в силу этого может
формироваться по различным прототипам. Но, признавая своеобразие индивидов,
он все же настаивал на том, что внутри массы, как участник ее, индивид
претерпевает глубокие изменения. Его эффективность, по Фрейду, чрезвычайно
повышается, его интеллектуальная деятельность заметно понижается: оба
процесса протекают, очевидно, в направлении сравнения с другими индивидами,
составляющими массу. В общих чертах эти выводы Фрейда настолько напоминают
идеи его предшественников, что, по-видимому, могут быть поняты как
психоаналитический парафраз психосоциологических концепций Лебона.
Существенно важной частью фрейдистской социологии являлась проблема
интерпретации конфликтного бытия личности в культуре, которая, как правило,
выступала в форме проблемы конфликта личности и культуры.
В изучении проблемы конфликта личности и культуры Фрейд широко использовал
различные концепции. Но в то же время, опираясь на уже существующую
психосоциологическую традицию, он привнес в традиционные истолкования этого
конфликта новые наблюдения и гипотезы, исходившие не только из его
теоретических изысканий, но также из клинической практики и личного
жизненного опыта.
Отмечая свою неудовлетворенность существовавшими определениями культуры,
Фрейд предложил собственное определение этого феномена:
«Человеческая культура — под этим я разумею все то, чем человеческая жизнь
возвышается над своими животными условиями и чем она отличается от жизни
животных, — я пренебрегаю различием между культурой и цивилизацией, — эта
человеческая культура, как известно, показывает две свои стороны. С одной
стороны, она охватывает все приобретенные людьми знания и умения… для
удовлетворения человеческих потребностей, с другой стороны, — в нее входят
все те установления, которые необходимы для упорядочения отношений людей
между собой, а особенно для распределения достижимых благ» [68. С. 481-
482).
Справедливо выделяя некоторые существенные черты культуры как совокупности
достижений общества в его материальном и духовном развитии, которые
используются людьми и обществом и служат их дальней-
102
шему прогрессу, Фрейд вместе с тем подчеркивал, что основным предметом его
исследований является по преимуществу относительно традиционная буржуазная
культура и поведение ее участников.
Среди основополагающих факторов становления и развития культуры Фрейд
особенно выделял два фактора, выступивших, по его мнению, своеобразным
фундаментом культуры. «Человеческая культура, — указывал Фрейд, — зиждется
на двух началах: на овладении силами природы и на ограничении наших
влечений. Скованные рабы несут трон властительницы». Причем Фрейд
подчеркивал, что культурное строительство общества «по большей части
постоянно воссоздается благодаря тому, что отдельная личность, вступая в
человеческое общество, снова жертвует удовлетворением своих влечений в
пользу общества» [67. С. 12|.
Таким образом, по Фрейду, каждый человек, вступая в систему культуры, в
виде своеобразной платы за это вступление отказывается от влечений,
проистекающих преимущественно из эротических источников, руководствующихся
принципом удовольствия.
Этот отказ от влечений не проходит бесследно и неизбежно вызывает
враждебное отношение к культуре, поскольку, по Фрейду, каждый человек
стремится к удовлетворению своих инстинктов и влечений, а общество
подавляет эти устремления. Именно поэтому в концепции Фрейда культура (или
общество) изначально предстает как чуждая, враждебная человеку внешняя
сила, мирное сосуществование с которой исключительно трудно для него.
Утверждая, что в конечном счете каждый человек на деле является противником
культуры, Фрейд стремился обосновать это тем, что, по его мнению,
равновесие между требованиями полового влечения и культуры вообще
невозможно в силу различной природы человеческой психосексу-альнооти и
культуры.
В социологии Фрейда конфликт личности с культурой выступает по преимуществу
в форме психосексуального конфликта буржуазного общества. Фрейд отмечал,
что данный конфликт проявляется прежде всего в сфере морали и находит
реальное выражение в значительном распространении психонервных заболеваний.
Подчеркивая «несправедливость» и вред ханжеской «двойной» сексуальной
морали буржуазного общества — одной для мужчин, другой — для женщин, —
Фрейд многократно и резко выступал против «культурного лицемерия»
буржуазного общества, выделяя его как одну из типичных черт буржуазной
культуры, характеризующейся значительным расхождением официально
провозглашаемой морали с реальным уровнем ее.
Исходя из того, что культура налагает на человека лишения и что люди
причиняют ему горе вопреки предписаниям культуры или же вследствие того,
что она несовершенна, Фрейд прямо указывал на то. что в буржуаз-
103
личные модели отношении между людьми. При этом предполагалось, что данная
теоретическая конструкция позволит определить функциональную взаимосвязь
отдельных процессов или отношений людей со всем социа-тивньш процессом (так
понималась социальная система) в его конструктивном и деструктивном
аспектах.
В работах Визе — виднейшего сторонника функционализма в немецкой социологии
— особое внимание было уделено анализу объединяющих и разъединяющих сил
социальных отношений. По его мнению, эти факторы сводятся к двум основным
типам: ассоциации (в которую входят приспособление, соответствие, смешение
и пр) и диссоциации (соревнование, нарушение, конфликт и т. д.). Именно
они, по Визе, выступают основой формирования социальных структур, являющих
собой совокупность межчеловеческих отношений. Все социальные структуры Визе
классифицировал по признакам длительности существования и степени общности.
Он выделял: 1) конкретные толпы, видимые и кратковременные; 2) абстрактные
толпы, невидимые и неопределенной длительности, — общности;
3) группы, характеризующиеся личным участием индивидов и организаций; 4)
абстрактную коллективность, где индивидуальности уделяется минимальное
внимание, — государство, церковь и т. п. Эта типология послужила в
.дальнейшем основой для выработки Визе более корректного представления о
первичной социальной группе, которая интерпретировалась им как система
взаимозависимых статусов-ролей.
функциональная трактовка социальных отношений и ряд фундаментальных
понятий, введенных Визе в научный оборот («социальные отношения»,
«социальная дистанция», «социальная позиция», «социальная ситуация»),
оказали большое влияние на социологию. Ныне это признается почти всеми ее
ведущими представителями.
1.9. Социологическая концепция Э. Дюркгейма
D конце XIX века в различных областях духовной культуры Франции заметно
усилилось влияние контовского позитивизма. В кругах социальных реформаторов
постепенно стала находить поддержку идея социологии как самостоятельной
науки, которая могла бы выработать основы научной реорганизации общества.
Теоретическим обоснованном идеологии и политики буржуазного ре-форматорства
явилась концепция так называемого социологизма, получившая наиболее полное
выражение в трудах Эмиля Дюркгейма (1858-1917), признанного в настоящее
время классиком социологии. Идейно-теоретическим источником для Дюркгейма
служили концепции просвещения, идеи Сен-Симона и Конта, этика Канта,
психология народов Бунда, а
132
также идеи немецкой исторической школы права. Ему принадлежат следующие
основные труды: «О разделении общественного труда» (1893), «Правила
социологического метода» (1895), «Самоубийство» (1897), «Элементарные формы
религиозной жизни» (1912). Теоретическое наследие Дюркгейма включает также
обработки многочисленных курсов лекций, посвященных проблемам морали,
педагогики, истории социалистических учений и др., а также статьи и
выступления. В сотрудничестве со своими учениками и последователями
Дюркгейм издает «Социологический ежегодник», оказавший большое влияние на
развитие обществоведческой мысли во Франции и в Европе.
Социально-политические взгляды Дюркгейма носили реформаторский характер. Он
выступил теоретиком буржуазно-либерального движения за всеобщую
солидарность, классовый мир и согласие, в духе республиканской программы
боролся против засилия клерикалов, за отделение церкви от государства и
школы от церкви. Признавая социализм движением, имеющим большое
общественное значение, Дюркгейм подчеркивал прежде всего его эмоциональный
характер и отказывал ему в научности. Позитивно оценивая возможности
развития капитализма, он зачислял общественные явления, на почве которых
вырастал научный социализм, в разряд «социальной патологии», которую можно
вылечить путем реформ, и сводил «социальный вопрос», т. е. вопрос о
социальном неравенстве, к вопросу регуляции моральных отношений. Сутью
социально-политической позиции Дюркгейма были поиски третьего пути между
монархическо-клерикальной реакцией и революционным социалистическим
движением, обоснование буржуазного рсформаторства. Для превращения
социологии в самостоятельную науку необходимо, считал Дюркгейм, наличие
особого предмета данной науки и соответствующего метода. Социология должна
изучать, полагал он, социальную реальность, элементами которой являются
социальные факты, в совокупности создающие общество.
В социально-философской концепции Дюркгейма социология занимает центральное
место среди общественных наук. Она вооружает, по его мнению, все другие
общественные науки методом и теорией, на базе которых должны вестись
исследования в различных областях общественной жизни.
Соотношение социологии и философии в понимании Дюркгейма выражалось в
требовании, с одной стороны, отделения социологии от философии, а с другой
— нахождения новых видов связей между ними. Отпочковавшись от философии,
социология получит возможность заняться своими собственными проблемами —
социальной реальностью как таковой. При этом он имел в виду отпочкование от
традиционной идеалистической метафизики, далекой от понимания
действительности, конечным
133
результатом должно было быть создание социологически обоснованной, т. е.
опирающейся на результаты социологических исследовании, философии.
В теоретическом понимании общества Дюркгеимом прослеживаются две главные
тенденции: натурализм и социальный реализм. Первая уходит корнями в
понимание общества и его закономерностей по аналогии с природой и связана с
традициями Просвещения. Вторая предполагает понимание общества как
реальности особого рода, отличной от всех других видов реальности
(физической, химической, биологической, психологической), уходит своими
корнями в концепции общества, развиваемые тради-циониотами (Бональд, де
Местр), а также Сен-Симоном и Контом, и определяет социологизм как главную
методологическую установку этого исследователя.
В теоретическом плане социологизм в противоположность индивидуалистическим
концепциям утверждал принцип специфичности и автономности социальной
реальности, более того, ее примата и превосходства над индивидами. В
методологическом плане для социологизма характерен принцип объективности
научного подхода, требование объяснения социального социальными же
явлениями. В связи с этим — критика биологического и психологического
редукционизма.
Отвергая психологизм, индивидуалистического толка, Дюркгейм проводил четкое
различие между индивидуальным и коллективным сознанием. Стремясь выразить
динамический аспект коллективного сознания, его спонтанный нерегулируемый
характер, он ввел термин «коллективные представления» для обозначения
эмоционально окрашенных общих идей и верований.
При рассмотрении генезиса коллективного или общего сознания социолог
опирался на идеи непрерывного развития природы и «творческого синтеза»
простого в сложное.
Социальные отношения истолковывались как отношения ассоциации, в результате
которой возникает новое качество, а именно: социальная жизнь.
Однако наряду с ассоцианистским есть еще один немаловажный аспект
дюркгеймовского понимания общества. Он называл общество богом, употреблял
понятия бога и общества как синонимы с целью утвердить, взамен обветшалых
религиозных представлений новые, якобы отвечающие критериям рациональности
и светскости. Подчеркивая священность общества, наделяя его чертами
одухотворенности, гиперспиритуалистич-ности, Дюркгейм хотел выразить идею
морального превосходства общества над индивидами. Но тем самым он рисовал
его в традиционных религиозных красках. При этом натурализм и рационализм
Дюркгейма вполне сочетались не только с религиозно-спиритуалистической
терминологией,
134
но и с идеалистической трактовкой общественной жизни. Общество объявлялось
«композицией идей», верований и чувств всякого рода, которые «реализуются
через посредство индивидов» (78. С. 85].
Характерно, что общество и его сознание рассматривались как явления
одноплановые, они были не только взаимосвязаны и взаимно обусловливали друг
друга, но и могли менять этимологическую последовательность при объяснении.
И это не смущало Дюркгейма, а, напротив, преподносилось как признак
научности.
Методология социологического исследования, разработанная Дюркгеимом, роднит
его с идеями позитивизма. Он разделял натуралистические установки
позитивистов, стремясь строить социологию по примеру естественных наук, с
характерным для последних индуктивным методом и принципом объективного
наблюдения. Оригинальна в этом плане его концепция социального факта.
Главными признаками социальных фактов являются их независимое, объективное
существование и их принудительный характер, т. е. способность оказывать на
индивида внешнее давление, это коллективные представления или факты
коллективного сознания.
Последним Дюркгейм противопоставлял факты, понимаемые им как формы
общественного бытия или так называемой социальной морфологии, которая
изучает строение и форму отдельных «материальных» частей общества, его
«анатомическую структуру».
Морфологические факты составляют как бы «материальный», количественный
аспект общества, его субстрат, в то время как факты коллективного сознания,
— «коллективные представления», которые являются его духовным, качественным
аспектом.
Факты морфологического порядка наряду с коллективными представлениями
Дюркгейм называл «внутренней социальной средой».
Подчеркивая способность коллективного сознания производить другие
социальные факты и даже создавать общество, социолог придавал ему
самодовлеющий автономный характер, никогда не ставя вопрос о границах этой
автономии или ее относительном характере. Употребляемое понятие
«материального субстрата» общества раскрывалось на основе анализа
экологического, демографического и технологического материала.
Первое правило, которое должно было, по мнению Дюркгейма, обеспечить
объективный подход к социальной действительности, вьфажалось в принципе:
«Социальные факты нужно рассматривать как вещи» [18. С. 421].
Трактовать социальные явления как «вещи», разъяснял социолог, означает
признавать их не зависимое от субъекта существование и исследовать их
объективно, так. как исследуют свой предмет естественные пауки. Цель
социологической науки не сводится к описанию и упорядочению социальных
фактов через наблюдаемые объективные проявления. С помо-
135
щью последних устанавливаются более глубокие причинные связи и законы.
Наличие закона в социальном мире свидетельствует о научности социологии,
которая этот закон раскрывает, о ее родстве с другими науками.
Стремление найти объективные закономерности социальных явлений обусловило
высокую оценку возможностей применения статистики в социологии.
Статистические закономерности заключения браков, колебаний рождаемости,
числа самоубийств и многие другие, которые на первый взгляд полностью
зависят от индивидуальных причин, казались Дюркгей-му наилучшим
доказательством того, что в них проявляется некоторое коллективное
состояние.
Одной из важнейших проблем метода Дюркгейм считал теоретическое обоснование
возможностей научного объяснения социальных фактов. Он дифференцировал и
применил в практике социологического исследования два рода анализа:
причинный и функциональный.
Суть причинного объяснения — анализ зависимости социального явления от
социальной среды.
Понятие функции было заимствовано Дюркгеймом из биологии и означало, что
между данным физиологическим процессом и некоторой потребностью организма
как целого существует отношение соответствия. Переводя это положение в
социальные термины, он утверждал, что функция социального явления или
института состоит в налаживании соответствия между институтом и некоторой
потребностью общества как целого.
Однако систематически разработать метод функционального анализа Дюркгейму
не удалось, и в ряде случаев он испытывал большие теоретические
затруднения. Из аналогии с организмом Дюркгейм выводил также свои понятия
«нормального типа» обществ, нормы и патологии, которые применял затем к
интерпретации таких явлений, как преступность, кризисы и другие проявления
общественной дезорганизации.
Нормальными, по Дюркгейму, являются те отправления социального организма,
которые вытекают из условий его существования. Преступления и другие
социальные болезни, нанося вред обществу и вызывая отвращение, вместе с тем
нормальны, в том смысле, что коренятся в определенных общественных условиях
и поддерживают полезные и необходимые общественные отношения.
Понимание нормального как общепринятого и широко распространенного вело
Дюркгейма к парадоксальным заключениям, а порой и к релятивизму. Так,
преступление, встречавшееся во всех или в большинстве обществ,
рассматривалось им как нормальное явление. Напротив, рост числа самоубийств
в конце XIX века и некоторые типы экономического кризиса квалифицировались
как патологические. При этом Дюркгейм исходил из необходимости опираться на
определенную теорию общества и исторического развития, имея в виду некую
идеальную, оптимальную
форму оОщсства, но отношению к которому слсдуо ра^ьмшрипаю uiiuiu-няющиеся
случаи. Но теоретически обосновать эту идею он не мог, что неизбежно и
приводило к релятивизму.
Главной идеей, вдохновившей Дюркгейма, была идея социальной солидарности,
стремление найти ответ на вопрос о том, какие связи объединяют людей в
общество. Согласно Дюркгейму, силон, создающей общественное целое и
способствующей его сохранению, является разделение труда. Главный его тезис
состоял в том, что разделение труда, под которым он понимал
профессиональную специализацию, все более и более выполняет ту
интегрирующую роль, которую некогда выполняло общее сознание.
Вследствие все увеличивающейся специализации труда индивиды вынуждены
обмениваться своей деятельностью, выполнять взаимодополняющие функции,
невольно составляя единое целое.
В неразвитых, архаических обществах существовала механическая солидарность,
поскольку люди в этих обществах были связаны чисто механически. Их
солидарность определялась сходством индивидов и их общественных функций,
неразвитостью индивидуальных личностных черт. Когда нет места для
индивидуальных отклонений, коллективное сознание, которое в архаичном
обществе целиком религиозно, регламентирует всю жизнь индивида без остатка.
Но религия в современном обществе занимает все уменьшающуюся часть
общественной жизни. Развитие разделения труда, в котором появляется все
большее число самых разнообразных функций, — главный фактор, ослабляющий
единое коллективное сознание. Общественное сознание функционально
дифференцируется, соответствуя всевозрастающему разделению труда и все
более сложной общественной организации. Современное развитое общество
напоминает организм с различными органами, поэтому Дюркгейм называет новый
вид солидарности, возникающий в нем, — органической солидарностью.
Разделение труда обусловливает индивидуальные различия в соответствии с
профессиональной ролью. Каждый становится личностью. Сознание того, что все
связаны единой системой отношений, создаваемых разделением труда, вызывает
чувства зависимости друг от друга, солидарности, связи с обществом. При
этом коллективное сознание принимает новые формы и изменяет свое
содержание. Оно уменьшается в объеме, его интенсивность и степень
определенности также уменьшаются, по содержанию оно все более превращается
в светское, рационалистическое, ориентированное на индивида [18. С. 122].
Причиной разделения труда Дюркгейм считал рост народонаселения,
обусловливающий интенсивность социальной жизни, возрастание «физической
плотности», «объема» общества. Все, что неразрывно связано с
пая совокупность знаковых символов, при помощи которых осуществлялись ее
главные функции общественного интегратора, а также прародителя и
транслятора культуры.
Главный компонент религии, по Дюркгейму, — не ее догматическая часть, а
практическая религиозная деятельность, выражающаяся в коллективном
отправлении обрядов. Выражая определенные общественные потребности, религия
выполняет необходимые общественные функции. Культ направлен на
осуществление дуализма священного и светского в поведении людей.
Соответственно все религиозные обряды подразделяются на два вида —
негативные и позитивные. Цель первых — резко разграничив священное и
светское, предотвратить осквернение священного. Это достигается путем
самоотречения, самопожертвования, крайнего аскетизма. Задачей же
позитивного культа является приобщение верующих к священному миру. В
культовой практике Дюркгсйм выделял следующие основные социальные функции:
дисциплинарную, или функцию принуждения и контроля, цементирующую,
укрепляющую социальное единство;
воспроизводящую, при помощи которой осуществляется передача социально-
культурного наследия новому поколению и его оживление; наконец,
эйфорическую, состоящую в создании радостного чувства социального
благополучия. Религиозные обряды выполняют важнейшую социальную задачу —
служат поддержанию и укреплению социальной солидарности общества, а на
индивидуальном уровне укрепляют веру человека в свои силы.
На том основании, что религия выражает истинно существующие отношения,
Дюркгейм рассматривал отношения религии и науки, считал вторую продолжением
и совершенствованием первой. Отказ от гносеологического анализа форм
общественного сознания привел к непониманию их специфики и утверждению их
родства и преемственности. Религия объявлялась вечной, поскольку всегда
будет существовать необходимость облекать отношения человека и общества в
идеологическую форму.
Лишая понятие религии его главного компонента — веры в сверхъестественное,
в бога, отстаивая расширительное толкование религии как системы верований и
обрядов, касающихся любого социально значимого объекта. Дюркгейм по
существу отождествлял религию с абстрактной идеологией, имеющей
вневременный, вечный характер, идентично проявляющийся в любом типе
общества.
Идеология действительно выполняет интегрирующую, мобилизующую, регулирующую
и организующую роль в обществе, а на уровне индивида способствует
возникновению чувства уверенности, социального благополучия. Без идеологии
невозможно никакое общество, и в этом смысле она будет существовать всегда,
ориентируя и организуя социальное поведение людей.
140
Но отождествление идеологии с религией, которое совершал Дюркгейм,
затушевывало подчас реакционную роль религии в обществе. Принцип
эволюционизма, согласно которому примитивные общественные формы содержат
все черты явления, позволил Дюркгейму распространить вывод об интегрирующей
роли религии на все общественные формации. Считая общество единственным
объектом религиозного обожествления (причем общество, представляемое как
воплощение гармонического согласия), Дюркгсйм не вскрыл истинных причин
этого обожествления, которое, как нам представляется, возможно лишь при
определенном характере общественных отношений, выступающих в отчужденной от
индивида форме. Объективные причины отчуждения общества от индивида,
делающие возможным как сам факт, так и его иррациональное истолкование
религией, остались нераскрытыми.
К числу приоритетных социологических исследований Дюркгейм относил не
только религию, но и мораль. В трактовке ее природы, происхождения и
функций он, естественно, придерживался концепции социологизма, вывода
мораль из социальных условий, социальной среды, социальной структуры в
своем специфическом понимании.
Мораль рассматривалась Дюркгеймом как система объективных правил поведения,
отличительным признаком которых бьша их императивность, принудительность,
которой отдельный индивид не мог не подчиниться. В качестве главного
признака морали назывался долг, следование которому делает человека
моральным. В дальнейшем интерес Дюркгейма привлек добровольный аспект
морали, такие ее признаки, как желательность, притягательность и личная
заинтересованность в моральных ценностях — объективных, общественных по
своей природе благах.
В любом случае Дюркгейм утверждал социальную сущность морали и подчеркивал
ее «священный характер», поскольку мораль, как и религия. имеет своим
источником и объектом общество, превосходящее индивида по своей силе и
авторитету.
Связывая мораль с общественными условиями, ее порождающими, Дюркгейм не
считал возможным выдвигать и обосновывать такой общественный идеал, который
потребовал бы коренной ломки социальной структуры. Он ограничивался
приведением ее в соответствие с изменившейся структурой. Испытывая жгучий
интерес к современному состоянию общества, Дюркгейм считал, что в основе
общественного кризиса, имеющего главным образом моральную природу, лежит
изменение характера и содержания общего сознания. Быстрое изменение норм и
ценностей влечет за собой утрату былой дисциплины и порядка в обществе,
вследствие чего оно ввергается в моральный хаос, во многом тождественный
социальной смуте. Выход из кризиса — в усилении моральной регуляции.
141
Функции «коллективного ума» и защитника коллективных интересов выполняет в
концепции Дюркгейма государство, которое «думает и действует» за все
остальное общество. Трактуя роль государства в духе либерализма, он
предвидел возможность чрезмерного усиления власти. Защите индивида от
чрезмерного государственного контроля должны служить «вторичные», или
промежуточные, социальные группы — религиозные, производственные и т. д. В
соответствии с этим Дюркгеим выдвигал идею особых партикулярных моральных
кодексов, регулирующих поведение индивидов как представителей
соответствующих групп. В то же время Дюркгеим требовал установить жесткую
иерархию моральных правил по степени их общественной важности. Семенная,
профессиональная и гражданская мораль образовывали иерархическую структуру,
на вершине которой помещались общечеловеческие ценности и идеалы,
воплощенные в государстве.
Истолкование общественных функций морали Дюркгеим непосредственно связывал
с теорией воспитания, цель которого — формирование социального существа,
развитие в ребенке тех качеств и свойств его личности, которые нужны
обществу.
Трактовка моральных проблем опиралась у Дюркгейма на его антропологическую
теорию, предполагавшую двойственность человеческой природы. Биологическая
природа человека (способности, биологические функции, импульсы, страсти)
находится в противоречии с его социальной природой, создаваемой путем
воспитания (нормы, ценности, идеалы). Это обусловливает никогда не
прекращающееся внутреннее беспокойство, чувство напряженности и тревоги,
которое снимается только действием общества. Оно контролирует биологическую
природу человека, сдерживает страсти и аппетиты, вводит их в определенные
рамки. Если общество ослабляет свой контроль над индивидами, возникает
состояние аномии -дезинтеграции общества и индивида, противоположное
моральному порядку, регуляции, контролю, характеризующим нормальное,
здоровое состояние общества. Создается своего рода моральный вакуум,
вследствие того что старые нормы и ценности уже нс выполняют своей роли, а
новые еще не утвердились.
Помимо теоретических концепций и исследований, посвященных различным формам
общественного сознания, широкую известность приобрел анализ Дюркгеймом
такого явления, как самоубийство. Социолог выбрал эту тему, поскольку здесь
ему представилась возможность применить к эмпирическому материалу принципы
социологического метода: изучения социального факта как внешнего по
отношению к индивиду, признания существования особой реальности —
общественной, определяющей поведение индивида и не зависящей от его воли.
Исходя из этого, Дюркгеим отверг объяснение самоубийства в терминах
индивидуальных психологи-
142
ческих мотивов и выдвинул сугубо социальные причины. Даже такой фактор, как
индивидуальная психическая предрасположенность, не говоря уже о других,
рассматривался сквозь призму социальных условий.
Согласно концепции Дюркгейма, процент самоубийств (отношение количества
самоубийств к численности населения) является функцией нескольких
социальных переменных: отношении, складывающихся в религиозных, семейных,
политических, национальных и других группах. Главной чертой большинства
социальных переменных является степень социальной интеграции или социальной
связи. Семья, наличие детей, сельская жизнь являются социально
интегрирующими факторами и потому предохраняют индивида от чувства
социальной изоляции и одиночества. Отсюда вывод, что «число самоубийств
обратно пропорционально степени интеграции тех социальных групп, в которые
входит индивид» [17. С. 266]. Факторы же несоциального порядка — возраст,
климат, время года, а также психология индивида — могут оказывать на
процент самоубийств только косвенное влияние, будучи пропущены сквозь
призму состояния социальной среды.
Большое значение Дюркгеим придавал классификации самоубийств, которая
помогла осветить некоторые типичные явления современного ему общества. Он
подверг критике существующие концепции этого явления, главным образом
основывающиеся на психиатрии. Несмотря на то что Дюркгейму недоставало
многих инструментов научного анализа, его работа сыграла значительную роль
в утверждении социологического подхода в противоположность популярному в то
время психопатологическому анализу. Для Дюркгейма было характерно раскрытие
сущности самоубийства как явления, порождаемого кризисным состоянием
общества.
Вопрос о природе общества и его кризисе, об интегративном социальном
начале, о значении общественной солидарности и разделения труда, о сущности
и функциях общественного сознания, методах социологического исследования и
статусе социологии как науки — все эти проблемы, решаемые Дюркгеймом с
позиций достаточно цельной философско-социо-логической концепции,
несомненно принадлежат к числу фундаментальных проблем теоретической
социологии, которые продолжают оживленно дискутироваться и в настоящее
время. В огне критической полемики все чаще сопоставляются теории Маркса,
Дюркгейма, Вебера, Парето при настойчивых поисках ответов как на вопрос о
путях и судьбах развития современного мира, так и на вопрос о развитии
социологии
Влияние Вебера на чападную социологию было огромно, но не однозначно.
Парсонс. много сделавший для популяризации Вебера в США, приложил немало
усилий, чтобы синтезировать его идеи с идеями Паре-то и Дюркгейма в рамках
единой теории социального действия, теоретические категории Вебера были при
этом вырваны из исторического контекста и превратились в понятия с
вневременным содержанием. В то же время Вебср использовался как знамя
антинатуралистической ориентации в социологии. Кризис структурного
функционализма в 60-х годах нашего столетия усилил интерес к
антипозитивистским идеям и историзму Вебера, но одновременно вызвал острую
критику его методологического объективизма, принципа «свободы от
ценностей». В социологии ФРГ отношение к Веберу — точнее, его интерпретация
— в тот же период стало одним из водоразделов между позитивистско-
сциснтистской и левомаркси-стской ориентациями (в частности. Франкфуртской
школой); этот конфликт, охвативший самый широкий круг вопросов, особенно
ярко проявился на съезде социологов ФРГ в 1964 году. посвященном столетию
со дня рождения Вебера.
1.11. Социология П. Сорокина
«Значимость фигуры Питирима Сорокина (1889-1968), автора таких известных
книг, как «Система социологии» (1920), «Социальная мобильность» (1927),
«Современные социологические теории» (1928), «Социальная и культурная
динамика» (1937-1941). «Общество, культура и личность» (1947) и многих
других, все еще адекватно не оценена ни в американской, ни в отечественной
социологии. Американцы, безусловно, относят его к числу основателей
американской социологии, хотя и оставляют за ним лишь роль «заокеанского
наставника», «страстного русского оратора». На исторической же родине имя
ученого вплоть до недавнего времени попросту запрещалось произносить вслух.
И все же никто нс станет отрицать того громадного воздействия, которое
оказал Сорокин на развитие современной мысли не только в социологической
науке, но и далеко за ее пределами
О собственном мировоззрении начала века и стремлении интегрировать
гуманитарное знание своего времени в единую, унифицированную систему
многими годами позже сам Сорокин напишет: «С философской точки зрения,
возникающая система взглядов была разновидностью эмпирического
неопозитивизма или критического реализма, основывающейся на логических и
эмпирических научных методах познания. Социологически это был некий синтез
социологии и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный
и подкрепленный теориями Н. Михай-
168
ловского, П. Лаврова, Е. Де Роберта, Л. Петражицкого, ,М. Ковалевского, М.
Ростовцева, П. Кропоткина — из русских мыслителей — и Г. Тарда, Э.
Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и
других — из числа западных ученых. Политически — это мое мировоззрение
представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике
солидарности, взаимопомощи и свободы» [56. С. 57].
В 1919 году Сорокину удалось организовать первую в России социологическую
кафедру, а в 1920 году он становится профессором по кафедре социологии.
Однако все больше образ мыслей первого советского профессора социологии не
устраивает власти.
В это же время Ленин остро ставит вопрос о необходимости коммунистического
контроля над программами и содержанием курсов по общественным наукам.
«Буржуазную» профессуру стали постепенно отстранять от преподавания и тем
более от руководства наукой. Стали широко распространяться слухи об арестах
ученых: говорили, что их собираются не казнить, а выдворить за пределы
страны.
Осенью 1923 года по приглашению ряда американских социологов Сорокин
навсегда перебирается в США.
В историко-социологической литературе традиционно, хотя, видимо, не вполне
справедливо, принято разграничивать два периода в творчестве Сорокина —
русский и американский. Конечно же, «оба» Сорокина довольно непохожи друг
на друга по кругу анализируемых проблем, по характеру использования
материала, по степени зрелости и самостоятельности создаваемых теорий.
Однако очевидно то, что интегральная сущность всех сорокинских работ всегда
оставалась неизменной. Более того, все его мировоззрение было пронизано
философией интегрального синтеза и на уровне сциентистских программ, и на
уровне жизненной философии. Пожалуй, в глобализме — главное отличие между
молодым и зрелым Сорокиным.
Центральным понятием для творчества Сорокина становится «ценность». Конечно
же, многие мыслители и до него размышляли о природе ценностей, но, пожалуй,
никому до него не удалось показать систематизирующую и методологическую
значимость ценностной теории в социологии.
Первоначально теоретико-методологические построения Сорокина осуществлялись
в духе неопозитивистско-бихевиористического синтеза. В своей первой книге
«Преступление и кара, подвиг и награда» (1913) социальный феномен (сфера
«надорганики») определяется им как «социальная связь, имеющая психическую
природу и реализующаяся в сознании индивидов», то есть всякое
взаимодействие, если оно обладает психическим характером, суть социальное
явление. Такое явление будет обладать как чисто психологической, внутренне-
психологической, так и сим-
169
волической, внешней, природой. Игнорируя индивидуальные внутрипси-
хологические процессы, социолог, по мысли Сорокина, призван описывать
только внешние факты, то есть не всю социальную жизнь. Отсюда Сорокин
констатирует три основные формы актов поведения людей — дозволенные,
должные и рекомендуемые, как не противоречащие представлениям о должном и
дозволенном, а содержащие в себе «сверхнормальную роскошь». Каждая из этих
форм существует как бы в связке с соответствующей ей оппозиционной
санкцией: рекомендуемым актам (подвиг или услуга) — награды; запрещенным
(преступление) — кара; дозволенным -«должные реакции». Историческое
взаимодействие актов реакций, по Сорокину, составляет суть всемирного и
исторического прогресса.
Через какие-то несколько лет эта на вид довольно наивная схема быстро
разбухает и обретает законченный логический вид В «Системе социологии»
Сорокин формулирует принципы, от которых не отойдет в будущем. Совокупно
они составляют самую квинтэссенцию структурного метода. Согласно Сорокину,
теоретическая социология распадается фактически на три основных раздела: 1)
социальную аналитику (социальная анатомия и морфология); 2) социальную
механику (ее объект — социальные процессы); 3) социальную генетику (теория
эволюции общественной жизни).
Он формулирует исходный тезис о том, что социальное поведение основано на
психофизических механизмах; субъективные же аспекты поведения суть
«переменные» величины. В результате «коллективному рефлексу» Сорокин
придает значение интегрального фактора всей общественной жизни. Не трудно
пронаблюдать эту установку автора в его «Социологии революции» (1925), где
причины всех великих революций или иных схожих потрясений он видит в
подавлении базовых инстинктов людей (пищеварительного, сексуального,
самосохранения, самовыражения).
Обоснованный в «Системе» концептуальный подход получает свое дальнейшее
развитие в «Социальной мобильности». Согласно Сорокину, социальная
мобильность есть естественное состояние общества и включает в себя не
только социальные перемещения индивидов или групп, но и социальных объектов
(ценности), то есть всего того, что создано или видоизменено человеком.
Мобильность различается по направленности (восходящая и нисходящая), по
форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности.
Вертикальную мобильность он рассматривает в трех аспектах, соответствующих
трем формам социальной стратификации (политическая, экономическая и
профессиональная): внут-рипрофессиональное или межлрофессиональное
перемещение, политическая циркуляция и продвижения по «экономической
лестнице». При этом Сорокин четко различал социальную мобильность в так
называемые «нормальные» периоды относительной общественной стабильности и в
170
периоды социальной дезорганизации (войны, революционные периоды, голод и т.
д.). Если в «нормальные времена мобильность является процессом постепенным,
регулируемым определенными и твердыми правилами», то в периоды великих
бедствий… поступательность, упорядоченность и строго контролируемый
характер мобильности существенно нарушается… Иными словами, приобретает
черты хаоса
Для Сорокина, как, впрочем, и для многих исследователей до и после него,
очевиден внеисторический динамизм социальной стратификации. Абрис и высота
социальной стратификации — вневременные, нормативные черты стратификации, а
их флюктуации не содержат никакого однонаправленного движения. Социальная
стратификация — это постоянная характеристика любого организованного
общества. Изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех
обществах, провозглашавших равенство людей. Феодализм и олигархия
продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде
преступников и демократиях уравнителей, словом — повсюду. История показала,
что нсстра-тифицированнос общество с «подлинным» равенством всех членов
есть миф, никогда не могущий быть реализованным на практике, оставшийся
лишь хоругвию эгалитаристов и левых радикалов.
В гарвардский период интегралистские тенденции и настроения в творчестве
Сорокина окончательно оформляются в единую модель, что нашло отражение в
первую очередь в его 4-томной «Социальной и культурной динамике».
В частности, все люди, по Сорокину, вступают в систему социальных
взаимоотношений под влиянием целого комплекса факторов: бессознательных
(рефлексы), биосознатсльных (голод, жажда, половое влечение и т. п.) и
социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов. В отличие от
случайностных и временных агрегатов (типа толпы), характеризуемых
отсутствием ясных и пролонгированных связей между людьми, только общество
способно продуцировать значения, нормы, ценности, существующие как бы
внутри социосознательных «эго»-конституирующих общество членов. Поэтому
любое общество можно описать и понять лишь только через призму присущей ему
системы значений, норм, ценностей. Эта система суть единовременное
культурное качество.
Скрытые в социосознательных индивидах и обществах культурные качества
обнаруживаются во всех достижениях человеческой цивилизации, сохраняясь
также и в дискретные периоды культурной истории (войны. революции,
общественные бедствия). Социоэмпирические исследования культурных качеств
(значений, норм, ценностей) позволяют выявить весьма длительные периоды
истории, в течение которых проявляются относительно близкие и даже
идентичные культурные образцы — виды деятельности. мысли, творчества,
верований и т п. Эти продолжительные об-
171
разцы культурной жизни, несмотря на всевозможные и случайные девиации,
эмпирически устанавливаются лишь потому, что сами суть продукт логико-
значимых культурных систем. При этом логико-значимые культурно-ценностные
системы — детерминанты культурного качества — формируются под воздействием
«двойственной» природы человека — существа мыслящего и существа
чувствующего. Преимущественное качество тем самым совпадает с одним из
полюсов ценностно-культурной шкалы. Если основной акцент сделан на
чувственной стороне человеческой природы, то, соответственно,
детерминируется чувственный образец культурных ценностей, на воображении и
разуме — нечувственный. Причем и в том, и другом случае не нейтрализуются
полностью противоположные мотивы поведения, мышления. При условии же
баланса чувственных и рациональных стимулов формируются особые
идеалистические культуры. Перегруппировка всех классов ценностей, значений,
норм в этом ключе, их открытие в ходе исторического исследования показывают
удивительное сочетание с ценностными классами, выработанными
древнегреческой философией, а именно: ценности, происходящие в результате
познавательной деятельности (Истина); эстетического удовлетворения
(Красота); социальной адаптации и морали (Добро); и, наконец,
конституирующая все остальные ценности в единое социальное целое (Польза).
Любую социально значимую человеческую активность можно объяснить
посредством этих четырех, поистине универсальных категорий. Игнорирование
их или подмена другими объясняющими факторами неизбежно ведет к сциентиче-
ской неудаче искусственного перевода этих категорий на язык других и менее
адекватных терминов.
Интегральный подход в равной мере применим при описании индивидуального
типажа или культурной ценности. В самом деле, любой индивид вписан в
систему культурных ценностей — значений — норм, а его бессознательные
мотивы и биосознательные стимулы контролируются и подчиняются его
социосознательному «эго». Также и культура становится интегральной лишь
тогда, когда общество добивается успеха, балансируя и гармонизируя энергию
людей, отданную на службу Истине, Красоте, Добру. Подобный «интегрализм»
характеризуется логико-значимой взаимосвязью всех существенных компонентов
личности или культуры. Модель «интегральной» культурной сверхсистсмы —
результирующая систематического и гармонизирующего ценностного образца —
дает значительно больше для полноценного и адекватного определения и
описания культуры, нежели традиционные социологические, антропологические
или культурологические методы. По Сорокину, базовые факты социологии
ментальны по своей лрироде, а посему могут быть поняты лишь в категориях
человеческого социокультурного универса, как чего-то целого. Отсюда
вытекают
172
три отличительные системы истины: истина веры, разума и чувств. Все они
частью ложны, частью истинны. Интегральная истина ближе всего стоит к
абсолютной истине.
Дескриптивный анализ социальной жизни должен быть подчинен исходному
примату культурных ценностей даже в таких аспектах социального бытия, где,
как может показаться с первого взгляда, отсутствует прямое восхождение к
культурным, ценностным системам. К примеру, понятия «группы», «роли»,
«класса», «стратификации», «социального действия» и им подобные приобретают
научную обоснованность лишь тогда, когда интерпретируются как переменные
культурных сверхсистем, конгруэнтных связей ценностей -норм — знаний. В
силу этого новая философия истории должна исходить из тезиса о том, что в
пределах, заданных относительно константными физическими условиями (климат,
географическое положение и т. п.), наиважнейшим фактором социокультурных
изменений (динамики) становится распад той или иной доминантной культурной
сверхсисгемы — «идеациональной», «идеалистической», «чувственной». Именно в
этом смысле тождественны социология и философия истории, ибо они
концентрируют свое внимание на проблематике генезиса, эволюции, распада и
кризиса доминантных систем, в результате чего проясняется вопрос: как,
почему и когда происходят те или иные социо-культурные изменения?
Современное состояние западной культуры Сорокин диагностировал как
кризисное, которое, однако, вовсе не виделось ему в духе шпснглери-анского
субъективизма — как конец ее исторического существования, смертная агония
всей западной цивилизации. Его главное пророчество звучало примерно так: мы
живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося
шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей
эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее
различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках.
Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами,
пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако,
различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей
новое поколение — поколение людей будущего.
В 1960 г. П. Сорокин публикует свое культурно-конвергенциональное крсяо-
эссе «Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР к смешанному
социокультурному типу» (1960), написанное в атмосфере довольно напряженных
советско-американских отношений. Эссе начиналось со следующих слов:
«Западные лидеры'уверяют нас, что будущее принадлежит капиталистическому
(«свободное предпринимательство») типу общества и культуры. Наоборот,
лидеры коммунистических наций уверенно ожидают победы коммунистов в
ближайшее десятилетие. Будучи не со-
173
гласным с обоими этими предсказаниями, я склонен считать, что если
человечество избежит новых мировых воин и сможет преодолеть мрачные
критические моменты современности, то господствующим типом возникающего
общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не
коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как
интегральный. Этот тип будет промежуточным между капиталистическим и
коммунистическим строем и образом жизни. Он объединит большинство
позитивных ценностей и освободится от серьезных дефектов каждого типа».
Согласно логике его мысли, мы наблюдаем, с одной стороны, упадок
капиталистической системы, а с другой — неспособность экономической и
политической системы коммунизма удовлетворить жизненные потребности людей.
Последняя складывается в периоды великих бедствий (голод, война, революции,
депрессии), однако когда социальная опасность минует и сходит на нет, то в
обществе обнаруживается неизбежная тенденция детоталитаризадии и
реконверсии к менее регламентированной и более свободной жизни. Этот
социальный закон, по Сорокину, выражается в том, что степень
государственного вмешательства в жизнь общества варьируется пропорционально
масштабам и характеру бедствия. И если в будущем великие катаклизмы удастся
преодолеть, то «коммунистические» и схожие с ними тоталитарные режимы,
очевидно, будут приходить в упадок Речь у Сорокина, однако, идет не только
о политических переменах и сближении двух стран. Он считает, что фундамент
конвергенции заложен в близости систем ценностей, праве, спорте и досуге,
изящных искусствах, экономике, семейных и брачных отношениях и даже в
религиях обеих держав. Советские философы безвозвратно ушли от
ортодоксального марксизма в интерпретациях человека и общества, в то время
как материалистическая идеология и философия все активнее проникают в
общественную и приватную жизнь американцев. Иными словами, по Сорокину,
конвергенция заключена не только в реверсивном движении России к образцу
американской демократии, но и в усилении тоталитарных элементов в США.
Завершая свое эссе, он утверждал, что конвергенция безусловно приведет к
образованию смешанного социокультурного типа, который при заданных условиях
может перерасти в «блистательный интегральный порядок в обеих державах, так
же, как и во всей человеческой вселенной».
Профетическая интенция свойственна социологии эпохи модерна. Провозвестник
новой ндеациональной будущности через очищение и воскрешение культуры,
проповедник нравственного возрождения общества, основанного на принципах
альтруистической любви и этике солидарности, -таков, в общем не похожий на
академического, университетского ученого, Сорокин-социолог и Сорокин-
пророк, на долгие годы запомнившийся своим соратникам и ученикам
п.
Раздел
2
СОВРЕМЕННАЯ ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ: ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ
2.1. Плюрализм современной западной социологии
На протяжении XX столетия социология Запада претерпела весьма существенные
изменения и ныне представляет собой чрезвычайно сложную систему идей,
гипотез, концепций, теорий, методов исследования и способов описания
разнообразных социальных реалий. При этом практически все лидеры и
представители современной западной социологии довольно активно использовали
и используют идеи и концепции социологов классического периода, хотя в ряде
случаев они выступали в роли комплекса теоретико-методологических и
прикладных подходов, которые предполагалось преодолеть. Интеллектуальное
содержание классического этапа западной социологии использовалось по
преимуществу двояким образом: 1) как определенный банк идеи, обладающий
самостоятельной ценностью, и 2) как идеи, которые включались в качестве
активного элемента в различные разновидности современной социологии Запада.
Правильное понимание плюралистического характера эволюции современной
западной социологии предусматривает осознание того обстоятельства, что эта
эволюция по преимуществу характеризуется не линейным, а параллельным и
многомерным развитием.
Одним из важнейших следствий такого понимания данного процесса является
признание его неоднородного, противоречивого и неравномерного характера.
Важным моментом эволюции главных школ и разновидностей современной западной
социологии явилось то обстоятельство, что этот процесс осуществлялся
одновременно на трех уровнях: теоретическом, прикладном и эмпирическом.
Причем на каждом из этих уровней социологи полу-
175
вечества от психологической и экономической катастрофы предполагает
коренное изменение характера человека, выражающееся в переходе от
доминирующей установки на обладание к господству установки на бытие, а
также переход от индифферентного и патологического потребления к здоровому,
максимальную децентрализацию промышленности и политики, осуществление
индустриальной и политической демократии соучастия и замену
бюрократического способа управления гуманистическим. Неофрейдистская
социология Э. Фромма — один из наиболее значительных элементов современной
западной интеллектуальной культуры. Она придала существенный импульс
развитию не только психосоциологических доктрин, но и всей современной
западной социологии, одной из вершин которой она, безусловно, является.
2.8. Социометрия (микросоциология)
D 30-е годы нашего столетия на основе широкого использования
психоаналитического метода и гештальт-теории в русле психологической
традиции в социологии возникла новая отрасль социологического знания,
получившая название социометрии или микросоциологии.
Под социометрией (микросоциологией) принято понимать теоретическое и
прикладное направление социологической науки, изучающее социо-
психологические взаимоотношения личностей в малых группах.
Возникновение социомстрии правомерно связывается с использованием
специфических психологических приемов изучения группового поведения людей и
относится к деятельности эмигрировавшего из Румынии в США ученика 3.
Фрейда, психиатра и социолога Джекобп Морено (1892-1974).
В последующие годы комплекс социометрических идей и методов приобрел
широкую популярность. В США в области микросоциологии работали Дж. Морено,
Е. Джениигс, Г. Ландберг, Ч. Лумис, М. Нортуэй и др., во Франции — Г.
Гурвич, П. Мокор, М. Шуценбергер, И. Мезонцев и др., в ФРГ — Р. Кениг. X.
Трейнсн, Г. Штибср и др.
Распространенность социометрии в значительной мере объясняется
оригинальными исследовательскими методиками, которые используются как
общенаучный инструментарий в различного рода социальных исследованиях.
В то же время некоторые теоретические посылки социометрии со свойственной
ей фетишизацией психической жизни людей и необоснованным распространением
теории малых групп на все социальные процессы вызывали определенную критику
как в социальной философии, так и в социологии.
Сам Морено определял созданную им дисциплину следующим образом:
«Математическое изучение психологических свойств населения,
экспериментальная техника и результаты, полученные при применении
количественного и качественного метода» [42. С. 39].
234
В качестве трех важнейших базисных понятий социометрии он называл: «социус»
— товарищ; «метрум» — измерение; «драма» — действие.
Программная концепция Морено сформулирована так: «Вместо анализа социальных
классов, состоящих из миллионов людей, мы занимаемся тщательным анализом
небольших групп. Это отход от социальной вселенной к ее атомарной
структуре» [42. С. 60]. Тем не менее он все же распространил свою доктрину
на изучение внутренних структур различных социальных групп, коллективов и
социальных общностей. Определяя предмет микросоциологии, Морено отмечал,
что «социометрия изучает индивидуумов именно в тот момент, когда они
спокойно вступают во взаимные отношения, ведущие к образованию группы» [42.
С. 46].
Важным моментом теоретических построений Морено было положение о том, что
через раскрытие социально-психических механизмов и психических структур
сообществ социометрия получает возможность установления социального
контроля над поведением личностей и социальных групп.
Среди существенных инструментов социометрического анализа наибольшей
популярностью пользуются социометрические тесты, социомат-рицы и различного
рода социограммы, на которых во многом и базируется социометрический метод.
Под соцгюметрическим тестом в мнкросоциологии понимается один из приемов
опроса людей, в ходе которого выполняется задание стандартной формы,
позволяющее получить как бы «коллективное самовыражение опрашиваемых», т.
е. количественно измеримые характеристики межличностных отношений в
социальной группе
Вторым таким инструментом социометрии считается социоматрица -таблица, в
которую при помощи графических и числовых обозначений заносятся полученные
в результате исследований данные, характеризующие систему взаимоотношений
людей в изучаемой группе.
Третий инструмент — социограммы — дает соответствующее графическое
(схематическое) выражение социальных отношений людей преимущественно в
малых группах.
Наряду с ними в социометрии широко используются разнообразные индексы,
коэффициенты и пр., позволяющие дать количественную характеристику
изучаемым явлениям социального взаимодействия.
По мнению Морено, причиной общественных изменений являются взаимоотношения
индивидов, складывающиеся из особых «микроэлементов». которые именуются
«социальными электронами», или «телеэлементами» Морено охотно использовал
понятие «теле», или «социо-гравитационный фактор», с помощью которого он
пытался объяснить различные чувства, возникающие в процессе общения людей
друг с другом. При этом понятие «теле» Морено определял как простейшие
единицы чувства. излучаемые человеком и направленные от индивида к
индивиду.
235
Интенсивное излучение «теле» «со знаком плюс», согласно утверждениям
Морено, вызывает симпатию, а излучение «теле» «со знаком минус» -антипатию.
Микросоциологня уделяет большое внимание анализу количественной стороны
психологических отношений людей, которые определяются со-циометристами в
терминах безразличия, симпатии (притяжения) и антипатии (отталкивания).
Для определения параметров психологического взаимодействия людей в больших
группах Морено пользовался понятием «психосоциальных сетей», которые, по
его мнению, объединяют самые сложные линии взаимоотношений микроэлементов
общества. К этим микроэлементам он относил в первую очередь так называемый
социальный атом — непосредственное сосуществование индивидов, которое он
считал наименьшим элементом общества. «Ядро отношений вокруг каждого
индивида, — писал Морено, — является более плотным вокруг некоторых
индивидов и более «тонким» вокруг других. Это ядро отношений является
наименьшей социальной структурой в коллективе, социальным атомом» [42. С.
56).
Важнейшей идеей Морено было положение о том, что помимо внешней структуры
каждая группа имеет в своей основе невидимую, неофициальную структуру,
которая, однако, более реальна, нежели структура официальная (формальная).
.
В этой связи Морено сформулировал одно из фундаментальных положений
социометрии, согласно которому социальные процессы, происходящие в группе и
обществе, могут быть правильно поняты лишь с учетом существования микро- и
макроструктур. Под микроструктурой он понимал совокупность психических
отношений людей, их желания, чувства, представления и т. д., а под
макроструктурой — пространственное взаимоположсние и взаимоотношение людей
при выполнении ими производственных функций.
Большую известность получил эксперимент Морено с группой девушек из
интерната, находящегося вблизи Нью-Йорка. Располагая сведениями о том, что
в группе, занимающейся стиркой белья, происходят постоянные ссоры, а
производительность труда падает. Морено исследовал их взаимоотношения. Он
пришел к выводу, что макроструктура этой группы не соответствует
микроструктуре, то есть некоторые из рядом работавших недолюбливали друг
друга и хотели бы работать рядом с другими. Перестановка работающих с
учетом их симпатий и антипатий привела к прекращению ссор и росту
производительности труда. Эти и другие исследования различных противоречий
между людьми привели Морено к выводу, что основным источником напряженности
и социальных конфликтов является несоответствие микро- и макроструктур
группы или общества.
Данные исследования и их интерпретация подтолкнули Морено к обобщениям.
Одним из них стал так называемый «универсальный микро-
236
закон», согласно которому социальные конфликты и напряжение увеличиваются
прямо пропорционально социодинамической разнице между микро-
(социометрической матрицей) и макроструктурой (официальным обществом) [42.
С. 181]. Из этого «закона» уже чисто логически вытекало положение о том,
что основным путем для ликвидации конфликтов в обществе является приведение
в соответствие микро- и макроструктур.
Это означало, что социальная напряженность и различного рода конфликты
могут быть ликвидированы путем реорганизации макроструктуры
(перегруппировки людей в пространстве) таким образом, чтобы во всех случаях
рядом оказывались люди, симпатизирующие друг другу. Так Морено пришел к
одному из наиболее утопических выводов своей теории — о возможности
«улучшения» человеческих отношений в рамках любой общественной системы.
Среди других законов, сформулированных Морено, особой популярностью в ряде
школ современной западной социологии пользуется так называемый «закон
насыщения», который наиболее консервативные сторонники социометрии пытаются
выдать за один из основных законов общественных отношений людей. Согласно
«закону насыщения», подобно тому, как в химических растворах существует
точка насыщения, за пределами которой остается нерастворимый осадок, так в
национальных и межнациональных отношениях также существует подобная точка,
превышение которой ведет к «перенасыщению» или, иными словами, к
национальным и расовым конфликтам, розни и войне.
В числе иных социометрических законов Морено можно упомянуть со-
цчогенетическчй и соцчодинамчческий законы. Социогенетический закон
констатировал, что высшие формы любой коллективной организации развиваются
из простейших форм, а социодинамический закон утверждал, что человеческие
привязанности внутри любой группы распределяются неравномерно. В целом оба
этих положения подтверждаются многочисленными исследованиями, и их
правомерно считать позитивными достижениями социометрии Морено.
В связи с формулировкой социодинамического закона Морено указывал, что
большая часть эмоциональных влечений («предпочтений») приходится на
немногих членов группы («звезд»), в то время как большинство участников ее
оказываются как бы «эмоционально обездоленными» (такие зачислялись Морено в
разряд «социометрического пролетариата»).
Одним из важнейших методов социометрии Морено считал вовлечение исследуемых
лиц в активный терапевтический процесс, который он именовал «психодрамой».
Как отмечал Морено, «психодрама началась, когда я отказался от кушетки и
приема свободной ассоциации и заменил их открытым пространством многих
измерений» [42. С. 157].
Основным моментом этого терапевтического приема является организация
сценического действия, в рамках которого действуют режиссер, ак-
237
теры (пациенты), терапевтические помощники и публика. Целью психодрамы как
терапевтического приема выступает предоставление личности свободы
самовыражения для освобождения ее от напряженности современной реальной
жизни. В ходе такого терапевтического сеанса пациент -участник
психотерапевтического действия — получает задание: изобразить в
«терапевтическом театре» совместно с другими людьми свой внутренний мир,
спонтанно разыграть различные ситуации, в которых бы изживались тревожащие
его проблемы.
По существу «психодрама» становится дальнейшим развитием терапевтических
приемов психоанализа, и сам Морено подчеркивал эту связь.
Выступая, как правило, в роли респектабельного и корректного социального
инженера. Морено тем не менее не всегда мог удержаться на этой позиции и
иногда становился эмоциональным проповедником, вещающим о грядущей
«социометрической революции», которая должна быть осуществлена путем
специфического революционного действия.
Морено полагал, что в истории человечества существует три типа революции:
христианский, марксистский и социометрический (или всеобщий). Эта довольно
необычная типологизация была осуществлена Морено на основе гипотезы,
согласно которой главным критерием, отличающим один тип революции от
другого, является степень изменений, которые вносят эти революции в
социальную жизнь.
По мнению Морено, «социометрчческая революция», «применимая к любому типу
общества прошлого и будущего», должна начаться с изменения психологии и
сознания людей, а осуществление ее выразится в том, что огромные массы
людей будут перегруппированы в пространственном отношении в соответствии с
их симпатиями и антипатиями. Социометри-ческая революция представляет собой
революцию всех классов, всего человечества, всех людей, всех индивидуумов и
всех групп без исключения, законных или незаконных, официальных или
неофициальных, больших или малых, всех наций и государств, суверенных и
непризнанных [42. С 220].
Создание социометрии явилось одним из наиболее значимых достижений
социологии как науки за весь период ее существования. Внедрение
количественных методов в социологию существенно преобразило ее и позволило
осуществлять исследования с невиданной ранее точностью, сопоставимой с
исследованиями в области естественнонаучного знания Теоретическое,
методологическое и практическое значение социометрии огромно. Одним из
наиболее существенных последствий создания ее стал рост интереса и
возможностей социальных исследований в изучении разнообразных проблем
человеческого существования с использованием количественных методов и
современной компьютерной техники.
238
2.9. Концепция социального обмена
Достаточно ярким выражением синтеза философии и психологии бихевиоризма, с
одной стороны, и социологии, с другой стороны, является теория «социального
обмена», выступающая зачастую как конгломерат функциональной антропологии,
психологии поведения и утилитарной экономики. Наиболее известными
представителями данного социологического направления принято считать
американских социологов Джорджа Хоманса^. 1910) и Питера Блау (р. 1918).
В своих основных исследованиях «Человеческая группа» (1950), «Социальное
поведение: его элементарные формы» (1961), «Природа социальной науки»
(1967) Хоманс подверг обстоятельной критике структурно-функциональный
анализ в социологии вместе с марксистской социологической парадигмой за их,
по его мнению, непригодность в конкретных социальных исследованиях, а также
за методологическую несостоятельность. С точки зрения Хоманса, положения
этих теорий слишком абстрактны, их понятия не имеют строгих операциональных
определений, эмпирически нс обоснованы.
Критический анализ помог Хомансу сформулировать основную задачу своей
теории в виде общепонятного лозунга «вернуть человека в социологию».
Следует признать, что эта задача соответствовала содержанию и смыслу
социологии как науки, хотя решение ее Хоманс пытался осуществить приватным
образом, посредством дальнейшего развития социологического необихевиоризма.
По Хомансу, социология явилась результатом процесса естественного развития
психологии, а следовательно, «конечные принципы объяснения в антропологии,
социологии и даже в истории… — психологические» [82. Р.48. 61).
Приняв за исходную единицу социологического анализа «элементарное
социальное поведение» (т. е. непосредственные контакты между индивидами),
Хоманс охарактеризовал задачу собственной социологии следующим образом:
«Хотя социологи будут делать много эмпирических открытий, центральная
интеллектуальная проблема социологии нс аналитическая, это — проблема
открытий новых фундаментальных положений. Я думаю, основные положения уже
открыты, и они психологические. Данная проблема скорее синтетическая, т. е.
проблема показа того. как поведение многих людей в соответствии с
психологическими положениями сплетается для образования и поддержания
относительно устойчивых социальных структур. . Можем ли мы сделать шаг
вперед при рассмотрении данной проблемы? Я думаю, что мы можем, и вот где
бихевиористская социология, наконец, выступает на сцену» (143. С. 156) По
мнению Хоманса. институты и человеческое общество в целом складываются
только из дейст-
239
вий человека, они могут поэтому анализироваться в терминах индивидуальных
действии и могут быть объяснены на основе принципов индивидуального
поведения.
Существенным элементом социологии Хоманса стала его теория социального
поведения. Принципиально важной чертой данной теории была интерпретация
социального поведения как обмена.
Новое понимание природы и сущности социального поведения объясняется
следующим образом: «Социальное поведение представляет собой обмен
ценностями (как материальными, так и нематериальными, например знаками
одобрения или престижа). Люди, которые много дают другим, стараются
получить много и от них, и люди, которые получают многое от других,
испытывают с их стороны воздействие, направленное на то, чтобы последние
могли получить многое от первых. Такой процесс оказания влияния имеет
тенденцию к обеспечению равновесия или баланса между обменами» [52. С. 90].
При этом Хоманс обращал внимание на то. что каждый человек может обладать
более чем одним доступным ему способом поведения. В этом контексте задача
собственной социологии сводилась Хомансом к формулировке утверждений,
соотносящих вариации величин и издержек поведения людей с частотным
распределением альтернативных поведенческих моделей.
Хоманс сформулировал тезис о двух уровнях поведения, названных им
субинституциональным (парные непосредственно-личностные отношения) и
институциональным. Первый — основа второго. При этом социальное поведение
как обмен присуще обоим уровням. Некоторое различие между ними, по Хомансу,
состоит в том, что в сложных организациях деятельность регулируется не
первичными, а более сложными по своему характеру вознаграждениями (такими,
например, как социальное одобрение), и в том, что сами процессы обмена
«вознаграждающей» деятельностью становятся более опосредованными. Все
большую роль начинают играть социальные нормы. Следовательно, сложные
социальные организации образуют равновесные системы, стабилизирующиеся
путем инсти-туционализации общей нормативной структуры [45. С. 84].
Сущность социальных отношений в обществе Хоманс трактовал в духе концепций
бихевиоризма В частности, это нашло свое выражение в его интерпретации
проблемы «подкрепления» «социального поведения» и социально-экономического
обмена «наградами». Как отмечал Хоманс, «секрет социального обмена между
людьми заключается в том, чтобы дать другому человеку из своего поведения
то, что представляется ему более ценным, чем вам. и получить от него то,
что представляет большую ценность для вас, чем для него» [24. С. 70].
Объяснение социального поведения через обмен в версии Хоманса оказалось
недостаточно корректным по ряду параметров Как отмечалось
240
в ряде критических работ, осталось непонятным, как действующий индивид
использует «внешние символы» (в том числе структурную информацию о
профессии, возрасте, доходе) в ходе прямых обменов с другими. Точно так же
Хоманс не объясняет, каким же образом в ходе взаимодействия индивид делает
заключение о том, что происходит.
Следует отметить, что в ряде своих подходов Хоманс стремился приблизить
социологию к экономической науке. В этой связи не случайно, что человек у
Хоманса действует вполне рационально и его поступки оцениваются в контексте
ряда экономических категорий. При изучении социального поведения Хоманс
предпочитает оперировать такими понятиями, как «издержки», «выгода» и
другими, заимствованными им из категориально-понятийного аппарата западной
политэкономии. Поэтому мнение известного социального исследователя К.
Боулдинга о том, что в теории обмена Хоманса скрещивается «экономический
человек» с психологическим «голубем» для того, чтобы образовать то, что
можно было бы обозначать «экономико-голубиной концепцией социального
взаимодействия», представляется не только оригинальным, но и достаточно
справедливым.
В целом в современной западной социологии учение Хоманса понимается и
трактуется как «ранняя попытка» приспособления психологии бихевиоризма для
исследования традиционных социологических проблем и пользуется определенным
влиянием.
Оригинальную социологическую концепцию предложил в этот период и П. Блау. В
таких работах, как «Динамика бюрократии» (1955), «Обмен и власть в
социальной жизни» (1964), «Американская структура занятости» (1964), он
осуществил попытку конструктивного синтеза ряда положений функционализма,
икгеракционизма и школы социального конфликта.
Стремясь вскрыть связь между микропроцессами межличностного обмена,
взаимодействия и конфликта, с одной стороны, и возникновением таких
структур, как социальные группы, сообщества, организации и институты, с
другой, Блау ориентировался на постижение комплекса вопросов, связанных с
причинами и механизмами возникновения, существования, изменения и распада
различных типов социальной организации. С этой целью он пытался выработать
определенное понимание оснований и источников протекания процессов
социологического порядка — от поведения индивида в малой группе до
функционирования обществ в целом.
В рамках собственного подхода Блау определяет обмен как специфический тип
ассоциации, включающий «действия, которые зависят от получаемых от других
лиц вознаграждений и которые прекращаются при прекращении ожидания этих
вознаграждений» [75. Р. б].
Таким образом, по Блау, обмен может иметь место лишь в границах таких
отношений, при которых данные «вознаграждения» ожидаются и получаются от
определенных посторонних лиц. Это определение обмена
16 Иитория социологии
241
очевидно более ограничено, нежели дефиниция Хоманса, которая охватывает
любую активность в рамках обмена вне зависимости от ожидания либо получения
«вознаграждения».
Одновременно, как и Хоманс, Блау постулирует, что при рассмотрении
ассоциаций, включающих «явный или скрытый, выгодный или дорогостоящий обмен
деятельностью между двумя лицами, используется элементарная экономическая
модель» |75. Р. 88]. По сути социальная жизнь трактуется им в качестве
своеобразного «базара», где «акторы» торгуются между собой с целью
извлечения наибольшей выгоды.
Для более четкого понимания теоретического подхода Блау необходимо
сформулировать те «законы» или «принципы», которые он считал существенными
факторами динамики процесса обмена [65. С. .147-373].
Принцип 1 Чем большую выгоду человек ожидает от другого, осуществляя
определенную деятельность, тем более вероятно, что он будет осуществлять
эту деятельность.
Принцип 2. Чем большим количеством вознаграждений человек обменялся с
другим лицом, тем более вероятно возникновение последующих актов обмена
благодаря возникшим и направляющим их взаимным обязательствам. (Компенсацию
полученных благ как необходимость для продолжения получения их Блау
именовал «пусковым механизмом» социального взаимодействия.)
Принцип 3 .Чем чаще нарушаются при обмене взаимные обязательства, тем
меньшей властью располагают партии, склонные к негативному санкционированию
лиц, нарушающих нормы взаимности.
Принцип 4. С приближением момента вознаграждения, являющегося результатом
определенной деятельности, эта деятельность падает в цене и вероятность ее
осуществления снижается.
Принцип 5. Чем больше установилось отношений обмена, тем более вероятно,
что управлять этими отношениями будут нормы «справедливого обмена».
Принцип 6. Чем меньше соблюдаются в отношениях обмена нормы справедливости,
тем меньше власти имеют партии, склонные к негативному санкционированию
лиц, нарушающих эти нормы.
Принцип 7. Чем более стабильный и сбалансированный характер носят отношения
обмена между социальными единицами, тем менее сбалансированный и стабильный
характер приобретают другие отношения обмена. (Социальная жизнь, таким
образом, полна «дилемм», решая которые люди вынуждены менять стабильность и
баланс одних отношений обмена на напряженность других, поскольку все они
стремятся к поддержанию всего многообразия этих отношений.)
Поскольку, по Блау, организации в обществе должны извлекать выгоду из
отношений друг с другом и тем самым создавать ситуацию одновре-
242
менного взаимного «притяжения» и конкуренции, результатом последней
является их иерархическая дифференциация. Она, как правило, обусловливает
стремление к специализации в самых разнообразных сферах среди менее
удачливых организаций. Если же в результате этих процессов формируются
эффективные интеграционные механизмы, то для регуляции такого обмена должны
возникнуть и отдельные политические организации. В их задачи входит
регулирование сложных систем косвенного обмена через установление
соответствующих законов и контроль с их помощью за конкуренцией между
доминирующими организациями. Поддержание наличных систем обмена гарантирует
властвующие структуры (организации) от посягательств на существующие формы
распределения ресурсов со стороны оппозиции.
«Легитимность» правящим организациям может обеспечить только их способность
нормативно регулировать социальный обмен, основанный на догматах
опосредующих ценностей, а также возможность гарантировать получение «платы»
наиболее влиятельными организациями. Оппозиция же, по Блау, стремится
перераспределить блага, выступая тем самым «регенерирующей силой», которая
привносит жизненные силы в социальную структуру и становится основой
социальной реорганизации» [75. Р. 301].
Генезис оппозиции в обществе Блау объясняет, во-первых, способностью
обездоленных к общению, задаваемой уровнем «экологической концентрации»; во-
вторых, способностью той или иной кодификации оппозиционной идеологии; в-
третьих, уровнем социальной солидарности обездоленных; в-четвертых,
степенью и мерой политизированности оппозиционной организации. При этом
темпы этого процесса Блау связывает со скоростью социальной мобильности в
обществе, с готовностью доминирующих групп к уступкам, с количеством
межличностных и межгрупповых конфликтов в границах социальной системы.
Предложив весьма оригинальную концепцию сущности общества, Блау, пожалуй,
поставил намного больше теоретических проблем, стимулирующих
социологические изыскания, нежели разрешил их. В то же время его
нетрадиционная попытка сформулировать хотя бы некоторые общие принципы,
действующие на всех уровнях социальной организации, и хотя бы некоторые
законы, реализующиеся на каждом из этих уровней, сыграла определенную роль
в эволюции современной социологии Запада.
2.10. Теория символического интеракционизма
Существенный вклад в эволюцию современной западной социологии внес
основоположник символического интеракционизма, американский философ и
социолог, профессор философии Чикагского университета Джордж Мид (1863-
1931).
243
нальности И. Пригожина и др. Мир становится свидетелем возникновения
ростков глобального общества и планетарного мышления, исходящего из
признания ценности жизненного разнообразия и утверждающего целостную
природу мира, где все тесно взаимосвязано. Свою лепту в формирование
планетарного мышления вносят и теоретики информационного общества, носители
реформированного варианта тсхнократизма.
Концепции информационного общества, сохраняя генетическое родство с
технократизмом, вместе с тем знаменуют попытку выхода за его пределы.
Теоретики информационного общества стремятся синтезировать в нем все
лучшее, что было развито на предшествующих стадиях развития технократизма,
а также обогатить эти концепции гуманистическими достижениями мировой
цивилизации.
Раздел О
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ
3.1. Становление и особенности российской социологии
Методологические основания изучения эволюции российской социологии как
системы. Российскую социологию необходимо прежде всего рассматривать как
ответ на потребности социальной жизни. Речь идет о применении методологии,
рассматривающей результат мыслительной деятельности как активный элемент
общественной среды. Данный подход особенно важен для анализа российской
социологической мысли в силу ее постоянной вовлеченности в общественную
практику, в основном в оппозиционно-критической функции. Образ ученого —
холодного и бесстрастного аналитика текущей социальной реальности — никогда
не был популярен в социологической среде России.
Как и в мировой социологии, здесь действовала закономерность движения
социальной мысли от социальной философии через социальную теорию к теории
собственно социологической. Российская мысль формируется первоначально как
философия истории, особенно в первой половине XIX века. К середине столетия
на передний план выдвигаются социальные теории, где переплетаются элементы
социально-философские и социологические. И только в начале XX века
появляются уже чисто социологические теории. Но и в последнем случае мы
видим постоянное взаимодействие социальной философии и социологии
Как и на Западе, социология в России возникает в процессе перехода к
индустриальной стадии социальной эволюции в силу потребности
модернизируемого общества в достаточно строгом социальном знании. Однако
индустриальная модернизация России осуществлялась по запаздывающему (или
догоняющему) варианту, что и составило своеобразный социо-культурный
контекст развития социальной мысли. Причудливое переплетение социальных
отношений и мотивационных структур традиционного и индустриального обществ,
потребность в новой трудовой этике и привер-
265
Естественно, что этот «дух народа» находил отражение в социологии,
выливаясь на первых порах в народничество. Российские социологи стремились,
во-первых, описать характерные черты народа социологическим языком, во-
вторых, смоделировать варианты российского развития в контексте своеобразия
социокультурной ситуации. Очевидно, именно в этом причина преобладания в
социологии России психологических и культурологических тенденций,
проявления внимания к ценностно-мотивационным структурам, стремления к
нормативизму.
Важнейшей и исходной особенностью российской социальной мысли явился
органический подход к обществу. При этом менее всего речь шла о концепциях
натуралистического типа, которые хотя и имели в ней место, но пользовались
незначительным влиянием. Органический подход заключался в стремлении
представить мир как некое иерархическое целое, где общество и человек хотя
и своеобразные, но только элементы. Этим определяется склонность мыслителей
России к широчайшим социологическим обобщениям на основе описания всемирной
социальной эволюции и принципа единства микрокосма и макрокосма. Отсюда же
вытекают усилия найти и обосновать общезначимый социальный идеал,
руководствуясь которым можно освободить общество от нарушающих его
органичность тенденций и сознательно ориентировать его в направлении
органической целостности в духе социального конструктивизма. Поэтому столь
большое внимание исследователи уделяли русской общине, усматривая в ней
органическое начало, опора на которое позволит реализовать самобытный
русский путь социальной эволюции.
Отмеченная познавательная структура способствовала акцентированию внимания
российских социологов на проблемах социальной динамики (эволюции,
прогресса), что содержательно определяло эволюцию социологии. Ясно, что
подобная ориентация вытекала из необходимости поиска путей разрешения
острых противоречий страны. Эволюционисты исходили из представления о
единой человеческой истории, где существующие различия могут быть сведены к
определенным социальным типам, последовательно приближающим человечество к
социальному идеалу. Соответственно обосновываются различного рода «формулы
прогресса», зачастую сугубо априорные. С течением времени, однако, начали
обнаруживаться противоречия эволюционистской парадигмы Особое значение
приобрели проблемы объекта эволюции, совмещения эволюции со структурным
единством системы и ее стремлением к функциональному равновесию и др.
Одновременно нарастал протест против плоского эволюционизма, начиная от
самых ранних форм в теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского
(1822-1885) и вплоть до снятия вопроса о социальной эволюции как научной
проблеме у П. А. Сорокина.
Внимание к проблеме эволюции свидетельствует о такой важной черте
социальной мысли России, как ее прагматическая направленность, «слу-
267
жебное отношение к истине» ради спасения общества. В этом проявлялся если
не в явной, то в скрытой форме религиозный характер русского социального
мышления. Не случайно поэтому в русской культуре столь сильна тенденция к
тоталитарности, целостности мышления и действия.
Этим определялось и своеобразие гносеологических посылок российской
социальной мысли. В отличие от заложенной Р. Декартом европейской традиции
выносить субъект познания за пределы бытия (объекта) общественная мысль
России рассматривает, как правило, субъекта внутри бытия. Бытие же
понимается как непрерывное становление социальности и ее субъекта, а
соответственно познание бытия выступает как самопознание субъекта, и,
следовательно, процессы познания и преобразования бытия фактически
совпадают. Именно из данной установки вытекает предельно напряженное
рассмотрение в российской социологии центрального для нее сюжета о
соотношении реальности и общественного идеала.
В итоге сложились две противоположные тенденции социальной мысли — утопизм
и реализм. Утопическая линия характеризовалась одномерностью социального
мышления, исходила из представления об обществе как механическом агрегате и
принципа социального конструктивизма. Обосновывалось убеждение, что
достаточно определить научный социальный проект, чтобы при помощи
субъективного фактора, воли к изменению иметь возможность осуществить его
революционным путем, ускорив исторический процесс. Реалистическая же линия
утверждала многофакторный подход, понимание общества как сложного
динамического равновесия, обосновывала необходимость соразмерной эволюции
субъекта и социальных форм. Особое внимание обращалось на поиск механизмов
согласования интересов различных субъектов, на практический гуманизм, на
внутреннюю духовную революционность. Очевидно, что именно реалистическая
линия оказалась созвучной действительно научной социологии
Закономерно, что стремление найти «формулу прогресса» и обосновать пути ее
практической реализации поставило в центр российской социологии проблемы
социального поведения, социальной мотивации и социальной структуры Этим
определились изучение в России закономерностей социально-психологического
взаимодействия, внимание к проблеме «личность и группа» и т. п. Более того,
психологическое направление выступило ведущим в социологии России, во
многом определив ее своеобразие и вклад в мировую социологию.
Следует при этом иметь в виду, что с углублением понимания неоднозначности
социальной эволюции усиливается тенденция к обоснованию идей социального
примирения, равновесия, баланса. Утверждаются идеи социального плюрализма,
равномощности целого и части (общества и личности). Центральное место в
социологическом поиске занимают теории взаимной помощи, кооперации,
солидарности.
Отмеченные черты и особенности российской социальной мысли показывают, что
ключевое положение в ней занимает проблема человека. В любой
социологической проблеме исследователи стремились видеть прежде всего
антропологический аспект, найти формы разрешения социальных противоречий в
пользу личности, отсюда — популярность идеи «нового человека», опасность
которой была осознана слишком поздно. Отсюда же тенденция этизации
социологии вплоть до полного слияния этического и социологического
подходов.
Предсоциоло! ическии этап развития российской социальной мысли. Своеобразие
социального мышления России было заложено принятием византийского
православия и соответствующего стиля мышления с его догматизмом,
тоталитарностью, внснациональностью, апологией государственности. Вплоть до
XVIII века социальная мысль страны функционировала в религиозной оболочке и
посредством религиозных формул пыталась решать социальные проблемы, в
основном связанные с задачами политического самоопределения общества.
Собственно социальная мысль как светское знание возникла в ходе и
результате реформ Петра Великого. Определилась и центральная проблема
размышлений: путь России. Стремление Петра внедрить в российскую жизнь
европейские социальные формы без учета социокультурного контекста заложило
противоречия как всего последующего развития России, так и русских
социально-философских поисков: за или против петровских реформ,
самобытность или общечеловечность.
Итак, XVIII век — век просветительской философии — закладывает основы
социальной мысли России. В первой половине века можно наблюдать весьма
любопытную тенденцию обоснования с помощью просветительских идеалов, идей
естественного права необходимости деспотического социально-политического
устройства (Ф. Прокопоаич, 16S1-1736; Я. Татищев, 1686-1750) Заметим, что
проблемы государства, политической власти с этих пор вообще станут
постоянной темой российской социальной мысли.
Во второй половине XVIII века выделяется группа просветителей либерального
толка {Д. С. Аничков, 1733-1788; Я. П. Козельскый, 1728-1794; С. Е.
Десницкий, ок. 1740-1789; А. Н. Радищев, 1749-1802), которые более объемно,
критически рассматривают петровские реформы и одновременно стремятся
выделить структурные элементы общества, их роль в социальном процессе В
частности, представляют интерес анализ хозяйственной деятельности как
ключевого фактора общественного прогресса (Десницкий); постановка проблемы
общины, ставшей потом ведущей темой русской социальной мысли, обоснование
роли географического фактора в истории (Радищев) и др.
Особое место в становлении русского социального мышления занимает первая
четверть XIX века, когда начинается (по выражению А. И. Герце-
268
269
на) «великий ледоход» русской мысли и рождается подлинно национальное
русское философское сознание в форме философии истории. Мыслители первой
половины XIX века фактически закладывают программу социологического поиска,
которая и будет реализована во второй половине XIX — начале XX века.
А. И. Галич (1783-1848) формулирует основы антропологической традиции
русской философии и социологии. Н. И. Надеждин (1804-1856) вводит в
социальную мысль идею историзма и во многом выступает в качестве
основоположника теоретической социологии в России. П. И. Пестель (1793-
1826) формулирует идею революционного преобразования общества как способа
его прогресса. Особое место принадлежит Д. II. Майкову (1823-1847), который
первым познакомил Россию с идеями О. Конта и начал говорить на
социологическом языке. В статье «Общественные науки в России» (1845 г.)
Майков, не принимая контов-ский термин «социология», ставит задачу
формирования новой «социальной философии» как общественной науки о законах
социальной жизни людей и народов.
Одной ш самых замечательных фигур XIX века является П. Я. Чаадаев (1794-
1856), своим знаменитым философическим письмом, опубликованным в 1836 году,
задавший направление философско-социологических поисков в России. Без
уяснения концепции Чаадаева невозможно понять как логику развития русской
социальной мысли, так и ее нравственный пафос.
Не принимая упрощенных идей просветительского прогрессизма, Чаадаев в своей
философии истории ставит задачу найти новые способы осмысления социальных
фактов, исходя из единства истории человечества и ее законосообразного
характера. Проблема фиксируется в логике единства общечеловеческого и
национального, проявления родовой сущности человечества в национальной
форме. Чаадаев формулирует некоторые законы общечеловеческого прогресса и в
их плане рисует трагическую и безысходную картину российской жизни. У нас
нет традиций, естественного прогресса, все основано на подражании и
заимствовании, нам не хватает устойчивости, упорядоченности, внутреннего
единства, мы живем без убеждений и правил — такие горькие характеристики
дает Чаадаев русскому обществу.
В итоге он приходит к выводу о внеисторичности русского народа, выпадении
его из общечеловеческой логики: «Мы живем лишь в самом ограниченном
настоящем без прошедшего и будущего, среди плоского застоя»; «Про нас можно
сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим
к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий,
а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру»; «Глядя на
нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества
сведен на нет» [72 Т 1 С. 325, 326. ЗЗО].
270
В последующем взгляды Чаадаева становятся несколько более оптимистичными.
Он полагал, что нужно только сделать правильный социальный выбор, поняв
особенности России, в частности особую роль в ее истории географического
фактора. И Чаадаев формулирует мысль, ставшую программной для всех
последующих философских и социологических поисков в России: «…у меня есть
убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального
порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах,
ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество» [72. Т. 1. С.
534J.
Идеи П. Чаадаева нашли продолжение в сформировавшихся в 40-е годы XIX века
двух оригинальных направлениях русской социально-философской мысли —
западничестве и славянофильстве. Если Чаадаев сформулировал программу
русской социальной мысли, то славянофилы и западники задали модель ее
развития, и именно в рамках этой модели эволюционировала философия и
социология России, сформировались ведущие социальные концепции. Оба
названных направления решали одну проблему — судьбу России; у них была одна
логика и один метод, одни и те же заслуги и слабости. Расхождения же шли по
вопросу о том, что понимать под социальным развитием и к а к оно должно
осуществляться:
органическое прорастание социальных форм в процессе естественной эволюции
культуры посредством духовного самоопределения народа и личности в
контексте национальных ценностей и традиций (славянофилы) или же в той или
иной степени насильственное внедрение общечеловеческих социальных форм в
соответствии с рационалистическим идеалом (западники). В этом ключе
представители обоих направлений сформулировали ряд идей и категориальных
структур, которые в дальнейшем получили социологическую интерпретацию.
В славянофильстве (И. Д. Киреевский, 1806-1856; А. С. Хомяков, 1804-1860;
К. С. Аксаков, 1817-1860 и др.) можно выделить следующие идеи, получившие
социологическое значение: самобытность культурных типов; органичность
социальной эволюции; община как социокультурная структурообразующая форма
социального бытия; соборность как принцип организации и идеал социальной
жизни, где достигается соразмерность личного и общественного при их
равиомощности; отрицание государственности и элементы анархизма; особая
роль духовной, в том числе религиозной, внерациональной детерминации
социального поведения людей и др.
Что касается западничества (Т. Н. Грановский, 1813-1855; В. Г. Белинский,
1811-1848; Л. И. Герцен, 1812-1870; Н. Г. Чернышевский, 1828-1889 и др.),
то здесь выявились такие наиболее значимые идеи: единство мировой истории и
ее закономерный характер; проповедь революционного прогрессизма (в
революционном крыле западничества); анализ массового
271
субъекта социальных преобразовании (народы, классы); концепция социальных
конфликтов и др. Заметим, что многие идеи западнического направления,
особенно Чернышевского, непосредственно перешли уже в собственно
социологию, но с поправками, учитывающими славянофильский подход.
И в качестве итога предсоциологичсского этапа российской социальной мысли
необходимо рассмотреть идеи К. Д. Кавелина (1818-1885), который во многом
является переходной фигурой, сочетавшей элементы и социальной философии, и
социологии. Кавелин стремился выйти за пределы западничества и
славянофильства, преодолеть их крайности и заложить основы новой социальной
науки. В этом плане он сформулировал ряд идей, которые оказались
центральными в социологии России.
Стержень размышлений Кавелина — поиск социальных форм, которые позволили бы
органично сочетать общечеловеческое и национально-самобытное при приоритете
последнего. Иначе говоря, речь идет о социо-культурных факторах внедрения
социальных форм, поскольку «общечеловеческие идеалы могут быть только
продуктом самодеятельного народного гения, результатом народной жизни» и
«их нельзя переносить и пересаживать из одной страны в другую» [25. С.
454). Не соглашаясь с идеями Ф. М. Достоевского и других об изначально
высокой нравственности русского народа, Кавелин подчеркивает необходимости
конкретного анализа его «характеристических свойств и особенностей»,
придающих ему «отличную от всех других физиономию», что и позволяет
обосновать органическое становление форм народной жизни. Воспринятые же
извне формы определяют жизнь народа «лишь настолько, насколько им
ассимилированы и усвоены, а усвоено и ассимилировано может быть только то,
что отвечает существу и потребностям народа» [25. С. 500].
Кавелин обращается и к другому ключевому сюжету русской мысли -проблеме
прогресса. Не принимая рассмотрение прогресса через изменение внешних
социальных форм, он обосновывает концепцию прогресса как внутреннего
саморазвития личности, ее культуры; прогресс возможен только там, где есть
развитая личность. Обосновывая данный тезис, Кавелин подчеркивает
особенности социального познания, обращается к элементам социальной
психологии и т. п. Иными словами, мы видим у него движение к этико-
психологической школе, ставшей стержневым направлением русской социологии.
Итак, на предсоциологнчсском этапе русская социальная мысль сформулировала
программное поле социологических исследований, поставила ряд кардинальных
вопросов, заложила основы социальной методологии. В итоге вторая половина
XIX века и становится тем периодом, когда рядом с социальной философией
возникает и бурно развивается русская социологическая наука.
Возникновение и исторические этапы развития российской социологии. Вторая
половина XIX века — время стремительного перехода России на рельсы новой,
индустриальной цивилизации, что обострило старые социальные проблемы и
выявило массу новых. Средств традиционной социальной философии для их
решения оказалось явно недостаточно. Необходимо было'новое, более точное
социальное знание, что и выразилось в становлении и развитии социологии.
Социологические проблемы начинают активно обсуждаться к концу 60-х годов,
что можно считать исходным хронологическим рубежом российской социологии.
Становление и эволюция социологии в России сопровождались непрерывными
дискуссиями о ее предметной области. Процесс самоопределения социологии
завершился, как и на Западе, к началу 20-х годов XX века. В контексте
эволюции понимания предмета социологической науки достаточно четко
просматриваются три исторических этапа развития российской социологии.
Первый этап — 1860-1890-е годы XIX века. Как и на Западе, социология в
России возникает в лоне позитивистской доктрины.
Хотя идеи Конта упоминались уже в 40-50-е годы, особого резонанса они не
имели Широкая популяризация позитивизма начинается в 60-е годы. В 1859 году
выходят две работы П. Л. Лаврова (1823-1900) («Механическая теория мира» и
«Очерки теории личности»), написанные в позитивистском духе. В 1865 году
почти одновременно появляются статьи о Конте и его философии в трех
наиболее серьезных журналах -«Современнике», «Русском слове»,
«Отечественных записках» (статьи В. В. Лесевича (1837-1905), Д. И. Писарева
(1840-1868) и //. .//. Лаврова). В 1867 году в книге «Огюст Конт и
положительная философия» публикуются работы Г. Льюиса и Дж. Милля о Конте.
Рецензия на эту книгу Лаврова (186S) во многом задала тон всей последующей
русской позитивистской литературе. На рубеже 60-70-х годов появляются
первые собственно социологические работы П. Л. Лаврова и Н. К.
Михайловского (1842-1904), написанные в русле методологии позитивизма. С
этого времени, по словам Н. И. Карссва (1850-1931), и началась в России по-
настоящему социологическая литература.
Сразу же следует подчеркнуть, что увлечение позитивизмом в России не было
примитивным заимствованием. Напротив, российские социологи никогда не были
правоверными позитивистами, тем более контистами. относились к идеям Конта
и близких ему мыслителей достаточно критично. Более того, такие социологи,
как Лавров или Михайловский, сложились как позитивисты во многом до
знакомства с идеями Конта. Спенсера и др.
В позитивизме русских социологов привлекало стремление к научному методу,
синтезу знаний, к созданию науки об обществе, он рассматривался как логика
современной науки В духе Конта на первом этапе русской co
in Истории СОЦИОЛОГИИ
273
диологии был понят ее предмет: социология рассматривалась как высшая
наука, опирающаяся на синтез всех научных знаний и разрабатывающая всеобщие
социальные законы. Не случайна тяга первых русских социологов к
всеобъемлющим синтезам, опора на колоссальный и самый разнородный
эмпирический материал.
Одновременно недостаточная проясненность объекта социологии приводила к ее
аморфности и нечеткости, поскольку каждый из последующих социологов
вкладывал в свою «социологию» собственное содержание, которое
соответствовало его научным интересам и запасу знаний. К тому же собственно
профессиональных социологов не было. В социологию приходили из различных
областей науки — истории, права и др. Социология на этом этапе тесно
переплеталась с социальной философией, рассматривалась как продолжение
последней.
Следует отметить, что правящая бюрократия довольно настороженно встретила
появление новой науки. Не случайно многие социологи в той или иной форме
преследовались (и не только за антиправительственную деятельность),
вынуждены были публиковаться за границей. Ситуация осложнялась тем, что, в
отличие от Запада, длительное время у российской социологии не было
исследовательских учреждений, кафедр, журналов. В силу неясности предмета
.и забегання в чужие области социология была довольно настороженно
встречена и в академической среде. Тем не менее новая наука достаточно
быстро развивается, нарастает количество публикаций. Когда в 1897 году
вышел в свет первый учебный обзор по социологии на русском языке (Н. И.
Кареев. Введение в изучение социологии), в его библиографии из 880 работ
русским авторам принадлежало уже 260, причем список Кареева был далеко не
полон.
Складывается ряд школ и направлений социологических исследований:
натуралистическая социология в различных формах (Н. Я. Данилевский, А. И.
Стронин (1826-1889), Л. И. Мечников (1838-1888) и др.), психологическое
направление (П. Л. Лавров. Н. К. Михайловский. Н. И. Кареев, Е. В. Де
Роберти (1843-1915) и др.), школа М. М. Ковалевского (1851-1916). Заявляет
о себе экономический материализм (Г. В Плеханов (1856-1918)). Правда, в
силу отсутствия институциональных основ о школах в социологии можно
говорить с определенной долей условности. Это были в основном идейная
общность, дружеские контакты, литературное сотрудничество и т. д.
Второй этап- 1890-1900-е годы. Утверждается позиция, что социология есть
одна из многих социальных наук, имеет собственный предмет исследования и
своеобразные задачи. В таком понимании социология все более положительно
принимается в научных и общественных кругах, проникает в академическую
среду. Одновременно социологический подход начинает широко использоваться в
других социальных дисциплинах.
Следует подчеркнуть, что создание различного рода прикладных версий
социологии и было впервые начато именно в России.
Для данного этапа характерна острая критика позитивистской методологии
Ведущей социологической школой становится неокантианство (Б. А.
Кистяковский (1868-1920), Л. П. Петражчцкий (1867-1931), П. И. Новгородцев
(1866-1924) и др.). Представители старых школ (Н. И. Кареев, М. М.
Ковалевский и др.) во многом уточняют свои позиции. Утверждается
экономический материализм (или марксистская социология), причем в двух
вариантах: ортодоксальный марксизм (Г. В. Плеханов, В. Я. Ульянов-Ленин
(1870-1924) и неортодоксальный, «легальный» марксизм (П. Е. Струве (1870-
1944), Я. А. Бердяев (1874-1948), С. Н. Булгаков (1871-1944), М. И. Туган-
Барановский (1865-1919)), весьма близкий с точки зрения методологии к
неокантианству.
В этот же период начинается, правда эпизодическое, преподавание социологии.
Попытки же открыть кафедры или факультеты социологии наталкиваются на отказ
правящих кругов. Нет и специальных изданий. Тем не менее количество
публикаций по социологии продолжает расти. Переводятся и издаются
практически все работы ведущих западных социологов.
Примечательно, что русская социология, особенно благодаря деятельности М.
М. Ковалевского, выходит на международную арену на равных, русские
социологи активно участвуют в работе Международного института социологии,
конгрессы которого собирались раз в три года. Три русских социолога (П. Ф.
Лилиенфельд, М. М. Ковалевский, П. А. Сорокин) избирались президентами
института, что говорит о международном признании русской социологии.
В 1901 году М. М. Ковалевский и Е. В. Де Роберти создали в Париже «Русскую
шкоду общественных наук», где обязательным предметом была социология. В
школе преподавали многие ведущие как русские, так и западные социологи.
Школа по праву была тогда оценена как первая модель русского
социологического факультета, причем не имеющая аналогов в мире. Однако по
требованию правительства России школа была закрыта.
После длительной борьбы, наконец, начала решаться проблема инсти-
туционализации российской социологии. По личному разрешению Николая II в
Петербурге в 1908 году был открыт частный Психоневрологический институт во
главе с академиком В. М. Бехтеревым с первой русской социологической
кафедрой, возглавленной М. М. Ковалевским, Е. В. Де Роберти, позднее — П.
А. Сорокиным и К. М. Тахтаревым (1872-1925). Кафедра провела большую работу
по организации обучения социологии, подготовила четыре выпуска сборника
«Новые идеи в социологии».
Начало XX века -третий этап в развитии русской социологии, насильственно
прерванный в 1922 году. Это время четкого предметного
275
самоопределения социологии как общей теории социального (П. А. Сорокин).
Такая интерпретация предмета снимала две предыдущие трактовки.
Соответственно ведущей школой остановится неопозитивизм (П. А. Сорокин, К.
М. Тахтарев). Одновременно оформляется своеобразная «христианская
социология» в русле религиозной философии (Н. А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.
Л. франк (1877-1950)), во многом близкая к отмеченной трактовке предмета
социологии, но не приемлющая неопозитивизма и бихевиоризма. В рамках
ортодоксального марксизма, с одной стороны, усиливается вульгаризация и
политизация социальной теории (В. И. Ульянов-Ленин), с другой — выделяется
направление, стремящееся соединить марксистские идеи с современной наукой
(А. А. Богданов (1873-1928)).
Нарастает процесс институционализации социологии: 1912 год — открыта
социологическая секция при историческом факультете Петербургского
университета; 1916 — учреждается русское социологическое общество имени М.
Ковалевского; 1917 — вводится научная степень по социологии, образуются
кафедры социологии в Петроградском и Ярославском университетах; 1920 год —
в Петроградском университете открывается первый в России факультет
общественных наук с социологическим отделением во главе с П. А. Сорокиным.
Однако в стране после октябрьского переворота 1917 года утверждалась
тоталитарная диктатура, не нуждавшаяся в социологической науке, тем более
«буржуазной». С «критикой» П. А. Сорокина выступил лидер нового режима В.
И. Ленин. Итогом стала высылка ведущих ученых-обществоведов за пределы
страны и полный разгром русской содиологии как науки
Теоретическая эволюция российской социологии как системы.
Выше речь шла об эволюции российской социологии в историческом аспекте и
почти не затрагивались вопросы содержательного плана. Но именно
содержательный анализ позволяет понять особенности русской социологии как
определенной динамической системы, увидеть ее место в системе мировой
социологии, выявить ее специфические черты и приоритеты.
Изучение истории отечественной социологии показывает, что в ее эволюции
можно выделить три фазы. совпадающие хронологически с описанными выше
историческими этапами: синтетическая, аналитическая, аналитико-
синтетическая.
Синтетическая фаза Характерная черта исследований — оптимизм, утверждающий
возможность глобального познания общества и его законов на основе синтеза
естественнонаучных и социальных знаний. Господствующий тип исследований —
позитивистские модели общества, дополняемые в той или иной форме элементами
натурализма. В онтологическом плане общество трактовалось либо в духе
холизма как надындивидуальный организм (органицнзм, географический или
экономический де-
276
терминизм), либо в духе монадологии, исходящей из первичности
индивидуального субъекта (личности) и сочетания естественных социальных
законов с моральной санкцией, реальности и идеала (психологическое
направление).
Синтетической ориентацией определялась и методология исследования.
Повсеместно использовались предельно широкие понятийные конструкции в
контексте социологического реализма. Ведущими принципами исследования
выступают эволюционизм (теории прогресса), детерминизм и особенно
редукционизм, натуралистический или психологический. При этом психика
человека рассматривается всеми школами в качестве последней грани между
природным и социальным мирами. Расхождения начинаются по вопросу
детерминации психики — внутренней (психологизм) или внешней (натурализм).
Соответственно основная проблематика — индивид и социальный организм,
индивид и группа, механизмы взаимодействия сознания индивида и группового
сознания, реальность и идеал, факторы и способы социального действия.
С течением времени обнаруживается недостаточная плодотворность жесткого
редукпионизма, ведущего к весьма абстрактным схемам. Пониманию этого
способствовала и филосо(|)ская критика глобальных претензий позитивизма и
экономического материализма. Усиливается внимание к проблеме культуры и
социокультурных факторов, специфичности социального познания, синтезу
положительных результатов различных подходов к обществу (Михайловский,
Ковалевский и др.). Социологическая эволюция перерастает в новую фазу.
Однако прежде чем перейти к ее описанию, необходимо определить место
экономического материализма в развитии российской социологии. Хотя данное
направление стояло несколько особняком и в полной мере не укладывается в
предложенную схему, взаимодействие с ним определило ряд тенденций в
развитии научной социологии на русской почве. В целом экономический
материализм развивался в духе холизма, социального реализма и
экономического редукпионизма. Стремление выйти за рамки этой жесткой
парадигмы способствовало переходу многих последователей данной школы на
позиции иных направлений. Наиболее ярко об этом свидетельствует эволюция
«легального» марксизма
Широкое увлечение в России марксистскими идеями имело те же причины. что и
увлечение позитивизмом. Первые аналитики марксизма и рассматривали его в
ряду позитивизма как возможный вариант глобального социального объяснения в
контексте поиска путей эволюции России. Соответственно наряду с
исследованиями представителей ортодоксального марксизма имели место
многочисленные попытки включения отдельных марксистских идей в иные
социологические конструкции.
В целом, по словам Н. А. Бердяева, чтобы понять судьбу марксизма на русской
почве, причины возникновения из него ряда новых течений, нуж-
277
но видеть его изначальную двойственность. С одной стороны, марксизм
выступает как доктрина социологического детерминизма, обосновывающая
ведущую роль экономики и социальных структур в обществе. Именно в этом
социологическая значимость марксизма. С другой же стороны, как и
большинство ранних социологических теорий, марксизм попытался стать теорией
не только сущего, но и должного, в этическом духе описать идеальное
общество, где человек освобождается от пут экономической детерминации и
становится в полном смысле слова свободным. При этом утверждается
абсолютная возможность создания такого общества в реальности и
обосновываются пути его достижения. Эти две стороны марксизма вступили в
неразрешимое противоречие. Попытки его разрешить и определили эволюцию
русского марксизма.
В итоге выявились три течения: I) ортодоксальное по форме и содержанию,
обосновывающее в духе экономического детерминизма пути естественной
социальной эволюции России (Г. В. Плеханов); 2) ортодоксальное по форме, но
стремящееся к неортодоксальному содержанию посредством попыток логически
соединить теорию сущего и теорию должного (В. И. Ульянов-Ленин). Фактически
же произошло соединение экономического материализма с устаревшими тезисами
русской субъективной социологии, что привело при внешней научности к
воссозданию субъективизма в единстве с политическим тоталитаризмом, к
дегуманизации социальной теории; 3) неортодоксальное, критическое
направление, первоначально пытавшееся соединить марксизм с иными
методологическими принципами, а затем полностью отошедшее от него и
создавшее собственное социологическое видение мира (Н. А Бердяев, С. Н.
Булгаков).
Аналитическая фаза. К концу XIX века в российской социологии усиливается
критика натуралистических и позитивистских моделей, жесткого редукционизма,
не позволяющих выявить специфику социального. На передний план выходит
антипозитивистская ориентация, лидером которой становится неокантианство.
Весьма близко к неокантианству, а частично и опираясь на него, начинается
обоснование социологических идей в рамках русской религиозной философии.
Выдвигается лозунг восстановления идеализма. В целом аналитическую фазу
можно назвать стадией теоретико-методологической критики
Господствующий тип исследований — ценностные модели общества,
социокультурный анализ. Неокантианство рассматривает общество не как
организм, а как организацию духовно-нормативного типа, закономерности
которой носят характер целевой необходимости. Реализация последней зависит
от основанного на определенных ценностях выбора людей. Различного рода
социальные структуры и институты есть только типы поведения людей. В
гносеологическом плане подчеркивалась специфичность социального познания и
наличие границ рационализации социальности. Ут-
278
верждаются принципы индетерминизма, интроспекции, нормативизма. Основные
проблемы: индивид — норма — культура, реальное и идеальное в социуме,
мотивация действия.
Аналитико-синтетическая фаза. Уже на предыдущей фазе конкретные школы явно
ощущали необходимость взаимодополнения. Скажем, у неокантианцев совершенно
неожиданно обнаруживается обсуждение проблем социологического измерения. В
социологии религиозных философов налицо стремление дать теорию реального
функционирования общества в контексте его движения к сверхидеальному бытию.
Выявляется достаточно четкий консенсус в понимании социологии как общей
теории социального. Иначе говоря, речь идет о социологическом синтезе, но
на основе четкого аналитического подхода к подлинно социологическим
объектам. Лидирующими являются две ориентации — неопозитивизм и
«христианская социология», которые, внешне не принимая друг друга, идут
фактически к одной цели.
В социальной онтологии преобладает тенденция к синтезу холизма и
монадологии, к описанию общества как целостного организма, элементы
которого связаны функционально. Вопрос о том, что скрывается за
функциональными связями, либо снимается (бихевиоризм), либо переводится в
сферу иррационального («христианская социология»). Соответственно в
социальной гносеологии утверждается стремление к методологическому
объективизму на основе умеренного эволюционизма, синтеза реализма и
номинализма, мягкого редукционизма. Основная проблематика: теория
социального взаимодействия, его факторы и способы объяснения. При этом в
отличие от предыдущих этапов проблема социально должного снимается как
научная проблема, таковой является только социально сущее.
Итак, за период с 60-х годов XIX века по 20-е годы XX века социология
достигла высокой степени зрелости, развитой культуры анализа, сформировала
необходимые институты. Четко осознана необходимость интеграции социального
знания, но не за счет подавления одних школ другими, а на основе принципа
их дополнительности. Формы реализации такой интеграции были обоснованы
русскими мыслителями уже в эмиграции (П. А. Сорокин, С. Л. Франк).
Социология приобрела твердую собственную основу для перехода в качественно
новый этап. Важно при этом иметь в виду, что российская социология ни у
кого не ходила в ученицах и находилась в равноправном диалоге с западной
мыслью.
3.2. Географический детерминизм, органицизм, психологизм
Исследования в рамках парадигм натурализма и психологизма представлены в
российской социологии творчеством ряда выдающихся ученых. Идеи
географического направления получили наиболее заметное выражение в трудах
ученого-географа и социолога Льва Ильича Мечникова.
Основные подходы и концепции собственно социологической теории Л. И
Мечникова были изложены в крупнейшей его работе «Цивилизация и великие
исторические реки» (1889).
Отвергая концепцию социал-дарвинизма за его механистическое уподобление
социальных закономерностей закону борьбы за существование, исследователь
стремился превратить социологию в точную научную дисциплину. Для этого, по
его мнению, было необходимо сформулировать истинные специфические законы
общественной жизни, а также достаточно корректно определить критерии
социального прогресса.
Полагая, что общество начинается там и тогда, где и когда несколько живых
существ собрались вместе для достижения совместными усилиями общих целей,
Л. И. Мечников подчеркивал, что в обществе стремление к кооперации,
сотрудничеству является определяющим. «Биология, — писал он, — изучает в
области растительного и животного мира явления борьбы за существование,
социология же интересуется только проявлениями солидарности и объединения
сил. т. е. факторами кооперации в природе» [38. С. 43].
Определяя социологию как науку, включающую все явления солидарности — от
связей в мире одноклеточных до производственной кооперации людей, Л. И
Мечников ориентировался на использование продуктивных аналогий между
обществом и биологическим организмом, отвергая при этом примитивный
биологический редукционизм.
Идея общественного прогресса занимала центральное место в социологической
концепции Л И. Мечникова. Без идеи прогресса, по его мнению, человеческая
история представляет лишь бессмысленный склад событий. И в этом контексте
ученый видел задачу социологии в том, чтобы определить, в чем состоит
прогресс и по какому точно определенному признаку можно узнать,
прогрессирует ли данное общество.
В качестве некоего количественного индикатора степени эволюции общества по
пути социального прогресса Л. И. Мечников фиксировал достигнутый людьми
уровень солидарности, вытесняющей первичную борьбу за существование,
характерную для биологической природы. Обращая внимание на то. что
солидарность как отношение людей может конституироваться как добровольно,
так и по принуждению, социолог полагал, что
280
именно степень свободы индивидов в этом процессе выступает как главное
мерило прогрессивности данной цивилизации. Исторические же типы кооперации,
в которых реализуется людская солидарность, обусловливаются мерой
необходимости последней, осознаваемой человеком.
История, по Мечникову, — это в конечном счете процесс постепенной
трансформации от кооперации подневольного типа (за счет внешних
принудительных сил) через союзы индивидов подчиненного типа, обусловленные
общественным разделением труда, к свободным и добровольным ассоциациям
людей, формирующимся «в силу общности интересов, личных наклонностей и
сознательного стремления к солидарности» [38. С. 65].
Настаивая на том, что «социальный прогресс находится в обратном отношении к
степени принуждения, насилия или власти, проявляющихся в общественной
жизни, и, наоборот, в прямом отношении к степени развития свободы и
самосознания» [38. С. 59), мыслитель пытался выявить механизмы этого
процесса, основания смены этапов истории.
Ориентируясь на концептуальный подход, присущий географической школе, Л. И.
Мечников искал источник эволюции цивилизации в отношении «между средой и
способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности»
[38. С. 69].
Среда, по Мечникову, — это не просто окружающая природа, а лишь та ее
часть, которая вовлекалась в процесс человеческого труда и изменялась под
его воздействием. Полагая, что главным компонентом географической среды
является так называемый гидрологический фактор (воздействие водных ресурсов
на деятельность людей), российский социолог вычленил в мировой истории три
основные эпохи или цивилизации: речную, морскую и океанскую (или
«всемирную»). Данный фактор вместе со способностью населения
приспосабливаться в ходе производственной деятельности к внешним условиям и
рассматривал исследователь в качестве движущей силы истории.
Несмотря на известный натурализм и некоторую односторонность в трактовке
социального процесса и его источников, Л. И. Мечников сумел не только
преодолеть явную узость взглядов, как правило, присущих тра-диционалистским
концепциям географического детерминизма, но также обозначить ряд проблем
для дальнейших социологических исследований (особенности социальной
психологии народов как элемент механизма социального развития, формы
социокультурной трансляции трудовых привычек и общественных установлении и
т. д.).
Интересные положения были сформулированы в российской социологической
традиции сторонниками так называемой органической школы, к числу которых
правомерно относят Александра Ивановича Страница (1826-1889) и Павла
Федоровича Лилиенфельда (1829-1903).
281
А. И. Стронин считал необходимым строить социальное знание по образу н
подобию естественных наук, в первую очередь биологии. Общество, считал он,
в реальности являет собой единый организм, а общественные институты — его
отдельные фрагменты. Неудивительно поэтому, что он полагал, что «социология
необходимо уже должна быть аналогичной с физиологией» [62. С. 265].
Изображая современное ему общество в виде пирамиды — наиболее устойчивой
фигуры, А. И. Стронин полагал, что занятие политикой должно быть
исключительным уделом высших общественных структур, создающих нравственные
и интеллектуальные ценности. При этом, по его мнению, каждый социум, как и
любой биологический организм, ограничен в собственном существовании точно
определенным запасом сил, который рано или поздно иссякает Сравнивая
процессы нравственного упадка и крушения социальных идеалов с явлениями
биологического вырождения, А. И. Стронин был убежден, что «революционные
семена» Западной Европы пагубны н чужды российской действительнооти-
Биологический редукционизм А. И. Стронина вместе с механицизмом обусловили
эвристическую ограниченность его социологической концепции. Тем не менее
ряд его теоретических выкладок побудил интеллектуальную мысль России к
активной полемике, к дальнейшему развитию социологического теоретизирования
если не через разработку концепции самого А. И. Стронина, то через
конструктивное преодоление ее.
Еще более жестким сторонником органюмической ориентации социологии как
общественной дисциплины выступил высокопоставленный российский
императорский сановник, автор книги «Мысли о социальной науке будущего»
(1872) П. ф. Лилиенфельд.
Трактуя общество как «реальный организм», живущий «той же жизнью. как и все
прочие организмы природы» [36. С. 386], П. Ф. Лилиенфельд утверждал, что
социальные законы могут быть выводимы лишь путем аналогии между действием
социальных сил и органических сил природы. Сами же общественные процессы,
по мнению исследователя, теоретически сводимы к проявлениям механического
движения.
Общество, по П. Лилиенфельду, состоит из клеток — человеческих индивидов —
подобно тому, как из клеток состоит любой организм. П. Ф. Лилиенфельд
усматривает полную аналогию между обществом и организмом как в отношении
каких-либо отдельных процессов (рождение, рост, смерть), так и отдельных
органов (мозг как правительство и т. п.).
Экономическую, политическую и юридическую деятельность мыслитель
отождествлял с физиологической, морфологической и целостной ипостасями
организма. Тем самым обосновывался тезис о вечности и неизменности главных
общественных институтов, попытки насильственной трансформации которых П. Ф.
Лилиенфельд рассматривал как патологию.
282 1
Важное места в структуре российской социологии XIX — начала XX века
занимала также психологическая школа, представленная именами Евгения
Валентиновича Де Роберти, Николая Ивановича Карсева и Николая Михайловича
Коркунова (1853-1904).
Автор таких социологических работ, как «Социология» (1880), «Прошедшее
философии» (1886), «Новая постановка основных вопросов социологии» (1909) и
др., Е. Де Роберти отождествлял социальные изменения с психологическими
процессами. Не разделяя распространенное мнение о том, что социология
призвана теоретически реконструировать общественные законы и
закономерности, Е. Де Роберти предлагал включать в ее предмет даже мораль,
реально отождествляя социологию и этику.
В целом же социолог понимал собственную дисциплину как универсальную науку
о человеческом духе, куда включались история науки, история искусств и
философии, теория познания, этика, эстетика, политика и т. д. Главной же
целью социологии Е. Де Роберти полагал познание законов психологического
взаимодействия.
Социология, по Е. Де Роберти, наука «абстрактная» и «описательная».
Подразделяя ее на два подраздела — «естественную историю общества» и
«естественную науку общества». — исследователь трактовал первый из них как
конкретную социологию. При этом в рамки «конкретной социологии» социолог
включал «элементарную социологию» (психологию) и «естественную историю
общества», изучавшую динамику общественных групп, проблемы личности,
общественных верований и т. д.
Обладая определенной продуктивностью (идея двухуровневой модели изучения
общества), данная схема была ориентирована на социологическое постижение
лишь феноменов психологического взаимодействия людей, что. очевидно,
снижало ее эвристический потенциал.
Основным социологическим методом Е Де Роберти считал социологическое
описание, полагая, что он сводим к «рациональному объяснению фактов» или
«приспособлению внешних событий к внутреннему механизму наших мыслей».
Центральной категорией социологии, по Е. Де Роберти, выступает понятие
«надорганическое» Основное содержание этого понятия социолог трактовал так:
«надорганическое» как одна из форм мировой энергии наряду с неорганической
и органической (их социальная ипостась), а также «надорганическое» как
психическое взаимодействие (в отличие от психологического факта, который
включает в себя еще и биологическую компоненту).
Эволюция «надорганического», согласно концепции Е. Де Роберти, выглядит
так: а) стадия психофизических отношений, связанная с элементарными нервно-
мозговыми взаимодействиями, порождающая сам этот феномен и продуцирующая
зачатки «общественности» животных и первобытных людей, б) стадия
психофизиологических взаимодействии, гснери-
283
тировал поэтому ученый, — она не зависит от нашей воли, и с ней прихо-
дится нам считаться» [31. С. б5].
Не будучи столь мощным течением, как органицизм и психологизм в западной
социологии, российская школа тем не менее подготовила почву для успешного
критического усвоения в страхе достижений последующих классиков общество
1НЗНИЯ (психоанализа и родственных ему учений).
3.3. Социологические воззрения Н. Я. Данилевского
В социологии XIX века ведущее место занимали эволюционистские модели
общества, трактовавшие социальное развитие в духе идей линейного прогресса.
Это относилось и к российской социологии. В то же время именно в ее рамках
появилась самая ранняя в истории социологии антиэволюционистская модель в
форме теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, по существу
предвосхитившая многие формы социологического и культурологического анализа
XX века. Хотя концепция Данилевского носила не столько социологический,
сколько социально-философский характер, содержавшиеся в ней выводы
предполагали и частично имели правомерную социологическую интерпретацию.
Николай Яковлевич Данилевский получил прекрасное образование
(Царскосельский лицей, физико-математический факультет Петербургского
университета).
С 1848 года появляются публикации Данилевского, обобщающие итоги его
научных исследований. В 1865-1868 годах он пишет свой главный социально-
философский труд «Россия и Европа», опубликованный в 1869 гону в журнале
«Заря». В конце жизни Данилевский пишет двухтомный труд «Дарвинизм» —
беспощадный критический анализ учения Ч. Дарвина. Книга осталась
незаконченной.
Работа Данилевского «Россия и Европа» вызвала острейшую полемику.
«Передовая» критика того времени, отстаивавшая курс на разъединение
общества и разжигание социальных конфликтов, не могла примириться с
диссонирующей идеей национального единства и русской самобытности С другой
стороны, взгляды Н. Я. Данилевского противоречили и идее русского
мессианства. Не случайно многие выдающиеся умы того времени не проникли в
глубину теории Н. Я. Данилевского, признав его труд за «литературный
курьез». Скажем, В. С. Соловьев, подвергший идеи Данилевского острой
критике, охарактеризовал его труд как «особую теорию панславизма, которая
образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим
безыдейным национализмом». Значительно мягче была характеристика В В
Розанова, но и он считал, что Н. Я. Да
нилевский ничего нового не дал, а «только систематизировал идеи
славянофилов».
Критики не заметили, что работа Данилевского имеет три слоя: во-первых,
идейно-политический, публицистический, отвечающий на вопрос «Почему Европа
ненавидит Россию?» и обосновывающий концепцию всеславянского союза; во-
вторых, социологическое «ядро» книги — теория культурно-исторических типов;
в-третьих, философско-исторический слой, рассматривающий проблему смысла и
направленности истории.
Критика, завязанная на политических событиях того времени, в основном
увидела поверхностный слой книги, который действительно был весьма слаб и
неоднозначен. Собственно же теоретические взгляды Данилевского в эпоху
господства эволюционизма и прогрессизма нс принимались всерьез. Этот научяо-
теорстический план исследования Данилевского (принципиально новая концепция
всеобщей истории), легко отделяемый от публицистического контекста, и
заслуживает серьезного изучения.
Данилевский рассуждал в русле методологии натурализма и органи-цизма.
Отвергая как искусственную систему свропоцентристский эволюционный принцип
объяснения истории, он ставил цель найти «естественную» социальную систему.
В этом плане ученый обратился к методологии социального познания,
особенностям его объекта.
Н. Я. Данилевский утверждал, что какая-либо общая теория общества в
принципе невозможна в силу специфичности социального объекта. Для
доказательств данного тезиса он специфически интерпретировал классификацию
наук. Теоретические науки, имеющие своим предметом такие «общие мировые
сущности», как материя, движение и дух, — это, по его мнению, химия, физика
и психология. Все остальные науки изучают лишь видоизменения материальных и
духовных сил и законов, а потому могут быть только сравнительными, но не
теоретическими.
К последним исследователь относил и науки общественные. Общественные
явления, писал он, «нс подлежат никаким особого рода силам», «не
управляются никакими особыми законами, кроме общих духовных законов».
Действие же этих законов опосредовано «морфологическим началом»,
специфичным для различных обществ. Именно поэтому, с точки зрения
Данилевского, возможно только «сравнительное обшествословие».
Более того, Данилевский сделал вывод об исключительно «национальном
характере» обществознания. Предваряя некоторые идеи социологии знания,
ученый анализировал влияние национального фактора на науку. Оно
обусловливалось и своеобразием мировоззрения народа, и, как следствие,
наличием «субъективных примесей» к объективной истине. Но если для
естественных наук, с точки зрения Данилевского, это влияние в силу простоты
их объектов носит в основном внешний характер и может
286
287
быть устранено, то в общественных науках национальным является сам их
объект и соответственно они национальны по содержанию. Следовательно,
мировая общественная наука выступает, по его мнению, только как сумма
национальных наук.
Общество, по Данилевскому, не представляет собой особой целостности, а есть
сумма национальных организмов, которые развиваются на основе
морфологического принципа, т. е. в плоскости собственного существования, по
собственным имманентным законам. Каждый общественный организм
рассматривался Данилевским как целостность, устойчивая в изменяющейся
среде. Методологически это означает опору Данилевского на принцип
номинализма и принятие аналогии как ведущего метода социального познания.
Иными словами, у ученого речь шла о методе формализованного познания,
отвлекающегося от «вещественного» субстрата сходных структур, связей,
повторений. В его лице мы видим одного из предшественников структурно-
функционального анализа социальных систем, причем с явным стремлением
сочетать его с генетическим подходом.
Ч. Я. Данилевский верно подметил пороки европоцентризма с его вытягиванием
истории в одну линию, подтягиванием предыдущей истории под собственную,
назвав такой подход «перспективной ошибкой». Человечество, по его мнению,
не представляет какой-то единой живой целостности, а скорее походит на
стихию, которая в различных точках складывается в формы, в той или иной
мере аналогичные организмам. Самые крупные из этих форм, имеющие четкие
структуру и линию развития, представляют собой то, что Данилевский назвал
культурно-историческим типом, внутри которого осуществляется общее
историческое движение. Ученый постулировал отличие «самостоятельных,
своеобразных планов» религиозного, социального, бытового, промышленного,
политического, научного, художественного, одним словом, исторического
развития.
Таким образом, по Данилевскому, культурно-исторический тип выступает как
интеграция существенных признаков определенного социального организма.
Соответственно культура есть объективация национального характера, т. е.
психических особенностей этноса, задающих видение мира.
При этом Данилевский стремился также дать социологическую интерпретацию
понятия нации как субъекта социальной динамики: «Народности, национальности
суть органы человечества, посредством которых заключающаяся в нем идея
достигает, в пространстве и во времени, возможного разнообразия, возможной
многосторонности осуществления..» [14. С. 222). И хотя подход к нации носил
у Данилевского описательный характер, его идеи были весьма значимы в
контексте становления этносо-циологии Согласно Данилевскому, нация (племя)
характеризуется особенностями склада ума, чувств и воли, составляющими
оригинальность нации и налагающими на нее печать особого типа
общечеловеческого раз-
288
вития. Эти особенности выражаются в языке, мифологии и эпосе, в основных
формах быта, т. е. в отношениях как к внешней природе, так и к себе
подобным.
Из особенностей народов вытекает многообразие культурно-исторических типов,
степень развития которых определяется их «жизненной силой». Согласно
классификации Данилевского, существовало 10 основных типов: египетский,
китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский, еврейский, греческий,
римский, аравийский, германо-романский (европейский), а также американский
и перуанский Особое место занимал русский, точнее славянский, тип. В
функциональном плане данные культурные типы выполняли положительную роль в
истории. Кроме того, функционально выделялись народы — «бичи Божий»,
которые разрушают отжившие цивилизации, а затем снова возвращаются в
«прежнее ничтожество» (гунны, монголы), а также народы, которые не
сложились в культурно-исторические типы и представляют только
«этнографический материал» для других типов. С точки зрения соотношения
традиции и новаций культурные типы разделяются на «уединенные» и
«преемственные».
Весьма любопытным представляется различение Данилевским культурно-
исторических типов в структурно-содержательном плане, чем достигается
определенное единство статического и динамического аспектов типа.
Данилевский полагал, что в идеальном плане культура (культурная
деятельность) структурируется на четыре разряда: I) религиозная
деятельность как твердая народная вера, составляющая живую основу всей
нравственной деятельности человека. 2) культурная деятельность в узком
смысле слова (отношение человека к внешнему миру в форме науки, искусства и
промышленности): 3) политическая деятельность (отношения людей между собой
как членов одного народного целого); 4) общественно-экономическая
деятельность (отношения людей применительно к условиям пользования
предметами внешнего мира). Данилевский считал, что могут быть одноосновные
культурно-исторические типы, т. е. развивающие какой-либо один из разрядов
культуры, двухосновные и т. д. Славянский же тип в перспективе впервые в
истории составит четырехосновный культурный тип, причем особую значимость
ему придаст исторически первое успешное решение общественно-экономической
задачи.
Отрицая законы эволюции общества как единого целого, Н. Я. Данилевский не
мог. исходя хотя бы из эмпирических данных, отрицать эволюцию культурно-
исторических типов. Ученый формулирует пять законов их эволюции, считая,
что они являются выводами из группировки явлений. Правда, в
действительности у Данилевского все наоборот — группировка явлений
основывается на законах. Тем не менее предлагаемые им выводы, или законы,
считать чисто априорными нельзя. Проанализируем их.
It История социологии
289
I. Закон сродства языков, на основе чего и формируется культурно-
исторический тип.
II. Закон, утверждающий, что для становления цивилизации, свойственной
самобытному культурно-историческому типу, необходима политическая
независимость народа. При этом государство рассматривалось как сугубо
внешняя культуре форма, обеспечивающая благоприятные условия для ее
самобытного развития.
III. Закон непередаваемости цивилизаций: «Начала цивилизации одного
культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип
вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему
предшествовавших или современных цивилизаций» [14. С. 91). Данный закон
Данилевский разъяснял весьма подробно, ибо здесь суть его взглядов. На
множестве примеров Данилевский показывал, что начала одного типа могут быть
искажены, уничтожены, но не могут быть заменены началами другого типа. В
последнем случае произойдет просто уничтожение другого народа, превращение
его из самостоятельного субъекта истории в этнографический материал для
иной культуры
При этом Данилевский вовсе не отрицал историческую преемственность, что ему
часто приписывается. Более того, он подчеркивал, что преемственные
культурно-исторические типы имеют естественное преимущество перед
уединенными: Цивилизации как таковые не передаются, но существуют способы
их воздействия друг на друга, имеющие иной механизм, чем передача. Причем,
если что и усваивается одной цивилизацией от другой, то это в основном
достижения науки и техники, промышленности, т. е. национально наименее
окрашенные элементы. Заметим, что эти идеи во многом созвучны
культурологическим концепциям XX века.
Данилевский, используя аналогический метод, выделяет три способа
распространения цивилизаций:
а) простейший способ — пересадка с одного места на другое посредством
колонизации. Фактически это создание очагов собственной культуры в иных
регионах при превращении аборигенов любыми способами в этнографический
материал:
б) прививка, под которой обычно и понимают передачу цивилизации. Чтобы
подчеркнуть, что и здесь нет никакого усвоения чужой культуры, Данилевский
ссылается на садоводческую практику. Прививка не приносит никакой пользы
дичку и не меняет его природы: черенок остается черенком, дичок — дичком.
По мере роста черенка садовник срезает с подвоя ненужные ветки и в конце
концов от него остается один ствол, который является только средством для
привитого растения. То же происходит и в культуре, если к ней прививаются
чуждые начала: самобытная культура становится средством для чужой,
испытывая глубокие потрясения, и может либо погибнуть, либо сбросить чуждую
культуру и восстановить себя;
290
в) способ воздействия, подобный влиянию почвенного удобрения на растение
или улучшенного питания на животный организм. Такой способ преемственности
Данилевский и считает адекватным, ибо при нем сохраняется самобытность
культуры, народа и одновременно налицо плодотворное взаимодействие
цивилизаций. Народы знакомятся с чутким опытом и используют наименее
национальные его элементы. Остальное же принимается только к сведению как
элемент сравнения.
IV. Закон, устанавливающий зависимость богатства и полноты развития
культурно-исторического типа от разнообразия и уровня самостоятельности
входящего в его состав этнографического материала (народов). Отсюда
Данилевский делает вывод о необходимости политической интеграции близких по
языку народов и вреде для их культуры политической раздробленности, что
иллюстрируется на примере славянства. Формы интеграции могут быть различны
— федерация, политический союз или иные. Главное, чтобы они создавали
возможности самостоятельного развития в рамках объединения для каждого из
близких народов. При этом интеграция должна существовать только между
членами одного типа. Если же она распространяется за его пределы, то
приносит вред культурам, подчиняя их чуждым интересам,
V. Закон краткости периодов цивилизации: «Ход развития культурно-
исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одно-плодньш
растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но
период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз
навсегда их жизненную силу» ( 14. С. 92). Или иначе:
«… период цивилизации каждого типа сравнительно очень короток, истощает
силы его и вторично не возвращается» [14. С. 106].
Н. Я. Данилевский выделяет четьфе периода в развитии культурно-
исторического типа: 1) этнографический период, самый длительный, когда
формируется запас сил будущей созидательной деятельности народа,
складывается его национальный характер и, следовательно, особый тип его
развития; 2) государственный период, носящий переходный характер, когда, в
основном в силу внешнего влияния (например, агрессии), народ строит
государство как условие независимого самобытного развития;
3) период собственно цивилизации, самый короткий, период плодоношения,
когда накопленные народом силы обнаруживают себя в самых различных формах
культурного творчества; это время растраты накопленного запаса, культура
быстро иссякает и приходит к естественному концу;
4) период естественного конца культуры, имеющий две формы: апатия
самодовольства — окостенение, одряхление культуры, когда завет старины
считается вечным идеалом для будущего, апатия отчаяния — обнаружение
неразрешимых противоречий, осознание ошибочности идеала, отклонения
развития от прямого пути.
291
Итак, исторический процесс осуществляется чере'» самобытные культурно-
исторические типы Но существует ли единство истории, прогресс человечества?
Ответ на этот вопрос у Н. Я. Данилевского неоднозначен и во многом
противоречив. Русского ученого часто обвиняли в том, что он вообще отрицает
единство истории и социальную преемственность, а если и признает последнюю,
то в противоречии со своими исходными положениями.
Действительно, высказывания Данилевского часто противоречат друг другу.
Однако необходимо видеть логику его концепции. Дело в том, что социально-
исторический процесс принципиально антиномичен и в нем одинаково значимы
оба начала: общеисторическое и культурно-своеобразное. Линейный подход к
истории этого принять не может, что на практике обычно ведет к подавлению
самобытного начала неким общим, обычно ложным (логика тоталитарных режимов)
Именно это раньше других осмыслил Данилевский и попытался сформулировать,
хотя и в недостаточно адекватной форме, теоретический образ отмеченной
антиномии, подчеркнув гибельность для человечества установления
единоличного господства какого-либо культурного типа.
Иными словами, согласно Данилевскому, «прогресс состоит не в том, чтобы все
идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще
исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях.. »
[14. С 87). Следовательно, «ни одна цивилизация не может гордиться тем, что
она представляла высшую точку развития» в сравнении с другими [14. С. 109).
Каждый культурный тип вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества,
и в этом единстве многообразия и осуществляется прогресс.
В данном ключе Данилевский раскрывал и соотношение общечеловеческого и
национального. Он действительно отрицал подход, когда национальное как
случайное, частичное противопоставляется общечеловеческому как
существенному, необходимому, как некой всеобщей цели. Согласно его мнению,
никакой такой общечеловеческой задачи вовсе не существует:
«Задача человечества состоит не в чем другом, как в проявлении, в разные
времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей
направления, которые лежат виртуально в идее человечества» [14 С 116].
Общечеловеческого, подчеркивал Данилевский, в реальности вообще нет: это
слишком тощая абстракция, которая уже, беднее национального, включающего в
себя все богатство самобытного Желать общечеловеческого — значит стремиться
к бесцветности, неоригинальности, неполноте. Но от общечеловеческого нужно
отличать всечеловеческое, которое и состоит в совокупности всего народного.
Оно подобно городу, где каждый отстраивает свою улицу по собственному
плану, а не теснится на общей
292
площади и не берется за продолжение чужой улицы. Конечно, такой
всечеловеческой цивилизации реально не существует, поскольку она
представляет собой идеал, бесконечно достигаемый последовательным или
совместным развитием всех культурно-исторических типов.
Н. Я. Данилевский создавал свою концепцию тогда, когда Россия мучительно
искала свой путь в индустриальную цивилизацию. Ученый стремился
теоретически обосновать необходимость ее самобытного пути во
всечеловеческой эволюции. В этом аспекте Данилевский оказался жестко
завязан на политических реалиях 70-80-х годов XIX века (особенно на борьбе
вокруг «восточного вопроса») и во многих оценках был неубедителен. Он был
убежден, что славянство для сохранения своей культуры от экспансии Запада
должно избавиться от болезни подражательности и объединиться на основе
начал собственного культурно-исторического типа. В противном случае судьба
славянства будет печальной, а потому «для всякого славянина… после Бога и
Его святой Церкви, — идея славянства должна быть высшею ндеею, выше науки,
выше свободы, выше просвещения, выше всякого темного блага, ибо ни одно из
них для него недостижимо без ее осуществления — без духовно, народно и
политически самобытного, независимого славянства» [14. С. 127]. Именно
здесь главное расхождение Данилевского с мессианской трактовкой «русской
идеи», например, Ф. М. Достоевским или В. С. Соловьевым. Данилевский не мог
согласиться с тем, что ради каких-либо абстрактных, пусть и благородных,
целей нужно пожертвовать собственной самобытностью. Недопустимы какая-либо
единая всемирная организация, господство какого-либо одного культурного
типа, ибо это вредно и опасно для прогресса. Как показал последующий
исторический опыт России, Данилевский оказался прав
Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых
попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный
многовариантный процесс и дать элементы его социологической интерпретации.
Конечно, многие положения теории устарели, неприемлем слишком явный
натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат
концепции. Впрочем, во многом это отражение непроясненное™ тенденции
развития самой индустриальной цивилизации в той форме, в какой они
выявились только в XX веке. Тем не менее по ряду аспектов Н Я Данилевский
выступил предтечей (к сожалению, своевременно не оцененным) многих идей
последующей мировой социологии. В частности, можно отметить следующее:
глубокую критику плоского эволюционизма; элементы оригинальной теории
культуры, социологии знания и этносоциологии; попытки структурно-
функционального анализа социальных организмов и др. Пафос же работы Н Я.
Данилевского — всечеловеческое как форма сохранения всего национально-
культурного много-
29<
очевидно более ограничено, нежели дефиниция Хоманса. которая охватывает
любую активность в рамках обмена вне зависимости от ожидания либо получения
«вознаграждения»
Одновременно, как и Хоманс, Блау постулирует, что при рассмотрении
ассоциаций, включающих «явный или скрытый, выгодный или дорогостоящий обмен
деятельностью между двумя лицами, используется элементарная экономическая
модель» |75. Р. S8]. По сути социальная жизнь трактуется им в качестве
своеобразного «базара», где «акторы» торгуются между собой с целью
извлечения наибольшей выгоды.
Для более четкого понимания теоретического подхода Блау необходимо
сформулировать те «законы» или «принципы», которые он считал существенными
факторами динамики процесса обмена (65. С. 347-373].
Принцип 1. Чем большую выгоду человек ожидает от другого, осуществляя
определенную деятельность, тем более вероятно, что он будет осуществлять
эту деятельность.
Принцип 2. Чем большим количеством вознаграждений человек обменялся с
другим лицом, тем более вероятно возникновение последующих актов обмена
благодаря возникшим и направляющим их взаимным обязательствам (Компенсацию
полученных благ как необходимость для продолжения получения их Блау
именовал «пусковым механизмом» социального взаимодействия.)
Принцип 3 .Чем чаще нарушаются при обмене взаимные обязательства, тем
меньшей властью располагают партии, склонные к негативному санкционированию
лиц, нарушающих нормы взаимности.
Принцип 4. С приближением момента вознаграждения, являющегося результатом
определенной деятельности, эта деятельность падает в цене и вероятность ее
осуществления снижается.
Принцип 5. Чем больше установилось отношений обмена, тем более вероятно,
что управлять этими отношениями будут нормы «справедливого обмена».
Принцип 6. Чем меньше соблюдаются в отношениях обмена нормы справедливости,
тем меньше власти имеют партии, склонные к негативному санкционированию
лиц, нарушающих эти нормы.
Принцип 7. Чем более стабильный и сбалансированный характер носят отношения
обмена между социальными единицами, тем менее сбалансированный и стабильный
характер приобретают другие отношения обмена. (Социальная жизнь, таким
образом, полна «дилемм», решая которые люди вынуждены менять стабильность н
баланс одних отношений обмена на напряженность других, поскольку все они
стремятся к поддержанию всего многообразия этих отношений.)
Поскольку, по Блау, организации в обществе должны извлекать выгоду из
отношений друг с другом и тем самым создавать ситуацию одновре-
242
менного взаимного «притяжения» и конкуренции, результатом последней
является их иерархическая дифференциация. Она, как правило, обусловливает
стремление к специализации в самых разнообразных сферах среди менее
удачливых организаций. Если же в результате этих процессов формируются
эффективные интеграционные механизмы, то для регуляции такого обмена должны
возникнуть и отдельные политические организации. В их задачи входит
регулирование сложных систем косвенного обмена через установление
соответствующих законов и контроль с их помощью за конкуренцией между
доминирующими организациями. Поддержание наличных систем обмена гарантирует
властвующие структуры (организации) от посягательств на существующие формы
распределения ресурсов со стороны оппозиции.
«Легитимность» правящим организациям может обеспечить только их способность
нормативно регулировать социальный обмен, основанный на догматах
опосредующих ценностей, а также возможность гарантировать получение «платы»
наиболее влиятельными организациями. Оппозиция же, по Блау, стремится
перераспределить блага, выступая тем самым «регенерирующей силой», которая
привносит жизненные силы в социальную структуру и становится основой
социальной реорганизации» [75.Р. 301]
Генезис оппозиции в обществе Блау объясняет, во-первых, способностью
обездоленных к общению, задаваемой уровнем «экологической концентрации»; во-
вторых, способностью той или иной кодификации оппозиционной идеологии; в-
третьих, уровнем социальной солидарности обездоленных; в-четвертых,
степенью и мерой политизированности оппозиционной организации. При этом
темпы этого процесса Блау связывает со скоростью социальной мобильности в
обществе, с готовностью доминирующих групп к уступкам, с количеством
межличностных и межгрупповых конфликтов в границах социальной системы.
Предложив весьма оригинальную концепцию сущности общества, Блау, пожалуй,
поставил намного больше теоретических проблем, стимулирующих
социологические изыскания, нежели разрешил их. В то же время его
нетрадиционная попытка сформулировать хотя бы некоторые общие принципы,
действующие на всех уровнях социальной организации, и хотя бы некоторые
законы, реализующиеся на каждом из этих уровней, сыграла определенную роль
в эволюции современной социологии Запада.
2.10. Теория символического интеракционизма
Существенный вклад в эволюцию современной западной социологии внес
основоположник символического интеракционизма, американский философ и
социолог, профессор философии Чикагского университета
ДжорджМид ОХбЗ-ГО!).
243
Находясь под значительным влиянием философии прагматизма (главным образом
идей Джона Дьюи), Мид уделял большое внимание проблемам использования
научного метода в решении различных социальных проблем.
Эти ориентации Мида в значительной мере содействовали постановке им ряда
новых вопросов и получению соответствующих результатов.
Принципиально важным моментом социологического творчества Мида были
признание им примата социального над индивидуальным и стремление преодолеть
ограниченность той исследовательской традиции, в которой индивид и
общество, как правило, противопоставлялись друг другу.
Квалифицируя свою позицию как «социальный бихевиоризм», Мид особенно
подчеркивал, что единственно правильное объяснение сознания человека может
быть дано лишь в терминах поведения, а не наоборот, как полагали ранее.
Мнд написал очень мало работ Большинство его основополагающих идей можно
найти только в опубликованных посмертно записях его лекций. Наиболее
значительное изложение интеракционизма содержится в книге «Разум, Я и
Общество» (1934). Данная методологическая ориентация сводила содержание
социальных процессов к взаимодействию индивидов в группе и в обществе
Отрицая изначальную данность людям разума и сознания, Мид подчеркивал, что
социальный мир индивида и человечества формируется в результате процессов
социальных взаимодействии, в которых большую роль играет «символическое
окружение»
Согласно концепции Мида, общение между людьми осуществляется при помощи
особых средств — символов, к которым он относил жест и язык.
Анализу «символического окружения» человека Мид придавал особое значение,
поскольку оно оказывает решающее влияние на формирование сознания личности
и человеческого «Я». Рассматривая жест как специфический символ, Мид
указывал, что он выступает в непосредственной или опосредованной форме как
начальный, незавершенный элемент поведенческого действия или акта. Смысл
жеста, когда он понятен, вызывает соответствующую, как правило,
инстинктивную реакцию. Но жест нс имеет социально закрепленного значения. В
этом отношении язык, как более зрелая форма, обладает значительными
преимуществами, поскольку может оказывать одинаковое воздействие на разных
индивидов.
В любой культуре с жестом и языком всегда связано какое-то их значение. Это
значение Мнд усматривал в «практических последствиях», т. е. тех реакциях,
которые вызывают данные символы. «Значение — отмечал Мид, — это не
состояние сознания.. Значение жеста равно ответу данного индивида на жест
другого в определенном акте социального действия, этот ответ служит также
основой возникновения другого жеста или нового содержания для нового жеста.
Поэтому в данном случае жест является началом социального акта,
порождающего ряд коммуникаций» [2. С. 118].
244
Трактовка символического взаимодействия как основания общественной жизни
опиралась у Мида на мысль о том, что по мере трансляции символов индивид
передает своему партнеру также и ряд стимулов, отличных от своих
собственных. В этом плане межличностное взаимодействие сводится к процессу
«перенимания ролей», копирования действий социального партнера. Так, по
Миду, происходит и передача определенной социально значимой информации, т.
е. познание индивидом множества значений и ценностей, которыми обладают
подобные ему.
По мнению Мида, человеческие действия изначально носят социальный характер.
Он неоднократно подчеркивал, что объяснение поведения индивида возможно
лишь в терминах организованного поведения общественной группы и что
действия индивида необъяснимы, если их не рассматривать как органическое
целое.
Одной из важнейших частей социологического учения Мида явилась его
концепция «межиндивндуального взаимодействия», утверждавшая, что общение
людей и установки индивида на объекты (на «других» и на самого себя)
порождаются и поддерживаются определенной совокупностью социальных
факторов. То, как индивид воспринимает окружающую социальную
действительность, обусловливается его опытом общения с другими, особенно
собственной способностью воспринимать мир и себя так, как этот мир видят
другие и как это выражено соответствующими символами (жестами или словами).
В связи с этим поведение индивида в группе, отмечал Мид, «является
результатом принятия данным индивидом установок других по отношению к себе
и последующей кристаллизации всех этих частных установок в единую установку
или точку зрения, которая может быть названа установкой «обобщенного
другого» [85. Р 90]
Этот процесс принятия роли других людей («обобщенного другого») особенно
рельефно проявляется в ходе формирования человеческого «Я». происхождение и
структура которого, по Миду, отражают единство и структуру социального
процесса
В целом, согласно концепции Мида, поведение человека обусловливается
структурой его личности, его социальной ролью и восприятием установок
«обобщенного другого».
Существенное значение для развития социологии и психологии имела
разработанная Мидом ролевая концепция личности. Многомерное поведение
человека можно представить (и проанализировать) в виде определенного набора
социально-типичных, устойчивых шаблонов его поведения -«ролей», которые
человек играет в обществе. Причем, по Миду, анализ «ролей» человека дает
достаточные основания для суждения не только о его поведении, но и о его
личности, поскольку ее внутренняя импульсивная и нормативная
противоречивость выражается в любых поведенческих актах.
245
Л тема 7
ичиостъ как субъект и объект общественных отношений
I/ Понятие личности. Личность как субъект общественных отношений.
Взаимоотношение личности и общества 2/ Ролевые теории личности. Социальный
статус З/ Формирование личности в процессе социализации. Отклоняющееся
поведение личности
Понятие личности. Личность как субъект общественных отношений.
Взаимоотношение личности и общества
Первичным агентом социального взаимодействия и отношений является личность.
Что же такое личность? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо
прежде всего, провести разграничение понятий «человек», «индивид»,
«личность». Понятие «человек» употребляется для характеристики всеобщих,
присущих всем людям качеств и способностей. Это понятие подчеркивает
наличие в мире такой особой исторически развивающейся общности, как
человеческий род (homo sapiens), человечество, которое отличается от всех
иных материальных систем только ему присущим способом жизнедеятельности.
Благодаря этому способу жизнедеятельности, человек на всех этапах
исторического развития, во всех точках земного шара остается тождественным
самому себе, сохраняет определенный онтологический статус.
Итак, существует человечество как специфическая материальная реальность. Но
человечество как таковое самостоятельно не существует. Живут и действуют
конкретные люди. Существование отдельных представителей человечества
выражается понятием «индивид». Индивид— это единичный представитель
человеческого рода, конкретный носитель всех социальных и психологических
черт человечества: разума, воли, потребностей, интересов и т. д. Понятие
«индивид» в этом случае употребляется в значении «конкретный человек». При
такой постановке вопроса не фиксируются как особенности действия различных
биологических факторов (возрастных особенностей, пола, темперамента), так и
различия социальных условий жизнедеятельности человека. Однако полностью
абстрагироваться от действия этих факторов невозможно. Очевидно, что
существуют большие различия между жизнедеятельностью ребенка и взрослого
человека, человека первобытного общества и более развитых исторических
эпох. Чтобы отразить конкретно-исторические особенности развития человека
на различных уровнях его индивидуального и ис
торического развития, наряду с понятием «индивид» используют и понятие
«личность». Индивид в данном случае рассматривается как отправной момент
для формирования личности от исходного состояния для онто- и филогенеза
человека, личность — итог развития индивида, наиболее полное воплощение
всех человеческих качеств.
Личность является объектом изучения ряда гуманитарных наук, прежде всего,
философии, психологии и социологии. Философия рассматривает личность с
точки зрения ее положения в мире как субъекта деятельности, познания и
творчества. Психология изучает личность в качестве устойчивой целостности
психических процессов, свойств и отношений: темперамента, характера,
способностей, волевых качеств и т. д.
Социологический же подход выделяет в личности социальнотипи-ческое.
Основная проблематика социологическойтеории личности связана с процессом
формирования личности и развития ее потребностей в неразрывной связи с
функционированием и развитием социальных общно-стей, изучением закономерной
связи личности и общества, личности и группы, регуляции и саморегуляции
социального поведения личности. Здесь сформулированы некоторые наиболее
общие принципы подхода к изучению личности в социологии. Однако социология
содержит множест-во теорий личности, которые отличаются друг от друга
кардинальными методологическими установками. Теория личности как субъекта и
объекта деятельности и общения в марксистской социологии, ролевая теория
личности Ч. Кули, Р. Дарендорфа, Р. Минтона, Р. Мертона и др.
В марксистской теории личности главный акцент смещен в сторону
взаимодействия личности и общества. Личность, с точки зрения этого подхода,
рассматривается как целостность социальных качеств человека, как выражаются
авторы учебника «Социология» под ред. Г. В. Осипова: «Определенным образом
реализованная в индивиде интеграция социальных отношений данного общества»,
продукт исторического развития, результат включения индивида в социальную
систему посредством активной предметной деятельности и общения. На рисунке
2а. в детальном виде показана связь «общие социальные условия — личность
как объект». Эта схема дана в монографии российского социолога В. А. Ядова
«Социологические исследования: методология, программа, методы». Общие
социальные условия, прежде всего, представлены экономическими отношениями,
от которых зависит социальная структура общества, т. е. разделение на
классы, социальная дифференциация, закрепление общественного разделения
труда. Социальная структура общества — это основа социальных отношений.
Далее даны идеологические отношения как компонент общих социальных условий,
а также духовная культура аккумулирующая исторически сложившиеся традиции и
обычаи данного общества. Социальная структура и общественное разделение
труда, по мне-ю марксистской социологии, является главным элементом обу-
вливающим все социальные отношения и отношения в духовной гре, ибо они
определяют специфику интересов различных клас- и социальных слоев
общества.
Личность
| |Объективные| | |
| |^ | | |
| |социальные | |Возраст: |
| | | |стадия |
|Лад 1 |писания, | |жизненного|
| |заданные | |цикла |
| |социальным | |» «rnft |
| |положением | |ТТ1ГГП-1^|

Социальное положение индивида: принадлежность к социальной группе и его
место в системе социальных позиций и общественных связей
Ближайшее социальное окружение
Характер, содержание и условия труда
Условие быта как условие жизненной среды
Микросреда: специфические социальные условия
Социальные институты
Социальная структура, общественное •разделение труда
Социальные и идеологические отношения, духовная культура, традиции, нравы,
обычаи
Производств
енные отношения (отношения в экономической сфере)
Макросреда: общие социальные условия
Рис. 2а. Личность как объект социальных отношений
Важным компоненом макросреды являются социальные институты. которые связаны
и с социальной структурой, и с идеологи-
ческими отношениями.
Общие социальные условия определяют специфические социальные условия жизни
людей. К последним относятся, прежде всего, социальное положение индивидов,
т. е. принадлежность к определенной социальной группе и место в системе
социальных пози_ щи. Социальное положние индивидов прямо связано с
характером и содержанием труда и условиями его жизни, с его полом, возрас.
том, этнической и религиозной принадлежностью, семейным положением и
положением в системе управления общественными про^ цессами. Его социальное
положение через условия труда .^быта включает и его ближайшее социальное
окружение — социальные связи, в которых человек «обучается, ролевому
поведению.
Таким образом, система «личность как объект» предстает в качестве
определенной системы научных понятий, отражающих некоторые существенные
свойства нормативных требований, предъявляемых социальными общностями их
членам
Личность

Освоение (интерпретация) социальных предписаний (ролей) и на этой основе
творческое преобразование действительности, включая вперолевое поведение
Мотивы
избирательного
деятельно —
предметного
отношения
к окружающему
миру, социальной
действительности

Система предрасположений (диспозиций) к восприятию действительности
определенным образом и готовности оействоватъ целенаправленно, что
обусловлено прошлым опытам (ценностные ориентации и социальные установки
Динамическая система потребностей, общая направленность интересов,
связанная с общественным положением и социальным окружением личности
Психофизические свойства индивида

Общие и специфические социальные, условия, т. е. макро и микросреда условий
жизни
Рис. 26. Личность как субъект социальных отношений
Большое значение в марксистской социологии придается исследованию
субъективных свойств личности, формирующихся в процессах предметной
деятельности и выражающихся в определенных свойствах сознания, в
разнообразных творческих проявлениях, включая активное формирование новых
общественно необходимых функций и образцов поведения. На рисунке 26.
развернуто содержание системы «личность как субъект». Социальные условия
(общие и специфические) сказываются на интересах индивида. Через социальный
интерес осуществляется обратная связь — от субъекта к его социальному
поведению, т.е. люди действуют, преследуя определенные социально
обусловленные интересы. При этом на основе динамической системы
потребностей и предшествующего опыта субъект формирует определенные и
относительно устойчивые предпочтения (диспозиции) к восприятию и способу
действий в различных конкретных ситуациях, формирование новых потребностей,
интересов и диспозиций стимулирует творческое, нестереотипное поведение,
выход за рамки жестких ролевых предписаний, возможный лишь при условии
развитого самосознания.
Личность как субъект социальных отношении, прежде всего, характеризуется
автономностью, определенной степенью независимости от общества, способной
противопоставить себя обществу. Личная независимость сопряжена с умением
властвовать над собой, а это, в свою очередь, предполагает наличие у
личности самосознания, т. е. не просто сознания, мышления и воли, а
способность к самоанализу, самооценке, самоконтролю.
Самосознание личности трансформируется в жизненную позицию. Жизненная
позиция представляет собой принцип поведения, основанный на
мировоззренческих установках, социальных ценностях, идеалах и нормах
личности, готовности к действию. Значение мировоззренческих и ценностно-
нормативных факторов в жизни личности разъясняет дйспоэиционная (от лат.
dispositio-расположение) теория саморегуляции социального поведения
личности. Зачинателями этой теории были американские социологи Т. Знанецкий
и Ч. Томас, в советской социологии эту теорию активно разрабатывал В. А.
Ядов. Диспозиционная теория позволяет установить связи между
социологическим и социально-психологическим поведением личности. Диспозиция
личности означает предрасположенность личности к определенному восприятию
условий деятельности и к определенному поведению в этих условиях.
Диспозиции делят на высшие и низшие. Высшие регулируют общую направленность
поведения. Они включают в себя: 1) концепцию жизни и ценностные ориентации;
2) обобщенные социальные установки на типичные социальные объекты и
ситуации; 3) ситуативные социальные установки как предрасположенность к
восприятию и поведению в данных конкретных условиях, в данной предметной и
социальной среде. Низшие — поведение в определенных сферах деятельности,
направленности поступков в типичных ситуациях. Высшие личностные
диспозиции, будучи продуктом общих социальных условий и отвечая наиболее
важным потребностям личности, потребностям гармонии с обществом, активно
воздействуют на низшие диспозиции.
Ролевые теории личности. Социальный статус Значительное место в социологии
личности занимает ролеван теория личности. Основные положения этой теории
были сформулированы американскими социологами Дж. Мидом и Р. Минтоном,
активно разрабатывались Р. Мертоном и Т. Парсонсом, а также
западногерманским социологом Р. Дарендорфом. Каковы же основные положения
этой теории?
Ролевая теория личности описывает ее социальное поведение двумя основными
понятиями: «социальный статус» и «социальная роль». Разберем, что означают
эти понятия. Каждый человек в социальной системе занимает несколько
позиций. Каждая из этих позиций, предполагающая определенные права и
обязанности, называется ста
тусом, Человек может иметь несколько статусов. Но чаще всего только один
определяет его положение в обществе. Этот статус называется главным, или
интегральным. Часто бывает так, что главный, или интегральный, статус
обусловлен его должностью (например, директор, профессор). Социальный
статус отражается как во внешнем поведении и облике (одежде, жаргоне и иных
знаках социальной и профессиональной принадлежности), так и во внутренней
позиции (в установках, ценностных ориентациях, мотивациях и т. д.).
Социологи отличают предписанные и приобретенные статусы. Предписанный —
это, значит, навязанный обществом вне зависимости от усилий и заслуг
личности. Он обусловливается этническим происхождением, местом рождения,
семьей и т. д, Приобретсшцлй (достигнутый) статус определяется усилиями
самого человека (например, писатель, генеральный секретарь, директор и т.
д.). Выделяются также естественный и профессионально-должностной статусы.
Естественный статус личности предполагает существенные и относительно
устойчивые характеристики человека (мужчины и женщины, детство, юность,
зрелость, старость и т. д.). Профессионально-должностной — это базисный
статус личности, для взрослого человека, чаще всего, являющийся основой
интегрального статуса. В нем фиксируется социальное, экономическое и
производственно-техническое положение (банкир, инженер, адвокат и т. д.).
Социальный статус обозначает конкретное место, которое занимает индивид в
данной социальной системе. Совокупность требований, предъявляемых индивиду
обществом, образует содержание социальной роли. Социальная роль — это
совокупность действий, которые должен выполнить человек, занимающий данный
статус в социальной системе. Каждый статус обычно включает ряд ролей.
Совокупность ролей, вытекающих изданного статуса, называется ролевым
набором. Марксистская социология качественно различает ин-
ституциализированные и конвенциональные (по соглашению) роли. Первые
являются ведущими, так как вытекают из социальной структуры общества, а
вторые возникают относительно произвольно в групповых взаимодействиях и
предполагают субъективную окраску.
Одна из первых попыток систематизации ролей была предпринята Т. Парсонсом.
Он считал, что любая роль описывается пятью основными характеристиками: 1)
эмоциональной — одни роли требуют эмоциональной сдержанности, другие —
раскованности; 2) способом получения — одни предписываются, другие
завоевываются;
3) масштабом — часть ролей сформулирована и строго ограничена, другая —
размыта; 4) формализацией — действие в строго установленных правилах либо
произвольно; 5) мотивацией — на личную прибыль, на общее благо и т. д.
Любая роль характеризуется некоторым набором этих пяти свойств.
Социальную роль следует рассматривать в двух аспектах: ролевого ожидания и
ролевого исполнения. Между этими двумя аспектами никогда не бывает полного
совпадения. Но каждый из них имеет большое значение в поведении личности.
Наши роли определяются прежде всего тем, чего ожидают от нас другие. Эти
ожидания
ассоциируются со статусом, который имеет данная личность. Если кто-то не
играет роли в соответствии с нашим ожиданием, то он вступает в определенный
конфликт с обществом. Например, родитель должен заботиться о детях, близкий
друг должен быть неравнодушен к нашим проблемам и т. д.
Ролевые требования (предписания, положения и ожидания соответствующего
поведения) воплощаются в конкретных социальных нормах, сгруппированных
вокруг социального статуса.
В нормативной структуре социальной роли обычно выделяются четыре элемента:
1) описание типа поведения, соответствующего данной роли; 2) предписания
(требования), связанные с данным поведением; 3) оценка выполнения
предписанной роли; 4) санкция — социальные последствия того или иного
действия в рамках требований социальной системы. Социальные санкции по
своему характеру могут быть моральными, реализуемыми непосредственно
социальной группой через ее поведение (например, презрение), или
юридическими, политическими, экологическими и т. д, реализуемыми через
деятельность конкретных социальных институтов. Смысл социальных санкций
состоит в том, чтобы побудить человека к определенному типу поведения. Они
являются одним из важнейших элементов социального регулирования.
Следует отметить, что любая роль не является чистой моделью поведения.
Главным связующим звеном между ролевыми ожиданиями и ролевым поведением
служит характер индивида. Это значит, что поведение конкретного человека не
укладывается в чистую схему. Оно является продуктом уникального,
свойственного только ему способа интерпретации и истолкования ролей.
Поскольку каждый человек исполняет несколько ролей в множестве различных
ситуаций, между ролями может возникнуть конфликт. Ситуация, в которой
человек сталкивается с необходимостью удовлетворять требования двух или
более несовместимых ролей, называется ролевым конфликтом. Конфликт создает
стрессовую ситуацию, и необходимо изыскивать способы гармонизации ролей.
Формирование личности в процессе социализации. Отклоняющееся поведение
личности
Личность как объект общественных отношений рассматривается в социологии в
контексте двух взаимосвязанных процессов — социализации и идентификации.
Социализация — это процесс усвоения индивидом образцов поведения,
социальных норм и ценностей, необходимых для его успешного функционирования
в данном обществе. Социализация охватывает все процессы приобщения к
культуре, обучения и воспитания, с помощью которых человек приобретает
социальную природу и способность участвовать в социальной жизни. В процессе
социализации принимает участие все окружение индивида: семья, соседи,
сверстники в детском заведении, школе, средства массовой информации и т. д
Для успешной социализации, по Д. Смелзеру, необходимо действие трех
фактов: ожидания, изменения поведения и стремления соответствовать этим
ожиданиям. Процесс формирования личности, по его мнению, происходит по трем
различным стадиям: 1) стадии подражания и копирования детьми поведения
взрослых; 2) игровой стадии, когда дети осознают поведение как исполнение
роли; 3) стадии групповых игр, на которой дети учатся понимать, что от них
ждет целая группа людей.
Одним из первых выделил элементы социализации ребенка 3. Фрейд- По Фрейду,
личность включает три элемента: «ид» — источник энергии, стимулируемый
стремлением к удовольствию;
«эго» — осуществляющий контроль личности, на основе принципа реальности, и
«суперэго», или нравственный оценочный элемент. Социализация представляется
Фрейдом процессом «развертывания» врожденных свойств человека, в результате
которого происходят становления этих трех составляющих элементов личности.
В этом процессе Фрейд выделяет четыре стадии, каждая из которых связана с
определенными участками тела, так называемые эрогенные зоны: оральная,
анальная, фаллическая и фаза половой зрелости.
Французский психолог Ж. Пиаже, сохраняя идею различных стадий в развитии
личности, делает акцент на развитии познавательных структур индивида и их
последующей перестройке в зависимости от опыта и социального
взаимодействия. Эти стадии сменяют одна другую в определенной
последовательности: сенсорно-моторная (от рождения до 2 лет),
операциональная (от 2 до 7), стадия конкретных операций (с 7 до 11), стадия
формальных операций (с 12 до 15). Многие психологи и социологи
подчеркивают, что процесс социализации продолжается в течение всей жизни
человека, и утверждают, что социализация взрослых отличается от
социализации детей несколькими моментами. Социализация взрослых скорее
изменяет внешнее поведение, в то время, как социализация детей формирует
ценностные ориентации. Социализация взрослых рассчитана на то, чтобы помочь
человеку приобрести определенные навыки, социализация в детстве в большей
мере имеет дело с мотивацией поведения. Психолог Р. Гарольд предложил
теорию, в которой социализация взрослых рассматривается не как продолжение
детской социализации, а как процесс, в котором изживаются психологические
приметы детства: отказ от детских мифов (таких, например, как всемогущество
авторитета или идея о том, что наши требования должны быть законом для
окружающих).
Каковы же механизмы социализации? Уже 3. Фрейд выделил психологические
механизмы социализации: имитацию, идентификацию, чувство стыда и вины.
Имитацией называется осознанная попытка ребенка копировать определенную
модель поведения. Образцами для подражания могут выступать родители,
родственники, друзья и т. д. Идентификация — это способ осознания
принадлежности к той или иной общности. Через идентификацию дети принимают
поведение родителей, родственников, друзей, соседей и т. д., их ценности,
нормы, образцы поведения как свои собственные.
ассоциируются со статусом, который имеет данная личность. Если кто-то не
играет роли в соответствии с нашим ожиданием, то он вступает в определенный
конфликт с обществом. Например, родитель должен заботиться о детях, близкий
друг должен быть неравнодушен к нашим проблемам и т. д.
Ролевые требования (предписания, положения и ожидания соответствующего
поведения) воплощаются в конкретных социальных нормах, сгруппированных
вокруг социального статуса.
В нормативной структуре социальной роли обычно выделяются четыре элемента:
1) описание типа поведения, соответствующего дан-ной роли; 2) предписания
(требования), связанные с данным поведением; 3) оценка выполнения
предписанной роли; 4) санкция — социальные последствия того или иного
действия в рамках требований социальной системы. Социальные санкции по
своему характеру могут быть моральными, реализуемыми непосредственно
социальной группой через ее поведение (например, презрение), или
юридическими, политическими, экологическими и т. д, реализуемыми через
деятельность конкретных социальных институтов. Смысл социальных санкций
состоит в том, чтобы побудить человека к определенному типу поведения. Они
являются одним из важнейших элементов социального регулирования.
Следует отметить, что любая роль не является чистой моделью поведения.
Главным связующим звеном между ролевыми ожиданиями и ролевым поведением
служит характер индивида. Это значит, что поведение конкретного человека не
укладывается в чистую схему. Оно является продуктом уникального,
свойственного только ему способа интерпретации и истолкования ролей.
Поскольку каждый человек исполняет несколько ролей в множестве различных
ситуаций, между ролями может возникнуть конфликт. Ситуация, в которой
человек сталкивается с необходимостью удовлетворять требования двух или
более несовместимых ролей, называется ролевым конфликтом. Конфликт создает
стрессовую ситуацию, и необходимо изыскивать способы гармонизации ролей.
Формирование личности в процессе социализации. Отклоняющееся поведение
личности
Личность как объект общественных отношений рассматривается в социологии в
контексте двух взаимосвязанных процессов — социализации и идентификации.
Социализация — это процесс усвоения индивидом образцов поведения,
социальных норм и ценностей, необходимых для его успешного функционирования
в данном обществе. Социализация охватывает все процессы приобщения к
культуре, обучения и воспитания, с помощью которых человек приобретает
социальную природу и способность участвовать в социальной жизни. В процессе
социализации принимает участие все окружение индивида: семья, соседи,
сверстники в детском заведении, школе, средства массовой информации и т. д
Для успешной социализации, по Д Смелзеру, необходимо действие трех
фактов: ожидания, изменения поведения и стремления соответствовать этим
ожиданиям. Процесс формирования личности, по его мнению, происходит по трем
различным стадиям: 1) стадии подражания и копирования детьми поведения
взрослых; 2) игровой стадии, когда дети осознают поведение как исполнение
роли; 3) стадии групповых игр, на которой дети учатся понимать, что от них
ждет целая группа людей.
Одним из первых выделил элементы социализации ребенка 3. Фрейд. По Фрейду,
личность включает три элемента: «ид» — источник энергии, стимулируемый
стремлением к удовольствию;
«эго» — осуществляющий контроль личности, на основе принципа реальности, и
«суперэго», или нравственный оценочный элемент. Социализация представляется
Фрейдом процессом «развертывания» врожденных свойств человека, в результате
которого происходят становления этих трех составляющих элементов личности.
В этом процессе Фрейд выделяет четыре стадии, каждая из которых связана с
определенными участками тела, так называемые эрогенные зоны: оральная,
анальная, фаллическая и фаза половой зрелости.
Французский психолог Ж. Пиаже, сохраняя идею различных стадий в развитии
личности, делает акцент на развитии познавательных структур индивида и их
последующей перестройке в зависимости от опыта и социального
взаимодействия. Эти стадии сменяют одна другую в определенной
последовательности: сенсорно-моторная (от рождения до 2 лет),
операциональная (от 2 до 7), стадия конкретных операций (с 7 до 11), стадия
формальных операций (с 12 до 15). Многие психологи и социологи
подчеркивают, что процесс социализации продолжается в течение всей жизни
человека, и утверждают, что социализация взрослых отличается от
социализации детей несколькими моментами. Социализация взрослых скорее
изменяет внешнее поведение, в то время, как социализация детей формирует
ценностные ориентации. Социализация взрослых рассчитана на то, чтобы помочь
человеку приобрести определенные навыки, социализация в детстве в большей
мере имеет дело с мотивацией поведения. Психолог Р. Гарольд предложил
теорию, в которой социализация взрослых рассматривается не как продолжение
детской социализации, а как процесс, в котором изживаются психологические
приметы детства: отказ от детских мифов (таких, например, как всемогущество
авторитета или идея о том, что наши требования должны быть законом для
окружающих).
Каковы же механизмы социализации? Уже 3. Фрейд выделил психологические
механизмы социализации: имитацию, идентификацию, чувство стыда и вины.
Имитацией называется осознанная попытка ребенка копировать определенную
модель поведения. Образцами для подражания могут выступать родители,
родственники, друзья и т. д. Идентификация — это способ осознания
принадлежности к той или иной общности. Через идентификацию дети принимают
поведение родителей, родственников, друзей, соседей и т. д., их ценности,
нормы, образцы поведения как свои собственные.
Имитация и идентификация являются позитивными механизмами, поскольку они
нацелены на усвоение определенного типа поведения. Стыд и вина представляют
собой негативные механизмы, так как они подавляют или запрещают некоторые
образцы поведения. 3. Фрейд отмечает, что чувства стыда и вины тесно
связаны друг с другом и почти неразличимы. Однако между ними имеются
определенные различия. Стыд обычно ассоциируется с ощущением, что вас
разоблачили и опозорили. Это чувство ориентировано на восприятие поступков
индивида другими людьми. Ощущение же вины связано с внутренними
переживаниями, с самооценкой человеком своих поступков. Наказание здесь
совершается самим собой, контролирующей формой выступает совесть.
Т. Парсонс и С. Бейлз применяли понятия, введенные 3. Фрейдом к теории
социального действия и социальных систем. Они определяют имитацию как
процесс, с помощью которого усваиваются специфические элементы культуры,
особые знания, умения, обряды и т. д. По их мнению, имитация не
предполагает никакого длительного отношения с «моделью». Идентификация же
для них означает внутреннее освоение ценностей людьми и представляет собой
процесс социального научения. Степень идентификации определяется характером
привязанности к «другому». Поскольку наиболее сильны привязанности в семье,
постолькоу семья считается основной формой социализации/Но помимо семьи в
этом процессе принимает активное участие внешнее окружение индивида, в том
числе и средства массовой информации и коммуникации.
Процесс социализации достигает определенной степени завершенности при
достижении личностью социальной зрелости, которая характеризуется
обретением личностью интегрального социального статуса. Однако в процессе
социализации возможны сбои, неудачи. Проявлением недостатков социализации
является отклоняющее (девиантное) поведение. Этим термином в социологии
чаще всего обозначают различные формы негативного поведения лиц, сферу
нравственных пороков, отступления от принципов, норм морали и права. К
основным формам отклоняющегося поведения принято относить
правонарушаемость, включая преступность, пьянство, наркоманию, проституцию,
самоубийство.
Многочисленные формы отклоняющегося поведения свидетельствуют о состоянии
конфликта между личностными и общественными интересами. Отклоняющееся
поведение — это чаще всего попытка уйти из общества, убежать от
повседневных жизненных невзгод и проблем, преодолеть состояние
неуверенности и напряжения через определенные компенсаторные формы. Однако
отклоняющееся поведение не всегда носит негативный характер. Оно может быть
связано со стремлением личности к новому, передовому, попыткой преодолеть
консервативное, мешающее двигаться вперед. К отклоняющемуся поведению могут
быть отнесены различные виды научного, технического и художественного
творчества.
С
тема 8
оциальная структура общества
I/ Понятие социальной структуры общества. Марксистское учение о классах как
основном элементе социальной структуры общества
2/ Теория социальной стратификации и социальной мобильности З/ Социальная
стратификация и социальная мобильность в современном российском обществе
Понятие социальной структуры общества.
Марксистское учение о классах как основном элементе социальной структуры
общества
В предыдущем разделе речь шла о социальной системе как совокупности
социальных явлений и процессов, находящихся в отношениях и связях между
собой и образующих целостный социальный объект. Отдельные явления и
процессы выступают в качестве элементов системы. Социальная структура
общества есть часть социальной системы и объединяет в себе два компонента:
социальные связи и социальный состав. О социальных связях подробно
говорилось в теме 3. Социальный состав — это набор элементов, составляющих
социальную структуру.
Социальная структура — это устойчивая связь элементов в социальной системе.
Основными элементами социальной структуры общества являются индивиды,
занимающие определенные позиции (статус) и выполняющие определенные
социальные функции (роли), объединения этих индивидов на основе их
статусных признаков в группы, социально-территориальные, этнические и иные
общности и т. д. Социальная структура выражает объективное деление общества
на общности, классы, слои, группы и т. д., указывая на различное положение
людей по отношению друг к другу по многочисленным критериям. Каждый из
элементов социальной структуры, в свою очередь, является сложной социальной
системой со своими подсистемами и связями.
Понятие социальной структуры в обществе обычно употребляют в следующих
основных смыслах. В широком смысле социальная структура — это строение
общества в целом, система связей между всеми его основными элементами. При
таком подходе социальная структура характеризует все многочисленные виды
социальных общностей и отношения между ними. В узком смысле термин
«социальная структура общества» чаще всего применяется к социально-
классовым и социально-групповым общностям. Социальная структура в этом
смысле — это совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом
классов, социальных слоев и групп.
лирические данные служат для их проверки, подтверждения или опровержения.
Если же гипотезы с самого начала не выдвигались, то резко падает научный
уровень социологического исследования, а его результаты и обобщения
сводятся к описаниям процентных выражений тех или иных индикаторов и к
довольно тривиальным рекомендациям.
Методы сбора социальной информации (выборка, анализ документов, наблюдение,
опрос: анкетирование, интервьюирование)
Наряду с теоретическим большое значение в исследовании имеет методический
раздел программ, который включает в себя описание методики и организации
исследования. Центральное значение в этом разделе занимает обоснование
выборки. Характер решаемой проблемы, цели и задачи исследования определяют,
каким должен быть объект исследования. Иногда, когда объект исследования
сравнительно невелик и социолог располагает достоверными силами и
возможностями его изучить, он может исследовать его целиком. Тогда, говорят
социологи, объект исследования тождествен генеральной совокупности. Но
часто сложное исследование невозможно или в нем нет необходимости. Поэтому
для решения задач исследования осуществляется выборка.
В программе должно быть четко указано: 1) Каков объект эмпирического
исследования. 2) Является исследование сплошным или выборочным. 3) Если оно
является выборочным, то претендует ли оно на репрезентативность.
Репрезентативность — это свойство выборочной совокупности воспроизводить
параметры и значительные элементы генеральной совокупности. Генеральная
совокупность — это совокупность всех возможных социальных объектов, которая
подлежит изучению в пределах программы социологического исследования.
Вторичная совокупность (выборка) — это часть объектов генеральной
совокупности, отобранная с помощью специальных приемов для получения
информации о всей совокупности в целом. Число единиц наблюдения,
составляющих выборочную совокупность, называется ее объемом (объемом
выборки). Существует ряд процедур осуществления выборки. 4) Исследователь
обязан указать, сколько ступеней отбора применяется в выборке, какова
единица отбора на каждой ступени и какой темп отбора применяется на каждой
ступени. 5) Что является основой выборки (список, картотека, карта)? 6)
Какова единица наблюдения на последней ступени выборки.
Попробуем на характерном примере описать выборку. Возьмем исследование
эффективности труда на малых предприятиях, существующих в системе крупных
государственных предприятий. Такая форма организации труда в наше время
стала широко распространенной. В качестве эмпирического объекта принимаются
рабочие и служащие, охваченные организацией труда в системе малых пред-
'I- I
приятии. Исследование является выборочным, обеспечивающим
репрезентативность; генеральной совокупностью являются все рабочие и
служащие, охваченные организацией труда в системе малых предприятий.
Применяются три ступени отбора: на первую ступень выделяются малые
предприятия, занятые в основном и вспомогательном производстве. Для
исследования малых предприятий, занятых во вспомогательном производстве, в
связи с их малочисленностью, применяется сплошной опрос. Малые предприятия,
занятые в основном производстве, будут изучаться выборочно. Вторая ступень
отбора — отбор малых предприятий, занятых в основном производстве. По
показателям, характеризующим эффективность деятельности, малые предприятия
разделяются на три группы: а) наиболее эффективные, б) средние, в)
низкоэффективные. В зависимости от числа малых предприятий, попавших в
каждую группу, по каждому списку делается случайный, непропорциональный
отбор. Например, отбираются по три малых предприятия из каждой группы с
помощью определенного «шага отбора». Третья ступень — в отобранных малых
предприятиях проводится сплошной опрос работающих. Единицей наблюдения
являются отдельные работники. Следует подчеркнуть большое значение
правильно проведенной выборки исследования. Если эта выборка проведена
некорректно, то данное исследование не может считаться репрезентативным и
достоверным, и его результатам нельзя доверять.
Важная часть методического раздела программы — обоснование методов сбора
эмпирических данных. Если будет использован анализ документов, то следует
указать, какие документальные источники будут изучаться (какие
статистические формы, планы, отчеты и т. д.), а также какие методы анализа
их содержания будут применяться. При использовании методов опроса требуется
описание его техники, организационной структуры и содержания, где
проводится опрос: на рабочем месте, в местах отдыха, в ведомственной
поликлинике и т. д., какая разновидность анкетирования применяется, каково
содержание анкеты. В нашем примере, где в качестве цели исследования
выдвигалась оценка уровня управления в организации, процедура исследования
требовала проведения аттестации руководителей и ведущих инженерных кадров.
В обосновании методов сбора информации должно быть указано, что аттестация
будет проводиться на основе применения двух взаимодополняющих методов:
экспертной оценки и самооценки. Для аттестации управленческих кадров было
выделено 36 признаков, для инженерно-технических кадров — 27 признаков. Все
качества оценивались по словарю деловых, личностных и организаторских
качеств экспертами трех уровней: 1) эксперты группы А, занимающие более
высокую должность;
2) эксперты группы Б, находящиеся на равном должностном уровне;
3) эксперты группы В, находящиеся в подчинении у оцениваемого.
Таким образом достигалась максимальная возможность объективности оценки,
характеризующей данного руководителя или специалиста как подчиненного —
исполнителя, сотрудника и това-
рища по работе — смежника и управляющего коллективом. Степень выраженности
качеств будет определяться как среднеарифметическое всех экспертных оценок.
На основе этой средней будет выбрана соответствующая фраза и внесена в
производственно-психологическую характеристику. Психологическая
предрасположенность к управленческой деятельности будет выявляться с
помощью теста Кут-та. Здесь основное внимание будет уделяться
предрасположенности к активной жизненной позиции, общительности,
эмоциональной устойчивости и самостоятельности суждений.
При определении методов сбора информации социолог должен принять во
внимание ряд моментов: 1) оперативность и экономичность исследования не
должны обеспечиваться в ущерб качеству данных; 2) ни один метод не является
универсальным, но имеет свои четко очерченные познавательные возможности.
Поэтому не существует вообще «хороших» или «плохих» методов, есть методы,
адекватные или неадекватные поставленной исследователем задаче; 3)
надежность метода обеспечивается не только его обоснованностью, но и
соблюдением правил его применения.
Наиболее экономичным с точки зрения трудозатрат и финансов является анализ
документов. Он имеет и ряд других преимуществ по сравнению с другими
методами:
1) Анализ документов позволяет оперативно получить фактографические данные
о предприятии в целом и его рабочих и служащих.
2) Эта информация носит объективный характер. Но при этом нельзя забывать
об ограничениях, связанных с качеством такой информации:
а) учетная и отчетная информация не всегда бывает достоверной и нуждается в
контроле с помощью наблюдения и опросов;
б) часть этой информации устаревает;
в) цели создания документов чаще всего не совпадают с теми задачами,
которые решает социолог в своем исследовании, поэтому информация,
содержащаяся в документах, должна перерабатываться, переосмысливаться
социологом;
г) подавляющее большинство данных в ведомственной документации не содержит
информации о состоянии сознания работников. Поэтому анализ документов
достаточен лишь в тех случаях, когда для решения задачи достаточно
фактографической информации.
Однако в большинстве случаев исследователь должен прибегать к другим
методам сбора информации: наблюдению, опросу, тестированию и т. д. В
социологическом исследовании под наблюдением понимается метод сбора
первичных эмпирических данных, который заключается в преднамеренном,
целенаправленном, систематическом непосредственном восприятии и регистрации
социальных фактов, подвергающихся контролю и проверке. Главным
преимуществом непосредственного наблюдения является то, что оно позволяет
фиксировать события и элементы человеческого поведения в момент их
совершения, в то время как другие методы сбора первичных данных
основываются на предварительных или ретроспективных суж-
.(•:•
»
дениях индивидов. Другим важным достоинством этого метода является то, что
исследователь в определенной степени не зависит от объекта своего
исследования, он может собирать факты независимо от желания индивидов или
группы говорить или от их умения отвечать на вопросы.
В наблюдении заложена определенная доля объективности, которая задается
самой установкой фиксирования происходящих ситуаций, явлений, фактов.
Однако в этой процедуре имеется и субъективный элемент. Наблюдение
предполагает неразрывную связь наблюдателя с объектом наблюдения, которая
накладывает отпечаток и на восприятие наблюдателем социальной
действительности, и на понимание сути наблюдаемых явлений, их
интерпретацию. Чем сильнее наблюдатель связан с объектом наблюдения, тем
больший элемент субъективизма, тем больше эмоциональная окра-шенность его
восприятия. Еще одной важной особенностью метода наблюдения,
ограничивающего его применение, является сложность, а порой и невозможность
проведения повторного наблюдения.
В зависимости от характера процесса наблюдения выделяют его следующие типы:
контролируемое и неконтролируемое, включенное и невключенное, полевое и
лабораторное, случайное и систематическое и т. д.
Наиболее распространенным методом сбора социологической информации является
опрос. Опрос предусматривает, во-первых, устное или письменное обращение
исследователя к определенной совокупности людей — респондентов с вопросами,
содержание которых представляет изучаемую проблему на уровне эмпирических
индикаторов, во-вторых, регистрацию и статистическую обработку полученных
ответов, а также их теоретическую интерпретацию. По формам и условиям
общения социолога с респондентом различаются письменные (анкетирование) и
устные (интервью) опросы, по месту жительства, по месту работы и в целевых
аудиториях (зрители в кинотеатрах, пациенты в клиниках и т. д.), очные
(личные) и заочные (обращение с анкетой через газету, телевидение, по
телефону), групповые и индивидуальные и т. д.
Метод опроса используется в ряде случаев: 1) Когда изучаемая проблема
недостаточно обеспечена документальными источниками информации, либо когда
такие источники вообще отсутствуют. 2) Когда предмет исследования или
отдельные его характеристики недоступны для наблюдения. 3) Когда предметом
изучения являются элементы общественного или индивидуального сознания:
потребность, интересы, мотивации, настроения, ценности, убеждения людей и
т. д. 4) В качестве контрольного (дополнительного) метода для расширения
возможностей описания и анализа изучаемых характеристик и для перепроверки
данных, полученных другими методами.
Метод опроса предусматривает получение социологической информации в
ситуации социально-психологического общения. И это накладывает свой
отпечаток на содержание и качество полу-
чаемых данных. В социологии выработано значительное количество
методических требований и процедур для того, чтобы преодолеть субъективизм,
повысить надежность и эффективность данной формы сбора социологической
информации.
Способы анализа и интерпретации данных, получение эмпирически обоснованных
обобщений, выводов и рекомендаций
Заключительный этап эмпирического социологического исследования
предполагает обработку, анализ и интерпретацию данных, получение
эмпирически обоснованных обобщений, выводов и рекомендаций.
Обработка данных включает в себя следующие компоненты:
1) Редактирование и кодирование информации. Основное назначение этого шага
состоит в унификации и формализации той информации, которая была получена в
ходе исследования. 2) Создание переменных. Собранная на основании анкет
информация в ряде случаев прямо отвечает на те вопросы, которые необходимо
решить в исследовании. Поскольку вопросы получили форму индикаторов в
процессе операционализации. Сейчас же необходимо провести обратную
процедуру, то есть перевести данные в форму, которая бы отвечала на вопросы
исследования. 3) Статистический анализ. Этот шаг является ключевым в
процессе анализа социологических данных. В ходе статистического анализа
выявляются некоторые статистические закономерности и зависимости, которые
позволяют социологу сделать определенные обобщения и выводы. Для проведения
статистического анализа социологи используют большое число различных
математических методов, позволяющих полно и всесторонне анализировать
собранную информацию. В современной социологии для этой цели активно
применяются ЭВМ, дополненные программами математико-статистической
обработки.
В зависимости от методов получения первичной информации возможно применение
различных приемов обработки и анализа данных. Так, если социолог
определенную часть информации извлекает из документальных источников, то он
использует два основных метода анализа документов: неформализованный
(традиционный) и формализованный (контент-анализ). Традиционный анализ
основан на восприятии, понимании, осмыслении и интерпретации содержания
документов в соответствии с целью исследования, формализованный анализ
документальных источников (контеит-анализ — анализ содержания) рассчитан на
извлечение социологических информации из больших массивов документальных
источников, недоступных традиционному интуитивному анализу. Он основан на
выявлении некоторых количественных статистических характеристик текстов
(или сообщений). При этом предполагается, что количественные характеристики
содержания документов отражают некоторые существенные черты изучаемых
социальных явлений и процессов.
Формализованный анализ документов основан на стандартизации процедур
поиска, определения в содержании документа единиц счета, которыми могут
быть отдельные слова (термины, географические названия, имена политических
деятелей и т. д.), суждения, выраженные в виде предложений, абзацев,
фрагментов текстов и т. д., а также различные виды публикаций (по жанру,
типу авторов, темам и т. п.). Единицы счета определяются в зависимости от
целей социологического исследования. Процедура исследования, основанного на
технике контент-анализа, состоит из 18 операций, описанных в
специальной литературе.
При обработке и анализе данных, полученных методом опроса, широко
применяются методы ранжирования, шкалирования, корреляции и др. Так,
ранжирование — это процедура установления относительной значимости
(предпочтительности) исследуемых объектов на основе их упорядочивания. Ранг
— это показатель, характеризующий порядковое место оцениваемого объекта в
группе, и других объектов, обладающих существенными для оценки свойствами.
Для каждого объекта вычисляют сумму рангов, полученную от всех экспертов,
затем упорядочивают эту сумму. Ранг I присваивают объекту, получившему
наименьшую сумму, самый низкий ранг — объекту с наивысшей суммой.
Ранжирование дополняется, как правило, другими методами экспертных оценок.
Завершается эмпирическое социологическое исследование формированием
выводов, предложений и рекомендаций. Выводы, предложения и рекомендации
должны носить конкретный, реалистический характер, иметь необходимые
обоснования в материалах исследования, подтверждаться документальными и
статистическими данными.

{}

в которой это поведение могло бы получить соответствующее объяснение.
Однако в конечном счете эти попытки не увенчались успехом.
Психологический инстинктивизм внес определенный вклад в развитие социологии
прежде всего своим обращением к изучению неосознаваемых компонентов
человеческой психики и их роли в общественной жизни. Однако собственная
теоретическая основа этого социологического направления оказалась весьма
уязвимой. Не только содержание, но даже и количество «базовых инстинктов»
весьма существенно разнилось у представителей инстинктивизма. Так, Мак-
Дугалл доводил их количество до 18, У. Джеймс — до 38, а Л. Бернард в ходе
анализа значения этого термина в соответствующей литературе насчитал уже 15
789 отдельных инстинктов, которые «укрупнялись до 6131 инстинкта
самостоятельной «сущности»
В целом, признавая справедливость замечания П. Сорокина о том, что
инстинктивистские концепции представляли собой некую разновидность
рафинированного анимизма, поскольку «позади человека и его деятельности они
помешают некоторое число духов, называя их инстинктами, и интерпретируют
все явления как проявления этих инстинктов-духов» [95. Р. 615], необходимо
отметить, что эти концепции выступили как своеобразный теоретический луч,
который, высвечивая какие-то важные моменты человеческой психики, давал
понять некоторые акты поведения человека. Хотя, разумеется, этот луч
оказался чрезвычайно узким и не смог охватить всего богатства человеческой
психики и объяснить многие тайные стороны человеческого бытия.
Теория подражания. Большое влияние на формирование и развитие
психологических направлений в западной социологии классического периода
оказал французский криминалист и социолог, профессор новой философии в
Коллеж де Франс Габриэль Тард (1843-1904).
По мнению Тарда, общество есть продукт взаимодействия индивидов. в силу
чего основу общественного развития и всех социальных процессов составляют
межиндивидуадьные или «интериндивидуальные» отношения людей, познание
которых является основной задачей социологии.
Призывая особенно тщательно исследовать личные особенности, которые одни
только реальны, одни только истинны и которые постоянно бродят внутри
каждого общества, Тард настаивал на том, что «социология должна исходить из
отношения между двумя умами, из отражения одного другим, как астрономия
исходит из отношения между двумя взаимно притягивающимися массами» [64. С.
16].
Такая интерпретация оснований социологии неизбежно вела к утверждению ее
статуса как «интерпсихологической» дисциплины. И в теории Тарда социология
действительно почти отождествлялась с «интерпсихологией» Более того.
рассматривая психологию в качестве
7Я
базиса социологии, Тард был убежден, что прогрессивное развитие социологии
будет обусловливаться и определяться ее возрастающей психологизацией.
Психологизируя социологию, Тард ориентировался главным образом на поиск
научно значимых фактов в сфере индивидуальной психики и особенно
межнндивидуального взаимодействия людей. По его мнению, «требовать основных
социальных фактов надо не исключительно от вну-треннемозговой психологии,
но главным образом от междумозговой психологии, то есть той, которая
изучает происхождение сознательных отношений между несколькими, прежде
всего двумя индивидуумами. Разнообразные группировки и комбинации этих
основных социальных фактов и образуют затем так называемые простые
социальные явления..,», составляющие необходимую основу всех социальных
отношений [64. С. 12].
Особое внимание Тард уделял изучению различных социальных процессов,
детерминирующих становление, развитие и функционирование общества. Согласно
теории Тарда, тремя основными социальными процессами являются: повторение
(подражание), противоположение (оппозиция), приспособление (адаптация).
Исходя из того, что законы социологии должны распространяться на все
минувшие, нынешние и грядущие состояния общества, Тард пытался найти
всеобщие и вневременные социальные закономерности, которые могли бы быть
сведены к нескольким «универсальным» социологическим и психологическим
законам. Таковыми и стали «законы подражания». составившие концептуальное
ядро его общесоциологической теории.
Генеральным положением этой теории была идея, согласно которой основной
движущей силой исторического процесса, равно как и любого человеческого
сообщества, является неодолимое психическое стремление людей к подражанию.
«Первичный социальный факт, — подчеркивал Тард, -состоит в подражании, в
явлении, предшествующем всякой взаимопомощи, разделению труда и договору»
[64. С. 88].
Настаивая на том, что все главнейшие акты общественной жизни совершаются
под владычеством примера, Тард утверждал, что открытые им «законы
подражания» присущи человеческому обществу на всех этапах его
существования, поскольку «всякое социальное, явление имеет постоянно
подражательный характер, свойственный Исключительно только социальным
явлениям» [64. С. 15].
Эти утверждения представляют собой по существу формулировку именно того,
что сам Тард именовал «законами подражания».
В непосредственной связи с «законами подражания» и в их контексте Тард
изучал и объяснял проблему общественного прогресса, уделяя особое внимание
его источнику и механизму действия.
Согласно теории Тарда, единственным источником общественного прогресса
являются открытия и изобретения, возникающие вследствие
79
инициативы и оригинальности отдельных людей. Эти творческие личности, по
Тарду, вырабатывают принципиально новое знание, а также •здание, основанное
на новой комбинации уже существующих идей. А знание такого рода и
обеспечивает прогрессивное социальное развитие.
Наряду с изложением этих соображений Тард особенно подчеркивал, что
глубинная причина общественного прогресса — подражание, поскольку, с одной
стороны, любое изобретение, потребность в нем «сводимо… к первичным
психологическим элементам, возникающим под влиянием примера», с другой —
поскольку благодаря подражанию (существующему также в форме традиции,
обычаев, моды и т. д.) осуществляются отбор и внедрение открытий и
изобретений в жизнь общества [63. С. 45].
Сущность концепции и законов подражания в «идеологическом измерении»
достаточно определенно была выражена самим Тардом, провозгласившим в
качестве основного закона закон подражания низших слоев общества высшим.
Придание этому «закону» базисного статуса Тард обосновывал тем, что, по его
наблюдениям, «любое, самое незначительное нововведение стремится
распространиться по всей сфере социальных отношений, — при этом по
направлению от высших классов к низшим» [63. С. 348]. Хотя в истории, как
известно, довольно часто случалось и обратное.
В целом для учения Тарда характерно сведение значительного многообразия
социальных отношений лишь к одной из их разновидностей -отношению «учителя
— ученика» в ряду ситуаций. Эта элементарная схема и тардовская типология
подражания и поныне используются многими современными западными
социологами, утверждающими, что в обществе реализуются три основных типа
подражания: взаимное подражание, подражание обычаям и образцам и подражание
идеалу.
Согласно учению Тарда, механизм действия «законов подражания» определяется
преимущественно верованиями и желаниями, являющими собой некую субстанцию
социального взаимодействия людей. По его мысли, именно через согласие и
разногласие взаимно укрепляемых и взаимоограничивасмых верований и желаний
организуется человеческое общество. При этом Тард утверждал, что общество
имеет скорее юридические, нежели экономические основания, поскольку оно
базируется на взаимном распределении обязательств или соизволений, прав и
обязанностей [63. С. 19, 62].
Идеалистическая трактовка Тардом общества и «законов подражания»
существенно искажала картину социальной реальности. Но вместе с тем следует
отметить, что в отличие от многих своих предшественников Тард сумел
приблизиться к пониманию того, что одной из основных задач социологии
должно быть изучение социального взаимодействия. Этому
вопросу Тард уделил немало внимания. В значительной мери оно отразилось в
разработке концепции противоположения («оппозиции») как второго (после
подражания) основного социального процесса.
Считая «оппозицию» своеобразной приватной формой социального конфликта,
Тард стремился доказать, что наличие общественных противоречий
обусловливается взаимодействием сторонников противоположных социальных
изобретений, выступающих в качестве конкурирующих моделей подражания.
Преодоление таких ситуаций, как полагал Тард, во многом происходит в силу
действия третьего основного социального процесса — приспособления
(адаптации).
Полагая, что «элемент социального приспособления лежит, в сущности, во
взаимном приспособлении двух людей, из которых один словом или делом
отвечает вслух на высказанный или молчаливый вопрос другого, так как
удовлетворение потребности, как и решение задачи, есть только ответ на
вопрос» [64. С. 49]. Тард считал «адаптацию» доминирующим моментом
социального взаимодействия. В частности, именно такое понимание
приспособления было характерно для суждений Тарда по проблеме классов и
классовой борьбы Тард одним из первых среди западных социологов стал охотно
пользоваться понятием «класс». В то же время содержание данного понятия он
относил лишь к психическим компонентам и декларировал, что классовая борьба
является отступлением от правил «нормальной жизни»
Подчеркивая, что главным моментом межклассовых отношений выступает нс
борьба, а сотрудничество, Тард рекомендовал «низшему классу» осуществлять
восхождение по ступеням общественной иерархии путем абсолютного подражания
«высшему классу». По его мнению, роль важного фактора, уничтожающего
расстояние между социальными классами, может сыграть, например, «вежливое
обращение». В дальнейшем аналогичные социальные рецепты преодоления
классовых противоречий — унификация «стиля жизни» и манер поведения —
высказывались могими западными социологами и политологами.
Среди исследовательских интересов Тарда заметное место занимала проблема
«психологии толпы» и механизмов формирования общественного мнения. Понимая
толпу как собрание разнородных, незнакомых друг другу элементов, Тард
утверждал, что формирование толпы происходит в результате двоякого действия
механизма подражательности. Толпа, по Тарду. это «собрание существ,
поскольку они готовы подражать друг другу или поскольку они. не подражая
друг другу теперь, походят друг на друга, так как общие им черты являются
старинными копиями с одного и того же образца» [63. С. 168). В качестве
общих черт толпы, объединяющих ее участников, Тард называл веру. страсть,
цель, «коллективное самолюбие», эгоизм и одностороннюю иррациональную подра-

I) ИСТОрИЯ СЛЦИПЛОГИ1
81
жательность. Осознавая многоликость различных вариантов толпы, Тард
предпринял попытку их классификации. По его мнению, все виды толпы можно
подразделить на вьтжидающие, внимающие, заявляющие о себе и действующие.
В учении Тарда эта классификация сыграла немалую роль, но принципиального
значения все же не получила, поскольку Тарда главным образом интересовали
не отдельные свойства толпы, а ее общие характеристики как зародыша и
элемента общества. Утверждая, что существуют два различных зародыша
общества — семья и толпа, он полагал, что в деревенских обществах
господствует семейное начало, в городах же господствует толпа. В целом в
исследованиях Тарда приоритет принадлежал изучению толпы как формы
организации общества на стадии сформировавшейся городской культуры.
Стремясь к позитивному решению данной проблемы, Тард подчеркивал, что
применительно к достаточно развитым обществам, достигшим зрелых этапов
общественной эволюции, необходимо говорить не о «толпе», а о «публике».
Вводя в социологическую теорию представление о публике как особой
разновидности социальных общностей, он характеризовал ее как социальное
объединение, формирующееся под воздействием различных средств массовой
коммуникации. По Тарду, публика в отличие от толпы не является неким
физическим объединением людей. Она представляет собой духовно целую группу
«рассеянных» в пространстве индивидов, для которой характерно наличие
заметного духовного или идейного внушения, «заражения без соприкосновения»,
общность мнений, определенный интеллектуализм и общее самосознание.
Принципиальным отличием публики от толпы Тард считал то, что в публике
каждый получает возможность для самовыражения, в то время как в толпе
человек утрачивает свою индивидуальность и интеллектуальность, в силу чего
умственный уровень любой толпы значительно ниже. чем интеллект большей
части составляющих ее людей. Примечательно, что в рассуждениях о «публике»
Тард счел возможным и необходимым подчеркнуть ее особенно быстрый рост в
революционные эпохи. Это тем более интересно, поскольку Тард активно
проповедовал желательность преодоления нетерпимости со стороны «всякой
толпы» (или нации, среди которой господствует «дух толпы») и выгодность
«постепенной замены толпы» публикой, поскольку это замещение «всегда
сопровождается выигрышем в терпимости».
Основная идея Тарда о существовании «законов подражания» распространялась
им на предметные области различных наук и дисциплин. Определенный
позитивный эффект имело внедрение его идей в криминалистику, вследствие
чего он считается одним из основоположников криминалистического направления
в западной социологии.
Человек, справедливо утверждал Тард, становится преступником, а не
рождается им. По мнению Тарда, существует лишь очень немного людей,
которые всегда и везде совершали бы преступления, естественные или нет, как
лишь очень немногие никогда и нигде не поддались бы искушению согрешить.
Огромное большинство состоит из лиц. остающихся честными по милости судьбы,
или из таких, кого толкнуло на преступление несчастное стечение
обстоятельств.
В общем для концепции Тарда было характерно понимание преступника как
«социального экскремента» общества, сформировавшегося в соответствии с
законами подражания и приспособления.
В свое время, оценивая работы Тарда о законах подражания как «очень
интересное исследование». Г. В. Плеханов отмечал, что подражание играло
очень большую роль в истории всех наших идей, вкусов, моды и обычаев… Но
также мало может подлежать сомнению и то обстоятельство, подчеркивал
Плеханов, что Тард поставил исследование законов под-ражания на ложную
основу. Эта оценка справедлива и в настоящее время. Некорректная трактовка
подражания и преувеличение его роли в об-щественной жизни в значительной
мере снизили ценность ряда социологических концепций Г. Тарда. Тем не менее
его социологическое творчество оказало большое влияние на постановку и
исследование ряда проблем как социальной психологии, одним из
родоначальников которой Тард признается по праву, так и собственно
социологии. В современной западной обществоведческой и человековедческой
традиции к ним принято относить проблему межличностного взаимодействия,
проблему психосоциальных механизмов, теории массовых коммуникаций и
«массового общества», теории социализации и социального контроля, проблему
использования статистических методов в социологии и т. д.
Независимо от Тарда, отталкиваясь от экспериментальных данных и
теоретических обобщений так называемой генетической психологии, к
аналогичным выводам пришел американский ученый Джеймс Марк Колдучн (1861-
1934), автор книг «Духовное развитие ребенка и расы» (1895), «Социальная и
этическая интерпретации духовного развития» (1897).
Называя Тарда одним из самых авторитетных и выдающихся современных авторов
в социологии и социальной психологии, Болдуин трактовал дисциплину,
постигающую на теоретическом и эмпирическом уровнях общественное мнение и
массовые коммуникации, то есть «социальную», «общественную», или
«интерментальную», «психологию», по сути как синоним «социологии».
Собственный подход Болдуин именовал попеременно то социально-
психологическим, то социологическим.
В отличие от «чистого» социолога Тарда, стремившегося осуществлять свои
научные изыски в границах направления от групповых общественных процессов к
личности, Болдуин пытался двигаться обратным путем — от личности к
обществу. С точки зрения психологии. — утверждал Болдуин, — соци-
альная организация совпадает с организацией человеческой личности и ее
самосознания. Структура же личности, по Болдуину, вместе со структурой ее
самосознания, нс просто «отражает» организацию общества, но тождественна с
ней.
Отдавая должное ориентации представителей «теории подражания» на выход за
рамки социологического исследования и интерпретации только лишь
интрапсихических процессов, их желанию сделать предметом и единицей
социологических изысканий не отдельно взятого индивида, а процесс
межличностного взаимодействия в целом, необходимо отметить, что
методологические и концептуальные просчеты Тарда и его последователей
явились объектом жесткой критики на собственно социологическом уровне уже
на рубеже XIX-XX веков. Так, Э. Дюркгейм указывал, что нельзя
«обозначатводним и тем же словом и тот процесс, благодаря которому у
определенной группы людей вырабатывается коллективное чувство, и тот, из
которого проистекает наша привязанность к общим и традиционным правилам
поведения, и тот, наконец, который заставляет панурговых баранов бросаться
в воду, потому что один из них сделал это. Совершенно разное дело
чувствовать сообща, преклоняться перед авторитетом мнения и автоматически
повторять то, что делают другие» [17. С. 142].
В целом «теория подражания» оказала весьма существенное воздействие на
дальнейшее развитие западной социологии, поскольку критическое осмысление
ее в ряде случаев оказалось не менее плодотворным, чем пропаганда ее
собственных идей.
Теории психологии народов и групповою поведения. Большую популярность
приообрели в начале XX века социологические сочинения французского
социального психолога, антрополога и археолога Гюстава Лебоиа (1841-1931).
Лебои полагал, что основным инструментом познания общественных процессов и
истории должна быть модифицированная психология. По его мнению, эта
психология ориентируется не столько на познание сознательных поступков
людей, сколько на неосознаваемые моменты душевной жизни, поскольку
«скрытые, ускользающие от нас мотивы» поведения формируются благодаря
«наследственному влиянию» в «бессознательном субстрате» психики.
Главным направлением социологии и психологии Лебона можно считать его
изыскания в области психологии народов и масс
Анализируя психические компоненты исторического процесса, Лебон пришел к
выводу о телеологическом характере истории и механическом действии ее
законов («со слепой правильностью механизма»), столкновение с которыми
приводит к неизбежному поражению человека [34. С. 16|.
В значительной мере действием именно этих законов и закономерностей Лебон
объяснял то обстоятельство, что, по его мнению, каждый
народ обладает душевным строем столь же устойчивым, как и его анатомические
особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его
учреждения, его верования и его искусства. При этом Лебон полагал, что
нравственные и интеллектуальные признаки, ассоциация которых образует душу
народа, представляют синтез прошлого опыта.
Важное место в социологическом творчестве Лебона занимали проблемы «толпы»
и «расы». По мнению исследователя, в жизни европейского общества в конце
XIX — начале XX века начался качественно новый этап развития — «эра толпы»,
отличительным признаком которой является «замена сознательной деятельности
индивидов бессознательной деятельностью толпы».
Трактуя толпу как группу людей, охваченных общими настроениями,
стремлениями и чувствами, Лебон выделял характерные черты толпы:
зараженность обшей идеей, сознание непреодолимости собственной силы, утрату
чувства ответственности, нетерпимость, догматизм, восприимчивость к
внушению, готовность к импульсивным действиям и бездумному следованию за
лидерами.
Рассматривая наступление «эры толпы» как начало упадка цивилизации, Лебон
особенно акцентировал деперсонализацию и деиндивидуа-лизацию людей в толпе.
Согласно утверждениям Лебона, каковы бы ни были составляющие толпу
индивиды, как бы сходны или несходны они ни были между собой по своему
образу жизни, занятиям, характеру или интеллигентности, один лишь факт
принадлежности их к толпе достаточен для образования у них своего рода
коллективной души, благодаря которой они совсем иначе чувствуют, мыслят и
действуют, чем чувствовал, мыслил и действовал бы каждый из них в
отдельности [21. С. 71].
Отмечая бессознательный и избыточно эмоциональный характер поведения людей
в толпе, Лебон утверждал, что это поведение обусловливается действием
бессознательного закона «духовного единства толпы». Этим же законом в
значительной мере, по его мнению, детерминируется превращение индивида в
толпе в некий безвольный автомат с подавленными рациональными началами,
присущими отдельной человеческой личности. Утрата же личностных свойств
индивида и индивидуальных черт личности ведет к превращению человека в
иррациональное существо, стремящееся к немедленной некритической реализации
внушенных ему идей.
Согласно концепции Лебона. разнообразные виды «толпы» в конечном счете
могут быть сведены к двум основным типам: «разнородной толпе» (уличные
группы, парламентские собрания и т. д.) и «однородной толпе» (секты, касты
и классы). В этой связи следует отметить, что даже в социологии самого
Лебона эта классификация не обладала принципиальным значением, поскольку
автора преимущественно интересовали те общие признаки и характеристики,
которые присущи любой толпе
Я5
Проблеме рас в социологии Лебона было уделено значительно меньше внимания,
нежели проблеме толпы (масс). В общих чертах изыскания Лебона в этой
области были ориентированы на поиск доказательств принципиального
неравенства различных рас. Ввиду отсутствия таких доказательств Лебон был
вынужден ограничиваться формулировкой необоснованных суждении о том, что
«различные человеческие расы отличаются между собой не только очень
большими анатомическими различиями, но и столь же значительными
психологическими различиями» [21. С. 67]. В силу этого, по его мнению, даже
в отдаленной перспективе слияние рас невозможно. Расистские взгляды Лебона
выразились также в его трактовке религиозных и династических войн как войн
по сути расовых.
Особое внимание уделил Лебон антисоциалистической полемике. Этот строй
трактовался им как общество, состоящее из толп не приспособленных к жизни
людей и дегенератов [34. С. 285]. При этом собственные концепции толпы
Лебон пропагандировал в качестве «последнего средства». имеющегося в руках
государственного человека, нс для того, чтобы управлять массами, так как
это невозможно, а для того, чтобы «не давать им слишком много воли над
собою».
Особый интерес в книге «Психология социализма» (1908) представляет
последняя глава ее «Будущность социализма», основные положения которой
любопытны сейчас именно потому, что они были сформулированы до построения
социализма в одной отдельно взятой стране и создания социалистического
лагеря.
Выступая с открыто антисоциалистических позиций и стремясь «оберечь умы от
гибельных увлечений» социализмом и революционизмом, Лебон утверждал, что
«большая часть социалистических теорий находится в явном противоречии с
законами, управляющими современным миром, и что осуществление этих теорий
привело бы нас снова к низшим, давно уже пройденным ступеням цивилизации».
Но вместе с тем, отмечая притягательность социалистических идей для широких
народных масс, Лебон четко зафиксировал, что «нелепость большей части
социалистических теорий не сможет помешать их торжеству». По его мнению,
социалистический строй в виде «государственного социализма», по-видимому,
будет неизбежно установлен в какой-то европейской стране (скорее всего в
Италии), либо путем эволюционного «мирного введения законными мерами», либо
путем непременно верхушечного социального переворота, при котором в случае
подрыва духа армии ее удастся направить на насильственное решение
внутриполитических задач. Но, как полагал Лебон, независимо от способа
прихода к власти, социализм может воцариться только как «коллективная
трагедия», и, следовательно, пройдет традиционный революционный путь: от
трогательного гуманитаризма, идиллий и речей философов до гильотины.
Захват власти социалистами, по Лебону, породит эпоху разрушений, анархии и
террора, которая сменится эпохой цезарей времен упадка, а затем эпохой
сурового деспотизма. «За социальным разложением, порожденным торжеством
социализма, — писал Лебон, — последовала бы ужасная анархия и общее
разорение. И тогда скоро появился бы Марий, Сулла, Наполеон, какой-нибудь
генерал, который водворил бы мир посредством железного режима,
установленного вслед за массовым истреблением людей, что не помешало бы
ему… быть радостно провозглашенным избавителем» [34. С. 369]
При торжестве социализма, как полагал Лебон, в результате неизбежного
расширения прав государства произойдут уничтожение свободной конкуренции и
уравнение заработка, что повлечет за собой разорение страны и
соответственно сдачу ее позиций по сравнению с другими государствами.
Поскольку захват государством всех отраслей производства приведет к падению
конкурентоспособности товаров по отношению к товарам частной промышленности
других стран, постольку, по Лебону, безусловно будет необходимо «осудить
часть нации на принудительные работы при минимальном содержании, одним
словом, восстановить рабство» [34 С. 370-371]. Настаивая на том, что все
социалистические пути ведут в пропасть рабства, нищеты и цезаризма, Лебон
тем не менее с какой-то жутковатой решимостью настаивал на целесообразности
осуществления социалистического эксперимента. «И все-таки, — писал Лебон, —
кажется, этого ужасного режима не миновать. Нужно, чтобы хотя одна страна
испытала его на себе в назидание всему миру. Это будет одна из тех
экспериментальных школ, которые в настоящее время одни только могут
отрезвить народы, зараженные болезненным бредом о счастии по милости лживых
внушений жрецов новой веры. Пожелаем, чтобы это испытание прежде всего
выпало на долю наших врагов». Правда, настаивая на скорейшем проведении
этого чудовищного эксперимента, Лебон все-таки предполагал, что социализм
не сможет существовать долго. И в результате «опыт скоро покажет
приверженцам социалистических иллюзий всю тщетность их мечты, и тогда они с
яростью разобьют идола, которого почитали прежде, чем познать. К несчастью,
такой опыт может быть сделан лишь при условии предварительного разрушения
общества» [34. С.372].
В целом же разработанная Лебоном социологическая концепция отразила как
достижения, так и просчеты консервативных версий западного социологического
теоретизирования. Оказав существенное влияние на самоопределение предметов
западной социологии и социальной психологии, «психология народов и толпы»,
к адептам которой, кроме Лебона, принято относить также Морица Лацаруса
(1824-1903) и Хеймана Штейнталя (1Х23 1899), не смогла концептуализировать
и начать конкретное иссле-
Я7
сферах. Иначе говоря, выходя из недр социальной филосо- • фии, социология
вместе с тем удерживает в своих подходах определенную всеобщность, что
отличает ее от других социальных наук.
Вместе с тем, эта всеобщность не носит умозрительного характера, что
связано со следующими свойствами, отличающими социологию от социальной
философии^
2. Анализ общества, общественных явлений как реальности, богатой конкретным
содержанием, внутренне многообразной и дифференцированной. Социология
стремится к постижению реальных конкретных связей, взаимодействий,
институтов, интересов людей, вовлеченных в социальные процессы.
3. Достижение конкретного знания о реальных людях, их интересах, о
социальных процессах, в которые они вовлечены, возможно благодаря широкому
использованию наряду с теоретическими эмпирических методов, конкретно-
социологических исследований, нацеленных на получение системы фактов,
отобранных и обработанных в соответствии с научными процедурами.
Все это позволяет социологии сочетать широту подхода и конкретность анализа
реальности, доказательность, аргу-ментированность и стремление познать
реальные социальные явления глубоко, доходя до первооснов.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО И ЭМПИРИЧЕСКОГО В СОЦИОЛОГИИ
На вопрос: «Что такое социология?» — многие (если не большинство) людей,
далеких от общественных наук, как правило, отвечают: «Область науки,
занимающаяся изучением общественного мнения, настроений людей, их
политических симпатий и т.д. на основе проведения массовых опросов».
Конечно, в этой незатейливой характеристике многое
схвачено достаточно точно, а именно широкое использование социологами
эмпирических методов, т.е. методов добычи конкретных фактов о социальной
действительности.
Вместе с тем, в этом представлении имеет место упрощенное понимание
социологии. В нем по сути сделан акцент на очень яркой, внешне
примечательной, но все-таки лишь одной из характерных черт современной
социологии — широком использовании эмпирических методов.
Теория и эмпирия — это два основных элемента современного социологического
знания. Один из парадоксов развития социологии как науки в том и
заключается, что социология, возникнув как протест против умозрительного
анализа общества, еще долго не могла выйти за его границы. Так сложилась
история нашей науки, что вплоть до начала XX века фактически шло
параллельное развитие эмпирических социологических исследований и
теоретических социологических исследований. Эмпирические исследования
социальной жизни, в особенности условий жизни, условий труда в городах и
т.д. стали развиваться с XVII—XVIII вв. И лишь в научной деятельности
выдающегося французского социолога Э.Дюркгейма в начале XX века эти два
направления в их развитой форме соединились.
Можно сказать, что уже более ста лет дискуссия о соотношении теории и
эмпирии с определенной регулярностью вновь и вновь будоражит
социологическую науку. Выявились две крайности при разнообразии
исторических форм, в которых они воплощаются. С одной стороны, тенденция к
абсолютизации эмпирического начала социологии. Сторонники этой позиции,
активно занимаясь прикладными социологическими исследованиями, свою задачу
видят в том, чтобы в лучшем случае теоретически нейтрально, бесстрастно
описывать полученные результаты, группировать, классифицировать их. Все,
что не было подтверждено конкретным фактом, цифрой, для них есть выдумки
теоретиков, результат их теоретического произвола и нажима и не может быть
названо наукой.
Следует учесть, что сторонники эмпиризма в социоло^ гии сыграли огромную
роль в совершенствовании методов социологических исследований. Во многом
благодари' и?С усилиям создана эмпирическая база, на которую опираютс§
социология, социальная психология, этнография и т.д. . _? / ••у/
-•—•——^-——-._____ А -^
[pic]
Вместе с тем, пренебрежение теоретической составляющей может дорого стоить
социологии. Этого нельзя забывать и нашим отечественным социологам, где
ощущается сегодня явный сдвиг в область оперативных социологических опросов
общественного мнения; добыча эмпирической информации подчас становится
самоцелью.
Ведущая роль теории сказывается прежде всего в следующем. Первое. Факты,
пусть даже самым строгим образом отобранные, самые яркие и неожиданные —
сами по себе бессмысленны, они не более, чем статистика. Лишь теоретическая
модель способна логически объединить эти факты, дать им смысловое
объяснение, интерпретацию, за обычным фактом выявить целостное социальное
явление. Эмпирия дает знания, но знания о частностях; мир эмпирии — это мир
внешних явлений. Как ответить на вопрос, почему одни показатели в
проведенном исследовании оказались сопряжены (скоррелированы) с другими
показателями? Но такое объяснение факта может быть дано лишь при наличии в
сознании исследователя некой теоретической модели (воображаемой картины)
изучаемого явления. Если же исследование не может, и даже не предназначено
для того, чтобы объяснить мир, а способно лишь фиксировать явления — то
бессмысленна сама наука.
Второе. Теория всегда выступает своеобразным маяком эмпирических
исследований. Осознает или не осознает это исследователь, именно теория,
теоретический замысел, идея дают ориентиры (подчас интуитивно) по поводу
того, «что изучать», «как изучать», «для чего изучать». Для социологии
эмпирическое исследование лишь средство (а не самоцель), призванное
обеспечить фактуальную базу, основу теоретического поиска.
Признание ведущей роли теории не должно вести к другой крайности:
пренебрежению, недооценке эмпирических исследований. А ведь уже долгие
десятилетия, фактически на протяжении всей истории социологии,
осуществляются попытки «очистить» социологию от эмпирических методов
исследования социальных явлений. Точно и остроумно подмечая многие и многие
огрехи, упущения эмпирических исследований (которые вполне естественны для
в общем-то
молодой науки), надо признать, что критики эмпирической составляющей
социологии сыграли в целом положительную роль в совершенствовании и отборе
наиболее эффективных методов и приемов конкретных исследований. Многое
ставилось под сомнение в эмпирической социологии со стороны подобных
критиков: и стремление сблизить общественную науку с естественными науками
по логической требовательности к доказательности выводов и идей, и
формализация изучаемых явлений, и стремление выразить количественно многое
из того, о чем ученые привыкли рассуждать в самом общем плане, абстрактно и
т.д. К 70-м годам XX в. в общем-то подобная критика угасла, она не смогла
отбросить эмпирическое начало в социологии, вместе с тем, помогла уточнить
его роль как важнейшего средства познания социальных явлений.
Одно из распространенных критических суждений, которое сегодня и нам,
социологам, занимающимся в том числе и эмпирическими исследованиями,
приходится часто слышать из уст как обывателя, так и серьезных ученых: «А
что собственно нового дают эмпирические исследования? И без них это было
очевидно, известно.»
«Иногда утверждается, что результаты эмпирического анализа в большинстве
своем тривиальны, что он может фиксировать лишь то, что для каждого и так
очевидно… Во время второй мировой войны в американской армии проводилось
большое число обследований солдат как в условиях боевой обстановки, так и в
лагерях подготовки дома, в США… В нижеследующих абзацах приводится
несколько примеров количественного анализа, а затем объясняется, почему они
могут казаться некоторым читателям очевидными.
1. Солдаты с более высоким уровнем образования проявляли больше
психоневротических симптомов, чем их менее образованные товарищи.
(Психическая нестабильность интеллектуала в сравнении с более инертной
психологией «человека с улицы» часто является предметом обсуждения).
2. Солдаты — выходцы из сельских районов — обычно находились а хорошем
настроении чаще, чем солдаты — выходцы из городов (в ' онце концов, первые
более привычны к трудностям).
^ Солдиты-южанс лучше переносили жаркий климат, чем солда-••'•!•.ни'
(,ч'!!1гг!Ч1ч-ит>. isrifi, н>жчт' №)лсс привычны к жаркой
4. Рядовые-белые больше стремились стать унтер-офицерами, чем рядовые-
негры (отсутствие у негров честолюбия вошло в поговорку).
5. Негры-южане предпочитали находиться под командованием белых офицеров-
южан, а не северян (разве не известно, что у белых-южан больше отцовских
чувств к их «черненьким», чем у белых-северян?).
6. Во время войны солдаты сильнее стремились вернуться домой в США, чем
после капитуляции Германии (нельзя винить людей за то, что они не хотят
быть убитыми).
…Почему для установления подобных данных тратится так много средств и
энергии, ведь они столь очевидны? Не лучше ли принимать их без
доказательств и сразу переходить к более углубленному уровню анализа?
Возможно, это и было бы лучше, если бы не одно «но», касающееся приведенных
выше примеров. Каждое из этих утверждений прямо противоположно тому, что
было обнаружено в действительности. Солдаты с низким уровнем образования
более невротич-ны, чем их образованные товарищи; южане не обнаружили по
сравнению с северянами большей адаптации к тропическому климату; негры
больше стремились к повышению, чем белые и т.д. Если бы мы с самого начала
привели подлинные результаты исследования, читатель и их назвалбы
«очевидными» (I, с. 146—147).
Мы привели пространную выдержку из работы П.Лазар-сфельда, американского
социолога, внесшего весомый вклад в разработку методологических и
методических проблем эмпирических социологических исследований.. Она
освобождает нас от долгих рассуждений о значимости эмпирических
исследований. Позволяет дать ответ на вопрос:
«Зачем нужны эмпирические исследования?» — Они позволяют получить факты (а
не предположения), на основе которых может строиться научное понимание,
анализ изучаемого социального явления.
Следует иметь в виду, что соответствие эмпирическим данным, наличие
фактуальной интерпретации, обоснования есть опытное доказательство
состоятельности теории, опытное свидетельство ее объяснительных
возможностей. Именно благодаря опоре на социальные факты, полученные и
изученные по специальным научным процедурам (о них речь пойдет ниже),
социология, говоря словами Э.Дюркгей-ма, «не обречена оставаться отраслью
общей философии.., не превращаясь просто в упражнения в области эрудиции»
(7.С.394).
ВНУТРЕННЕЕ МНОГООБРАЗИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
Итак, социология как наука представляет собой органическое единство,
взаимодействие теоретических и эмпирических методов. Данное единство, в
котором эмпирическое выступает как средство обоснования теоретических идей,
— идеальная модель социологической науки в целом.
Но в социологической практике в зависимости от отрасли социологии,
конкретных задач, решаемых в данном исследовании, да и индивидуальных
склонностей самого исследователя, характера его профессиональной подготовки
пропорции между теоретическими и эмпирическими началами могут быть
различны. Эти пропорции служат основанием для одной из наиболее популярных
(и прежде всего в нашей стране) классификаций социологических знаний. Речь
идет об уровнях социологического знания. В определении этих уровней немалую
роль сыграли идеи Р.Мертона, выдающегося американского социолога, счастливо
сочетавшего в своей научной деятельности эмпирические и теоретические
исследования.
1. В одних случаях эмпирия превалирует, а теоретические идеи проявляются
лишь в постановке проблем эмпирического исследования, его гипотез, в
систематизации полученных фактов и т.д. Это уровень эмпирических
социологических (или же конкретно-социологических) исследований, главная
научная цель которых — добыча конкретных фактов, их описание,
классификация, интерпретация.
2. В другом случае, опираясь на различные конкретно-социологические
исследования того или иного социального института, социального явления
(образования или религии, политики или культуры), социолог ставит задачу
теоретически осмыслить данную социальную подсистему, понять ее внутренние и
внешние связи и зависимости. Это социологические теории среднего уровня,
играющие в современной социологической науке особую роль.
Социологические теории среднего уровня многообразны. фактически все более
или менее значимые социальные подсистемы описываются соответствующей
социологиче-
ской теорией. Социология семьи, социология труда, социология религии,
социология образования — вот лишь некоторые из них.
Для всех социологических теорий среднего уровня характерны: .
а) широкая опора на эмпирическую базу по соответствующей проблеме;
б) теоретическое описание изучаемой социальной подсистемы на основе
обобщения эмпирических данных;
в) описание теоретической модели изучаемой подсистемы, в рамках той или
иной всеохватывающей теории общества. Иначе говоря, специальные
социологические теории должны черпать в теоретических разработках более
высокого уровня общие подходы к анализу соответствующей подсистемы.
г) При этом теории среднего уровня сами вчступают теоретической базой
соответствующих социологических исследований. Трудно себе представить
автора эмпирического исследования по рекламе (например, эффективности
рекламы шоколадных батончиков «Спикере»), чтобы он при его подготовке не
ориентировался на положения социологии рекламы.
Таким образом, в социологических теориях среднего уровня устанавливается
эффективное взаимодействие теоретических и эмпирических методов. Они тесно
связаны как с конкретно-социологическими исследованиями, так и с
всеохватывающими теоретическими конструкциями.
3. Последние образуют высший уровень социологического знания —
общесоциологические теории, исследующие общество как единую систему,
взаимодействие ее основных элементов, основы функционирования и развития
социального организма. Они фактически граничат с социально-философскими
доктринами.
Особое значение этих теорий в том, что они определяют:
а) общий подход исследователя-социолога к изучению и осмыслению социальных
явлений; б) направленность научного поиска; в) интерпретацию эмпирических
фактов. Иными словами, пронизывают единым теоретическим видением как
эмпирическое исследование, так и анализ социальных явлений на уровне теории
среднего уровня. Это достигается благодаря тому, что именно в рамках
общесоциологических доктрин описывается теоретическая модель общественной
жизни как целостности.
В современной социологии существуют несколько подходов, пытающихся дать
целостное описание социальной жизни. Они делятся на две основные группы:
макросоцио-логические и микросоциологические теории. И те, и другие
пытаются объяснить общественную жизнь, но с принципиально разных позиций.
Макросоциологические теории исходят их того, что, лишь поняв общество в
целом, можно понять личность. Макроуровень социальной жизни выступает в
этих теориях как решающий, определяющий. Среди ведущих макросоци-
ологических доктрин можно назвать функционализм (Г.Спенсер, Э.Дюркгейм,
Т.Парсонс, Р.Мертон и др.) и теорию конфликта (К.Маркс, Р.Дарендорфидр.).
Что касается микросоциологических доктрин (теории обмена, символического
интеракционизма, этнометодоло-гии), в центре их внимания повседневное
межличностное взаимодействие — интеракция. Приверженцы микросоциологических
теорий отстаивают идею о том, что именно повседневная интеракция на
межличностном уровне есть первооснова социальной жизни.
Единство теории и эмпирии в общесоциологических теориях носит сложный и
преимущественно опосредованный характер. Речь идет, прежде всего, о широком
использовании этими теориями основных выводов, положений, в частности,
теорий среднего уровня, которые, в свою очередь, базируются на широкой
эмпирической основе.
Итак, современная социология представляет собой многоуровневый комплекс
теорий, типов знания, которые тесно взаимосвязаны друг с другом и образуют
единую целостность — современную социологическую науку.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ
цх наглядный убедительный характер, объективность, проверяемость,
общепризнанность. Человек огромного теоретического научного дарования,
Огюст Конт отличался большой оригинальностью жизненного стиля и мышления.
Не получив систематического образования, он вместе с тем был в течение
долгих лет личным секретарем Сен-Симона; в полной мере не признанный
академическими кругами Франции того времени, несмотря на фундаментальнейшие
многотомные издания своих трудов, Конт провозгласил своим руководящим
принципом принцип «умственной гигиены», заставлявший его полностью
игнорировать все научные публикации, кроме собственных, дабы не засорять ум
лишней бессмысленной информацией.
Итак, социальная физика, или социология состояла, по Конту, из социальной
статики (существующие структуры общества, взятью как бы в застывшем
состоянии) и социальной динамики (процесса социальных изменений); последнюю
Конт признавал наиболее существенной для изучения общества. Обе эти
социологические дисциплины и виделись ему составными частями научного
подхода к исследованию общества.
Свидетель и современник весьма драматичных и противоречивых последствий,
которые принесла Европе Великая французская революция, Конт тяжко переживал
состояние политической неразберихи, экономического хаоса, социальной
поляризации, в которые периодически погружалась Франция первой половины XIX
века, переживая одну революцию за другой. По мысли Конта, социология должна
была противопоставить радикальным теориям революции социологическую теорию,
позволявшую проводить изменения в обществе эволюционным путем, сглаженно,
учитывая все общественные факторы и интересы всех социальных групп.
Таким образом, с самого начала своего развития социология выступила теорией
эволюционных изменений, лишенных «изломов», социальных катаклизмов,
«анархии умов». Да и в целом позиция Конта в социальной теории была
обозначена им же самим как «позитивистская», то есть Делавшая упор не на
радикальной революционности и низвержении существующих структур, а на их
«позитивной»
перестройке. Позитивная стадия развития общечеловеч ского интеллекта, по
мысли Конта, венчает эволюцию ч ловечества в целом — это есть стадия
овладения наук< социального познания и социального управления.
Позитивистский дух социологии получил дальнеипк развитие у Герберта
Спенсера (1820-1903), англииско] ученого, также как и Конт положившего в
основу свои мировоззрения принцип эволюционности в развитии общ.
ства и природы.
Спенсер также не получил сколько-нибудь систематич
ского гуманитарного образования и вплоть до 1846 го, работал
железнодорожным инженером. Параллельно с эти он стремительно расширял свои
познания в различных о( ластях, что и позволило ему в 1848 году получить
пов главного редактора знаменитого журнала «Экономист» -• пост, открывший
молодому журналисту и инженеру достД к научным данным самого различного
направления и харая тера. Именно в это время Спенсер стал проявлять интерес
• социальным вопросам и их обобщению в рамках собствен.1
ной теории. ' „ | В 1850 году вышел в свет
его первый научный труд -I
«Социальная статика», представляющий собой системати* ческое изложение
нравственных проблем современно! Спенсеру общества в их взаимосвязи и
рядоположенност! В эти годы у Спенсера, вследствие чрезмерной перегрузк
умственной работой, впервые появились признаки серье:
ного нервного расстройства, бессонницы и мозговых кризо которые
преследовали его на протяжении всей оставшеи<
жизни.
Спенсер никогда не преподавал в университете, не им
научных степеней и в значительной мере жил в изоляции современного научного
сообщества. Между тем, титанит екая работоспособность и упорство Спенсера
заставили ai глийскую, а позднее и зарубежную общественность оОр тить на
него внимание и признать в нем серьезного теорет ка в области философии и
социологии. Начиная с 60 _х год XIX века Спенсер становится властителем дум
в Ьврог включая Россию и США, чему в немалой степени cnocoft вовал
общедоступный стиль его сочинений, привлекав
к «спенсерианству» широкие слои читающей публики. Весьма характерно, что
необычайная продуктивность Спенсера уживались в нем с нежеланием читать
произведения других теоретиков, что отчасти и способствовало тому, что
взгляды Спенсера обладали «вынужденной» оригинальностью. По этому поводу
Спенсер, в частности, писал: «Всю свою жизнь я был мыслителем, а не
читателем, имея возможность сказать вслед за Томасом Гоббсом: «Если бы я
читал также много, как другие люди, то и знал бы также мало, как они».
Говорили даже, что Спенсер не удосуживался прочитывать книги, а листая их,
«впитывал» содержание текста через поры кожи на пальцах.
Объясняя происхождение своих всеобъемлющих теорий, Спенсер утверждал, что
все они появились на свет с помощью интуиции и озарения, посещавших его.
Научные гипотезы и идеи, по словам самого Спенсера, приходили к нему сами
собой, без целенаправленного усилия воли со стороны ученого. Для Спенсера
подобный интуитивный метод казался гораздо более эффективном, чем серия
спланированных научных усилий, «способных вызывать искажение мысли».
Как один из основоположников органической школы, Спенсер вслед за Огюстом
Контом ввел идею изменчивости и «плавного» эволюционизма в социологию.
Понятия эволюционистской социологии Спенсера — «возрастающая связанность»,
«переход от гомогенности к гетерогенности», «определенность», описывающие
морфологическую структуру общества, — позволяли английскому социологу-
позитивисту постоянно проводить аналогию между биологической и социальной
эволюцией, между живыми организмами и обществом. В свою очередь, это
раскрывало возможность применения в социологии естественнонаучных методов,
что и составляло одну из целей позитивистского подхода к об-ществознанию.
В главном своем социологическом произведении — трехтомных «Основаниях
социологии» (1876—1896) — Спенсер уподоблял сословно-классовое строение
общества и присущие ему различные функции разделению функций между
организмами живого тела. Однако отдельные лично-
ста могут обладать, по мысли Спенсера, гораздо большей самостоятельностью,
чем биологические клетки. Подчеркивая свойство саморегуляции в живой
материи. Спенсер на этом основании ставил под сомнение значимость
государственных форм, рассматривая их в качестве инструментов насилия в
большей мере, чем агентов регуляции.
Двумя полюсами эволюции английский социолог признавал военный и
промышленный тип устройства общества. Причем эволюция идет по направлению
от первого ко второму. В той мере, в какой закон выживания наиболее
приспособленного реализует себя в общественной динамике, общество
приближается к промышленному типу, характер ризующемуся прежде всего
дифференциацией, основанной на личной свободе. При этом социальные
революции рассматривались Спенсером как болезнь, а разного рода
социалистическое переустройство — как. противное органическому единству
социальной системы и эволюционному прогрессу, основанному на выживаемости
наиболее приспосоо-
ленных и одаренных, м-п./г Принципиально иную теорию
развил Карл марке
(1818—1883) — выдающийся немецкий политэконом, философ и социолог. Положив
в основание своей теории принцип материального фактора исторического
развития, Маркс понимал под «материальным фактором» развитие
производительных сил общества, которые в сочетании с соответствующими
отношениями между людьми создают общественно-экономическую формацию,
диктующую конкретный способ производства и соответствующие ему формы
собственности.
Материальные силы, господствующие в обществе, определяют «духовную»
надстройку, к которой Маркс относил различного рода политические,
нравственные, духовные и иные общественные институты. Между тем
динамическая картина общественного развития детерминируется не только
научно-техническим, экономическим и социально-политическим прогрессом
общества, но и специфическим «расположением» общественных классов, то есть
больших групп людей, имеющих свое особое отношение к средствам про-
.,,,.»т^тяя гг^гтвйнности и политическим институтам.
Общественное развитие, складывающееся как результирующая экономического
прогресса и соответствующего ему развития классовых сил, переходит с одного
этапа на другой, как правило, через мощный тотальный кризис, охватывающий
все институты общества. Этот кризис Маркс называл социальной революцией,
которая, по его мысли, представляет собой двигатель истории. При этом один
из общественных классов ускоряет приход революции, тогда как другие классы
сопротивляются ей.
Социология Маркса была отмечена весьма последовательной логикой и
системностью, способствовавшими созданию своеобразной теоретической картины
жизни общества и имевшими в XIX и XX веках немало активных сторонников.
Возникновение социологии в XIX веке ознаменовало вступление человечества в
период продуктивного социально-теоретического синтеза, существенно
повысившего эффективность социального познания и социального управления
общественными процессами.
КЛАССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ НАЧАЛА XX ВЕКА
Развитие социологической теории в XIX веке создало важнейшие предпосылки
для превращения социологии в общепризнанную универсальную социальную науку.
Реализация этих возможностей была прежде всего связана с творчеством двух
выдающихся европейских социологов — Макса Вебера и Эмиля Дюркгейма. Каждый
из них создал свою неповторимую картину социологического мира и тем самым
во многом предопределил дальнейшее развитие социологии вплоть до наших
дней.
Макс Вебер (1864—1920), выдающийся немецкий социолог, родился 21 апреля
1864 года в городе Эрфурт. Его отец принадлежал к весьма состоятельным
кругам буржуазии, тесно связанным с политическим истеблишмейтом Германии.
Мать Макса Вебера была фанатичной кальвинисткой, не принимавшей роскоши,
что вызывало с ее стороны осуждение жизненных принципов ее мужа,
придерживав-
шегося противоположных взглядов, и порождало семейные разногласия. Еще
будучи ребенком и юношей. Макс Вебер склонялся к «философии» своего отца;
позднее стал на сторону своей матери в ее неприятии бюргерского гедонизма.
В возрасте 18 лет Макс Вебер покинул Эрфурт и поступил в Гейдельбергский
университет, где он впервые испытал освобождение от семейного гнета отца и
его «философии». Однако юноша в чем-то все же пошел по стопам отца и даже
вступил в клуб дуэлянтов. Он также стал специализироваться, как в свое
время и его отец, в области права.
По окончании трех семестров Макс Вебер покинул Гей-дельбергдля того, чтобы
пройти военную службу. Позднее, в 1884 году, он продолжил свое образование
в Берлинском университете. Последующие восемь лет Вебер провел в стенах
этого университета, где получил степень доктора права и стал штатным
преподавателем.
По мере развития профессиональной карьеры интересы Вебера сместились в
область экономики, истории и социологии. Вс^ восемь лет, проведенные в
Берлинском университете, Вебер материально был полностью зависим от своего
отца, что доставляло молодому человеку немало нравственных мучений. Именно
в это время Макс Вебер начинает духовно сближаться со своей матерью,
проповедовавшей аскетический образ жизни. Это сказалось и на повседневной
жизни самого Макса. Его рабочий день был разделен на равные отрезки
времени, посвящаемые различным дисциплинам, занятия которыми он не прерывал
ни для приема пищи, ни для отдыха.
В 1896 году Вебер стал профессором экономики в Гей-дельбергском
университете. На следующий год его отец после бурного объяснения с сыном
умер от мозгового криза. Это вызвало у Макса Вебера длительное нервное
расстрой^ ство, не дававшее ему возможности полноценно работать в течение
семи лет. И только в 1903 году он стал постепенно возвращаться к научной
работе, в 1904 году Вебер выступил с серией лекций в США. В 1905 году он
опубликовал свой бессмертный труд «Протестантская этика и дух капитализма»,
в котором без труда можно найти отзвуки полемики, столь долго
продолжавшейся в его семье.
После 1904 года, продолжая испытывать проблемы со здоровьем, Вебер стал все
более и более продуктивно работать над социологической историей религий.
Одновременно он создает и другие свои основополагающие сочинения:
«Объективность социально-научного и социально-политического познания»,
«Критические исследования в области логики науки», «О некоторых категориях
понимающей социологии», «Основные социологические понятия», «Экономика и
общество» (не закончено). В 1910 году Вебер принимал участие в создании
Германского социологического общества. Среди сподвижников Вебера выделялись
Георг Зиммель и Георг Лукач. В последние годы жизни Вебер отдал немало сил
и времени политической социологии и публицистике.
Научный авторитет, Вебера, необычайно возвысившийся еще при его жизни,
позднее превратил Вебера в общепризнанного классика современной социологии,
влияние которого испытали все современные социологи.
Энциклопедическая по своему характеру теория Вебера основывалась на
признании особого характера социальных наук, не сводимых, по его мнению, к
наукам естественным. Вебер постоянно подчеркивал, что все общественные
институты, структуры, формы поведения фактически основываются и
регулируются тем смыслом, которым их наделяют люди. Иначе говоря, наш
субъективный смысл, приобретающий всеобщий и обязательный характер, как раз
и составляет суть социального. Другое название для этого понятия —
рациональность, то есть соответствие социальных действий некоему образцу,
который, в свою очередь, выражает суть общественного интереса эпохи, или
идеального типа. При этом социология как раз и становится наукой об
идеальных типах (то есть идеальных моделях, образцах), которые регулируют
социальные действия людей.
Социальные действия людей, считал Вебер, могут рас- / сматриваться в
качестве истинно социальных только в том случае, если они соотносятся с
идеальными типами, обладая при этом целеполаганием — осознанно выдвинутой
целью, соответствующей общественному образцу. В рамках социального действия
индивид выражает свое Я, руководствуясь
своим пониманием сущего и должного (тем, что хорош что плохо). Вот здесь
как раз и кроется особая облас которой занимается социология. Она призвана
в индивид альных и групповых действиях видеть раскрытие субъекти ных
мотивов, которые реализуют себя согласно идеальнь типам (образцам).
Социология, разумеется, поднимается до уровня науЛ ного обобщения, ибо она
обобщает («генерализует») час» ное, индивидуальное, субъективное. Но
социология в отлм чие, например от философии, никогда, не отрывается Л
частного и индивидуального; они как бы «живут», сущесд вуют в глубине
социологической теории.
Итак, как социолог Макс Вебер требовал от социальн исследований сохранения
связи с человеческой реальнД стью, с индивидуальным, но рассмотренными
сквозь увел» чительное стекло общего, объединяющего людей в группЯ по
любому данному признаку. ' 1
Социология, постоянно утверждал Вебер, должна оснсД вываться на научных
суждениях, свободных от ueHHOCTei то есть от разного рода личных
пристрастий ученого. (По добно тому, как врач, исследующий пациента,
стремите избавиться от своих личных эмоций и побочных соображЛ ний.) Это
делает социологию истинно объективной. Но пол| ностью отбросить этот важный
субъективный элемент ни| когда не удастся, и социолог так или иначе будет
подпадат! под влияние своих априорных убеждений, ожиданий и гило тез. Но в
любом случае необходимо стремиться к макси мальной свободе от политических,
экономических, идеоло гических ценностей, которые влияют на исследование.
Существенно иную картину социологического мира раз работал выдающийся
французский социолог Эмиль Дюрк гейм (1858—1917) — одна из главных, наряду
с Вебером фигур в истории социологии XX века. Родившись в семье известной
своими глубокими религиозными традициями Дюркгейм и сам, по замыслу семьи,
должен был стать рав-| вином. Однако рано заявивший о себе интерес к
широком.' гуманитарному и естественнонаучному образованию наме тил иной
путь для молодого Дюркгейма. После окончани? университета он преподавал
философию в ряде провинци
альных колледжей, а с 1887 года стал преподавать в Университете Бордо
первый в истории систематический курс социологии. С 1902 года Дюркгейм —
профессор Сорбонны.
Будучи искренним приемником Огюста Конта, Дюркгейм стремился создать
социологическую теорию строго научного направления, при этом, однако, он
серьезно видоизменил учение основателя позитивизма.
Так, в отличие от Конта, не желавшего рассматривать причины возникновения
социальных явлений, а исследовавшего лишь процесс их возникновения (вопрос
«почему» Конт заменил вопросом «как»), Дюркгейм искал причины социальных
феноменов.
В основе учения Эмиля Дюркгейма лежит концепция так называемого
«социологизма». Согласно фундаментальному убеждению французского социолога
в основе общества находится некая особая «реальность», которая соединяет
людей в нечто единое, устанавливает между ними солидарность особого рода и
потому имеет свои общие и частные законы. Эти законы — предмет чисто
социологического изучения, ибо они раскрывают суть и характер всех
общественных явлений.
Указанная особая социальная реальность (то общее, универсальное, что
превращает отдельных индивидов в часть социального целого) безраздельно
господствует в обществе и диктует свои установления отдельному человеку в
виде общественных «ожиданий», требований, принципов морали и т.д. Вот это
соединение общего, «коллективного», вытекающего из закономерного, но
связанного с индивидуальным (ибо только деятельность отдельных людей может
наполнять общее его содержанием), Дюркгейм называл «социальным фактом».
Таким образом, социология как наука о социальных фактах занимается
рассмотрением особой «надиндивидуальной» реальности, которая, между тем,
делает реальным и отдельного человека. Говоря проще, все мы становимся
действительно чем-то значащим для общества в той мере, в какой мы вовлечены
в обшее и оказываемся носителями общественной морали и принципов.
Весь глубочайший смысл социологии как науки Дюрк-ffiHM видел в том, что
социология помогает нам проникнуть
в эту «общую» реальность через обобщение, согласно определенной методике,
частных явлений и индивидуальных фактов поведения людей. Из этого
следовало, что методы конкретных социологических исследований, статистиче
ские данные не просто рисуют картину некоторых явлени] и процессов в
обществе, но поднимают исследователя н, уровень новой реальности,
раскрывающей совершенно но вый горизонт общества. Так, например, основанное
на обоб щении большого статистического материала и использова нии целого
набора социологических методик исследовани самоубийства, проведенное
Дюркгеймом, позволило ем описать такой феномен как социальная солидарность
и ееИ аномалии, скажем, аномию. •
Все это и многое другое составляют основы «социоло-Д гизма», ставшего в
теории Дюркгейма главным содержани ем социологии.
СОВРЕМЕННЫЕ ПОНИМАНИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Развитие социологии в XX веке, во многом исходившее' из принципов,
выработанных Вебером и Дюркгеймом, характеризуется возникновением
многочисленных школ и направлений, каждое из которых по-своему уникально и
требует к себе самого внимательного и серьезного отношения, ибо раскрывает
перед нами ту или иную перспективу (а подчас и несколько перспектив)
рассмотрения общества. Причем, как было сказано вначале, ни одна из этих
школ не может дать абсолютно непротиворечивого, универсального
теоретического объяснения всего многообразия социально го мира, но сквозь
призму своего подхода она рисует увле кательнейшую картину общества, во
многом весьма убеди
тельную.
В основе современной социологической науки лежит понятие теории, то есть
некоего набора идей и принципов, которые в общем плане объясняют
значительный круг социальных явлений. Причем теории не только объясняют
различные связанные между собой явления, но способны и предсказывать их
появление. Теория должна указывать на
причины возникновения тех или иных явлений, а не только описывать их
эмпирические характеристики.
Непосредственно к понятию «теория» примыкает и другое научное понятие —
«парадигма», вернее «научная парадигма». Это — общее представление о
характере социологической реальности, некий общий принцип объяснения этой
реальности, «образец», на который ориентируются исследователи. Характерная
особенность современной социологии как раз и состоит в том, что она
принимает несколько парадигм, признавая их равноценными и
взаимодополняющими. Причем это разнообразие социологических парадигм вовсе
не свидетельствует о слабости или неразвитости социологии. Напротив, чем
более разнообразны парадигмы и социологические теории, тем в целом мы
быстрее приближаемся к пониманию социальной реальности или тем лучше мы
«конструируем» ее, то есть воссоздаем в нашей деятельности некий
интегральный образ плюралистических парадигм.
Как бы то ни было, но среди различных школ социологии XX века чаще всего
выделяют три направления, три парадигмы: функционализм, конфликтологический
подход и, наконец, символический интеракциокизм (табл.1).
Таблица 1
|Функционализм |Конфликтологическая |
| |социология |
|Общество в целом |Трения и конфликты между|
|состоит из тесно |социальными группами — |
|связанных друг с другом|естественное состояние |
|компонентов; они тесно |общества: социальная |
|взаимодействуют друг с |жизнь есть нескончаемый |
|другом и в целом |процесс борьбы за |
|поддерживают |власть. |
|существование всей | |
|системы. | |
|Общество развивает свои|В каждом обществе |
|институты, которые |ресурсы и материальные |
|адаптируются к внешней |средства распределяются |
|среде и обеспечивают |неравномерно. |
|этим выживаемость всей | |
|системы. | |

Функционализм
Все социальные явления и факты должны рассматриваться под углом зрения их
последствий.
Дисфункциональные формы поведения и институты угрожают самовыживанию
общества; подобные формы поведения и институты подлежат контролю и
устранению.
Конфликтологическа я социология
Социальные структуры закрепляют преимущества одних социальных групп по
отношению к другим; группы, находящиеся наверху, так организуют общество,
чтобы поддержать г укрепить свое господство.
Почти каждое социальное действш служит выгоде одних общественны] элементов
и наносит урон другим эле ментам.
Символический интеракционизм
Отдельные лица стремятся понять смысл социальных взаимодействий. Смысл
социального действия не несет заранее обусловленного смысла; социальные
смыслы постоянно изменяются и варьируются.
Erich Goode. Sociology. Englewood Cliffs, 1988, p. 21.
Для интерпретации социального акт;
(поведения) необходимо понят] смысл поведения тех, кто осуществля ет данный
акт.
Надо, конечно, учитывать, что это сугубо общее деленщ и что многие
направления современной социологии не соот ветствуют ни одному из трех
направлений. И тем не менее три парадигмы теоретической социологии
позволяют уви деть основные проблемы осмысления общества, которых
придерживаются социологи.
ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА
Стремление превратить социологию в строго научную дисциплину, имеющую как
теоретическое, так и практическое значение, было характерно для
представителей Чикагской школы социологии — группы американских социологов,
разрабатывавших проблемы городской социологии в 20-е годы и формировавшихся
вокруг социологического
/4^«-Ч/ 1 ГТ 1_ТС*Т»Д U 1Л1/ О TVT/ /^«Ч/^ * FlITJni-kl-kf-ltJfarrm t-
1 fits ^ f- ГЧЛЛЛ Г1ГЧ/ГД fTI
ностью среди представителей Чикагской школы стал Роберт Парк (1864—1944) —
основатель социально-экологической теории.
Роберт Парк исследовал коллективное поведение людей в тесной взаимосвязи с
той рукотворной средой, которую они создают. При этом «социальные
коллективности» образуют особые взаимодействия со средой, которые Парк
называл «биотическими» (не путать с биологическими). В отличие от
биологического, биотический принцип включает в себя социально-
психологический и культурный факторы, но продолжает тем не менее удерживать
биологическую детерминанту своей связи со средой. Конкуренция индивидов, в
частности, проявляется в том, что они захватывают определенные пространства
(«зоны») и расселяются в них. Чисто социальные явления — экономические,
политические, культурные — вырастают на экологической основе взаимодействия
популяций со средой.
В этом смысле формирование современных городов — «метрополисов» и
«мегаполисов» — подчиняется строго биотическим и экологическим законам,
которые проявляют себя в планировании городов. Так, Роберт Парк предложил
концентрическую модель городского зонирования, согласно которой различные
сообщества расселяются на городской территории по принципу концентрических
кругов. Каждая «зона» имеет свою функцию, социальный состав,
профессиональную ориентацию.
Экологическая социология Парка позволила увидеть в структурах общества
строго детерминированные закономерности, сочетающие в себе биологические и
социальные факторы.
ФУНКЦИОНАЛИСГСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ ^
Выступая во многом наследниками Г.Спенсера, современные социологи-
функционалисты, и прежде всего американский социолог Роберт Мертон (род.
1912), разделяют точку зрения, согласно которой общество в целом и его
отдельные части имеют тесную взаимосвязь, которая за-
чиваются способом, обеспечивающим гармоничное их функционирование в
соответственных связях друг с другом в системе, либо, наоборот, не
упорядочиваются, причем тоже каким-нибудь определенным и объяснимым
способом». ( 1, с.360). Из этого пространного и непростого для понимания
отрывка следует, что интеграция системы заключается либо в ее стабильности
(«гармоничное функционирование»), либо в ее преобразовании, в том числе
радикальном, но таком, при котором сохраняются разумность и определенность
этого преобразования. Все остальное ведет к хаосу и умиранию.
Представителей функционального анализа и системно-функциональной социологии
нередко упрекали в том, что они нарочито рисуют стабильные системы, как бы
априорно подразумевая, что стабильность это положительное качество, а
конфликт и изменчивость суть лишь негативные отклонения. В современных
условиях представляется, однако, что эти упреки правильно обнажали
проблему, но тем не менее требуют одной поправки. Акцент на стабильность
системы не недостаток, а очевидное достоинство функционалистских подходов к
социальной реальности.
КОНФЛИКТОЛОГИЧЕСНИЕ ТЕОРИИ
В противовес функционалистским подходам, всемерно-подчеркивавшим
стабилизационные и эволюционистские моменты социального развития, в
современной западной социологии существует как бы противоположный стиль
социологического мышления, который видит в обществе не консенсус, не
сбалансированность мотивов и взаимных ин тересов, а борьбу различных групп
и направлений, резуль тирующая которой и формирует существующие социальные
структуры и отношения.
В самой далекой перспективе истоки подобного подходи можно обнаружить в
социальной философии великого анг-лийского философа XVII века Томаса
Гоббса, считавшего «войну всех против всех» естественным состоянием
человечества, не обретшего гражданского состояния. Однако го
раздо более близкие и значимые корчи конфликтологиче-ского подхода можно
обнаружить в социологическом наследии Карла Маркса.
Марксистская теория экономической детерминированности социальных отношений,
классовых антагонизмов, классовой борьбы, соперничества различных форм
собственности, классовой предопределенности общественного сознания и многое
другое, быть может, в несколько иной терминологической интерпретации широко
используется современными западными социологами-теоретиками. Однако
примечательно то, что использование марксистского экономического
детерминизма осуществляется на Западе >бирательно. Из марксизма
выбрасываются такие его важ-1 йшие компоненты как теория диктатуры
пролетариата, гволюционной партии, этический релятивизм и оставляется лишь
самые общие теоретические подходы. При этом также предпочитают не обсуждать
практику реального марксизма в странах Восточной Европы и в России, ибо
она, естественно, может дискредитировать и многие теоретические положения
марксизма. В итоге марксизм в современной западной социологии имеет весьма
рафинированный, фрагментарный и существенно либеральный характер.
Одновременно с этим ряд современных социологов попытались создать теорию
конфликта, которая не была бы прямым продолжением марксизма. Это, однако,
оказалось не столь легкой задачей, ибо конфликтологические теории были
лишены мощной универсальной базы, которой обладал марксизм. Тем не менее
можно говорить о самостоятельном конфликтологическом направлении в
современной социологии.
Одним из видных радикальных социологов стал Райт Миллс (1916—1962) —
американский социолог, проела^ вившийся своими исследованиями властвующих
элит в современном западном обществе. Представляя современное общество в
виде социально-политической и экономической структуры, Миллс доказывал, что
реальное влияние на эти структуры оказывается небольшими группами
политических деятелей, бизнесменов и военных. Свою теорию Миллс
с очевидностью противопоставлял структурному функционализму Парсонса.
Наиболее полно роль социального конфликта раскрыл другой американский
социолог Льюис Козер, который относил конфликт к области сугубо идейных
явлений. Конфликты обнаруживают себя в социальном развитии по мере того,
как определенные группы соперничают за власть, перераспределение доходов,
за монополию на духовное лидерство и т.д. Всякое общество не только
потенциально содержит в себе возможность конфликтов, но более того.
общество может осуществлять себя только через баланс конфликтов, которые
устанавливают принципы социального взаимодействия между группами и
индивидами.
Немецкий социолог Ральф Дарендорф (род. 1929) в своей «теории конфликта»
исходил из того,что в каждом обществе существуют осевые линии социальных
конфликтов. Конфликт, по его мнению, рождается из того, что одна группа или
один класс сопротивляются «давлению» или господству противоположной им
социальной силы. Причем, по мнению Дарендорфа, конфликт есть оборотная
сторона всякой интеграции и потому он так же неизбежен в обществе как и
интеграция социальных институтов. За фасадом единства и взаимодействия
социальных структур находятся конфликтующие мотивы и интересы этих структур
и их носителей. Дарендорф создал целую классификацию различных типов микро-
и макроконфликтов, наполняющих общество. Задача не состоит в том, считает
Дарендорф, чтобы избежать или снять конфликты — это невозможно. Необходимо
направить их по определенному руслу, не разрушающему всю систему и ведущему
ее к плавной эволюции. Для этого следует максимально формализовать
конфликты, то есть вывести их на поверхность общественной жизни и сделать
предметом открытых дискуссий, обсуждений в прессе, су дебных разбирательств
и т.д. Более того, наличие открытых и демократически разрешаемых конфликтов
— свидетельство жизнеспособности общества, ибо любое социальное развитие
подразумевает неравномерность распределения и, соответственно, конфликтные
ситуации.
Наряду с другими социологическими теориями конф-ликтологическая социология
дала свою версию социального мира. Эта версия не была универсальной, но
она, как другие подобные версии, показывала важную перспективу рассмотрения
социальных структур и процессов.
СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ
Символический интеракционизм, возникший в 20-е го-]ч нашего века,
предопределил возникновение многих со-гменных социологических школ.
Название этого течения еоретической социологии можно объяснить следующим
разом.
Термин «символический» обозначает,» что эта социологическая школа делает
акцент на «смысле», который вкладывают действующие лица («актеры»), когда
они вступают во взаимодействие — то есть «интеракцию» (взаимодействие). За
этим техницистским языком скрывается широкая социологическая теория,
рассматривающая общество с точки зрения поведения индивидов, вовлеченных в
акты поведения и взаимодействия.
Основатель символического интеракционизма, выдающийся американский социолог
и социальный мыслитель Джордж Герберт Мид (1863—1931) в своих теоретических
построениях исходил из того, что общество можно объяснить только путем
рассмотрения принципов поведения людей. Причем эта теория оперирует тремя
главными посылами.
а) Любое действие или акт поведения происходит только на основе того
смысла, который действующий субъект (актер) вкладывает в свое действие.
Иначе говоря, наше поведение в большей или меньшей степени осмысленно.
Причем все эти значения проистекают из общих социальных символов.
Например,»отказ участвовать в военных действиях означает (символизирует)
личную трусость. Для другого человека тот же акт может символизировать
сознательный пацифизм, то есть уже иной символ. Но в том и в другом случаях
за актами поведения стоят общественные символы.
традиции былых времен, сегодня оно используется в документах, юридических
актах, названиях учреждений и т.д. В этом случае многие явления социальной
жизни ( в частности, политика, экономические отношения, институты), не
рассматриваются как формы социальных связей и выпадают за границы
социальной жизни. В нашей работе в этом контексте термин социальное не
используется.
Во втором случае слова «социальное» и «общественное» используются как
полностью идентичные. Конечно, общество — высшее образование, детище
социального. Только в обществе как целостности социальное как особое
свойство приобретает наиболее развитые формы. Но социальное шире
общественного. Поэтому для обозначения процессов, явлений, эффектов,
возникающих лишь в рамках всего общества, мы используем термин
«общественный» (в научной литературе есть его аналог — социетальный).
Мы применяем термин социальное в третьем — в самом широком смысле слова,
как качественно новое, особое, специфическое для человека свойство
жизнедеятельности. Оно пронизывает все явления особого (социального)
состояния жизни, как его элементарные формы (мотив социального действия),
так и сложные системы (культура как целостность) , как отдельные
(социальные) действия, так и развитые (социальные) институты.
Итак, мы подошли к вопросу о том, как социализированные начала человеческой
жизни, синтезируясь, порождают живую ткань социальной действительности.
В центре нашего внимания в следующем разделе — базисныед^лементы социальной
жизни, которые существуют, проявляются во всех сферах человеческой жизни.
Раздел IV
БАЗИСНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
1. Социальное действие
Если взглянуть на нашу жизнь сверху, как бы с высоте птичьего полета, перед
нами откроется картина, до бол1 напоминающая муравейник: одни куда-то
спешат, друпк трудятся, третьи ждут, стоят в очереди и т.д. Все что-т(
делают, суетятся, постоянно входят в различные контакть и т.д. Что же
является тем исходным элементом, своеобразным далее неделимым атомом этой
живой социальной реальности? Социальное действие. В нем как в зародыше
содержатся все основные черты, противоречия, движущие силы, характерные для
социальной действительности. Не случайно выдающиеся классики социологии
М.Вебер и Т.Парсонс, несмотря на различия в подходах, уделили
первоочередное внимание в своих социологических доктринах именно действию
(М.Вебер — социальному действию, Т.Парсонс — единичному действию).
АНАТОМИЯ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ
/
«Социальное действие (включая невмешательство или терпеливое приятие) может
быть ориентировано, — согласно М.Веберу, — на прошедшее, настоящее или
ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за прошлые
обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от грядущей
опасности в будущем. «Другие» могут быть отдельными лицами, знакомыми или
неопределенным множеством совершенно незнакомых людей». (3, с.625)
Социальное действие синтезирует в себе, и это следует из вышеприведенного
определения: а) момент действия; б) момент ориентации на другого.
Несколько слов о человеческом действии как таковом. Оно побуждаемо
определенной потребностью человека, которая приобретает форму идеальной
цели. Здесь внутренний импульс действия, его энергетический источник.
Неудовлетворенность, выступающая в различных формах (голод, моральный
дискомфорт, творческое беспокойство, тревога и т. д.), есть свидетельство
противоречия между тем, что необходимо человеку, и тем, чем он обладает,
имеет в наличии в данный конкретной среде. Неудовлетворенность побуждает к
целенаправленному действию. Цель — это ожидаемый результат, в котором
потребность должна найти свое разрешение, неудовлетворенность снята. В
результате действия цель достигается, наступает момент равновесия Деятеля,
его потребностей и внешней среды.
Используя идеи Т.Парсонса, разведем а) Деятеля с его потребностями, целями;
б) «ситуацию» как совокупность конкретных условий, обстоятельств среды, в
которой действует деятель и в) «ориентацию Деятеля на «ситуацию», благодаря
которой вырабатывается конкретный план реализации потребности, цели.
Деятель (будь то индивид или группа) выделяет в конкретной ситуации
различные объекты по их значимости для достижения цели, различает полезные
или вредные для себя элементы ситуации, определяет, что требует
первоочередного внимания, а что может быть рассмотрено как второстепенное,
анализирует, что произойдет, если начать процесс целедостижения тотчас или
отложить его на определенный срок и т.д.
Все эти «взвешивания» вариантов, шансов характерны для любого человеческого
действия. Но мы имеем дело с социальным действием в том случае, когда
Деятель, ориентируясь на ситуацию, принимает во внимание реакцию других
людей, их потребности и цели, вырабатывает план своих действий,
ориентируясь на других, строя прогноз, учитывает, будут способствовать или
препятствовать его действиям другие социальные субъекты, с которыми он
должен взаимодействовать; кто и как себя скорее всего поведет, с учетом
этого, какой вариант действий следует избрать.
Не всякое человеческое действие, следовательно, есть действие социальное.
Ибо достижение не всякой цели предполагает ориентацию на других людей.
Так, ученый естествоиспытатель стремится реализовать научно-познавательную
цель. Он знает, какова научно-познавательная ситуация, то есть, что
известно об изучаемом феномене, а что является еще предметом споров,
дискуссий. Исходя из этого, он вырабатывает план решения сугубо научной
задачи, выдвигая гипотезу, пути ее доказательств. Здесь мы, как и во всех
случаях, когда идет речь толькоо взаимоотношениях (в данном случае
познавательных) человека с природой, не имеем социальных действий. Конечно,
способность человека ставить научную цель, решать ее является продуктом
социального развития. Поиск ученого базируете я на научном фундаменте,
созданном предшествующими поколениями, и не только ученых. Каждая формула,
технология — это есть социальный продукт. И в этом смысле, исследуя
природу, ученый смотрит на нее глязами всего общества, и прежде всего
сообщества ученых, взятого в историческом протяжении. Но в данный,
конкретный момент, в ходе решения сугубо познавательной задачи, сам поиск
ученого не ест ь социальное действие. Другое дело, что в процессе решения
познавательной задачи у него возникает потребность в создании наиболее
благоприятных условий для этого: получить признание коллег, преодолеть
возможные препятствия со стороны других. Вот здесь-то мы имеем дело уже с
наукой как системой взаимодействия людей. Соответственно, действия ученого
по упреждению возможных препятствий со стороны других, обеспечению
признания своего достижения в сообществе ученых — это уже социальные
действия^
Таким образом, человеческое действие тогда приобретает характер социального
действия, когда оно ориентировано на других, когда оно предполагает прямое
или опосредованное взаимодействие с другими людьми. Напомним, эта
ориентация может осуществляться как на конкретное лицо, так и на группу
своих знакомых, незнакомых (поведение в автобусе); на сообщество, членом
которого он является (коллектив, нация), или на все общество; может иметь в
виду как прошлое (месть), так и настоящее или ожидаемое будущее
(упреждающие действия).
Означает ли сказанное, что всякое столкновение людей есть социальное
действие? Нет, не всегда. Представим житейскую ситуацию, как бы
зафиксированную в кадрах кинопленки. Кадр первый: прохожего обрызгала из
лужи машина; кадр второй: прохожий в сердцах (или вслух)проклял водителя за
то, что он игппг.тч.. г. о-/.. ..»…..». ——
третий: водитель, увидев, что он не умышленно натворил, останавливает
машину, выходит из машины, намереваясь извиниться перед прохожим. Кадр
четвертый: между прохожим и водителем состоялся небольшой обмен
любезностями. Кадр первый — в действии водителя нет социального действия
(если он не умышленно сделал это). Кадр второй — прохожий совершил
социальное действие. Кадр третий — водитель совершил социальное действие.
Кадр четвертый — и водитель, и прохожий вошли в социальный контакт.
И еще одна ситуация, о которой упоминал еще М.Вебер. …Внезапно пошел
дождь, прохожие все открыли зонты. Здесь нет социального действия. Хотя
внешне, казалось бы, что прохожие сговорились, или открыли зонты по
команде.
В социальном действии как в капле отражаются основные проблемы социальной
жизни и, следовательно, социологии. Какие проблемы, на какой вариант их
решения указывает анализ социального действия? Это, на наш взгляд, проблема
потребностей как источника социального развития и проблема мотивации как
смыслообразующего начала деятельности. Рассмотрим их последовательно.
Ориентация на других возникает как важнейшее средство, условие
удовлетворения потребностей Деятеля, реализации его жизненных целей.
Необходимо различать потреб-ностно-целевые моменты деятельности и
инструментально-социальные условия, средства их достижения. Крайняя
затруднительность (а для современного человека невозможность)
удовлетворения своих потребностей без взаимодействия с другими фактически
принуждает Деятеля к учету интересов других, возможной их реакции на его
действия. Иначе — хаос, который вреден всем. Ориентация на других,
выполнение ожиданий-обязательств — своеобразная плата, которую Деятель
должен платить за спокойные, надежные цивилизованные условия удовлетворения
своих потребностей.
Вместе с тем, модель социального действия позволяет выявить качественный
критерий эффективности организации социальных связей. Этот критерий в том,
насколько данный акт взаимодействия (и шире — система социальных связей)
обеспечивает удовлетворение потребностей, достижение целей Деятеля. Не
будем заранее обвинять Деятеля в
индивидуализме. Как мы покажем чуть ниже, индивидуализм — это крайняя и в
общем-то нежизнеспособная форма мотивации. В том случае социальная среда,
конкретные связи с людьми могут быть признаны Деятелем разумными, если они
позволяют удовлетворять потребности (безразлично какие, — витальные,
нравственные и т.д.), реализовать его цели. Если данная сеть взаимосвязей
не позволяет этого достичь, формируется неудовлетворенность, побуждающая к
перестройке данной системы социальных связей. Изменение социальных связей
может ограничиться незначительными корректировками, а может потребовать и
кардинальных изменений всей системы связей.
… Китайские студенты, выйдя на площадь Тяньаньмэнь, стремились
реализовать политические цели, связанные с потребностями личной свободы и
т.д. Побудило их к пересмотру традиционных конфуцианских принципов
социальной жизни с их подчинением власть предержащим сравнение своей жизни
с жизнью граждан демократических стран, что породило неудовлетворенность
своим положением, вызвав активные действия.
Возьмем нашу страну, где мы, побуждаемые стремлением повысить уровень
жизни, добиться большей свободы и т.д., вначале стремились изменить систему
социальных связей, не проводя ее коренного преобразования. Но когда
выяснили, что, видимо, попытки решить эти проблемы в рамках сохранения
социалистических принципов не дадут искомого результата, в обществе стали
нарастать настроения в пользу более радикального изменения системы
общественных отношений, которые у нас и происходят.
В данном случае для нас важно проанализировать самую основу социального
действия как некоего идеального типа, элиминируясь (отвлекаясь, забывая) от
регуляторов, критериев, по каким Деятель будет взвешивать пользу и вред, от
влияния культурных традиций на восприятие того, что такое добро, а что
такое зло. Все это нас ждет впереди: при рассмотрении социальных связей и
взаимодействии,регуляции прямых и опосредованных социальных связей,
культуры, источников ее развития и т.д. Сейчас же речь идет лишь об анализе
некоего идеального первокирпичика социальной жизни — элементарном
социальном действии.
Человек наиболее значимые поступки совершает осмысленно. Это в наибольшей
мере касается социальных действий. Поэтому понимание социальных действий
(как индивида, так и группы людей) невозможно без учета мотивации, того
внутреннего идеального смысла, который вкладывает Деятель в свои усилия.
Мотивация социального действия содержит в себе два начала: — индивидуальную
цель, воспроизводящую потребность человека (в данном случае безразлично,
идет ли речь о потребности в еде, или в образовании, потребности в
утверждении собственного достоинства, чести );
— ориентацию на другого, «ожидание», учитывающее возможную ответную реакцию
окружающих.
Соответственно индивидуальная «цель» и «ориентация на другого» в своем
синтезе образуют мотив социального действия.
К примеру, научный-работник хотел бы удовлетворить свою потребность в
расширении научных исследований. Индивидуальная цель ясна. Но нет
необходимых материальных возможностей, нужна поддержка руководства и т.д.
Что предпримет ученый, каков смысл его действий — убедить своих
руководителей в перспективности этого направления, а сегодня, скорее всего,
еще и поискать спонсора и т.д.
Другими словами мотив социального действия представляет собой
индивидуальную цель, осмысленную сквозь призму социальных отношений,
связей, ожиданий. Следовательно, конкретное содержание, направленность
мотива будет определяться тем, как эти два начала будут соотноситься,
взаимодействовать.
Т.Парсонс выделил так называемые типовые переменные действия — систему
основных ориентации, «срабатывающих» в процессе выбора варианта действия.
Это пары, характеризующие возможности альтернативного выбора, в частности,
между:
(1) — действием исключительно в собственных интересах или необходимостью
учета в своем поведении потребностей коллектива («ориентация на себя —
ориентация на коллектив»);
(2) — стремлением к удовлетворению непосредственных, сиюминутных
потребностей или отказом от последних ради перспективных и важных целей;
(3) — ориентация на социальные характеристики другого индивида или
имманентно ему присущие качества (пол, возраст, внешний вид);
(4) — подчинением индивидом своего поведения какому-то общему правилу или
учетом специфических моментов данной ситуации; и т.д.
Достаточно скрупулезно выделенные Т.Парсонсом основные альтернативы (в
реальной жизни их значительно больше) свидетельствуют о многомерности
мотивации конкретного социального действия, о том, какое многообразие
ракурсов анализа путей достижения цели в конкретных социальных условиях
сплетается подчас в одном элементарном мотиве.
Вернемся к научному работнику, желающему продолжить свои исследования… Он
пришел к директору своего НИИ. Как поведет себя директор? С одной стороны,
он знает, что средств для продолжения исследований а институте крайне мало
(тем более в современных условиях), только бы продержаться, сохранить
людей, с другой сто роны, он знает, что данное направление перспективно, а
у сидящего напротив ученого есть неплохие заделы, первые результаты (2
альтернатива}. Вместе с тем, директор испытывает к этому ученому личную
неприязнь, поэтому, хотя достаточно высокий статус научногоработника
(доктор наук и т.д.) позволяет ему рассчитывать на развитие исследований,
но, … (3 альтернатива). Однако, стоит ли обращать внимание наличную
неприязнь и обиду, если эти исследования могут наверняка принести НИИ
успех, признание ( 1 альтернатива)…
Каждая из предложенных альтернатив, как видим, вносит свою лепту в
мучительный выбор мотива. В конкретный мотив, как в воронку, сливаются и
иерархия ценностей, и интеллектуально-культурная готовность личности
анализировать ситуацию. Сказываются и особенности темперамента личности,
его ригидность (непреклонность, упрямство), волевые качества, эмоциональная
близость к данному человеку и т.д.
Борьба мотивов — так называют социологи ситуацию, аналогичную нами
обрисованной, — порождает достаточно острые, чаще всего, невидимые со
стороны внутренние пе-
реживания личности. В данном случае нам важно обратить внимание на то, в
каких многообразных аспектах, ярусах может проявляться альтернатива на
достижение личной цели и ориентации на другого, изначально определяющая
внутреннюю драму мотивационной сферы личности. И разработать какую-либо
формулу, по которой можно было бы рассчитать выбор мотива данной личностью
в данной конкретной ситуации, — скорее всего невозможно. Но в целом, если
брать целостную систему действий, определенная направленность конкретной
личности прослеживается.
Непредсказуемость поведения личности имеет свои границы. Она должна
укладываться в рамки социальной целесообразности, не нарушать социальных
связей. Иначе социальное лишилось бы едва ли не главного своего
преимущества — предсказуемость и выполнения человеком своих обязательств.
Как удается столь подвижную систему, как мотивация, уложить в определенные
рамки? Каковы социальные причины борьбы мотивов? Об этом разговор позже,
при рассмотрении социальных ролей и ролевых конфликтов (Раздел VI).
В этом контексте остановимся на мотивации по основанию «ориентация на себя
— ориентация на других». В самом огрубленном виде можно выделить:
индивидуалистическую мотивацию (как в ее крайних, так и в более сдержанных
вариантах) — гуманистическую мотивацию — альтруистическую мотивацию (как в
ее грубых, так и более мягких, сдержанных вариантах).
На выбор Деятелем конкретной мотивации влияет ряд обстоятельств.
Сказывается влияние ситуации, нравственной культуры конкретной личности и
принятая в данном обществе, культуре система ценностей, приоритетов. Роль
последнего обстоятельства в том, что оно выступает по отношению к
конкретной личности как фактор социализирующий, в немалой степени
определяющий поиск Деятелем путей решения своих индивидуальных целей, во
многом определяет типичный для данного общества индивидуальный выбор.
Культуры могут различаться между собой, и подчас достаточно ощутимо, по
поводу степени предпочтительности различных вариантов социальных действий
выбо
ра той или иной ориентации, о которых мы говорили выше. В данном случае мы
лишь отметим, что в ходе исторического развития культур, социального отбора
(селекции) крайние варианты, альтернативы «на себя — на коллектив» были
отброшены. Они ведут или к хаосу в обществе, или к духовной, да и
физической, гибели индивидуальности.
М.Вебер, сделавший столь существенный акцент на социологическом анализе
мотивации социального действия, сфокусировал внимание на другом ее аспекте
— степени участия сознательных, рациональных элементов в этом процессе.
В основание классификации социальных действий было положено
целерациональное действие. «Целерационально действует тот индивид, чье
поведение ориентировано на цель,^ средства и побочные результаты его
действий, кто рационально рассматривает отношение средств к цели и побочным
результатам.., то есть действует во всяком случае, не аффективно (прежде
всего не эмоционально) и не традиционно», т.е. не на основе той или иной
традиции, привычки. (З.с.629),
Иначе говоря, целерациональное действие характеризуется ясным пониманием
Деятелем того, чего он хочет добиться, какие пути, средства для этого
наиболее пригодны, эффективны. Все составляющие целерационального действия
строятся на глубокой рефлексии сознания. Деятель рассчитывает возможные
реакции окружающих, как и в какой . мере их можно использовать для своей
цели и т.д.
Возможное противоречие между индивидуальной целью и ориентацией на другого
может быть разрешено в целера-циональном действии самим Деятелем. Он сам
соотносит цель и средства, просчитывает положительные или отрицательные
последствия своих действий и находит разумную меру сочетания личной цели и
социальных обязательств.
Очевидны преимущества полностью осмысленных, просчитанных действий. В
подобной мотивации в наиболее концентрированном виде проявляется все, на
что способен разум человека, освобожденного от чувств, пут предрассуд- ,.
ков, внешнего принуждения, собственных привычек, слабо-
стей. И в этом просматривается мощный гуманистический потенциал
социологических подходов М.Вебера.
Вместе с тем, надо быть реалистами, — это лишь идеальная модель, играющая
роль некоего образца, по степени достижения которого мы можем судить о
разумности действий и поступков. В реальной же жизни встретиться с такого
рода действиями удается отнюдь не часто.
Более массовым является ценностно-рациональное действие, подчиненное
определенным требованиям, принятым в этом обществе ценностям, будь то в
виде религиозной нормы, или в виде нравственного долга, или эстетических
принципов. Для индивида в этом случае нет какой-либо рационально понятой
цели, он строго ориентирован на выполнение своих убеждений о долге,
достоинстве, красоте. Ценностно-рациональное действие, по словам М.Вебера,
всегда подчинено «заповедям» или «требованиям», в повиновении которым
данный человек видит свой долг.
В этом случае сознание Деятеля не полностью раскрепощено; принимая те или
иные решения, он строго ориентируется на ценности,-принятые в обществе. В
разрешении противоречий между личной целью и ориентацией на другого он
полностью полагается на принятые в обществе ценности, нормы.
Два других вида социальных действий — аффективное
и традиционное находятся на самой границе, а часто даже за пределом того,
что «осмысленно», осознанно ориентировано, т.е. действием, подлежащим
социологическому анализу. Аффективное действие обусловлено чисто
эмоциональным состоянием, осуществлено в состоянии аффекта. Оно
характеризуется минимальными значениями рефлексии сознания, его отличает
стремление к немедленному удовлетворению страсти, жажды мести, влечения.
В традиционном действии также предельно минимизирована самостоятельная
деятельность сознания. Оно осуществляется на основе глубоко усвоенных
социальных образцов поведения, норм. пере шедших в привычное, традиционное,
не подлежащее проверке на истинность. R разряде традиционных действий может
оказаться как «нравственно» привычное, что говорит о том, что самостоятель
ное моральное сознание данного человека «не включено», он поступи ет «как
все», «как принято испокон века», так и привычное в бытовом
смысле. В последнем случае мы имеем дело с самой распространенной и в общем-
то естественной формой человеческих действий, составляющих основу
социальной жизни, ее привычный и естественный фон.
В реальной жизни встречаются все перечисленные виды социальных действий.
Некоторые из них, в частности, традиционно-нравственные, вообще могут
являться характерной, типичной для определенных слоев общества. Что
касается отдельной личности, то в ее жизни есть место и аффекту, и строгому
расчету, традиционно привычному, и ориентации на свой долг перед
товарищами, родителями. Отечеством. При всей привлекательности и даже в чем-
то романтической возвышенности целерационального действия, оно никогда не
может и не должно быть чрезмерно распространенным. Иначе будет во многом
утрачена прелесть и многообразие, чувственная наполненность социальной
жизни. Другое дело, что чем чаще при решении сложных, узловых проблем
социальной жизни субъект будет целерационален, — тем выше вероятность, что
личность (социальная группа, общество в целом) будет развиваться
эффективно.
Вероятность реализации того или иного типа мотивации социального действия
зависит от множества причин. В частности нередко, сказываются
индивидуальные особенности, культурно-интеллектуальные возможности
конкретных индивидов. Но если мы попытаемся понять причины массовости
распространения того или иного типа мотивации, мы обнаружим, что очень
многое зависит от общества, соц-иокультурной среды. Насколько они
позволяют, стимулируют целерациональное или традиционное действие,
насколько они ограничивают, подавляют один тип поведения и стимулируют
другой. Исторический опыт, накопленный человечеством хотя бы за последнее
столетие, свидетельствует: человек всегда будет жить неодномерно,
противоречиво. Аффективное будет причудливо сочетаться с целераци-ональным,
иррациональное с ценностно-рациональным и т.д. Но там, где существенно
сужается сфера применения целерационального, наступает простор для
мракобесия, мифов, тоталитаризма, устанавливается атмосфера безудержного
доверия и восхищения вождями, человеческий здравый смысл уходит в подполье.
* * *
Мотив действия, «смысл», который придает человек своим усилиям… Не они ли
своеобразные архитекторы реальной социальной действительности? Какой смысл
усматривает человек, какие ценности он утверждает в своей деятельности,
такую реальность во многом он и творит. Конечно, не все, что замышляется
нами, осуществляется. Причин тут немало. И прежде всего, нередко наши
желания могут столкнуться с нежеланием других. Но жизнь в целом подвластна
тому, чего люди хотят достичь, во что они верят, какой хотят сделать ее, в
чем видят смысл своего бытия.
Вспомним С.Давыдова, героя шолоховской «Поднятой целины». Ведь действия
этого отнюдь не полностью вымышленного героя по раскулачиванию и созданию
колхоза в его сознании (да и в нашем) имели высокий смысл, осененный
коммунистической идеей. И построили же колхозный строй, морально, а подчас
и физически уничтожая огромную массу несогласных. Как и этика
протестантизма во многом определила конкретное обустройство жизни,
характерное для Западной Европы.
…Надо помнить, что неизменная мотивация имеет тенденцию порождать,
воспроизводить аналогичные по социальному смыслу действия, и,
следовательно, аналогичную социальную реальность. Пока не изменился смысл
деятельности, наивно надеяться на изменение самих социальных действий
людей. Может меняться вещно-предметная оболочка социальной реальности, но
существо социальных связей, аспектов мало меняется. Шейх на молитву может
ездить и на «Мерседесе». Не здесь ли разгадка того парадокса, вызывающего,
надеемся, глубокое беспокойство и у читателей, что мотивация рыночной
деятельности многих отечественных предпринимателей, замешанная на мафиозно-
криминальных основах, сформировавшихся в былые времена, сегодня
воспроизводит нередко рыночно-мафиозную реальность, как воспроизводится и
«большевизм» политиков, их желание во всех случаях, пусть даже на
развалинах, одержать верх над своими оппонентами и т.д., и «страсть» к
использованию служебного положения, привилегиям, и правило двойной морали,
телефонного права…
Мы далеки от мысли приписать «смыслу» некую фантастическую, «божественную»
силу. Смысл деятельности не возникает откуда ни возьмись. В его
формировании, и это для нас не подлежит сомнению, существенную роль играют
внешние факторы, включая материальные и т.д. Но получая жизненные импульсы
извне, смысл обладает собственным «маневром», существенной независимостью,
устойчивостью и т.д. Человек видит, чувствует, оценивает внешние импульсы
всегда через фокус ценностей, которым он привержен, смыслов, во имя которых
он живет и хочет действовать.
Наш пафос не в том, чтобы всю проблематику социологии свести к смыслам,
ценностям. Подытоживая анализ мотивации социального действия, мы обращаем
внимание на то, что, осмысливая социальную реальность, отвечая на вопрос,
почему человек действует так, а не иначе, почему мы «имеем то, что имеем»,
надо всегда особое, гораздо более пристальное внимание, чем это мы делали
раньше, уделять идеальной, смыслообразующей стороне жизнедеятельности —
культуре.
* * *
Завершаем описание социального действия. Если вернуться к образу социальной
действительности, предложенному выше — ковру, — мы проанализировали
элементарный узел. Узел, в котором сплелись нити, начала социальной жизни;
узел, который и есть основа ковра. Теперь просматривается и путь
дальнейшего анализа:
а) деятельная реализация ориентации на другого, т.е. социальные связи,
взаимодействия;
б) культура как система смыслов, мотиваторов действия;
в) личность, ее потребности как источник действия.
2. Социальная связь
Вряд ли кто будс1' оспаривать утверждение: «Человек тысячами невидимых
нитей связан с другими людьми, обществом». Но в чемс^ысл этих связей,
каково их внутреннее строение? В сложной сети социальных отношений каждый
из нас ощущает, q^o одни для него более значимы, другие менее. Сбой,
проб/темы, конфликты в одной системе отношений могут сказаться на всем
течении жизни, а в других — могут остаться не ^олее, чем неприятным
эпизодом. Различаются ли связи ив ЗДУ собой? Если различаются, то как, что
позволяет отдельным связям приобретать в нашей жизни решающую po.ii,?
Попробуем разобраться с этими вопросами.
ВНУТРЕННЕ СТРОЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СВЯЗИ
Субъекты (идет ли речь о единичном индивиде или общности) вступают ио
взаимодействие, так как зависят друг от друга. Эта заци^ччость возникает в
процессе удовлетворения их потребят™' реализации их жизненных целей и
установок. Если попытаться сказать о зависимости просто и ясно, то можно
выразить этот первичный элемент социальных взаимоотношений следующим
образом: «Я завишу от него в тех случая?!' когда конкретные предметы,
ценности, условия, которые требуются мне, находятся в его распоряжении».
Причем речь может идти как о материальных ценностях, так и о ^оральны
(например, желание получить признание, одобрение, поддержку) и т.д.
Зависимость »<ожет быть элементарной, прямой зависимостью от своего
товарища, брата, коллеги. Зависимость может быть сдох!10″' опосредованной.
К числу последних нужно отнести зависимость нашей индивидуальной жизни от
уровня развит^ общества, результативности экономической системы,
эффективности политической организации общества, состояния нравов. Имеют
место зависимости между различными общностями людей (зависимость между
работниками умс(венного труда и работниками физического труда) и т.д.
Социальная жизнь возникает, воспроизводится и развивается именно ввиду
наличия зависимостей между людьми, что создает предпосылки взаимодействия
людей друг с другом. Именно предпосылки, но не более. Поясним на примере.
На разных концах нашей страны действуют два завода. Один из них выпускает
продукцию, которая не может найти сбыта, и, естественно, терпит убытки и
т.д. Другому очень — нужна эта продукция для выпуска своих изделий, он
готов за нее заплатить, но не может найти поставщика. Зависимость этих двух
заводов налицо. Но есть ли между ними связь? Нет, связь еще не налажена. И
вот если они сумеют войти в прямое (или опосредованное — через посредников,
биржу) взаимодействие друг с другом, можно говорить о связи.
Следовательно, связь есть не что иное, как зависимость, реализованная через
социальное действие, как действие, осознанно осуществляемое с ориентацией
на других, с ожиданием соответствующего ответного действия партнера. Связь
всегда налична, осуществляема (хотя бы в воображении) , реально
ориентирована на социальный субъект, который может быть как конкретным
индивидуальным субъектом, так и социальной общностью, группой и т.д.
Социальная связь, в каких бы формах она ни выступала, имеет сложную
структуру. Основными ее элементами являются:
1) субъекты связи (их может быть двое или тысячи людей) ;
2) предмет связи (т.е. по поводу чего осуществляется связь);
3) что особенно важно, механизм сознательного регулирования взаимоотношений
между субъектами (назовем это пока «правилами игры». Причем, первые два
элемента характерны и для социальной зависимости.
Все эти элементы тесно связаны, скоординированы друг с другом. Изменение
(увеличение или резкое уменьшение) числа участников связи может сказаться
на характере регламентации. Хозяйственные связи между соседями вполне могут
регулироваться на основе моральных принципов добрососедства, симпатии
(антипатии), прямого товарного об-
мена. Хозяйственные связи между соседними заводами, скорее всего, будут
носить опосредованный характер, где главным регулятором выступят деньги,
хозяйственные законы и т.д.
Важно учитывать и предмет связи. Так, если речь идет о связи между
военнослужащими, т.е. предметом связи выступает вооруженная защита страны,
регламентация связи будет носить жесткий, командно-распорядительный
характер: «приказ командира выполняется, а не обсуждается» и т.д. Иная
регламентация взаимоотношений в сфере научной деятельности, где ощутимая
степень свободы, дискуссия становится необходимым элементом организации
социальных взаимоотношений.
Сказывается на регламентации, регулировании социальной связи и ее
устойчивость. С соседом по купе вы будете себя вести иначе, чем с соседом
по дому, с которым жили и еще долго будете жить бок о бок. Проявится и
другая степень обязательности, ответственности, да и уровень искренности
(«можно прихвастнуть» и т.д.).
Есть и еще одно важное обстоятельство, оказывающее влияние на характер
взаимосвязи: имеет ли связь формальный или неформальный характер.
Неформальная связь ученых, как правило, не признает субординации, — здесь
важнее научные достижения ученого, аргументированность его позиции, глубина
его мысли. Формальная связь, т.е. связь, устанавливаемая в рамках Научных
учреждений, кафедр, — иная. Хотя по сравнению с взаимоотношениями в военном
учреждении здесь связи между руководителем и подчиненным куда
«либеральнее», но все равно и в этом случае есть приказ, субординация и
т.д.
Особое значение имеет разведение непосредственных и опосредованных связей.
В ходе непосредственных связей контакты устанавливаются чаще всего
визуально, на межличностном уровне. По мере развития социального организма
сеть социальных связей и зависимостей резко усложняется, все большее
значение в жизни индивида играют опосредованные связи. При этом зависимость
и связь между людьми не исчезает, но увеличивается число посредников, число
ступеней, узлов, через которые она должна пройти. Импульс связи, образно
говоря, пробираясь по этим ступе
ням, теряет специфические индивидуальные особенности,
превращается в некий утративший индивидуальную различимость сгусток
социальной энергии. Подобная деиндиви-дуализация и создает иллюзию того,
что эта энергия кем-то спущена сверху, что вся сеть социальных отношений
существует независимо от воли и желаний людей.
Число «этажей» опосредования столь велико, что человеческое, даже научное
сознание с трудом может охватить те ступени, через которые должна пройти
связь между Президентом и работницей мелочно-товарной фермы в селе где-то
за Уралом, между жизнью отдельного пенсионера и деятельностью всей
экономики и т.д. Иначе говоря, социальная связь, хотя и опосредованно, и в
этом случае существует.
Прекращение связи может произойти по нескольким причинам:
1) Изменение или утрата предмета связи. У работников одного из оборонных
предприятий была налажена четкая, хорошо отрегулированная связь с
потребителями — государственными организациями. Наличие этой связи
придавало уверенность, устойчивость заводу, его коллективу и т.д. С
наступлением конверсии положение резко изменилось. Заказчик отказался от
закупок. Предмет зависимости исчез, прекратилась и связь, на которую
ориентировался завод, которая в буквальном смысле долгие годы кормила.
Коллектив предприятия, естественно, хочет сохранить эту связь, воздействует
на правительство и т.д.
2) Другой вариант прекращения связи: предмет связи сохранился, но один (или
оба) из участников связи не согласен с принципами ее регулирования. Один из
партнеров склонен выбирать себе другого партнера, взаимоотношения с которым
ему принесут больший результат, эффект. Старые партнеры или попытаются
найти взаимоприемлемый вариант регулирования отношений, или расторгнут
связь.
3) Бывают случаи, когда субъекты связи не удовлетворены тем, как она
регулируется, но в то же время не могут «разойтись», ибо предмет связи
оказывается неделимым. Неделимость предмета связи может проявляться в
различных формах.
Прежде всего речь идет о неделимости в буквальном смысле слова. Это
касается притязаний нескольких стран на одну территорию, что делает такого
рода проблемы трудноразрешимыми.
Это касается и притязаний нескольких политических группировок на власть. В
этом случае мы имеем дело с особым видом связей — конкурентной связью,
которая регулируется на основе общих правил политической и другой
конкуренции. Конкуренция между данными субъектами существует постоянно,
пока остаются в силе их притязания на власть, предмет конкуренции.
Конкуренция должна регулироваться на основе определенных взаимоприемлемых
принципах. Что касается политической конкуренции — она регулируется на
основе закона, Конституцией. Но одна из конкурирующих сторон может
почувствовать себя ущемленной, потребовать пересмотра правил игры, или же
начнет борьбу «не по правилам», чтобы прийти к власти.
Неделимым может быть авторитет (в семье, коллективе), дети (в семье),
кошелек покупателя (конкуренция в экономической сфере). Неделимость могут
обрести и явления в целом делимые, но «не разделимые» по причине
несговорчивости, неразумности субъектов (дача, квартира).
Тем самым мы подошли к вопросу о социальных конфликтах. Они крайне
многообразны. В данном случае мы хотели бы отметить лишь следующее:
конфликт чаще всего — это не особая форма связи, а определенное состояние,
в котором оказались связи между двумя субъектами. Конфликты происходят по
многим причинам и вполне естественны. Но решающее значение в их
возникновении, развитии имеет неотрегулированность взаимоотношений между
участниками связи.
СОЦИАЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
Социальная связь выступает в виде как социального контакта.так и
социального взаимодействия.
Приходя на работу, нам необходимо снять пальто, плащ, головной убор, и мы
идем в гардероб, где гардеробщица
забирает нашу одежду и выдает нам номерок. При этом mi можем обменяться
любезностями, поговорить о погоде и т.д Состоялся социальный контакт. Мы
ежедневно вступаем i бесчисленное множество социальных контактов: у
случайного прохожего узнаем, как пройти по такому-то адресу. покупаем у
киоскера пачку сигарет и т.д. Контакты могу! быть единичными (контакт с
прохожим) и регулярными (с гардеробщицей). В них Вы можете выступать как
частное лицо или как представитель коллектива с представителем какого-то
учреждения и т.д.
При всем многообразии у всех социальных контактов есть общие черты. В ходе
контакта связь между людьми имеет поверхностный, в чем-то мимолетный
характер. Партнер по контакту, как правило, может быть легко заменен (не
эта гардеробщица — так другая Вас обслужит). За этими внешними чертами
проглядывается главная особенность социальных контактов: в них отсутствует
система сопряженных действий партнеров по отношению друг к другу. Это
единичный акт, скорее соучастие, но еще не взаимодействие. Ожидание,
ориентация на другого у каждого из партнеров не простирается далее, чем на
данный конкретный контакт. При всем многообразии и бесчисленном множестве
контактов, в которые мы ежедневно вступаем, не они составляют ведущую
основу нашей социальной жизни, не они составляют ее фундамент.
Ведущее значение имеет социальное взаимодействие — систематические,
достаточно регулярные социальные действия партнеров, направленные друг на
друга, имеющие . цель вызвать вполне определенную (ожидаемую) ответную
реакцию со стороны партнера; причем ответная реакция порождает новую
реакцию воздействующего. Другими словами, речь идет об обмене действиями,
точнее даже системами действий, которые взаимно сопряжены. Именно эти
моменты: сопряженность систем действий обоих партнеров по отношению друг к
другу; возобновляемость и не только действий, но и их координации;
устойчивый интерес к ответным действиям своего партнера — отличают
социальное взаимодействие от единичной контактной связи — соучастия. Делают
его главны» пг-о,..——
дружественно строятся их отношения на работе, на досуге, что они
продолжаются долго, имеют тенденцию быть прочными.
В системе общественных отношении особое значение приобретает опосредованное
взаимодействие. Для этих взаимодействий характерно то, что в них могут
вступать люди, непосредственно не соприкасающиеся друг с другом, не имеющие
друг по отношению к другу никаких субъективно осознаваемых мотивов.
Работник наемного труда через сложную систему связей и зависимостей своим
трудом воспроизводит определенную систему общественных отношений,
характерных для рабочего класса и класса предпринимателей. Координация,
сопряжение системы действий, регуляция социальных связей между ними в этом
случае осуществляется, но сложным и опосредованным путем. Регламентация
законодательством прав и обязанностей наемного рабочего и предпринимателя
друг по отношению к другу; претензии, аргументы, высказанные в
идеологической форме от лица рабочих, контраргументы и контрпретензии,
высказанные идеологами класса предпринимателей; поиск компромиссов,
способствующих регулированию их взаимоотношений, — во всем этом в сложной и
опосредованной форме проявляется обезличенное взаимодействие между
работником наемного труда и предпринимателем.
РЕГУЛЯЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СВЯЗИ
Почему в своем желании достичь успеха (материального, морального,
творческого и т.д.) люди стремятся сделать это в рамках определенных
приличий, принципов и норм поведения? Почему люди нередко готовы ущемить
себя в своих интересах ради общего блага? Почему человек даже со случайными
встречными должен вести себя вежливо? Наверное, каждый из нас задается
этими вопросами, чтобы понять, чем следует руководствоваться в социальных
связях и взаимоотношениях. И получает часто ответ: так заведено, это нормы
взаимоотношений, так принято среди людей, j
Подобный ответ, может быть, вполне достаточный для по вседневной жизни,
обнаруживает свою обескураживающун простоту, если хочешь поглубже понять
социальную жизнь
Одно ясно, мы осознанно регулируем свои отношения ( другими людьми на
основе определенных правил, норм.
Анализируя социальную связь, мы выяснили, что вс многом решающее значение в
ее осуществлении играет регуляция взаимоотношений субъектов. Без регуляции,
если субъекты так и не смогли договориться о взаимоприемлемых условиях, —
связь не устанавливается. Именно на регуляции сказывается специфика того,
по поводу чего связь устанавливается, каков характер связи и т.д.
Что же представляет собой регулятивный механизм социальных связей? Если
сказать просто — это своеобразные правила игры. А если по существу —
система критериев, стандартов, на основе которых субъект оценивает для себя
эффективность связи, а также система контроля за тем, чтобы эти критерии,
правила игры соблюдались.
Что же выражают данные критерии, нормы, чьи интересы защищают, какие
принципы в них заложены, кем заведены? Как социальная регуляция влияет на
социальную жизнь?
Попытка ответить на эти вопросы выявляет два взаимопересекающихся пути
раскрытия проблемы. Первый — соц-иокультурныи анализ механизмов регуляции.
Люди устанавливают и регулируют социальные связи сознательно.
Соответственно, те принципы, нормы, которые лежат в основе регуляции, могут
быть осмыслены прежде всего как явления культуры. Что и будет сделано в
соответствующем разделе, хотя и в данном подразделе анализ определенных
социокультурных моментов будет присутствовать. Второй — уяснение принципов,
лежащих в основе регуляции социальных связей, обнаруживших себя асоциальной
практике, как они влияют на стабильность связей, взаимосвязаны с функциями,
статусом, социальными ролями.
В данном разделе работы мы пойдем по второму пути. При этом план нашего
анализа в том, чтобы а) выяснить, какие общие принципы лежат в основе
регуляции взаимодействия, независимо от того, какие это связи: непосредст-
3. Социальные институты
СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ
Взаимодействия как тип социальных связей выступают в различных формах. Но
особую роль играют взаимодействия, обеспечивающие удовлетворение наиболее
важных индивидуальных и общественных потребностей. Идет ли речь о
безопасности человека или его образовании, здоровье или хозяйственной
деятельности, научном поиске или отдыхе, развлечениях или дружбе — все эти
явления, составляющие реальный каждодневный смысл нашей жизнедеятельности,
приобрели институализированный характер, т.е. гарантированы от случайности,
спорадичности, носят устойчивый, самовозобновляющийся характер.
Институализированное в обществе противостоит хаотичному, нестабильному,
неорганизованному, случайному.
Социальный институты — это великое социальное изобретение человека. Они не
только обеспечивают достижение главных преимуществ социального
(предсказуемость, надежность, регулярность и т.д.). Социальные институты
дают основание надеяться не только на то, что та или иная потребность будет
так или иначе удовлетворена, но и на то, что данная цель будет достигнута
на качественном уровне.
В предыдущем разделе мы достаточно подробно проанализировали социальную
связь как таковую, принципы регуляции социальных взаимодействий. Все это
позволяет нам в данном случае сделать акцент лишь на том особом,
специфическом, что характеризует институализированные формы социальных
взаимодействий.
Рассматривая социальные связи, мы упомянули об утверждении, что ^человек
тысячами невидимых нитей связан с людьми, с обществом». Продолжая эту
аналогию, можно сказать, что социальные институты в системе социальных
связей — наиболее крепкие, могучие канаты, которые в решающей степени
предопределяют ее жизнеспособность. Именно институциональный, т.е.
утвердившийся, отлажен
ный и регулярный аспект социальной жизни является решающим фактором,
определяющим уровень жизнедеятельности личности. Соответственно для
социологии институты — одни из наиважнейших объектов анализа.
Благодаря чему же социальные институты приобретают такую устойчивость,
регулярность, а поведение человека в системе социальных институтов —
предсказуемость, четкость в исполнении функций? Вначале порассуждаем на
исторические темы.
Возьмем институт образования. Овладение определенными знаниями,
накопленными предыдущими поколениями (более подробно об образовании как
социальном институте см. Раздел X), является одним из важнейших условий
динамичного развития общества, жизненного успеха личности. Но как институт
образование сложилось не сразу. Родители от случая к случаю передавали
какие-то знания, навыки своим детям. Дети нередко сами подглядывали: кто за
кузнецом, кто за ткачом и т. д. Но насколько надежен этот путь овладения
знаниями, накопленным опытом? Насколько он дает необходимый уровень
подготовки, насколько он охватывает достаточное число (всех) молодых людей?
Образование как институт отличается от спорадических, случайных социальных
связей по поводу передачи знаний прежде всего такими чертами как а)
постоянное и глубокое взаимодействие между участниками этой связи, в
отличие от случайных, поверхностных контактов; б) четкое определение
функций, прав и обязанностей, обеспечивающее высокую степень
срабатываемости, взаимодействия каждого из участников связи (учителя и
ученика); в) регламентация и контроль за этим взаимодействием; г) наличие
специально подготовленных людей для передачи знаний молодежи; д)
концентрация ими своих усилий прежде всего на этой деятельности
(профессионализация) и т.д. и т.п. — вот только несколько элементов,
которые составляют принципиальные преимущества образования как института от
образования, которое осуществлялось в спорадических формах.
Институализация социальных связей достигается:
1. Особым типом регламентации. Как и всякая социальная связь, институт
основывается прежде всего на социаль-
о» ….
ном регулировании взаимоотношений. В социальных институтах механизмы
регуляции приобретают более жесткий и обязывающий характер, что
обеспечивает регулярность, большую четкость, высокую предсказуемость и
надежность функционирования социальных связей. Обязывающая сила социального
института органично связана с социальным контролем, с санкциями,
стимулирующими желательное поведение и препятствующими, удерживающими от
нежелательного.
2. Четкое распределение функций, прав и обязанностей участников
институализированного взаимодействия. Каждый должен выполнять свою функцию,
а потому и каждый другой имеет достаточно надежные и обоснованные ожидания.
Невыполнение обязанностей ведет к применению санкции. В результате
поведение личности в рамках социального института обладает большой
предсказуемостью, а деятельность институтов — регулярностью,
самовозобновляе-мостью.
3. Регулярность и самовозобновляемость большинства социальных институтов'
обеспечиваются также обезличен-ностью требований к тому, кто включается в
деятельность института, замещает выбывшего. Для того, чтобы занять место в
институализированных социальных связях, надо взять на себя определенные
деперсонифицированные обязанности и права. Данные права и обязанности
представляют собой исторически отобранный наиболее эффективный вариант
поведения участника институализированных социальных связей. Статус, ролевые
ожидания предъявляются как предуказания данного социального института,
общества. Тем самым обеспечивается относительная независимость
функционировайия социального института от случайных обстоятельств, его
устойчивость и способность к самовозобновлению.
4. Выполнение определенного круга обязанностей ведет к разделению труда и
профессионализации выполнения функций. В этих целях общество может
осуществлять специальную подготовку людей для выполнения ими
профессиональных обязанностей. Тем самым обеспечивается высокая
эффективность институтов.
5. Для выполнения своих функций институт имеет учреждения, в рамках которых
организуется деятельность того или иного института, осуществляется
управление, контроль за его деятельностью. Каждый институт должен обладать
необходимыми средствами и ресурсами. Институт здравоохранения обладает
такими учреждениями как больницы, поликлиники, имеет свои органы
управления. Для деятельности системы здравоохранения нужны ресурсы в виде
помещений, медицинского оборудования, квалификации врачей, доверия со
стороны клиентов и т.д.
Перечисленные признаки социального института свидетельствуют о том, что
именно в рамкдх института социальное взаимодействие как глубокое,
сопряженное взаимодействие между людьми по поводу того или иного предмета
связи (образования или здоровья, труда или науки) приобретает регулярный,
самовозобновляющийся, высококачественный характер.
Институализированные социальные связи могут быть формальными и
неформальными. Так, институт дружбы имеет многие признаки социального
института. Дружба — один из элементов, который характеризует жизнь любого
общества, становится обязательным устойчивым явлением человеческого
общества. Регламентация в дружбе достаточно полная, четкая и подчас даже
жестокая. Обида, ссора, прекращение дружеских связей — своеобразные формы
социального контроля в институте дружбы. Но эта регламентация никак не
оформлена в виде законов, административных уложений. У дружбы есть ресурсы
(доверие, симпатия, длительность знакомства), но нет учреждений. Она имеет
четкое разграничение, в том числе от любви, взаимоотношений с коллегами по
службе, братских отношений, но здесь нет четкого профессионального
закрепления статуса, прав и обязанностей партнеров.
Формальные социальные институты имеют общий признак — взаимодействие между
субъектами осуществляется на основе формально оговоренных правил, законов,
регламентов, положений. Если социальные институты — могучие канаты системы
социальных связей, то формальные соци-
альные институты — это достаточно прочный и гибкий металлический каркас,
определяющий прочность общества.
Социальные институты различаются и по типу потребностей, задач, которые они
решают.
Экономические институты, т.е. наиболее устойчивые, подлежащие строгой
регламентации социальные связи в сфере хозяйственной деятельности. Иначе
говоря, — инсти-туализированные экономические связи. Сюда следует отнести
все те институты, которые занимаются производством и распределением благ и
услуг, регулированием денежного обращения, организацией и разделением труда
(собственность, денежное обращение, трудовая деятельность, рынок и т.д.).
Политические институты, т.е. институты, связанные с борьбой за власть, ее
осуществление и распределение. Для этих институтов характерна нацеленность
на выполнение функции мобилизации возможностей, обеспечивающих
функционирование общества как целостности: государство, армия, полиция,
партия. К этим политическим институтам примыкают общественные движения,
объединения, клубы. Здесь, как нигде, распространены строго определенные ин-
ституализированные формы деятельности: митинги, демонстрации, выборы,
предвыборные кампании.
Институты культуры и социализации включают в себя наиболее устойчивые,
четко регламентированные формы ; взаимодействия по поводу укрепления,
создания и распро-/ странения культуры, социализации молодого поколения,
овладения ими культурных ценностей общества: семья, образование, наука,
художественные учреждения.
РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ
формирование в обществе четко налаженных, регламентированных,
контролируемых и устойчивых взаимодействий — генеральный путь развития
общества. Содержание социальных институтов, их набор, а еще важнее система
социальных регуляторов определяют общественный строй и, соответственно,
экономический, политический строй, тип
1^4
культуры, образования и т.д. Проще говоря, если Вы хотите понять общество,
возьмите его социальные институты, изучите механизмы регулирования и Вы
поймете характер социальных связей в этом обществе.
Следует иметь в виду, что развитие общества идет во многом через развитие
социальных институтов. Чем шире институализированная сфера в системе
социальных связей, тем большими возможностями обладает общество.
Многообразие социальных мнститутов, их развитость — это, пожалуй, самый
верный критерий зрелости общества, насколько оно способно надежно,
устойчиво, на профессиональном уровне удовлетворять разнообразные
потребности индивидов.
Развитие социальных институтов проявляется в двух основных вариантах.
Во-первых, возникновение новых социальных институтов. Сегодня у многих
народов бывшего СССР создаются такие важнейшие институты как армия,
финансы, дипломатия и т.д. Не вызывает сомнения — мощное ускорение получают
народы в результате организации таких социальных институтов как высшее
образование, наука. Обогащение общества социальным институтом, конечно,
если он рожден ни под чьим-то внешним давлением, во всех случаях становится
элементом, повышающим динамизм общества, продвигающим его к качественно
новому состоянию.
Во-вторых, развитие, совершенствование уже сложившихся социальных
институтов.
а). В сложившихся социальных институтах содержится значительно большая
потенция развития через внутреннюю дифференциацию, специализацию связей,
функций, учреждений. Мы являемся свидетелями рождения новых институтов
путем выделения, дифференциации старых, уже сложившихся. На наших глазах из
недр общесудебной системы развился Конституционный суд как самостоятельный
институт. Может быть выделено в самостоятельный правоохранительный институт
следствие. Наркологическая служба в рамках института здравоохранения имеет
тенденцию к превращению в самостоятельный институт.
Подобная дифференциация и специализация являются одним из важнейших
признаков эволюционного развития общества, его социальных институтов.
Эволюционный развивающий эффект достигается за счет более конкретного,
профессионального исполнения тех или иных функций, более точной и
конкретной регламентации, учитывающей специфику данного вида деятельности.
Возникновение нового социального института делает обслуживаемую им связь
более независимой, самостоятельной и равновесной с другими связями.
Следствие стремится к независимости от прокуратуры и органов внутренних
дел; наркология — к более полному учету ее специфики, отличий от общего
здравоохранения и т.д. В результате происходят определенные изменения и во
внутренней регламентации этого уже независимого социального института,
появляются статусные изменения и т.д.
б). Особое значение имеет перерегуляция институали-зированных социальных
связей. В этом случае основные участники этих связей стремятся не к
уничтожению института (потребность в нем сохраняется), а к кардинальным
изменениям принципов регуляции. Одна (или обе) из сторон считает, что
вознаграждение не соответствует плате, затратам, которые она несет. Так, в
частности, произошло у нас с институтом собственности. Людей не устраивает
моральное, материальное, юридическое регулирование их обязанностей и прав,
связанных с собственностью. Если раньше наши граждане не владели, не
распоряжались, были подконтрольны, но получали право на гарантированный
минимум уровня жизни, то сегодня многие хотят владеть, распоряжаться,
рисковать и при этом иметь лишь шанс жить зажиточно и независимо.
Естественно, не все участники социальной связи по поводу собственности не
удовлетворены сложившейся системой регуляции. Отсюда препоны, препятствия,
которые чинятся на пути к становлению новых форм собственности.
Перерегулирование социальных институтов — процесс сложный, драматичный,
сопровождающийся противоборством сил. И это естественно. Ведь речь идет не
о переналадке какой-томашины, схемы. Социальные институты — это