Краткий биографический очерк.
Томас Роберт Мальтус (1766-1834) – видный представитель
классической политической экономии Англии. Творчество этого ученого
формировалось в основном в первой четверти XIX в., но результаты
его научных изысканий ценны и для современной экономической теории.
Родился Томас Мальтус в сельской местности вблизи Лондона в семье
помещика. Его отец был человеком образованным, водил знакомство с
философами и экономистами своего времени.
Как младшему сыну Т.Мальтусу по обычаю предназначалась духовная
карьера. Поэтому неслучайно, что закончив колледж Кембриджского
университета, он принял духовный сан и получил в сельском приходе
место второго священника. Однако молодой Мальтус, всегда тяготевший
к науке, с 1793 г. стал одновременно преподавать в колледже. При
этом все свое свободное время он целиком посвящал исследованию
захватившей его еще в юношеских беседах и дискуссиях с отцом
проблемы взаимосвязи экономических процессов с природными
яввлениями.
Из основных этапов биографии Мальтуса немаловажно указать также
на тот факт, что женился он довольно поздно, в 39 лет, и имел трех
сыновей и одну дочь.
В 1798 г. появилась анонимно опубликованная книга под названием
«Опыт о законе народонаселения». Ее автором оказался неженатый
молодой пастор – будущий ученый-экономист Т.Мальтус, вызвавший на
себя неисчислимые нападки. Во многом по данной причине, а точнее,
для улучшения своего произведения он в течение 1799-1802 гг.
совершает путешествие по ряду государств Европы. И спустя пять лет,
на этот раз под своим именем, в 1803 г. выпускает второе издание
этой книги (всего при его жизни вышло шесть изданий нарастающим раз
за разом тиражом).
Талант Мальтуса как ученого-исследователя и преподавателя с более
чем десятилетним стажем не остался незамеченным. В 1805 г. он
принял предложенную ему кафедру профессора современной истории и
политической экономии во вновь созданном колледже Ост-Индской
компании, где исполнял также обязанности священника.
Продолжая научные изыскания, в 1815 г. Т.Мальтус издал еще одно
произведение, первые слова названия которого повторяют заголовок
знаменитого «Богатства народов» А.Смита. им стала книга
«Исследование о природе и возрастании земельной ренты». В данном
сочинении Т.Мальтус, исходя из естественной природы ренты, пытался
раскрыть механизм ее формирования и роста, обосновать значение
этого вида доходов в реализации произведенного в обществе
совокупного продукта. Однако окончательное суждение о ренте и
некоторых других проблем экономики он высказал позднее, в 1820 г. В
тот год Мальтус выпустил свой главный в творческом отношении труд
«Принципы политической экономии, рассматриваемые в расчете на их
практическое применение», который в теоретико-методологическом
плане не имел существенных существенных отличий от изданных тремя
годами ранее знаменитых «Начал политической экономии» его друга
Д.Рикардо.
Предмет изучения.
Т.Мальтус, как и другие классики, основную задачу политической
экономии видел в приумножении, благодаря прежде всего развитию
сферы производства, материального богатства общества. Вместе с тем
определенной особенностью его воззрений в этой связи явилась
впервые принятая попытка увязать проблемы экономического роста
народонаселения, ибо до него в экономической науке считалось как бы
«бесспорным», что в условиях либеральной экономики чем больше
численность населения и темпы его роста, тем якобы благотворнее это
скажется на развитии национального хозяйства, и наоборот.
Метод изучения.
Своеобразие методологических принципов Т.Мальтуса очевидно из
того, что он, безоговорочно принимая концепцию экономического
либерализма, смог в то же время с научных позиций обосновать свое
предвидение взаимосвязи темпов роста экономики и народонаселения.
Ведь его теория народонаселения стала, как об этом признавали они
сами, неотъемлимой частью методологической базы и Ч.Дарвина, и
Д.Рикардо, и многих других ученых с мировым именем. Причем с точки
зрения новизны методологии ценность мальтусовской теории
народонаселения состоит в том, что она позволяет изучить важные
аналитические выводы для выработки соответствующей национальной
экономической политики по преодолению причин бедности,
обусловленных простым соотношением темпа прироста жизненных благ,
определяемых так называемым прожиточным минимумом.
Теория народонаселения.
Эта теория, изложенная Т.Мальтусом в книге «Опыт о законе
народонаселения», из краткого памфлета в первом издании во всех
остальных представляла емкое исследование. Как полагает А.Маршалл,
в ее первых изданиях ход рассуждений Т.Мальтуса был направлен на
доказательство того, что «все народы, об истории которых имеются
достоверные данные, были столь плодовиты, что увеличение их
численности оказалось бы стремительным и непрерывным, если бы оно
не задерживалось либо нехваткой средств существования,
либо…болезнями, войнами, убийствами новорожденных или, наконец,
добровольным воздержанием». Но уже во втором и последующих
изданиях, уточняет он, «Мальтус строит свое исследование на таком
большом количестве и на столь тщательном подборе фактов, что он
может претендовать на место в ряду основателей историко-
экономической науки.
В самом деле, центральная идея мальтусовской теории о влиянии
численности и темпов прироста населения на благосостояние общества
в принципе верна и актуальна.

Homo sapiens – человек разумный как вид живых существ –
существует на планете около 100 тыс. лет, но лишь примерно 8 тыс.
лет назад на Земле стало насчитываться около 10 млн. человек.
Численность землян увеличивалась очень медленно, пока они жили
охотой и собирательством, вели кочевой образ жизни. Но с переходом
к оседлому земледелию, к новым формам производства, особенно
промышленности, число людей стало быстро увеличиваться и к
сер.XVIII столетия составило около 800 млн. Затем наступил период
все большего ускорения прироста населения на Земле. Примерно в 1820
г. численность землян достигала 1 млрд. В 1927 г. эта величина
удвоилась. Третий миллиард был зафиксирован в 1959 г., четвертый –
уже через 15 лет, в 1974 г., а всего через 13 лет 11 июля 1987 г.
было объявлено ООН «днем рождения 5-миллиардного человека». В
нынешнем, 1999 году, был зафиксирован 6-миллиардный житель планеты.
Хотя темпы роста населения в мире понемногу снижаются, абсолютные
величины прироста быстро растут. Например, если в 1988 г. прирост
составлял 86 млн. чел. в год, то в начале 90х гг. он уже превысил
90 млн. человек в год. Это означает, что каждые сутки в мире
становится на четверть миллиона людей больше.

«Опыт о законе народонаселения».
В книге первой Т.Мальтус определяет закон народонаселения как
проявление во всех живых существах постоянного стремления
«размножаться быстрее, чем это допускается находящимся в их
распоряжении количеством пищи». И именно исследованию последствий
этого «великого и тесно связанного с человеческой природой закона,
действовавшего неизменно со времени происхождения обществ», Мальтус
посвящает свой труд «Опыт о законе народонаселения».
Сравнивая «стремление размножаться» у человека и животных и
растений, автор однако утверждает, что побуждаемый инстинктом
размножения человек, удерживается голосом разума, внушающим ему
опасения, что он не в состоянии удовлетворить потребности своих
детей. Если он уступит этому справедливому опасению, то нередко это
будет «в ущерб добродетели». Если же наоборот, одержит верх
инстинкт – население возрастет бысстрее, чем средства
сущесствования, а, следовательно, по необходимости, оно должно
вновь уменьшиться. Таким образом, «недостаток пропитания, — как
отмечает Мальтус, — является постоянным препятствием к размножению
человеческой породы».
По существу, сама теория состоит из трех положений: 1)
биологическая способность человека к продолжению рода превосходит
его физическую способность увеличить свои продовольственные
ресурсы; 2) те или иные ограничения роста населения —
принудительные или предупредительные — действуют всегда; 3)
конечный предел воспроизводственной способности населения
определяется ограничением по продовольственным ресурсам. Первое из
этих положений — ключевая первичная аксиома; второе и третье —
фактически выводятся из первого. Недостаток средств существования
есть конечный ограничитель не в том смысле, что он действует после
всех остальных, но в том, что остальные ограничители
рассматриваются как проявление нехватки продовольствия. Это
относится и к предупредительным факторам, так как Мальтус не сумел
объяснить добровольное ограничение численности населения никакими
иными мотивами, кроме страха перед голодом.
Идеи Мальтуса получили немедленный отклик именно потому, что были
чрезвычайно просты и не требовали ни создания новой аналитической
концепции, ни фактографических открытий. Казалось, все, что он
сделал, — это свел воедино несколько хорошо известных жизненных
фактов и сделал из них необходимые выводы. В самом деле, разве
население не растет всегда лишь постольку, поскольку оно может себя
прокормить? И разве бесконтрольное размножение человека не привело
бы вскоре к невозможной ситуации при любом темпе роста средств
существования? Знаменитое противопоставление двух видов прогрессий,
предложенное Мальтусом, — геометрической для прироста населения и
арифметической для прироста продовольствия — действовало с
гипнотической убедительностью лозунга или рекламы. Легко было
увидеть: «даже поверхностное знакомство с цифрами покажет», как
говорил Мальтус, что если прирост выражается сложным процентом, то
самое малое конечное число при самом низком темпе в конце концов
станет больше самого большого числа, рост которого выражается
простым процентом (сравните: 2+4+8+16+32…и 1000 + 1003 + 1006 +
1009 + …). Добавочное население будет воспроизводиться дальше
(отсюда и сложный процент), а прироста добавочных продовольственных
ресурсов не будет. Следовательно, при любой исходной ситуации
вскоре «все билеты будут проданы». Читатель в такие моменты не
склонен вспоминать о том, что в реальной жизни просто не бывает
бесконтрольного роста населения биологически предельным темпом, а
потому все такого рода выкладки, пусть самые жуткие, оставляют
основную гипотезу недоказанной.
Эмпирическое содержание теории Мальтуса
Мальтус приводил в защиту своей теории и логику, и факты, но и то
и другое не слишком тщательно. Он не сомневался: то, что мы назвали
первичной аксиомой, действительно верно. Из данных сомнительной
американской статистики, не делавшей разницы между числом
родившихся и числом иммигрантов, он сделал вывод, что при
неконтролируемом размножении численность населения будет
удваиваться каждые 25 лет; это означает прирост почти на 3%
ежегодно (на самом деле биологический предел прироста — 5% в год).
При 3%-м приросте, т.е. по Мальтусу, нынешнее население Земли,
составляющее 4,5 млрд. человек, достигнет 9 млрд. к 2008г. Это
показывает, насколько небольшая разница в среднегеометрических
темпах роста может сказаться в такой короткий срок, как 24 года.
Имея в виду, что в цивилизованных обществах, как известно, уже
очень давно темп прироста населения снижается, можно считать
слишком смелым предположение Мальтуса о том, что темп в 3% будет
всеобщим. Важнее, однако; другое: он признавал, что в американских
колониях не было снижения жизненного уровня населения. Из этого
следует, что производство средств существования там тоже должно
было расти средним геометрическим темпом в год. Однако этого он не
признавал, настаивая, что «не известны случаи», чтобы производство
средств существования росло сколько-нибудь устойчивым средним
геометрическим темпом. Но если производство средств существования
растет только в арифметической прогрессии, как могло население
расти в геометрической и не умирать с голоду?
Отождествляя «средства существования» с пищевыми продуктами, он
хотел показать согласно логике того времени, что быстро увеличивать
производство продовольствия просто не представляется возможным, так
как ресурсы земли ограниченны, а агрономические усовершенствования
в сельском хозяйстве идут слишком медленно. Для подтверждения своей
правоты у него была магическая формула: закон убывающего плодородия
почвы. Но Мальтус не только утверждал, что приращение земельного
фонда обходится все дороже, он еще полагал, что накопление капитала
и изменения технологиях никогда не смогут компенсировать
ограниченность природных ресурсов. Однако для технического
прогресса не существует закона убывающей эффективности. В первом
издании своего «Опыта» Мальтус не упоминал тенденцию убывающего
плодородия почвы, а в шести последующих изданиях и даже в своей
последней публикации на эту тему — «Общем взгляде на проблему
народонаселения» — он показал, явно предпочитает обращаться
напрямую к интуиции читателей вопреки строгой формулировке своего
закона. Во всем литературном наследии Мальтуса присутствует
неопределенность относительно того, какой вариант закона убывающего
плодородия относится к сравнительным темпам роста населения и
средств существования. В общем взгляде» нам сначала говорят, что
возможности производства пищи «явно ограничены недостатком земли…
и снижением того прироста продукта, который жен быть получен
благодаря постоянному приложению добавочных капиталов к не
обрабатываемой земле». Здесь статический закон дан в неполной
формулировке, подразумевающей не столько предельный, сколько
средний показатель эффективности. Страниц через десять нас уверяют,
что «хотя благодаря экономии труда и улучшенной системе
животноводства в оборот могут быть введены худшие земли, чем те,
которые использовались прежде, однако полученное таким образом
добавочное количество жизненных благ никогда не будет настолько
велико, чтобы в течение сколько-нибудь долгого времени перекрывать
действие принудительных и предупредительных ограничений роста
народонаселения». Здесь нам предлагается сомнительная динамическая
теория убывающей эффективности технического прогресса, столь
характерная для всех рассуждений классиков о вековых тенденциях в
сельском хозяйке.
По существу, Мальтус противопоставил гипотетическую способность
населения к росту в определенном темпе фактической невозможности
увеличивать продовольственные ресурсы тем же темпом. На первый
взгляд может показаться, что это положение непроверяемо. Но именно
это положение является главным звеном в рассуждении Мальтуса о том,
что рост населения не ограничивается ничем иным, кроме страха
голода. Следовательно, давление населения на наличные
продовольственные ресурсы существует всегда В первом издании своего
«Опыта» Мальтус именно это и утверждал. Но во втором издании он
добавил ограничение: «[нравственное] воздержание от брака, не
приводящее к беспорядочным удовольствиям. Под этим он подразумевает
просто поздние браки и строгое воздержание в добрачный период, он
порицал противозачаточные меры при любых обстоятельствах как
«безнравственные». Это новое условие превращало теорию Мальтуса в
нечто предельно обобщенное и столь же пустое: улучшение условий
жизни доказывает, что нравственное обуздание препятствует росту
народонаселения; ухудшение же условий жизни доказывает, что
отсутствие благоразумия ведет к нищете и пороку.
Любого оппонента, приводившего свидетельства в пользу того, что
средства существования растут быстрее, чем население, утихомиривал
логический вывод: значит, рабочий класс практикует «нравственное
обуздание». Оставалось лишь одно возражение: показать, что средний
брачный возраст на самом деле не повысился и уровень внебрачных
рождений не понизился. Поскольку демографическая статистика того
времени не могла подтвердить ни того, ни другого, оборона Мальтуса
становилась непробиваемой. Находились немногие, кто оспаривал его
теорию, подвергая сомнению тезис, будто контроль над рождаемостью
—• это «нищета и порок». Здесь довод Мальтуса был весьма прост:
человек по своей природе существо ленивое, праздное, не склонное
трудиться, если ему будет дано легко уйти от ответственности за
плоды его «естественных страстей». Мальтусу достаточно было
сослаться на общественное мнение своего времени, чтобы с легкостью
отвергнуть все так называемые неомальтузианские ограничения «как по
причине их безнравственности, так и потому, что они устраняют
необходимые побуждения к усердному труду».
Таким образом, теория народонаселения Мальтуса оказалась в
опасной близости к тавтологии в обличье теории. Если мы соглашаемся
с Мальтусом в том, что контроль над рождаемостью — вещь морально
предосудительная, на его стороне история роста народонаселения в
течение последних двух столетий: численность населения не
тормозилась ничем, кроме «нищеты и порока». Если же мы, напротив,
находим контроль над рождаемостью морально оправданным, Мальтус
опять-таки прав: «нравственное обуздание» в широком смысле слова —
это одно из ограничений роста населения сверх ресурсов
продовольствия. Теорию Мальтуса невозможно опровергнуть, так как
она неприменима ни к каким вероятным или действительным
демографическим тенденциям: она претендует на то, чтобы описывать
реальный мир, но ее описание справедливо по определению ее
собственной терминологии.
Статистические выкладки Мальтуса неубедительны не столько потому,
что ему не хватало доброкачественной статистики, сколько из-за
неспособности его теории выдержать столкновение с эмпирическими
данными. Кейнс как-то похвалил цифровой и фактический материал
Мальтуса как «доказательство, выведенное индуктивным путем», и даже
Маршалл отдал должное тому, что он назвал «первым случаем
основательного применения индуктивного метода в общественных
науках». Но Мальтус был ближе к делу, когда в предисловии ко
второму изданию своего «Опыта» заметил, что, «если какие-либо
ошибки, помимо моей воли, вкрались в эту работу, они не могут иметь
значительного влияния на сущность моих соображений».
Теория оптимальной численности населения и прожиточного минимума
заработной платы
Одна из трудностей интерпретации теории Мальтуса состоит в точном
определении понятия перенаселенности. Если мы допустим, что Мальтус
под перенаселенностью имел в виду ситуацию, когда население слишком
велико, чтобы прокормиться отечественным продовольствием, то
возможностей внешней торговли вполне достаточно, чтобы прогнать
Мальтусов призрак голода. Но иногда Мальтус, а также Нассау Сениор
и Джон Стюарт Милль давали более существенное определение:
население слишком велико для достижения максимальной эффективности
производства, и сокращение его численности повысило бы
среднедушевой доход. В 1920-х годах это положение сформировалось в
виде так называемой теории оптимальной численности населения: если
население того или иного региона слишком малочисленно для ведения
эффективного производства — а «разделение труда ограничивается
масштабом рынка» — или, напротив, слишком многочисленно, то
очевидно, что может существовать некая промежуточная точка, в
которой численность населения оптимальна. Иначе говоря, оптимальна
та численность населения, при которой доход на душу максимален. Из
этой концепции оптимальной численности следует, что тенденция
снижения уровня заработной платы до прожиточного минимума
свидетельствует о перенаселенности. Эта трактовка теории опирается
на совершенно механическое понимание связи между уровнем заработной
платы и численностью населения. По мере адаптации рабочие привыкают
к более высокому жизненному стандарту; прожиточный минимум
поднимается, а рост населения замедляется до тех пор, пока
технический прогресс не дает этому процессу новый толчок. Если
прожиточный минимум — это не биологически необходимая сумма благ,
а, как любил подчеркивать Рикардо, функция «привычки и обычая», то
утверждение, что «заработная плата находится на уровне прожиточного
минимума», не дает возможности судить о желательной численности
населения.
Можно увидеть, как несправедливы расхожие представления историков-
обществоведов, будто бы экономисты-классики были «пессимистами»,
убежденными в наличии тенденции сохранения заработной платы на
уровне прожиточного минимума. У них могли быть другие основания для
пессимизма, но все они без исключения считали, что жизненный
уровень рабочих может быть повышен. Механизм взаимозависимости
заработной платы и численности населения использовался для
демонстрации полной эластичности долговременной кривой предложения
труда, из которой следует, что заработная плата определяется
предложением независимо от спроса. Тем не менее обычно
признавалось, что в реальной жизни для адаптации к повышению
заработной платы может потребоваться не менее целого поколения.
Вполне очевидно, что теория прожиточного минимума заработной платы
— это никакая не теория: прожиточный минимум берется как нечто
данное, обусловленное тем, как трудовое население относится к
продолжению рода, а также, по-видимому, общим уровнем медицинских
познаний. Это всего лишь один из примеров классической склонности
упрощать анализ, уменьшая число переменных, подлежащих определению.
Теория прожиточного минимума заведомо не годится для определения
заработной платы в какой-либо конкретной ситуации из-за своей
безнадежной неоднозначности: мы не можем знать, о каком отрезке
времени идет речь. Например, если заработная плата равна
прожиточному минимуму, это значит, что рабочие воспроизводят свою
численность в пределах возмещения естественного выбытия: в каждой
семье по двое детей (мы отвлекаемся от детской смертности). Но
поскольку прирост народонаселения обычно составляет положительную
величину и численность рабочей силы все время увеличивается,
постольку «рыночный» уровень заработной платы всегда и в любой
момент должен быть выше, чем «естественный» прожиточный минимум.»
Какова же настоящая природа того регулирующего механизма, который
снижает заработную плату, — в том ли она, что иные дети, которые
при иных обстоятельствах могли бы умереть в младенчестве, доживают
до трудоспособного возраста? или в том, что добавочный доход идет
на увеличение рождаемости? А может, смертность ни при чем, а
рождаемости дано расти так медленно, что душевой доход постоянно
возрастает? Названная теория нам ничем здесь не поможет. Но это те
вопросы, на которые нужно иметь ответы, если мы хотим предвидеть
жизненный уровень будущего.
Мальтузианство сегодня
Концепция оптимальных размеров населения — вещь, полезная для
умственного развития, но справедливости ради следует сказать, что
от нее мало пользы для решения социальных вопросов. На практике
проблема перенаселенности состоит не в том, чтобы убрать разрыв
между реальной и оптимальной численностью населения страны, но в
том, чтобы направить рост по какой-то оптимальной траектории во
времени. Даже если бы удалось обнаружить, что данная страна в какой-
то момент оказалась перенаселенной, процесс движения к оптимуму
может сместить самое точку оптимума; данная теория ничего не может
сказать об оптимальном направлении роста и даже не гарантирует
сохранение однажды достигнутого оптимума. Это напоминает проблему
динамического равновесия в теории цен, и здесь такое сравнение
особенно уместно, так как положительный темп роста народонаселения
является, по-видимому, одним из обязательных условий достижения
максимального дохода на душу населения, — в указанном смысле
оптимальная численность населения есть неизбежно показатель
динамический, а не статический.
Достоинство теории оптимальных размеров населения состоит в том,
что она обеспечивает аналитическую основу, которая позволяет судить
о «пере»- или недонаселенности. Но подобно мальтузианской теории
она ничего не может сказать по поводу важнейшей проблемы факторов,
определяющих рост народонаселения. Конечно, хорошо известно, что
уровень санитарии и развитие медицины влияют на динамику
смертности. Менее ясны законы рождаемости. Однако мальтузианская
теория не дает возможности изучать уровень рождаемости в какой-либо
связи с общепринятой экономической теорией, и на первый взгляд
трудно понять, отчего позднейшие экономисты не следовали
классическому способу объяснения динамики рождений. Отличительная
особенность классической теории народонаселения состоит в том, что
она рассматривает «производство детей» не как трату дохода на
«потребительские блага» ради текущего удовлетворения души, а как
вложения в «капитальные блага», которые принесут отдачу в будущем.
По мальтузианской теории получается, что потомство производится при
постоянных издержках — повышение спроса на труд непременно создает
дополнительные доходы, превосходящие эти издержки, и таким образом
ведет к увеличению рождаемости. Но более реалистично предположить,
что издержки «производства детей» возрастают как в смысле текущих
затрат на воспитание ребенка, так и в смысле упущенного заработка
матери. Рост народонаселения обычно связан с его сосредоточением в
городах, где потенциальные заработки матерей растут, школьный
возраст удлиняется, и все вместе увеличивает издержки на детей. В
то же время ослабление семейных связей, сопровождающее процесс
индустриализации, уменьшает ожидаемую отдачу от детей в виде их
расходов на обеспечение родителей в старости. Если сопоставить
постоянный рост расходов на воспитание детей со снижением ожидаемой
отдачи, то не приходится удивляться тому, что в промышленно
развитых странах рождаемость есть убывающая функция от
национального дохода. Исходя из такого рода простейших соображений,
можно было бы построить экономическую теорию роста народонаселения
в духе классической экономической науки.
Однако никто из экономистов после Мальтуса, по крайней мере до
самого последнего времени, не пошел по этому пути. Снижение
рождаемости во второй половине XIX в. было объяснено внешней
причиной: изменением «склонности к продолжению рода». На деле же
экономисты попросту перестали заниматься исследованием законов
народонаселения. В результате они оказались не готовыми к пониманию
ставших крайне актуальными после второй мировой войны проблем
перенаселенности слаборазвитых стран. Трудности, переживаемые
многими слаборазвитыми странами в настоящее время, связаны с тем,
что рождаемость у них высока, как в аграрных странах, а смертность
низка, как в странах индустриальных. Со временем, по мере
экономического развития, эти трудности будут изживаться, как они
были изжиты в промышленно развитых странах Европы, но несколько
поколений жителей слаборазвитых стран еще будут стоять перед
выбором: либо, по Мальтусу, рост их населения будет
контролироваться голодом и болезнями, либо им придется так или
иначе прибегать к сознательному ограничению рождаемости в конфликте
с господствующими религиозными обычаями. Как всегда, у обоих
вариантов есть рьяные приверженцы: неомальтузианцы стоят на том,
что в отсталых странах все усилия экономической модернизации
следует подчинить задаче контроля над рождаемостью и предпринимать
только после успешного решения этой задачи, а некоторые марксисты и
большинство католиков отвергают любые попытки контролировать
рождаемость, считая этот контроль либо неэффективным без
индустриализации, либо аморальным по сути.

План.
1. Краткий биографический очерк.
2. Введение.
3. «Опыт о законе народонаселения».
4. Эмпирическое содержание теории.
5. Теория оптимальной численности населения и прожиточного
минимума заработной платы.
6. Мальтузианство сегодня. Вывод.