Чураков
Д. О.

1.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Прежде
всего, следует пояснить, что нами будет подразумеваться под термином
«модернизация». Сам этот термин пришёл в наш лексикон из зарубежной
науки, где он является ключевым, смыслообразующим понятием в так называемой
теории модернизации. Очень схематично эту теорию можно изложить следующим
образом. В своём историческом развитии страны Запада серьёзно обогнали все
прочие страны и народы, которые теперь должны следовать по тем дорогам, которые
открыты народами Запада. Этот процесс догоняющего развития и называется, чаще
всего, процессом модернизации. Понятно, что этот подход неприемлем с точки
зрения истории нашего государства. Необходимость отказаться от него диктуется
двумя обстоятельствами: 1) во-первых, научно ещё никто не доказал необходимость
всех народов и стан развиваться, копируя друг друга, во-вторых, ни с
формационной, ни с культурной, ни с исторической точки зрения Россия не
отставала от стран Запада, по крайней мере существенно, а если экономика России
в чём-то и уступала, то это может быть объяснено и другими обстоятельствами.

Характерно,
что применительно к самой Западной цивилизации понятие модернизации означает
отнюдь не абстрактную необходимость «догонять» кого бы то ни было, а
вполне реальные, конкретные процессы: урбанизацию и становление гражданского
общества. Сюда следует добавить ещё индустриализацию, как явление, базисное для
модернизации. Именно это определение модернизации мы и станем применять в
данной работе к нашей отечественной истории, не забывая, при этом его
условность и ограниченность в рамках российской действительности.

Далее,
отметим, что под гражданским обществом в данном исследовании будет пониматься
совокупность институтов и социальных отношений, действующих горизонтально, тогда
как вертикальные структуры и отношения иерархии в данном исследовании
определены как государство. Добавим, что под современным гражданским обществом
следует понимать вовсе не открытое общество. Гражданское общество современного
типа складывается при переходе от аграрной ступени развития к индустриальной. В
его развитии всегда важную роль играют доиндустриальные механизмы
самоорганизации. Так, открытое общество — это вариант современного гражданского
общества, исторически сложившийся в условиях западного общество. Однако в
условиях иных культур развитие современного гражданского общества может пойти
по другим направлениям, что сегодня отчётливо проявилось в некоторых восточных
обществах, таких как японское и китайское.

2.
УРОКИ ИСТОРИИ

В
конце XIX — начале XX вв., когда Россия вступила в период модернизации, перед
ней открылось несколько путей возможного развития. В странах Европы этот
процесс совершался в рамках буржуазного развития. Перед Россией же обозначился
выбор: либо следовать в фарватере общего развития западной цивилизации, или
попробовать найти свой путь, пытаясь при этом экономически не отстать от
ведущих стран. Выбор был не простой, и на практике страна постепенно двигалась
по обоим направлениям.

Для
системы «гражданское общество — власть» это имело несколько значимых
последствий. Прежде всего, это означало, что в России шло формирование
институтов гражданского общества как на основе национальной традиции (сюда
могут быть отнесены кооперация и Советы, их развитие в начале века преломляло
общинные традиции к современным условиям, шло развитие и самой общины, которая
подверглась целой череде трансформаций в результате эмансипации середины XIX в.
и столыпинских реформ), так и на основе заимствованного опыта Западных
государств (к примеру политические партии, профсоюзы, политическая пресса и т.
д.). Важное значение в этот период принадлежало институтам общественной
саморегуляции, в природе которых оба элемента тесно переплетались — земства,
городские думы, а так же венчавший их систему Общеимперский парламент и т. д.
Во-вторых, то же самое цивилизационное и стадиальное многообразие может быть
отмечено и в существовавших на рубеже XIX—XX вв. каналах коммуникации между
властью и обществом. Наконец, эволюция самого государства шла противоречиво.
Но, поскольку государство имеет не только внутриполитические, но и
внешнеполитические функции, его развитие существенно в большей мере, чем
развитие гражданского общества, шло под воздействием зарубежного влияния. А раз
так, то на новом стадиальном уровне повторялось и усиливалось противоречие
между традиционализмом общества и западничеством власти, заложенное ещё во
времена петровских преобразований.

Каким
образом этот, идущий из глубины XVIII в. конфликт власти и общества проявлялся
в условиях модернизации? Ещё в начале века один из лидеров левого большевизма
Н. Бухарин, в нескольких работах проанализировав динамику трансформаций
современных ему форм государства за Западе, пришёл к выводу, что с переходом
капитализма в стадию государственно-монополистического развития прежние
парламентские формы организации власти «социально дряхлеют» и
уступают историческое первенство исполнительным структурам. Эти исполнительные
органы власти стремятся к полному безраздельному господству как в сфере
политической, так и экономической. Условно говоря, на место парламентской
демократии приходит президентский деспотизм. Соответствующие процессы всё
больше начинали определять и развитие отечественного государства.

Но
разве государство в России не является традиционно сильным? Разве оно не
доминирует над обществом и в древности? На таких позициях стоят многие
исследователи: представители государственной школы дореволюционной
историографии, Ключевский, Троцкий, современный американский советолог Пайпс и
т.д.? Но ещё Бухарин в начале XX в. на примере бюрократической системы Пруссии
показал, что фактически человечество столкнулось с совершенно новым явлением.
Лишь по форме оно могло напомнить какие-то формы управления, существовавшие в
прошлом. Не менее актуален, чем к Пруссии этот вывод применительно к России.
Как показывают исследования современных историков, существовавшая в России на
рубеже XIX—XX вв. форма государства не была тождественна империям современного
типа, скажем Британской или Французской колониальным империям. В России сохранялась
особая, реликтовая форма имперства, когда государство выполняло роль, в чём-то
созвучную роли отца в большой патриархальной семье. Модернизация рубежа XIX—XX
вв. замещала эту патриархальную государственность новой. Теперь усиление
государства шло не по линии его патерналистской, защитной функции по отношению
к обществу, а по линии разрыва между интересами государства и общества. Диктат
государства над обществом опасно усиливался.

Бесспорно,
модернизация в России являлась неизбежным этапом её исторического пути. Начало
модернизации было связано с серьёзными переменами в экономике, вызванными
процессами индустриализации. Индустриализация вела к массированному переходу
населения к жизни в городах. Это серьёзно видоизменяло привычные условия жизни
значительного количества русских людей, привыкших к занятию крестьянским
трудом, отрывало их от традиционной среды обитания, бросало в экстремальные
условия городов с их повышенным ритмом жизни и нормированием трудового
процесса. Это ставило задачу адаптации не только перед конкретными индивидами,
но и перед обществом в целом, которое должно было выработать новые, приемлемые
для большинства формы социализации.

Эволюция
России в сторону современного образа жизни отягощалось постоянной культурной,
экономической и, очень часто, военной экспансией со стороны стран Запада.
Страны Запада, раньше других вступившие на путь индустриального развития,
стремились к мировой гегемонии. В орбиту влияния своего влияния они стремились
включить и Россию. Такое положение вещей самым серьёзным образом сказывалось на
формировании в России современного гражданского общества и его взаимоотношениях
с государством. Проблема во многом сводилась к тому, что отечественное
государство на рубеже XIX—XX вв., так же, как и в петровскую эпоху, оказалось
проводником западного влияния, тогда как институты современного гражданского
общества строились, в значительной мере, на базе существовавших в нашей стране
традиционалистских структур общественной самоорганизации таких, как
крестьянская территориальная община или артель. Тем самым конфликт между
гражданским обществом и властью в нашей стране обострялся, приобретал не только
стадиальный, но и культурно-цивилизационный характер.

Конфликт
гражданского общества с государством усиливался позицией интеллигенции,
первоначально получившей возможность воздействовать на общественное мнение, а
затем, после февральской и октябрьской революций, распространившей своё влияние
и на государственную машину. Интеллигенция в России оказалась в большинстве
своём ориентированной на западные ценности. Традиционные для страны институты
общественной саморегуляции и социализации воспринимались интеллигенцией как
реакционные, отсталые, неспособные стать каркасом современного гражданского
общества.

Вестернизация
государства, разрыв связей между властью и обществом серьёзно деформировал
общественные институты. В результате многие общественные организации,
возникавшие в нашей стране, в большей или меньшей степени трансформировались в
простые придатки государства. Серьёзно искажалось отношение и к человеческой
личности. Сформировавшие в русской культуре на протяжении столетий
представление о человеке подвергалось механическому упрощению. Во многих
либеральных, консервативных и социалистических доктринах он из цели превращался
в средство достижения «высшего блага».

Возникает
принципиальный вопрос: почему вестернизация российской государственности
привела к гораздо более драматическим последствиям, чем простое развитие тех же
форм государства на самом Западе? Почему там гражданское общество не оказалось
подавлено мощью государства до такой степени, как у нас? Идёт ли речь о
неспособности России к развитию демократии или перед нами совершенно иное
явление?

Дело,
как представляется, прежде всего в следующем. На Западе формирование
государства и гражданского общества происходило на одних и тех же принципах,
являлись родственными. В результате гражданское общество на Западе смогло за
столетия выработать свои защитные механизмы против своеволия государства.

В
России, как было показано выше, ситуация складывалась иначе. Гражданское
общество в нашей стране имело одну природу, развивалась на основе национальных
ценностей. Государство же, напротив, на определённом этапе встало на путь
разрыва с национальными историческими традициями, начало стремительно
вестернизироваться, прежние защитные механизмы, формы компромисса и
взаимодействия теряли свою прежнюю действенность, а новые защитные механизмы,
аналогичные тем, которые столетиями складывались на Западе, за короткий
исторический срок выработать было невозможно. Переориентация государства на
чужой путь развития разрушала баланс между властью и обществом, подрывало
демократический потенциал нашего народа. Его энергия направлялась на адаптацию
к чужим (и во многом чуждым) социальным институтам и механизмам, что требовало
существенно больших усилий чем поступательное развитие своих собственных.

В
конце концов модернизация в России всякий раз натыкалась на этот
цивилизационный раскол между властью и обществом. Так было и в конце XIX в.,
так было и в 20—30-е гг. XX в. В результате приходилось снижать темпы
модернизации либо продолжать развитие, пытаясь на ходу, насильственно
приспосабливаться к особенностям России. Но в обоих случаях издержки, с
которыми сталкивалась страна, оказывались чрезвычайно высоки: в начале XX века
Россию потрясли подряд три глобальные революции; в 1930-е гг. революции не
было, но общество дважды пережило серьёзные рецидивы гражданской конфронтации,
— и в период коллективизации, и в период борьбы за власть в 1937 году.

3.
РОССИЯ СЕГОДНЯ

В
середине 80-х гг. XX в. Россия вновь оказалась перед лицом выбора исторического
пути развития. Ей вновь предстояло решать проблемы модернизации, определять
вектор социально-экономических и политических реформ. Результаты начавшего
процесса трансформации российского общества на сегодняшний день крайне тяжелы
как для общества в целом, так и для отдельных людей поставленных в условия
обострившейся борьбы за выживание. Могут быть выделены несколько факторов,
показывающих современное состояние России. В рамках нашей проблемы могут быть
важны следующие из них:

1)
Политические отношения

1.
новая геополитическая ситуация

2.
федеративные отношения

3.
этнополитические и конфессиональные отношения

4.
взаимоотношения общества и армии

5.
расстановка и поведение политических сил

6.
легитимность власти и её психологическое восприятие

2)
Социальные отношения

1.
уровень и качество жизни

2.
дифференциация населения

3.
приоритеты в иерархии прав человека, их реализация

4.
криминализация общества

5.
уровень девиантного поведения

6.
отношения между поколениями

7.
социальная защищённость

8.
экологическая ситуация и здоровье населения

9.
тенденции демографического развития

Возможно
выделение и других групп факторов вероятной нестабильности. Но в любом случае
картина будет одинаковой — по всем этим показателям российское общество
отброшено на многие десятилетия назад. При этом не следует забывать, что за
последние годы в России происходило внедрение новых высоких технологий, шли
процессы компьютеризации, повысилась социальная мобильность населения — эти и
другие факторы могли бы сыграть роль амортизаторов кризиса. Вероятно, в
какой-то мере это и произошло. И тем не менее общий баланс реформ оказался не в
пользу общества, даже невзирая на некоторые позитивные перемены начала XXI века.

Возьмём,
к примеру, такую гуманитарную проблему, как человеческая цена реформ. Первое,
что здесь отмечается всеми независимыми и даже официальными наблюдателями, так
это резкое увеличение смертности во всех категориях русского населения страны.
Резко упала продолжительность жизни. Уже к середине 1990-х гг. она составляла
около 59 лет, в то время как в СССР он существенно превышал 70 лет. Это значит,
что каждый житель РФ за один год реформ расплачивался одним годом
продолжительности собственной жизни.

Быстрее
всего росла смертность от насильственных причин — военных конфликтов,
террористических актов, убийств, суицида, травм, отравлений (в том числе
технологенных, алкогольных, наркотических и т.п.).

Следует
ли видеть причину происходящего только в том, что наше общество менялось, ведь
модернизация во всех случаях и во всех странах приводила к периоду, во время
которого происходит падение уровня жизни и рост социальных издержек
исторического развития? Такой подход следует признать ошибочным. Нынешние
гуманитарные издержки развития нашей страны превышают не только издержки стран,
переживающих периоды обновления, но и стран, подвергшихся серьёзному кризису,
вплоть до войны.

Таким
образом, история цивилизованных государств XX в. впервые сталкивается с такой
повышенной интенсивностью вымирания мирного населения. Даже в годы страшнейших
за всю историю человечества I и II Мировых войн среди ведущих европейских
держав, включая Германию, прирост смертности гражданского населения был ощутимо
ниже, чем в современной России. Вывод, которые делают исследователи современных
процессов в российском обществе подтверждает выводы, полученные нами на
историческом материале. Особенно большую цену России приходится платить не за
своё обновление как таковое, а за выбор вектора этого обновления, в особенности
если реформы не учитывают исторической специфики нашей страны.

Сегодняшние
процессы удивительным образом напоминают нам о необходимости учитывать уроки
прошлого. Так же как и в начале века, начавшиеся было формироваться институты гражданского
общества сегодня вновь оказались недостаточно эффективными и жизнеспособными.
Общество крайне болезненно воспринимает кризис в своих взаимоотношениях с
властью, попытки государства проигнорировать интересы общества. Свидетельством
этого могут служить периодически обостряющиеся социальные, национальные,
трудовые и другие конфликты. К примеру, если говорить о производственной сфере,
то массовый подъём протеста наёмных работников произошёл совсем в недавние
годы: только в 1998—1999 гг. по официальным данным в массовых акциях протеста,
таких как забастовки, приняло участие более 1 млн. человек. В забастовочную
волну оказались вовлечены не только рабочие предприятий, но и врачи, учителя,
деятели культуры и науки — фактически представители всех профессий и регионов
России. Уже в наши дни резкий всплеск протеста пенсионеров и некоторых других
категорий граждан произошёл в результате отмены льгот. Обычно законопослушные
люди перекрывали магистрали, собирали митинги, засыпали органы власти петициями
и прошениями. Но поиск стрелочников в этом случае обречён на неудачу. Образно
говоря, без серьёзного лечения самой болезни, какое-либо смягчение её симптомов
уже невозможно.

4.
ВЗГЛЯД В ЗАВТРА

Будущее
ставит перед жителями нашей страны одну принципиальную задачу — сохранить свою
культуру, свою неповторимую цивилизацию, свою историческую самоидентификацию.
Сегодня достижение этой задачи принимает самые экстремальные формы, вплоть до
необходимости чисто биологического выживания нашего народа. Однако осознание
исторического вызова ещё не значит адекватного ответа на него. Историческая
наука как таковая не обязана давать прогнозы на будущее, но она позволяет
многое понят в действиях нынешних политических сил и тем самым приоткрывает
завесу над завтрашним днём.

В
нынешних условиях прочитываются несколько вариантов дальнейшего развития:

1.
В стране сформируется ориентированное на национальные ценности общественное
мнение и придут к власти национальные силы.

2.
В стране не сформируется единой национальной доктрины, поддержанной
большинством, но к власти придут силы национальной ориентации.

3.
В стране победят национальные ценности, но власть не переменится и курс на
встраивание России в мировую цивилизацию будет с оговорками продолжен.

4.
В стране возобладает западническая ориентация общественного мнения, на которое
смогут опираться реформаторы-западники, продолжающие свою политику последних
десятилетий.

Первый
и последний варианты можно определить как полярные, второй и третий — как
промежуточные или центристские. Совершенно очевидно, что длительное следование
центристским курсом будет не возможно, хотя бы уже потому, что Россия
существует не в безвоздушном пространстве и внешнее воздействие будет
действовать так же, как это было и прежде. Но теперь, в нынешних условиях, это
воздействие может оказаться и скорее всего окажется ещё более существенным. Это
определяется тремя моментами:

1)
повреждённым, размытым самосознанием самых широких кругов населения

2)
появлением и глобализацией новых средств коммуникации (TV, internet, формирование
«рекламного потребления» и «рекламного сознания» и т.п.)

3)
бедственное состояние отечественной экономической базы, создающий иллюзию
национального отставания

Вывод
о нежизненности центристской модели подтверждается историческим опытом, причём не
только нашей, но и многих других стран. Попытки сочетать национальные и
вестернизированные подходы к решению проблем модернизации, в чём-то аналогичные
нынешним, всегда заводили в тупик.

Тем
самым, становится очевидным, что выбор у нашей страны не столь уж широк.
Будущее развитие возможно только по двум сценарием, которые, в силу их
антагонистичности, полной противоположности, можно назвать радикальными. Итак,
продолжение нынешнего курса реформ либо отказ от этого курса. Парадокс и
сложность ситуации, однако состоит в том, что русское общество, оставаясь
традиционным, сегодня не готово и к повороту в сторону защиты своих
исторических интересов и прав. Общество, утомлённое и надломанное, инертно и
чётко не проявляет своих симпатий ни тому, ни другому радикальному варианту, не
отдаёт себе отчёта в том, что другого выбора у него просто нет.

Чем
могут обернуться для всех нас затяжки с окончательным выбором своего
дальнейшего пути? В XVII в. Смута закончилась установлением монархии, которую
позже назовут «народной монархией», в 17-ом году XX века смута
завершилась установлением красной диктатуры, которая с течением времени
трансформировалась в «национал-большевистскую». Тем самым, России
удавалось выходить из исторических ловушек не единожды. Исторический оптимизм
присущ русскому народу. Главное, что бы силы, заинтересованные в возрождении
нашей страны, усвоили опыт предшествующих поколений, сумели разглядеть и
правильно интерпретировать процессы, идущие в сегодняшнем российском обществе и
сумели опереться на них. В современном российском обществе вполне возможно
выявить немало очагов роста, которые, при координации их развития, вполне
способны стать основой будущего подъёма страны.