Отдельные
сведения о жизни Ивана Семеновича Пересветова известны только по тем скудным
автобиографическим фактам, которые он привел в своих произведениях. Выходец из
Западной (Литовской) Руси, Иван Пересветов был профессиональным
«воинником» и в 20–30-е годы XVI века находился на службе у
венгерского и чешского королей, молдавского господаря. В конце 30-х гг.
Пересветов приехал в Москву, где попытался организовать оружейную мастерскую по
производству «гусарских щитов». Постоянные боярские раздоры, которых
было немало при малолетнем великом князе Иване IV, помешали Пересветову
осуществить свои намерения. Недовольный и своим положением, и состоянием
государственных дел в целом, Иван Пересветов в конце 40-х годов пишет, а затем
и передает Ивану IV (в то время уже царю) несколько сочинений, в которых
формулирует свои предложения об усовершенствовании государственного устройства
русского царства. Дальнейшая судьба Пересветова неизвестна — в документах того
времени его имя упоминается только однажды в описи царского архива.

Иван
Семенович Пересветов придавал огромное значение факту захвата Константинополя в
1453 г. войсками турецкого султана Мехмеда II Завоевателя
(«Магмет-султана», как его именует Пересветов). Можно сказать, что
падение Византийской империи стало отправной точкой всех философских и
политических рассуждений русского мыслителя. Причину краха Византии Пересветов
видел в том, что «ленивые богатые» «вельможи», забыв о
Божией «правде», отдалили царя «от воинства», установили
неправый суд, подорвали мощь государства. И тогда Господь наказал Византию за
грехи. Единственной хранительницей истинной христианской веры после падения
Константинополя остается лишь Русское государство. При этом, Пересветов
особенно, почти в духе «Сказания о князьях Владимирских»,
акцентировал внимание на роли и значении православного царя, способного
устроить истинное православное царство.

Однако
Пересветов не считал, что Россия безусловно наследует от Византии Божественную
благодать. Главное условие обретения Божией благодати одно — Господь дарует
свое заступничество только тому земному царю, который сможет утвердить в своем
царстве «правду». Смысл понятия «правда» довольно-таки
широк — это и справедливость, и любовь, и добро, и истина. В конечном счете,
Пересветов утверждает — «Христос есть истинная правда». В понимании
Пересветова, борьба за «правду» — это не только утверждение в земной
жизни Божиих заповедей, но и часть всемирной борьбы добра и зла, Бога и
дьявола. Россия, по убеждению Пересветова, — это арена борьбы Бога и дьявола за
«правду». Но главная беда Московского царства заключена в том же, что
и беда Византии — во всесильности «вельмож». И Пересветов предлагает
целую систему мер, которые, по его мнению, могли бы установить «правду»
на Русской земле: опора на служилое войско, введение «праведных»
судов, улучшение налоговых правил, частичная отмена наместничества и рабства.
Все эти меры способен осуществить только «грозный и мудрый»
самодержавный царь, а сами реформы должны максимально усилить роль государя.
Как можно видеть, Иван Семенович Пересветов однозначно связывал
«правду» с самодержавным царем и усилением роли служилых людей, а
«правду» требовал утверждать «грозой». В этом смысле давно
замечено совпадение взглядов Пересветова с теми идеями, которые немного позднее
выдвигал Иван Грозный. Возможно, пересветовская идея «грозной власти»
и могла в какой-то степени повлиять на сочинения русского царя. Однако, ни в
сочинениях Ивана Грозного, ни в других памятниках нет ссылок на труды Ивана
Пересветова.

Сочинения
И.С. Пересветова дошли до нас в виде сборников в списках XVII в. в двух главных
редакциях — Полной и Неполной. В разных редакциях эти сборники включают в себя
«Сказание о книгах», «Сказание о Магмете-салтане»,
«Первое предсказание философов и докторов», «Малую
челобитную«, »Второе предсказание философов и докторов»,
«Сказание о царе Константине», «Концовку» и «Большую
челобитную». Кроме того, в этих сборниках присутствуют анонимные сочинения
XV в. «Повесть об основании Царьграда» и «Повесть о взятии
Царьграда» (их автором иногда называют Нестора Искандера).
Текстологические взаимоотношения между двумя редакциями установлены достаточно
точно А.А. Зиминым, им же опубликованы и тексты.

Фрагменты
из «Большой челобитной» публикуются по: Библиотека литературы Древней
Руси. Т. 9. СПб., 2000. С. 433–451. Предисловие и подготовка текста С.В.
Перевезенцева. Перевод А. А. Алексеева, комментарии Я. С. Лурье

БОЛЬШАЯ
ЧЕЛОБИТНАЯ

<…>
А Петр, молдавский воевода (1), так сказал: «Если желаете узнать о царской
умудренности в военном деле и о правилах царской жизни, то прочтите о полном
порабощении греков и не пожалейте себя при этом, — там-то и найдете Божью
помощь. Бог помогает не ленивым, а тем, кто трудится и Бога призывает в помощь,
тем, кто любит правду и судит праведным судом. Правда — сердечная радость Богу,
для царя же — великая мудрость».

Приметил
ли ты, государь, Петра, молдавского воеводу? Был он тебе, государь, и царству
твоему большой доброжелатель. А я, государь, слышал эти его изречения и потому,
записав, привез к тебе, государь, чтобы тебе оказать услугу. Как понравится
тебе, государь, услуга моя, твоего холопа?

Так
говорит Петр, молдавский воевода: «Поленились греки твердо стать против
неверных за веру христианскую, а теперь вот они поневоле оберегают от нападений
веру мусульманскую. Отнимает у греков и сербов турецкий царь семилетних детей
для военной выучки и обращает их в свою веру, а они, расставаясь с детьми
своими, плачем великим плачут, да нечем помочь себе». <…>

Пишут
о тебе, государь, о благоверном великом царе, мудрые греческие философы и
латинские докторы, что будет о тебе, государь, великая слава вовеки — как о
цезаре Августе или о царе Александре Македонском. Так и о тебе, государь, пишут
мудрые эти философы, и о твоем государевом войске, и о мудрости твоей. И о том
читают в своих мудрых книгах, какую великую справедливость введешь ты в своем
царстве и утешишь Бога сердечной радостью. И о том читают мудрые философы, что
такой справедливости, как в твоем царстве-государстве, не будет во всей
вселенной: от великой грозы твоей мудрости как от сна проснутся царские лукавые
судьи, чтобы устыдиться своих лукавых дел, и сами на себя будут удивляться, что
обирали без счета. Так вот пишут о тебе, о благоверном царе: ты, грозный и
мудрый государь, приведешь к покаянию грешников, введешь в свое царство
справедливость, а Богу воздашь сердечную радость. <…>

Вот
что говорит Петр, молдавский воевода, о первом турецком царе султане Магомете
(2): «Хоть неправославный царь, а устроил то, что угодно Богу: в царстве
своем ввел великую мудрость и справедливость, по всему царству своему разослал
верных себе судей, обеспечив их из казны жалованьем (3), на какое можно прожить
в течение года. Суд же он устроил гласный, чтобы судить по всему царству без
пошлины, а судебные сборы велел собирать в казну на свое имя, чтобы судьи не
соблазнялись, не впадали в грех и Бога не гневили. А если наградит он какого
вельможу за верную службу городом или областью, то пошлет к своим судьям и
велит выплатить тому по доходной росписи единовременно из казны (4). И если
провинится судья, то по закону Магомета такая предписана смерть: возведут его
на высокое место и спихнут взашей вниз и так скажут: «Не сумел с доброй
славой прожить и верно государю служить». А других живьем обдирают и так
говорят: «Нарастет мясо, простится вина». И нынешние цари живут по
закону Магометову с великой и грозной мудростью (5). А провинившемуся смерть
предписана, а как найдут провинившегося, не помилуют и лучшего, но казнят по
заслугам дел его. И так говорят: «Писано от Бога: каждому по делам
его».

Так
говорит Петр, молдавский воевода: «Обозначено в мудрых книгах, пишут
философы и докторы о благоверном великом царе русском и великом князе всея Руси
Иване Васильевиче, что будет в его царстве такая великая мудрость, а судьям
неправедным — закон от его великой мудрости, дарованной Богом».

Так
говорит Петр, молдавский воевода, про русское царство, что: «Сами вельможи
русского царя богатеют и в лени пребывают, а царство его в скудость приводят.
Потому называются они слугами его, что прибывают на службу к нему в нарядах, на
конях и с людьми, но за веру христианскую некрепко стоят и без отваги с врагом
смертную игру ведут, так что Богу лгут и государю».

И
так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Что из того, что их много, раз
нет у них верного сердца, а смерти боятся и умирать не хотят. Богач никогда не
мечтает о войне, а о покое мечтает. Пусть хоть богатырь разбогатеет, и тот
обленится».

Так
говорит Петр, молдавский воевода: «Воина содержать, что сокола кормить
(6): всегда ему сердце веселить, никакой печали к нему не подпускать».

И
так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Нужно, чтобы столь
могущественный государь со всего царства доходы брал себе в казну и из казны
своей воинам сердце веселил, тогда казне его конца не будет. Кто из воинов
отважно будет вести смертную игру с врагом государевым и крепко стоять за веру
христианскую, то таковому воину и честь воздавать, и сердце веселить, и
жалованье прибавлять из государевой казны, и к таким воинам — сердце обращать,
к себе их приближать, верить им во всем, просьбы их выслушивать обо всем,
любить, как отец детей своих, и быть к ним щедрым. Щедрая рука вовек не
оскудевает, а славу царю созидает. Какова щедрость государя к воинам, такова и
мудрость его».

А
о тебе, государь, о великом благоверном царе, говорит Петр, молдавский воевода:
«Нужно, чтобы такой государь держал против врага, крымского хана, двадцать
тысяч храбрых витязей с огнестрельным, хорошо подготовленным оружием (7) и
огневые заставы на границах степи и обеспечивал их ежегодно из казны
государевым жалованьем. И приспособятся они в степи жить и защищать его от
врага, крымского хана. И эти двадцать тысяч будут тогда для него лучше, чем сто
тысяч. И приграничные области все богаты будут и не в разоренье от врага. Есть
у него, у столь сильного царя, возможность все это устроить».

Так
говорит Петр, молдавский воевода, о греческом царстве: «При царе
Константине Ивановиче управляли царством греческие вельможи (8) и крестное
целованье ставили ни во что, совершали измены, несправедливыми судами своими
обобрали они царство, богатели на слезах и крови христиан, пополняли богатство
свое бесчестным стяжаньем. Сами они обленились и не стояли крепко за веру
христианскую и в царе укротили воинственность ворожбой, путями соблазна,
еретическим чародейством. Таким образом отдали они иноплеменникам-туркам на
поругание и греческое царство, и веру христианскую, и красоту церковную. А
теперь сами же греки за гордость свою, за беззаконие, за свою лень откупают у
турецкого царя веру христианскую: большой оброк платят они турецкому царю, а
сами — за гордыню свою и за лень — в неволе живут у турецкого царя. Нанимаются
греки и сербы пасти овец и верблюдов у турецкого царя, а знатные греки, так те
торгуют».

С
великим чувством говорит Петр, молдавский воевода, о вере христианской царства
русского. И все просят Бога, государь, чтобы царство восточное и русский царь —
благоверный и великий князь всея Руси Иван Васильевич — укрепили христианскую
веру. Вся греческая вера гордится теперь этим русским царством, ожидая от Бога
великого милосердия и помощи Божьей, чтобы освободиться с помощью русского царя
от насилий турецкого царя-иноплеменника (9).

И
говорит Петр, молдавский воевода: «Сильно и прославленно и всем богато это
царство Московское! А есть ли в этом царстве правда?» А служит у него
москвитянин Васька Мерцалов, и он спросил того: «Все ты знаешь о царстве
том Московском, скажи мне истинно!» И стал тот говорить Петру, молдавскому
воеводе: «Вера, государь, христианская добра, во всем совершенна, и
красота церковная велика, а правды нет» (10). Тогда Петр, молдавский
воевода, заплакал и так сказал: «Коли правды нет, так ничего нет».

И
так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Христос есть истинная правда,
ярче солнца освещает он всю небесную высоту и земную ширину и бессчетные
глубины преисподние. Поклонились ему все племена небесные, земные и
преисподние, все восхвалили и восславили имя его святое, ибо свят Господь наш
Бог, силен и крепок, и бессмертен, велик христианский Бог, и чудесны дела его,
долготерпелив и многомилостив. В каком царстве правда, там и Бог пребывает, и
не поднимается Божий гнев на это царство. Ничего нет сильнее правды в
божественном Писании. Богу правда — сердечная радость, а царю — великая
мудрость и сила. Помилуй, Господи, веру эту христианскую от их неправды. Так
всею неправдою боролся с греками дьявол, ненавидя христианскую веру, потому что
вера христианская Богу любезна: больше других вер любит ее Бог, а дьявол одолел
всякой неправдой. Теперь только на то я надеюсь, что пишут мудрые философы и
докторы о благоверном царе и великом князе всея Руси Иване Васильевиче, что
будет он мудр и введет правду в свое царство».

И
так еще говорит Петр, молдавский воевода, и просит милости у Бога с молитвой:
«Боже, дай милосердие свое великое, чтобы эта мудрость не покинула
великого благоверного царя, и только бы, вопреки грехам нашим, устояло русское
царство и просветилось верой христианской независимое царство, а нам не
приходилось бы говорить греческой вере, как иудеям или армянам приходится
говорить, что нет у них независимого царя и независимого царства. Мы же
царством этим русским и христианским перед греческою верою гордимся». И
так говорит Петр, молдавский воевода: «Сохрани его, Господи, на многие
лета и на укрепление веры христианской». <…>

И
так еще со слезами сказал Петр, молдавский воевода, радея о вере христианской:
«И стало так по грехам нашим, что попали мы в рабство иноплеменнику за
великое беззаконие греков, потому что оставили греки свет ради тьмы, впали в
ересь во всем и прогневили Бога гневом неутолимым. А вот нехристь-иноплеменник,
тот осознал Божью силу: султан Магомет, турецкий царь, захватив Царьград, во
всем своем царстве установил справедливость и справедливый суд, какой любит
Бог, и утешил Бога сердечной радостью. И за это помогает ему Бог: многими
царствами завладел он с Божьей помощью. И вот он великую справедливость
установил в своем царстве и снабдил уставом купеческий торг, так что только на
слово можно и купить, и продать хоть на тысячу рублей. И так он сказал:
«Творите правду в моем, Богом данном, царстве. Глядите же, как Бог любит
правду, а за неправду гневается неутолимым гневом: ведь мне, невеликому царю,
выдал Бог великого царя. Держитесь заповеди Божьей, наживайтесь в поте лица
своего. Как наказал Бог нашему праотцу Адаму, когда создал его и дал ему во
власть всю землю и велел обрабатывать землю и в поте лица своего есть хлеб, а
Адам заповедь Божью исполнил, так и нам также нужно во всем слушаться Бога и
правдою воздать ему сердечную радость». <…>

Государь
благоверный царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич! Был я, холоп твой,
Ивашка, сын Семена, Пересветов, в Сочаве у Петра, молдавского воеводы, пять
месяцев и насмотрелся я на великую мудрость. Изречения эти произносит он от
наставлений веры и от философской мудрости, потому как, государь, Петр и сам
ученый философ и мудрый доктор. А ему служили многие люди, мудрые философы, и
прорекли они по небесным знаменьям про царственное твое предназначение, что
будешь ты великим государем, и тебе, государь, Бог покорит врагов твоих.
Вычитали они с Божьей помощью в книгах, что будешь ты владеть многими
царствами. <…>

ПРИМЕЧАНИЯ:

1.
Петр IV Рареш, молдавский господарь, занимавший престол в 1527—1538 и 1541—1546
гг. Многочисленные упоминания о Петре Волосском в Большой челобитной казались
многим авторам противоречащими тому, что в Малой челобитной о Петре и о
пребывании у него Пересветова ничего не говорится; однако это может объясняться
тем, что Пересветов у молдавского господаря не служил, а лишь был у него
проездом.

2.
Ссылки на авторитет турецкого султана Мухаммеда II от имени Петра Волосского и
от собственного имени содержатся во всех сочинениях Пересветова: Пересветов
посвятил ему и особое сочинение — «Сказание о Магмете-салтане».
«Мудрому философу» «царю Махмету», завоевавшему
Константинополь, автор противопоставлял другого государя, «царя
Константина» — последнего византийского императора Константина XI
Палеолога. Главными заслугами «Магмета-салтана» Пересветов считал
«грозу», «правду» и покровительство воинам, главным недостатком
Константина — «кротость», против которой он предостерегал Ивана IV
уже в начале Большой челобитной.

3.
Как и в «Сказании о Магмете-салтане», Пересветов здесь в форме
рассказа о реформах турецкого царя предлагает реформы русского суда и
управления. Вместо наместничьего суда он предлагал передать судебные функции
специально назначенным лицам. В реальной действительности Московской Руси этим
лицам соответствовали выборные «излюбленные старосты» и «губные
старосты«, судившие за крупные уголовные преступления — »душегубство,
татьбу и разбой с поличным«, а также »данные судьи», судившие в
районах, не подведомственных наместникам. Выплата денежного жалованья была
редким явлением в России XVI в. (обычной формой вознаграждения за службу было
поместье), но «данным судьям» оно выдавалось. С 1549 г. из ведения
наместников были изъяты все дела о помещиках и крестьянах, в 1555—1556 гг. был
окончательно установлен институт «излюбленных старост».

4.
Предусмотренный здесь случай «пожалованья» какого-либо
«вельможи» «городом или волостью» свидетельствует о том,
что, отвергая систему наместничества в принципе, Пересветов допускал отдельные
случаи «кормления» для особо «верных» вельмож при условии
немедленной выплаты им их «корма» «ис казны» по
«доходному списку». Следует отметить, что и в действительности после
1556 г., когда наместничество, по мнению большинства историков, было отменено,
имели место его отдельные случаи, причем доходы кормленщиков, как и в проекте
Пересветова, определялись полученным ими «доходным списком».

5.
Речь идет, очевидно, о турецких «царях» — современниках Пересветова
(Сулейман II и др.); в середине XVI в. нельзя было еще упоминать русских
«царей» во множественном числе, не говоря уже о том, что и Иван IV,
по представлениям Пересветова, не следовал «уставу» Махметеву.

6.
Противопоставление «воинников» (служилых людей, дворян) богатым
«вельможам» характерно для всех сочинений Пересветова: оно содержится
и в «Сказании о Магмете-салтане», соединяясь с другой излюбленной
темой автора — о природном равенстве людей («все есмя дети Адамовы»)
и о недопустимости их «порабощения». В челобитных Пересветова таких
прямых выступлений против «порабощения» нет.

7.
Вопрос о создании постоянного войска (в дополнение к обычному феодальному
ополчению) — особенно для защиты южных границ от казанско-крымских набегов —
остро стоял в тот период. В середине XVI в. было сформировано стрелецкое
войско, получавшее денежное жалованье; однако общие размеры его не достигали
десяти тысяч.

8.
Император Константин XI наследовал в 1449 г. своему брату Иоанну VIII, но отцом
его был не Иоанн, а Мануил II. Вопрос о причинах гибели «Греческого
царства» при Константине XI — одна из основных тем публицистики
Пересветова: она подробно разбирается и в «Сказании о Магмете-салтане»,
и в особом «Сказании о царе Константине». Вопрос этот занимал многих
русских публицистов XV—XVI вв. Но если официальная идеология Московской Руси
объясняла гибель Византии «отступлением от благочестия»
(Флорентийской унией), если Максим Грек считал главным грехом последних
императоров «Гордость», «желание чюжого имения» (в
частности,«имения» «вельмож») и склонность к
«ратям» и «воеваниям», то Пересветов осуждал прежде всего
уступки царей «вельможам», «кротость» и согласие на
порабощение «детей Адамовых».

9.
Идея освобождения «русским царем» стран «греческой веры» от
турецкого ига (в отличие от идеи «изрушения» греческой веры в
результате унии) была довольно необычной для русской публицистики XV—XVI вв. —
ее высказывал только Максим Грек, в остальном резко расходившийся с
Пересветовым. В то де время эта идея была достаточно популярна в православных
странах, оказавшихся под турецким владычеством. Возможно, что Пересветов
излагал в этом случае идеи, действительно воспринятые им от представителей
«греческой веры» за рубежом (в частности, в Молдавии).

10.
Тема «правды», противопоставление «воинников»
«вельможам» представляет собой одну из основных тем сочинений
Пересветова. Тема эта развивалась также уже в «Сказании о
Магмете-салтане«. »Правда» у Пересветова неразрывно связана с
«грозой» против ее нарушителей. Едва ли трактовку этой темы у
Пересветова можно считать ортодоксальной: настаивая на том, что прославляемая
им «правда» — «веры красота» и заслуживает почитания с
религиозной точки зрения, Пересветов нигде не придает этой формуле обратной
силы: «правда» и без «веры» угодна Богу (у
Магмета-салтана), но «вера» без «правды» (у Константина)
ведет лишь к гибели. Далее Пересветов прямо заявляет, что «Бог не веру
любит, правду». Характерно в связи с этим, что наиболее опасную мысль об
отсутствии «правды» в Московском государстве Пересветов излагает
чужими устами: от имени неизвестного «московитина» Васьки Мерцалова,
находящегося на службе у молдавского господаря.