Православный Свято-Тихоновский
Богословский Институт

Катехизаторский факультет

III курс (заочное отделение)

ПАТРОЛОГИЯ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №3 ( вариант № 2)

Горбунов Дмитрий Александрович

Москва(1997 г(
ПАТРОЛОГИЯ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №3 ( вариант № 2)

( III КУРС, ЗАОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ, 1996 / 1997 г.)
ФАКУЛЬТЕТ: КАТЕХИЗАТОРСКИЙ.
Ф.И.О. студента: Горбунов Дмитрий Александрович.
Дата выполнения работы: 28/04/1997.
Послание (“первое”) св. Климента Римского к коринфянам.
Учение о христианской нравственности.

1. Сведения о св. Клименте — епископе Римском (в произведении Иринея
Лионского “Против ересей” и в “Истории Церкви” Евсевия Кесарийского). Кем
и где были открыты его мощи?
По свидетельству св. Иринея, св. Климент, “видевший блаженных апостолов
и обращавшийся с ними, еще имевший проповедь апостолов в ушах своих и
предание их пред глазами своими” (“Против ересей”; III, III, 3)- третий
после Лина и Анаклета епископ римский. “Когда произошло немалое разномыслие
между братьями в Коринфе, церковь римская написала к коринфянам весьма
дельное послание, увещевая их к миру и восстановляя их веру, и возвещая
недавно принятое от апостолов предание”, — свидетельствует св. Ириней.
Евсевий повторяет слова Иринея, но добавляет, что Климент занимал римскую
кафедру с 12-го года Домициана до 3-го года Траяна, т.е. с 91-го по 101-й
год после Р.Х.[1] Евсевий умалчивает о мученическтм подвиге Климента, но
упоминает о проповедническом служении (“История Церкви” 3, 34). Из
греческого деяния мученичества св. Климента, и из свидетельств Руфина,
Зосимы и Иеронима известно, что при Траяне римский епископ был сослан на
работы в рудники Херсонеса Таврического, где и скончался[2].
В сказании об обретении мощей св. Климента, написанным, по всей
видимости, св. Кириллом Философом, говорится о том, что мощи св. Климента
были найдены в 861 г. свв. равноапостольными Кириллом и Мефодием во время
Хазарской миссии. После крымского похода св. кн. Владимир перенес св. главу
Климента в Киев.

2. Предполагаемый год написания Послания, повод для написания и авторитет
Послания в Церкви.
Время написания Послания определяется последним десятилетием первого
века, т.е. временем окончания царствования имп. Домициана. По мнению Попова
и Баланоса — это 93-95 гг.; Годэ, Барденхевер и Тиксерон склоняются к 95-98
гг.; архиеп. Филарет Черниговский стоял за 97 г.
Поводом для написания послания послужил “преступный и нечестивый мятеж,
который немногие дерзкие и высокомерные люди разожгли до… безумия” (I).
Коринфская церковь раскололась и часть христиан “из-за одног-двух человек
возмутилась против пресвитеров” (XLVII). “Глупые и несмысленные,
превозносящиеся и хвалящиеся пышными словами” (XXI), “бесчестные восстали
против почтенных, бесславные против славных, глупые против разумных,
молодые против старших” (III). Причина разделения — “раздор о епископском
достоинстве” (XLIV) , “чистые по плоти” (XXXVIII) тщеславно надмевались
своей “мудростью” и претендовали на места законных пресвитеров и даже
“некоторых похвально провождающих жизнь, лишили служения безукоризненно ими
проходимого” (XLIV).
Послание св. Климента тем более значимо, чем большим авторитетом
обладал сам св. Климент. Из Предания нам известно, что он был обращен ап.
Павлом и долгое время был его “сотрудником” (Филипп. 4: 3), Иероним, Руфин,
Климент Александрийский единогласно называют его “мужем Апостольским”.
Принадлежность Первого Послания к коринфянам перу св. Климента
засвидетельствована историком Эгезиппом (IV: 22) и Евсевием (“История
Церкви” 3: 16; IV: 22), который говорит о том, что “великое и удивительное”
Послание во многих церквях было всенародно читаемо. Св. Ириней Лионский в
своей борьбе с гностиками ссылается на авторитет Послания, из которого
“желающие могут… уразуметь апостольское предание Церкви, так как послание
гораздо древнее тех людей, которые ныне преподают ложное учение” (“Против
ересей”; III, III, 3). Дионисий Коринфский в 170 г. пишет папе Сотиру:
“…прочитали сегодня твое послание, которое мы теперь в дальнейшем будем
читать для своего назидания, равно как и ранее написанное нам послание
Климента”. Епифаний кипрский различает подлинные и “во святых церквях
читаемые послания Климента” от неподлинных. В своих сочинениях Послание
использовали Поликарп Смирнский, Ориген, Климент Александрийский, Василий
Великий и др.

3. Учение о нравственности как следствие экклезиологии св. Климента.
В первых главах Послания св. Климент приводит на память коринфянам все
те добродетели, которыми прославилась эта древняя община — “прежнюю
прекрасную и чистую жизнь, полную братской любви” (XLVIII)[3]. Это и
“трезвенное и кроткое во Христе благочестие”, “великая щедрость в
гостеприимстве”, “совершенное и верное знание”, “неукоризненная, честная и
чистая совесть…, скромность, благопристойность…, целомудренность” (I).
“День и ночь подвигом вашим было попечение о всем братстве”, — пишет св.
Климент. Всей Церкви “был дарован глубокий и прекрасный мир и ненасытимое
стремление делать добро”, и “полное излияние Святого Духа”, благословенные
плоды Которого говорили сами за себя (II).
Примеры жертвенной любви можно найти и у язычников — “многие цари и
вожди… предавали себя на смерть, чтобы своею кровью спасти граждан.
Многие удалялись из своих городов, чтобы прекратилось возмущение в них”
(LV). Тем более “так поступали и будут поступать все, провождающие
похвальную божественную жизнь” (LIV), т.к. “ум наш… утвержден в вере в
Бога” и суть жизни христианина — “искать того, что Ему угодно и приятно…,
исполнять то, что согласно с Его святою волею, и ходить путем истины”
(XXXV). Основа добротоделания в том, чтобы следовать путем праведных и
Самого Господа, украсивших себя добрыми делами; чтобы поступать так, как
“говорит Дух Святой” — “как написано” (XIII). “Таким примерам и мы должны
подражать, братья. Ибо написано: “прилепитесь к святым; ибо прилепляющиеся
к ним освятятся” (XLVI) — нахождение в обществе святых, в Церкви, освящает
человека, поддерживает его на жизненном пути, позволяет всегда иметь перед
глазами высокие нравственные идеалы.
В Церкви каждый находит свое назначение и, “следуя заповедям Господним,
они не погрешают. Первосвященнику дано свое служение, священникам назначено
свое дело, и на левитов возложены свои должности; мирской человек связан
постановлениями для народа” (XL) — “каждый повинуется ближнему своему
сообразно со степенью, на которой он поставлен дарованием Его” (XXXVIII).
По словам св. Климента, “жизнь, полная братской любви”, — “это врата
правды (Псал. 117: 19-20). В жизни много “отверстых врат”, но “врата правды
суть врата Христовы, и блаженны те, которые входят ими и направляют шествие
свое в святости…, ища общей пользы, а не своей” (XLVIII). “Таков путь,
возлюбленные, которым мы обретаем наше спасение, Иисуса Христа,
Первосвященника наших приношений, заступника и помощника в немощи нашей”
(XXXVI).

4. Кем и почему определяется поведение членов Церкви?
Церковь — Богоустановленный организм, Тело Христово, “поэтому мы должны
в порядке совершать все, что Господь повелел совершать в определенные
времена” (XL). С апостольских времен сохраняется твердая преемственность
норм, правил и постановлений: “Христос, был послан от Бога, а апостолы от
Христа; то и другое было в порядке по воле Божией…, апостолы…
поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих” (XLII). Зная, “что
будет раздор о епископском достоинстве”, апостолы “поставили вышеозначенных
служителей, и потом присовокупили закон, чтобы когда они (служители)
почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение” (XLIV). Т.о.
вся церковная иерархия богоустановленна и поведение членов Церкви
определяется по примеру воинского порядка — “не все тысяченачальники, или
стоначальники…, но каждый в своем чине исполняет приказания царя и
полководцев. Ни великие без малых, ни малые без великих не могут
существовать” (XXXVII).
Все предстоятели поставлены “самими апостолами или после них другими
достоуважаемыми мужами, с согласия Церкви” (XLIV), чтобы все церковное
общество “в единомысленном собрании, единым духом, как бы из одних уст”
взывало к Нему непрестанно (XXXIV).

5. В чем заключается особенность учения св. Климента о покаянии? Какое
место ему отводится в деле спасения?
Некоторые надменные и гордые христиане, “положившие начало возмущению”,
продолжая упорствовать в расколе рискуют “лишиться упования Его”. Чтобы
вернуться в “стадо Христа”, по словам Климента, необходимо “принять
вразумление к покаянию, преклонив колена сердца”, научиться “покорности,
отложивши тщеславную и надменную дерзость языка” (LVII). Цель покаяния —
снять, “отложить”, отойти от прежней скверны, “распрей, гнева, несогласия,
разделения, войны” (XLVI), отлучающих человека от спасительной благодати.
“Оставим нечистыя стремления к худым делам, чтобы милосердием Его покрыться
от будущих судов” (XXVIII).
Кровь Господа Иисуса Христа “была пролита для нашего спасения, и всему
миру принесла благодать покаяния” (VII), упразднив пропасть, простиравшуюся
между Богом и человеком. Но и до искупительного подвига Иисуса “Господь в
каждом поколении милостиво принимал покаяние желавших обратиться к Нему”,
внявшие проповеди Ноя и Ионы “получили спасение, хотя были далеки от Бога”
(VII). Милосердие Его безгранично и всякий обратившийся и покаявшийся
безусловно спасется: “…хотя грехи ваши будут простираться от земли до
неба, и хотя будут краснее червлени и чернее власяницы, но если вы
обратитесь ко Мне от всего сердца, и скажите: Отче! то Я услышу вас, как
народ святой”. Желание Господа — “всех Своих возлюбленных… сделать
участниками покаяния”, слово и дело у Господа неразрывны: через Сына Своего
Он “утвердил это всемогущею Своею волею” (VIII).

6. Что говорит св. Климент о смирении и его связи с “кеносисом”?
По словам св. Климента, смирение противоположено “всякому надмению,
гордости, неразумию и гневу”. Возносящийся своими дарованиями не повинуется
“святым повелениям Его. Ибо святое слово говорит: “на кого воззрю, — только
на кроткого и тихого, и трепещущего слов Моих”(Ис. 66: 2)…, “хвалящийся
пусть хвалится Господом, ища Его, и творя суд и правду (Иерем. 9: 23)”
(XIII). Во всех делах наших мы должны подражать Христу и следовать Его
учению, которое есть кротость, смирение и любовь. “Христос принадлежал
смиренным, а не тем, которые возносятся над стадом Его”. Он мог бы явиться
во всем “блеске великолепия и надменности”. Но Иисус, “будучи сияние
величия Его (Отца), столько превосходнее ангелов, сколько славнейшее пред
ними наследовал имя (Евр. 1: 3-4)” (XXXVI), в то же время по воплощении
стал “человеком в язве и страдании, умеющим переносить болезнь”, не имея
“ни вида, ни красоты; но вид Его бесчестен, унижен более вида человеков
(Ис. 53)”. Приводя пророчество Исаии об уничижении и поругании Христа, св.
Климент призывает верных последовать за Ним: “Если кто тверд в вере, или
способен предлагать высшее ведение, или мудр в обсуждении речей, или чист
по своим делам; тем более он должен смиряться, чем более кажется великим”
(XLVIII); “Видите возлюбленные, какой дан нам образец: ибо если Господь так
смирил Себя, то что должны делать мы, которые через Него пришли под иго
благодати Его?” (XVI).

7. О любви (глава 49).
Причиной смирения и подражания Христу, основой всех добродетелей
является любовь к Богу и людям — ко Христу, истинному Богу, принявшему
человеческое естество — “по любви воспринял нас Господь” (XLIX).
Боговоплощение соединило боголюбие с человеколюбием, любя Бога нельзя не
любить Иисуса, а в Нем и каждого человека. Св. Климент призывает к
деятельной любви, чуждой лицемерного декларирования, по примеру Спасителя,
Который “по любви…, по воле Божией дал кровь Свою за нас, и плоть Свою за
плоть нашу, и душу Свою за души наши”. “Кто имеет любовь во Христе, тот
должен соблюдать заповеди Христовы”, выполнение которых есть низведение
любви Божией на весь тварный мир. Освящение твари любовью является той
проведенческой целью, ради которой сотворен мир: “несказанна высота, на
которую возводит любовь. Любовь соединяет нас с Богом”. Любовь изменяет к
лучшему все, к чему прикасается ее животворящее дыхание, она “покрывает
множество грехов, …все принимает, все терпит великодушно. В любви нет
ничего низкого, ничего надменного, любовь не допускает разделения, любовь
не заводит возмущения, любовь все делает в согласии, любовью все избранные
Божии достигли совершенства, без любви нет ничего благоугодного Богу”
(XLIX).

8. “Вера и дела” в Послании.
Праотцы и праведники, имена которых на устах у всего мира,
“прославились и возвеличились не сами собою, и не делами своими, и не
правотою действий, совершенных ими, но волею Божиею” (XXXII). Христиане
встали на путь праведности и спасения не своим хотением, а “по воле Его во
Христе Иисусе”. И мы “оправдываемся не сами собою, и не своею мудростию,
или разумом, или благочестием, или делами, в святости сердца нами
совершаемыми, но посредством веры, которою Вседержитель Бог от века всех
оправдывал” (XXXII). Следствием утверждения нашего ума “в вере в Бога”
станет и нравственное перерождение: мы “будем искать того, что Ему угодно и
приятно; …будем исполнять то, что согласно с Его святою волею, и ходить
путем истины, отвергнув от себя всякую неправду и беззаконие” (XXXV). Мы
имеем великие примеры праведников и Самого Господа, “украсивших себя
делами”. “Имея такой пример, неленностно последуем воле Его, и всею силою
будем творить дело правды” (XXXIII).
Кроме того, “ревностных в деле добра” ожидают “чудные и блаженные дары
Божии… Жизнь в бессмертии, сияние в правде, истина в свободе, вера в
уповании, воздержание в святости: все это доступно нашему разумению. Какие
же дары еще уготовляются ждущим? Творец и Отец веков, Всесвятой, Он Сам
знает их величие и красоту” (XXXV). “Ибо говорит Писание: око не видало, и
ухо не слыхало, и на сердце человеку не приходило то, что Он уготовал
уповающим на Него (1Кор. 2: 9)” (XXXIV).

9. Связь этики и эсхатологии.
Господь обещает “воскресить тех, которые в уповании благой веры свято
служили Ему” (XXVI). Поэтому “в этой надежде да прилепятся души наши к
Тому, Кто верен в обещаниях” (XXVII), и, зная , что “Бог все видит и
слышит…, убоимся Его, и оставим нечистые стремления к худым делам, чтобы
милосердием Его покрыться от будущих судов” (XXVIII). Образы будущего
воскресения, “коего начатком (Господь) сделал Господа Иисуса Христа” (XXIV)
открываются и во множестве явлений видимой природы, и в сказании о Фениксе,
говорит об этом и Св. Писание — “заповедовавший не лгать, тем более Сам не
солжет; ибо для Бога нет ничего невозможного: невозможно только солгать”
(XXVI), имея такие “блаженные и чудные” обетования “обратимся всем сердцем
к Нему, и ни в каком добром деле не будем беспечными и нерадивыми; в Нем да
будет похвала и надежда наша; покоримся воле Его” (XXXIV).

————————
[1] Арихим. Киприан (Керн) Патрология. I. М.: Изд. Православного Свято-
Тихоновского Богословского Института, 1996, с. 42.
[2] Архиеп. Филарет (Гумилевский) Историческое учение об отцах Церкви,
репринтное изд. в 3-х томах, т. 1. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996, с.
9.
[3] Цит по: Писания мужей апостольских. Латвийское библейское общество,
Рига, 1994.