РЕФЕРАТ

по курсу «Культурология»

тема: Танатология, как учение о смерти

Выполнил:

Проверил:

Введение.

Тема смерти и умирания зачаровывала человека с незапамятных времен,
едва ли не с того самого момента, как его интеллект развился до осознания
того, что закон непостоянства, столь очевидный в окружающем мире, приложим
к его собственному потоку бытия.
Наука, занимающаяся изучением вопросов смерти и умирания, называется
танатологией (от греческого смерть — танос).
Жизнь и смерть — вечные темы духовной культуры человечества во всех ее
подразделениях. О них размышляли пророки и основоположники религий,
философы и моралисты, деятели искусства и литературы, педагоги и медики.
Вряд ли найдется взрослый человек, который рано или поздно не задумался бы
о смысле своего существования, предстоящей смерти и достижении бессмертия.
Эти мысли приходят в голову детям и совсем юным людям, о чем говорят стихи
и проза, драмы и трагедии, письма и дневники. Только раннее детство или
старческий маразм избавляют человека от необходимости решения этих проблем.
Интерес к проблеме смерти обусловлен несколькими причинами.
Во-первых, это ситуация глобального цивилизованного кризиса, который
в принципе может привести к самоуничтожению человечества.
Во-вторых, значительно изменилось ценностное отношение к жизни и
смерти человека в связи с общей ситуацией на Земле.
Мы — это великая косметическая цивилизация, и нигде это качество нашей
эпохи не проявляется столь очевидно, как в наших подходах и обычаях,
относящихся к смерти и умиранию. Мы можем видеть косметическую смерть по
телевидению у себя дома сотни раз в день. Настоящие армии поднимаются и
падают на экране перед нашими глазами, но по какой-то таинственной причине
реальность смерти должна быть скрыта из нашего непосредственного окружения.
Воображаемая смерть — это нечто искушающее и интригующее, но реальная
смерть становится чем-то отвратительным и страшным.
Болезнь, старость и смерть стали табуированными темами в нашем
обществе. Мы постоянно вынуждены скрывать саму мысль о нашей собственной
смерти. Людей побуждают чувствовать вину за их растущие годы, и вопрос о
возрасте становится почти оскорблением, как бестактное напоминание об
инвалидности в неподходящий момент.
Мы — общество, боготворящее молодежь и молодость, и это отношение
превращает любое усилие в имитацию. Миллиарды долларов в год тратятся на
пластические операции, красители для волос, кремы для тела, бесконечные
ухищрения косметики и другие бесчисленные приемы в надежде выглядеть моложе
и здоровее, чем мы есть в действительности. Эти методы камуфляжа не только
считаются приемлемыми для предположительно зрелого человеческого существа,
но поощряются и считаются нормальными и необходимыми. Размышлять о
собственной смерти считается опасной патологией, а разговор об этом в
обществе неодобрительно рассматривается как признак крайне дурного вкуса.
Однако в последние десятилетия наблюдается значительный прорыв в
серьезном изучении смерти и умирания. Современная психология начинает
срывать табу, касающиеся смерти, таким же образом, как Фрейд почти столетие
назад сорвал покров, окружавший сексуальность. Такие исследователи, как д-
ра Кублер-Росс, Реймонд Кэри, Э. Харальдсон, Эрнест Бекер и др., сделали
огромный вклад в танатологию. В результате их клинических наблюдений смерти
и работы с умирающими даже самые консервативные науки начали признавать то,
что хотя смерть нельзя увидеть в микроскоп, она тем не менее наблюдаема как
психологическое явление, которое имеет большее значение для человека, чем
просто конец его физического тела.
По сути дела, речь идет о триаде: жизнь — смерть — бессмертие,
поскольку все духовные системы человечества исходили из идеи
противоречивого единства этих феноменов. Наибольшее внимание здесь
уделялось смерти и обретению бессмертия в жизни иной, а сама человеческая
жизнь трактовалась как миг, отпущенный человеку для того, чтобы он мог
достойно подготовиться к смерти и бессмертию.
За небольшими исключениями у всех времен и народов высказывались о
жизни достаточно негативно, Жизнь — страдание (Будда: Шопенгауэр и др.);
жизнь сон (Платон, Паскаль); жизнь — бездна зла (Древний Египет); » Жизнь —
борьба и странствие по чужбине» (Марк Аврелий); «Жизнь — это повесть
глупца, рассказанная идиотом » (Шекспир); «Вся человеческая жизнь глубоко
погружена в неправду» (Ницше) и т.п.
Об этом же говорят пословицы и поговорки разных народов типа «Жизнь —
копейка». Ортега-и-Гассет определил человека не как тело и не как дух, а
как специфически человеческую драму. Действительно, в этом смысле жизнь
каждого человека драматична и трагична: как бы удачно не складывалась
жизнь, как бы она не была длительна — конец ее неизбежен. Греческий мудрец
Эпикур сказал так: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам
никакого отношения. Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а
когда смерть присутствует, тогда мы не существуем».
Смерть и потенциальное бессмертие — самая сильная приманка для
философского ума, ибо все наши жизненные дела должны, так или иначе,
соизмеряться с вечным. Человек обречен на размышления о жизни и смерти и в
этом его отличие от животного, которое смертно, но не знает об этом. Смерть
вообще — расплата за усложнение биологической системы. Одноклеточные
практически бессмертны и амеба в этом смысле счастливое существо.
Столетиями лучшие умы человечества пытаются хотя бы теоретически
опровергнуть этот тезис, доказать, а затем и воплотить в жизнь реальное
бессмертие. Однако идеалом такого бессмертия является не существование
амебы и не ангельская жизнь в лучшем мире. С этой точки зрения человек
должен жить вечно, находясь в постоянном расцвете сил. Человек не может
смириться с тем, что именно ему придется уйти из этого великолепного мира,
где кипит жизнь
Но, размышляя об этом, начинаешь понимать, что смерть — пожалуй,
единственное, перед чем все равны: бедные и богатые, грязные и чистые,
любимые и нелюбимые. Хотя и в древности, и в наши дни постоянно делались и
делаются попытки убедить мир, что есть люди, побывавшие «там» и вернувшиеся
назад, но здравый рассудок отказывается этому верить.
Небезынтересно привести некоторые примеры высказываний зарубежных
авторов по поводу реальности «загробной жизни». Профессор психиатрии и
психологии Э.Кюблер-Росс, Дж.Вейс, широко известный в США врач-психиатр,
доктор философии Р.Моуди, работы которого пользовались особым успехом. В
своих работах они обобщили рассказы о переживаниях умиравших и оживленных
больных, опираясь исключительно на воспоминания этих людей о том, как они в
момент умирания сначала слышали неприятный шум, громкий звон, затем
передвигались по длинному темному тоннелю, в конце которого сиял свет;
встречались с ранее умершими родственниками и друзьями. Все это время они
ощущали, что находятся вне своего тела. Затем наступало чувство
умиротворения и радости от воссоединения со своей телесной оболочкой.
Авторы не утверждают категорично реальность своей концепции о потустороннем
мире, но говорят о необходимости дальнейших исследований в этой области,
основанных на чисто научных экспериментах. Вместе с тем они рекомендуют
прислушиваться и к некоторым повествованиям тех, кто возвращается к жизни и
чьи рассказы, были вполне искренними.
Но существует и противоположное мнение. Автор статьи под названием
«Реальность переживаний при умирании» Е.Роудин утверждает, что рассказы
больных об ощущениях, пережитых ими якобы уже вне тела, являются одной из
форм токсического психоза, а не воспоминаниями о пребывании в потустороннем
мире. К.Дюкасс утверждает, что поскольку люди, пережившие предсмертное
состояние, избежали смерти, значит, они не существовали независимо от
своего тела. Даже если сознание, казалось бы, покинуло тело, фактически оно
могло бы еще зависеть от жизни продолжающего существовать тела. В статье
«Психология жизни после смерти» Р.Сигел приводит материалы обследования
больных с учетом экологических, антропологических и психологических данных.
Сходство между «потусторонними» видениями и галлюцинациями, вызванными
наркотиками, создает возможность точного анализа сути этих явлений.
Современными исследованиями установлено, что ощущения near-death носят, так
сказать, универсальный характер и основаны на фактах, поддающихся
объяснению: единая у людей всех стран мира структура мозга и принципы его
функционирования и раздражители. Результат исследования можно рассматривать
как выявление диссоциативной галлюцинаторной деятельности мозга.
Прежде всего следует помнить: когда речь идет о клинической смерти,
никаких элементов восприятия внешнего мира не существует. Кора мозга в это
время «молчит». На электрокардиограмме — прямая линия. Упоминавшиеся выше
разрозненные восприятия внешнего мира имеют место лишь в периодах умирания,
распада функций мозга и центральной нервной системы (ЦНС). Эти впечатления
хаотичны, они извращенно отражают реакцию человека на воздействие
окружающей среды, будучи, как мы упоминали ранее, продукцией функционально
больного мозга. Дольше всего сохраняются слуховые восприятия, тогда как
участки коры головного мозга, связанные со зрением, уже погибли и полностью
отсутствует двигательная активность. Таким образом, свидетельства
оживленных людей говорят лишь об одном: в ряде случаев в процессе умирания
(и ни в коем случае не во время клинической смерти, когда мозг «молчит»)
больной способен воспринимать некоторые явления внешнего мира. Отсюда
становится понятным, почему находившийся на пороге смерти и спасенный
человек рассказывает о том, что он слышал голоса врачей, но не мог на них
реагировать. Понятны и явления деперсонализации, когда больному кажется,
что он «и я и не я», что существует его реальный двойник. Подобные явления,
наблюдающиеся при некоторых психических заболеваниях, иногда возникают и
при умирании или оживлении.
Замечено, что мудрость человека часто выражается в спокойном отношении
к жизни и смерти. Как сказал Махатма Ганди: «Мы не знаем, что лучше — жить
или умереть. Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью, ни
трепетать при мысли о смерти. Мы должны одинаково относиться к ним обоим.
Это идеальный вариант». А еще задолго до этого в «Бхагавадгите» сказано:
«Воистину, смерть предназначена для рожденного, а рождение неизбежно для
умершего. О неизбежном — не скорби».

1. Измерения проблемы жизни, смерти и бессмертия.

1. 1. Первое измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия —
биологическое, ибо эти состояния являют по сути дела различные стороны
одного феномена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, постоянного
наличия жизни и смерти во Вселенной, постоянного их воспроизводства
в подходящих условиях. Известно определение Ф. Энгельса: «Жизнь есть
способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по
своему существу в постоянном самообновлении химических составных частей
этих тел», акцентирует космический аспект жизни.
Рождаются, живут и умирают звезды, туманности, планеты, кометы и
другие космические тела, и в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный
аспект наиболее разработан в восточной философии и мистических учениях,
исходящих из принципиальной невозможности только разумом понять смысл этого
вселенского кругооборота. Материалистические концепции строятся на феномене
самопорождения жизни и самопричинения, когда, по словам Ф. Энгельса, » с
железной необходимостью» порождается жизнь и мыслящий дух в одном месте
Вселенной, если в другом он исчезает.
Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым на
планете, с ее биосферой, равно как и потенциально возможными формами жизни
во Вселенной имеет огромное мировоззренческое значение.
Это идея святости жизни, права на жизнь для любого живого существа
уже в силу самого факта рождения принадлежит к числу вечных идеалов
человечества. В пределе, вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые
существа, а вмешательство в еще плохо познанные законы их жизни чревато
экологическим кризисом. Человек предстает как малая частица этой живой
Вселенной, микрокосмос, вобравший в себя все богатство макрокосмоса.
Чувство » благоговения перед жизнью», ощущение своей причастности к
удивительному миру живого в той или иной степени присуще любой
мировоззренческой системе. Даже, если биологическая, телесная жизнь
считается неподлинной, транзитной формой человеческого существования, то и
в этих случаях (например, в христианстве) человеческая плоть может и должна
обрести иное, цветущее состояние.
1.2. Второе измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия связано с
уяснением специфики человеческой жизни и ее отличия от жизни всего живого.
Уж более тридцати веков мудрецы, пророки и философы разных стран и народов
пытаются найти этот водораздел. Чаще всего полагают, что все дело в
осознании факта предстоящей смерти: мы знаем, что умрем и лихорадочно ищем
путь к бессмертию. Все остальное живое тихо и мирно завершает свой путь,
успев воспроизвести новую жизнь или послужить удобрением почвы для другой
жизни. Человек же обречен на мучительные пожизненные раздумья о смысле
жизни или ее бессмысленности, изводит этим себя, а часто и других, и
вынужден топить эти проклятые вопросы в вине или наркотиках. Отчасти это
верно, но возникает вопрос: как быть с фактом смерти новорожденного
ребенка, который не успел еще ничего понять, или умственно отсталого
человека, который не в состоянии ничего понимать? Считать ли началом жизни
человека момент зачатия (который невозможно точно определить в большинстве
случаев) или момент рождения.
Известно, что умирающий Л.Н.Толстой, обращаясь к окружающим,
сказал, чтобы они обратили свои взоры на миллионы других людей, а не
глядели на одного Льва. Безвестная, и никого не трогающая кроме матери
смерть маленького существа от голода где-нибудь в Африке и пышные похороны
всемирно известных лидеров перед лицом вечности не имеют различий. В этом
смысле глубоко прав английский поэт Д.Донн, сказавший, что смерть каждого
человека умаляет все человечество и поэтому «никогда не спрашивай, по кому
звонит колокол, он звонит по тебе».
Очевидно, что специфика жизни, смерти и бессмертия человека прямо
связаны с разумом и его проявлениями, с успехами и достижениями человека в
течение жизни, с оценкой его современниками и потомками. Смерть многих
гениев в молодом возрасте, бесспорно, трагична, но при этом нет оснований
считать, что их последующая жизнь, если бы она состоялась, дала бы миру
нечто еще более гениальное. Здесь действует какая-то не вполне ясная, но
эмпирически очевидная закономерность, выражаемая христианским тезисом: «Бог
прибирает в первую очередь лучших».
В этом смысле жизнь и смерть не охватывается категориями
рационального познания, не укладывается в рамки жесткой детерминистической
модели мира и человека. Рассуждать об этих понятиях хладнокровно можно до
определенного предела. Он обусловлен личной заинтересованностью каждого
человека и его способностью к интуитивному постижению предельных оснований
человеческого бытия. В этом отношении каждый подобен пловцу, прыгнувшему в
волны среди открытого моря. Надеяться надо только на себя, несмотря на
человеческую солидарность, веру в Бога, Высший разум и т.д. Уникальность
человека, неповторяемость личности проявляется здесь в высочайшей степени.
Генетики подсчитали, что вероятность появления на свет именно этого
человека от данных родителей составляет один шанс на сто триллионов
случаев. Если уж это свершилось, то какое же поражающее воображение
многообразие человеческих смыслов бытия предстает перед человеком, когда он
задумывается о жизни и смерти?
1.3. Третье измерение этой проблемы связано с идеей обретения
бессмертия, которая рано или поздно становится в центр внимания человека,
особенно если он достиг зрелого возраста.
Выделяют несколько видов бессмертия, связанных с тем, что после
человека остается его дело, дети, внуки и т.д., продукты его деятельности и
личные вещи, а также плоды духовного производства (идеи, образы и т.д.).
Первый вид бессмертия — в генах потомства, близок большинству людей.
Кроме принципиальных противников брака и семьи и женоненавистников, многие
стремятся увековечить себя именно этим способом. Одним из мощных влечений
человека является стремление увидеть свои черты в детях, внуках и
правнуках. В королевских династиях Европы прослежена передача определенных
признаков (например, носа у Габсбургов) на протяжении нескольких поколений.
С этим связывается наследование не только физических признаков, но и
нравственных принципов семейного занятия или ремесла и т.д. Историки
установили, что многие выдающиеся деятели русской культуры 19 века
находились в родстве (пусть и отдаленном) между собой. Один век
включает в себя четыре поколения.
Таким образом, за две тысячи лет сменилось 80 поколений, и 80-й
предок каждого из нас был современником Древнего Рима, а 130-й —
современником египетского фараона Рамзеса II.
Второй вид бессмертия — мумификация тела с расчетом на вечное его
сохранение. Опыт еще египетских фараонов, практика современного
бальзамирования (В.И. Ленин, Мао-Дзэдун др.) говорят о том, что в ряде
цивилизаций это считается принятым. Достижения техники конца XX века
сделали возможным криогенезацию (глубокое замораживание) тел умерших с
расчетом на то, что медики будущего оживят и вылечат ныне неизлечимые
болезни. Такая фетишизация человеческой телесности характерна в основном
для тоталитарных обществ, где геронтократия (власть стариков) становится
основой стабильности государства.
Третий вид бессмертия — упование на «растворение» тела и духа умершего
во Вселенной, вхождение их в космическое «тело», в вечный кругооборот
материи. Это характерно для ряда восточных цивилизаций, особенно японской.
К такому решению близка исламская модель отношения к жизни и смерти и
разнообразные материалистические или точнее натуралистические концепции.
Здесь речь идет об утрате личностных качеств и сохранению частиц бывшего
тела, могущих войти в состав других организмов. Такой крайне абстрактный
вид бессмертия неприемлем для большинства людей и эмоционально отвергается.
Четвертый путь в бессмертие связан с результатами жизненного
творчества человека. Недаром членов различных академий награждают титулом
«бессмертные». Научное открытие, создание гениального произведения
литературы и искусства, указание пути человечеству в новой вере, творение
философского текста, выдающаяся военная победа и демонстрация
государственной мудрости — все это оставляет имя человека в памяти
благородных потомков. Увековечиваются герои и пророки, страстотерпцы и
святые, зодчие и изобретатели. Навечно сохраняются в памяти человечества и
имена жесточайших тиранов и величайших преступников. Это ставит вопрос о
неоднозначности оценки масштабов личности человека. Создается впечатление,
что чем большее количество человеческих жизней и сломанных человеческих
судеб лежит на совести того или иного исторического персонажа, тем больше
у него шансов попасть в историю и обрести там бессмертие. Способность
влиять на жизнь сотен миллионов людей, «харизма» власти вызывает у многих
состояние мистического ужаса, смешанного с почтением. О таких людях слагают
легенды и предания, которые передаются от поколения к поколению.
Пятый путь в бессмертие связан с достижением различных состояний,
которые наука называет «измененные состояния сознания». В основном они
являются продуктом системы психотренинга и медитации, принятой в восточных
религиях и цивилизациях. Тут возможны «прорыв» в иные измерения
пространства и времени, путешествия в прошлое и будущее, экстаз и
просветление, мистическое ощущение причастности к Вечности.
Можно сказать, что смысл смерти и бессмертия, равно как и пути его
достижения, являются обратной стороной проблемы смысла жизни. Очевидно,
эти вопросы решаются различно, в зависимости от ведущей духовной установки
той или иной цивилизации.

2. Отношение к смерти, проблемы жизни, смерти и бессмертия в религиях мира.

Рассмотрим данные проблемы применительно к трем мировым религиям —
христианству, исламу и буддизму и цивилизациям, на них основанным.
2.1. Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит
из ветхозаветного положения: » День смерти лучше дня рождения» и
новозаветной заповеди Христа «… я имею ключи от ада и смерти».
Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие
личности как целостного существа мыслимо только через воскресение. Путь к
нему открыт искупительной жертвой Христа через крест и воскресение. Это
сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-
космических сил и стихий и ставится как личность лицом к лицу с Богом,
который тоже есть личность.
Таким образом, целью жизни человека является обожение, движение к
жизни вечной. Без осознания этого, земная жизнь превращается в сон, пустую
и праздную мечту, мыльный пузырь. В сущности, она есть только приготовление
к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Поэтому и сказано в
Евангелии: «Будьте готовы: ибо, в который час не думаете, приидет сын
Человеческий». Чтобы жизнь не превратилась, по словам М.Ю.Лермонтова, «в
пустую и глупую шутку», необходимо всегда помнить о смертном часе. Это не
трагедия, а переход в мир иной, где уже обитают мириады душ, добрых и злых
и где каждая новая входит на радость или муку. По образному выражению
одного из нравственных иерархов: «Умирающий человек — заходящее светило,
заря которого уже блещет над другим миром». Смерть разрушает не тело, а
тленность его и поэтому она — не конец, а начало жизни вечной.
Иное понимание бессмертия христианство связало с образом «Вечного
жида» Агасфера. Когда изнемогающий под тяжестью креста Иисус шел на Голгофу
и захотел отдохнуть, стоявший среди других Агасфер сказал: «Иди, иди», за
что и был покаран — ему навсегда было отказано в покое могилы. Из века в
век обречен он скитаться по миру, дожидаясь второго пришествия Христа,
который один может лишить его постылого бессмертия.
Образ «горного» Иерусалима связан с отсутствием там болезни, смерти,
голода, холода, нищеты, вражды, ненависти, злобы и прочих зол. Там жизнь
без труда и радость без печали, здоровье без немощи и честь без опасности.
Все в цветущей юности и возрасте Христа утешаются блаженством, вкушают
плоды мира, любви, радости и веселья, причем «друг друга любят как себя».
Евангелист Лука так определил суть христианского подхода к жизни и смерти:
«Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у него все живы». Христианство
категорически осуждает самоубийство, так как человек не принадлежит себе,
его жизнь и смерть » в воле Божьей».
2.2. Другая мировая религия — ислам — исходит из факта сотворенности
человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. На
вопрос человека: «Разве, когда я умру, я буду известен живым?», Аллах дает
ответ: «Разве не вспомнит человек, что мы сотворили его раньше, а был он
ничем?». В отличие от христианства, земная жизнь в исламе расценивается
высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие
воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в
загробную жизнь является необходимой,
поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не
с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы.
Разрушение всей Вселенной в день Справедливого суда предполагает
творение совершенно нового мира. О каждом человеке будет представлена
«запись» деяний и мыслей, даже самых тайных и вынесен соответствующий
приговор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства законов морали
и разума над физическими закономерностями. Морально чистый человек не может
находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире.
Ислам категорически запрещает самоубийство.
Описание рая и ада в Коране полны ярких подробностей, дабы праведники
могли полностью удовлетвориться, а грешники получить по заслугам. Рай — это
прекрасные «сады вечности, внизу которых текут реки из воды, молока и
вина»; там же «чистые супруги», «полногрудые сверстницы», а также
«черноокие и большеглазые, украшенные браслетами из золота и жемчуга».
Сидящих на коврах и опирающихся на зеленые подушки обходят «мальчики вечно
юные», предлагающие на блюдах из золота «мясо птиц». Ад для грешников —
огонь и кипяток, гной и помои, плоды дерева «заккум», похожие на голову
дьявола, а их удел — «вопли и рев». Спрашивать Аллаха о смертном часе
нельзя, так как знание об этом только у него, а » что тебе дано знать, —
может быть, час уже близок».
2.3. Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значительно
отличается от христианского и мусульманского. Сам Будда отказывался
отвечать на вопросы: «Бессмертен ли познавший истину или смертен он?», а
также: может ли познавший быть смертным и бессмертным одновременно? В
сущности, признается только один вид «дивного бессмертия» — нирвана, как
воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего
атрибутов.
Буддизм не стал опровергать развитое брахманизмом учение о
переселении душ, т.е. веру в то, что после смерти любое живое существо
снова возрождается в виде нового живого существа (человека, животного,
божества, духа и т.д.). Однако буддизм внес в учение брахманизма
существенные изменения. Если брахманы утверждали, что путем различных для
каждого сословия («варны») обрядов, жертв и заклинаний модно достичь
«хороших перерождений», т.е. стать раджей, брахманом, богатым купцом и
т.д., то буддизм объявил всякое перевоплощение, все виды бытия неизбежным
несчастьем и злом. Поэтому высшей целью буддиста должно быть полное
прекращение перерождений и достижение нирваны, т.е. небытия.
Поскольку личность понимается как сумма драхм, находящихся в
постоянном потоке перевоплощения, то отсюда следует нелепость,
бессмысленность цепи природных рождений. «Дхаммапада» утверждает, что
«рождение вновь и вновь — горестно». Выходом является путь обретения
нирваны, прорыв цепи бесконечных перерождений и достижение просветления,
блаженного «острова», находящегося в глубине сердца человека, где «»ничем
не владеют» и «ничего не жаждут». Известный символ нирваны — угашение вечно
трепещущего огня жизни хорошо выражает сущность буддийского понимания
смерти и бессмертия. Как говорил Будда: «Один день жизни человека,
видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего существования человека, не
видевшего высшей жизни».
Для большинства людей достичь нирваны сразу, в данном перерождении,
невозможно. Следуя по пути спасения, указанному Буддой, живое существо
обычно должно снова и снова перевоплощаться. Но это будет путь восхождения
к «высшей мудрости», достигнув которой существо сможет выйти из
«круговорота бытия», завершить цепь своих перерождений.
Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смерти и бессмертию,
стремление к просветлению и освобождению от зла характерно и для других
восточных религий и культов. В этой связи меняется отношение к
самоубийству; оно считается не столь греховным, сколько бессмысленным,
ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей, а только
приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую
привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, «природа личности
есть непрерывная смерть».
2.4. Концепции жизни, смерти и бессмертия, основанные на
безрелигиозном и атеистическом подходе к миру и человеку. Безрелигиозных
людей и атеистов часто упрекают за то, что для них земная жизнь — это все,
а смерть — непреодолимая трагедия, которая, в сущности, делает жизнь
бессмысленной. Л.Н. Толстой в своей знаменитой исповеди мучительно пытался
найти в жизни тот смысл, который бы не уничтожался неизбежно предстоящей
каждому человеку смертью.
Для верующего тут все ясно, а для неверующего возникает альтернатива
трех возможных путей решения этой проблемы.
Первый путь — это принять мысль, которая подтверждается наукой и
просто здравым рассудком, что в мире невозможно полное уничтожение даже
элементарной частицы, и действуют законы сохранения. Сохраняется вещество,
энергия и, как полагают, информация и организация сложных систем.
Следовательно, частицы нашего «я» после смерти войдут в вечный кругооборот
бытия и в этом смысле будут бессмертными. Правда, они не будут обладать
сознанием, душой, с которой связывается наше «я». Более того, этот вид
бессмертия обретается человеком в течение всей жизни. Можно сказать в форме
парадокса: мы живы только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно
отмирают эритроциты в крови, клети эпителия, выпадают волосы и т.д. Поэтому
зафиксировать жизнь и смерть как абсолютные противоположности в принципе
невозможно не в действительности ни в мыслях. Это две стороны одной медали.

Второй путь — обретение бессмертия в делах человеческих, в плодах
материального и духовного производства, которые входят в копилку
человечества. Для этого, прежде всего, нужна уверенность в том, что
человечество бессмертно и идет космическое предназначение в духе идей
К.Э.Циолковского и других космистов. Если же для человечества реально
самоуничтожение в термоядерной экологической катастрофе, а также вследствие
каких-то космических катаклизмов, то в этом случае вопрос остается
открытым.
Третий путь к бессмертию, как правило, выбирают люди, масштаб
деятельности которых не выходит за рамки их дома и ближайшего окружения. Не
ожидая вечного блаженства или вечных мук, не вдаваясь в «хитрости» разума,
соединяющего микрокосмос (т.е. человека) с макрокосмосом, миллионы людей
просто плывут в потоке жизни, ощущая себя, его частицей. Бессмертие для них
— не в вечной памяти облагодетельствованного человечества, а в повседневных
делах и заботах. «Веровать в бога не трудно…. Нет вы в человека
уверуйте!» — Чехов написал это, вовсе не предполагая, что именно он, сам,
станет примером такого типа отношения к жизни и смерти.

Заключение.

«Почему человек должен умереть? — писал В.Ф. Купревич. — Почему жизнь —
умирание? Нет объективного закона природы, который бы гласил: да, живой
организм должен умереть! И никогда не будет открыт этот закон. Его нет в
природе …убежден, что взяв в свои руки дальнейшее совершенствование
своего организма, человек сможет воспользоваться этой щедростью природы и
сделать себя бессмертным… нет сегодня более важной, величественной и
благородной задачи, чем победить процессы старения и смерти человека».
Подобные же мысли мы находим у А.Кларка. При всем оптимизме подобных
высказываний мы не можем относиться к ним без улыбки как к увлекательной
фантазии. Все имеет свое начало, развитие и конец. Этот закон органического
мира никто не опровергнет. Здесь уместно привести одну мысль Л.Фейербаха,
касающуюся этой проблемы. «В природе не существует другого бессмертия,
кроме продолжения рода, при котором данное существо продолжается в
существах себе подобных, т.е. на место умершего индивидуума постоянно
заступает новый». И, наконец, замечательная мысль была высказана советским
патологом академиком АМН СССР И.В. Давыдовским: «…долголетие и связанная
с ним проблема активной творческой старости — это нечто более реальное, чем
скучное бессмертие».

Литература

1. Настольная книга атеиста. Издательство политической литературы. Москва,
1975 г.
2. Философия. Учебное пособие для студентов. 1997 г.
3. Культурология. Учебное пособие и хрестоматия для студентов.
4. Коростовцев М.А. Религия древнего Египта, М.,1976
5. Кулаков А.Е. Религии мира: пособие для учащихся. — М.: АСТ,1996
6. «Человек» М. 1991г. №2 Неговский В.А. «Клиническая смерть глазами
реаниматолога», «Посмертный опыт или вспышка пережитого»
7. «Вопросы философии» 1994г. №3
8. www.requiem.ru
9. www.xx.lipetsk.ru
10. www.tzone.kulichiki.com
11. www.piramyd.express.ru
12. www.nadesika.narod.ru
13. www.monax.ru