БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Исторический факультет

Кафедра истории России

КУРСОВАЯ РАБОТА

ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО ДРЕВНЕЙ РУСИ IX—XII ВВ.

студента 1 курса

Сивченко Екатерины Владимировны

Минск 2008

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………………………….. 3

ГЛАВА 1. ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО…………………………………… 7

§ 1. Возникновение древнерусского
государства…………………………………… 7

§ 2. Государственный строй и форма
государственного устройства Киевской Руси IX-XII вв…………………………………………………………………………………………………….. 15

§ 3. Княжеская власть и органы
государственного управления Древней Руси

IX-XII вв…………………………………………………………………………………………… 21

§ 4. Местное управление в Древней
Руси IX–XII вв……………………………… 27

ГЛАВА 2. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ
КИЕВСКОЙ РУСИ И ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП…………………………………………….. 35

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………………………… 43

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ……………………………………… 45

ВВЕДЕНИЕ

Средневековая история
Руси (России) является тем основополагающим периодом, в рамках которого
формировалась ее культурно-историческая специфика, происходило зарождение и
развитие форм государственности, этническая и политическая эволюция Руси в
Россию. Этот обширный период охватывает IX-XVI вв. и делится
на ряд самостоятельных хронологических этапов, неравнозначно обеспеченных
источниками и по-разному освещенных в исторической литературе.

Цель работы заключается в анализе и
изучении важнейшего рубежа в истории Средневековой Руси — возникновения и
развития Киевского государства (IX – первая четверть XII
в.).

Задачи работы:

исследовать государственный строй и формы
государственного устройства;

дать общую характеристику княжеской власти
и органам государственного управления, а также общественному строю Древней Руси
и правовому положению социальных групп;

представить основные
позиции историков по этим вопросам.

Вопрос происхождения и
развития государства всегда являлся животрепещущим и привлекал внимание
большого количества ученых, археологов, историков, культурологов. По этому
вопросу уже написано много трудов и монографий, и огромное множество историков
высказали свое мнение по этому вопросу. В данном случае мое обращение к этой
теме лишь подчеркивает ее актуальность и значимость в данный момент.

Главнейшими источниками
изучения этого периода являются летописные памятники. Среди них – «Повесть
временных лет», составленная в Киеве во втором десятилетии XII века монахом Нестором. Автор ее
поставил перед собой нелегкую задачу – выяснить, «откуда есть пошла Русская
земля». До нашего времени этот вопрос остается предметом научных споров.

На данный момент в нашей
исторической литературе господствует убеждение, что частная юридическая жизнь
Древней Руси наиболее полно и верно отразилась в древнейшем памятнике русского
права – в «Русской Правде». Насколько мне позволяет знание изучаемого
материала, я полностью согласна с этим утверждением, ибо в «Русской Правде»
охвачены чуть ли не все отрасли современного права.

Древнерусские писатели и
летописцы являлись одновременно и историками своей эпохи. Однако научное
изучение ее связано с именем Карамзина Н.М. Книга «Об истории государства
Российского» преследует цель ознакомить читателей

с научным наследием историка.
В ней он говорит о том, что познание прошлого, и прежде всего своего отечества
неотделимо от понимания настоящего и способствует достижению высоких
нравственных целей.

Историк XIX в. Соловьев С.М. не только собрал
огромный фактический материал по древнерусской истории, но и создал ее первые
научные концепции. Работа Соловьева С.М. «История отношений между русскими
князьями Рюрикова дома» является великим научным трудом, историко-культурный
интерес к которому не ослабевает.

На рубеже XIX-XX вв. содержательный труд по истории Киевского государства
создал Платонов С.Ф. Его книга «Полный курс лекций по русской истории» излагает
события российской истории начиная с древнейших времен и заканчивая периодом
правления Александра III.
Книгу отличает легко воспринимаемый, яркий стиль изложения и одновременно
высокая научная точность и аргументированность. Эта работа стала основой для
исследований советских историков.

В книге «История
государства и права России» автор Исаев И.А. сосредоточил внимание на
конкретные сюжеты истории Древней Руси.

Историки Новосельцев
А.П., Сахаров А.Н. в своей книге «История России с древнейших времен до конца XVII века» показывают закономерности
социально-экономического и политического развития России и ее народов.

Законченный цикл по
исследованию Киевской Руси представляет работа Рыбакова Б.А. «Мир истории.
Начальные века русской истории», которая рассказывает о происхождении и истории
древних славян, образовании в VI
веке нашей эры союза племен «Русь», объединении восточнославянских племен,
истории Руси IX-XIII в.в.

При написании курсовой
работы была также использована книга

Кузнецова И.Н. «История
Отечества». В ней освещается весь исторический путь России. Автор обобщает
многосторонний опыт исторического развития Российского государства, его
преобразовательную деятельность, организационно-государственное строительство в
различных исторических условия.

Главным отличием
используемых мной в работе лекций историка

Кузьмина А.Г. «История
России с древнейших времен до 1618 г.» является проблемный подход. На первый
план выводятся спорные дискуссионные вопросы, от решения которых во многом
зависит понимание исторического процесса в целом.

В книге «История России»
авторы Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. анализируют сложные, противоречивые
исторические процессы России, руководствуясь научными принципами объективности,
историзма, социального подхода. Первый раздел этой книге посвящен
рассматриваемой мной теме – феодальному периоду истории России, образованию и
развитию Российского государства.

Что касается книги
«История России» авторов Зуевой М.Н. и Чернобаевой А.А., то в ней кратко
освещаются основные периоды российской истории с древнейших времен до
сегодняшних дней. Основное внимание уделено изучению государственно-политических,
социально-экономических и внешне-политических проблем. Книга помогает
сформировать целостное представление о характере и особенностях исторического
развития России.

Огромный интерес вызвала книга
Мазарчука Д.В. и Темушева С.Н. «История русской государственности и права (до
октября 1917 г.)». В ней рассматриваются вопросы развития государства, его
основных институтов и права восточных славян – от Киевской Руси-Древнерусского
государства через Владимирское великое княжение и Московское великое княжество
к Московскому царству и, наконец, Российской империи.

ГЛАВА 1. ДРЕВНЕРУССКОЕ
ГОСУДАРСТВО

§ 1. Возникновение древнерусского государства

Образование
Древнерусского государства, рождение первого феодального государства было не
однократным событием, а процессом длительным. Развитие славянского общества
растянулось на много веков.

Время с VI по IX в. – это
еще последняя стадия первобытнообщинного строя, время классообразования и
незаметного, на первый взгляд, но неуклонного роста предпосылок феодализма.
Ценнейшим памятником, содержащим сведения о начале Русского государства,
является летописный свод «Повесть временных лет, откуда пошла Русская земля, и
кто в Киеве начал первый княжить и откуда Русская земля стала», составленный
киевским монахом Нестором около 1113 г.[1]

Начав
свой рассказ, как и все средневековые историки, со всемирного потопа, Нестор
повествует о расселении в древности западных и восточных славян в Европе. Он четко
выделяет в восточнославянском регионе два крупных межплеменных объединения —
северное и южное. В середине IX в.
на территории будущей Северо-Западной Руси (Новгородская и Псковская земли)
формируется межплеменное объединение, включающее словен, кривичей, чудь, мерю
и, возможно, весь. Это объединение принято называть «северной конфедерацией
племен» или «северным союзом племен», и именно от него, если верить «Повести
временных лет», исходила инициатива призвания правителя (Рюрика) «со стороны».
Ведущим племенным союзом, ставшим во главе южнорусского предгосударственного
объединения, являлись поляне, представленные в древнейшей летописи как более
культурное племя по отношению к «некультурным» древлянам, радимичам, вятичам и
северянам. [2]

Крупный исследователь
древнейшей истории Руси академик Рыбаков Б.А., основываясь на обильном
материале разнородных источников, считает, что восточнославянская
государственность вызревала именно на юге, в богатой и плодородной лесостепной
полосе Среднего Поднепровья. Здесь за тысячи лет до Киевской Руси было известно
земледелие. Темп исторического развития здесь, на юге, был значительно более
быстрым, чем на далеком лесном и болотистом севере с его тощими песчаными
почвами. На юге за тысячу лет до основания Киева сложились «царства»
земледельцев-борисфенитов, в которых следует видеть праславян; в «трояновы
века» (II-IV века нашей эры) здесь зародилось экспортное земледелие,
приведшее к очень высокому уровню социального развития.

Смоленский, полоцкий,
новгородский, ростовский север такого богатого наследства не получил и
развивался несравненно медленнее. Даже в XII веке, когда юг и север во многом уже уравнялись,
лесные соседи южан все еще вызывали у них иронические характеристики
«звериньского» образа жизни северных лесных племен.[3]

В «Повести временных лет»
Нестор повествует о том, как был создан город Киев. Княживший там князь Кий, по
рассказу Нестора, приезжал в Константинополь в гости к императору Византии,
который принял его с большими почестями. Возвращаясь из Константинополя, Кий
построил город на берегу Дуная, предполагая обосноваться здесь надолго. Но
местные жители враждебно отнеслись к нему, и Кий вернулся на берега Днепра.

Ту же картину рисуют
византийские писатели VI в. В царствование Юстиниана огромные массы славян
продвинулись к северным рубежам Византийской империи. Византийские историки
красочно описывают вторжение в пределы империи славянских войск, уводивших
пленных и увозивших богатую добычу, заселение империи славянскими колонистами.
Появление на территории Византии славян, у которых господствовали общинные
отношения, содействовало изживанию здесь рабовладельческих порядков и развитию
Византии по пути от рабовладельческого строя к феодализму.

Успехи славян в борьбе с
могущественной Византией свидетельствуют о сравнительно высоком для того
времени уровне развития славянского общества: уже появились материальные
предпосылки для снаряжения значительных военных экспедиций, а строй военной
демократии позволял объединять крупные массы славян. Далекие походы
содействовали усилению власти князей и в коренных славянских землях, где
создавались племенные княжения.

Археологические данные
вполне подтверждают слова Нестора о том, что ядро будущей Киевской Руси начало
складываться на берегах Днепра тогда, когда славянские князья совершали походы
в Византию и на Дунай, во времена, предшествующие нападениям хазар (VII в.).

Создание значительного
племенного союза в южных лесостепных областях облегчало продвижение славянских колонистов
не только в юго-западном (на Балканы), но и в юго-восточном направлении.
Правда, степи были заняты различными кочевниками: болгарами, аварами, хазарами,
но славяне Среднего Приднепровья (Русской земли) сумели, очевидно, и оградить
свои владения от их вторжений, и проникнуть в глубь плодородных чернозёмных
степей. В VII–IX вв. славяне жили и в восточной части хазарских земель, где-то
в Приазовье, участвовали совместно с хазарами в военных походах, нанимались на
службу к кагану (хазарскому правителю). На юге славяне жили, очевидно,
островками среди других племен, постепенно ассимилируя их, но в то же время и
воспринимая элементы их культуры.[4]

На протяжении VI–IX вв.
росли производительные силы, видоизменялись родоплеменные институты, шёл
процесс классообразования. В качестве важнейших явлений в жизни восточного
славянства на протяжении VI–IX вв. следует отметить развитие пашенного
земледелия и выделение ремесла; распад родовой общины как трудового коллектива
и выделение из неё индивидуальных крестьянских хозяйств, образующих соседскую
общину; рост частной земельной собственности и формирование классов;
превращение племенного войска с его оборонительными функциями в дружину,
господствующую над соплеменниками; захват князьями и знатью племенной земли в
личную наследственную собственность.

К IX в. повсеместно на
территории расселения восточных славян образовалась значительная площадь
расчищенных от леса пахотных земель, свидетельствовавшая о дальнейшем развитии
производительных сил при феодализме. Объединением небольших родовых общин, для
которого характерно известное единство культуры, являлось древнеславянское
племя. Каждое из этих племен собирало народное собрание (вече), постепенно
усиливалась власть племенных князей. Развитие межплеменных связей,
оборонительные и наступательные союзы, организация совместных походов и,
наконец, подчинение сильными племенами своих более слабых соседей – все это
приводило к укрупнению племен, к объединению их в более значительные группы.

Образование
раннефеодального государства, постепенно подчинившего себе все
восточнославянские племена, стало возможным лишь тогда, когда несколько
сгладились различия между югом и севером с точки зрения условий ведения
сельского хозяйства, когда и на севере оказалось достаточное количество
распаханных земельных пространств и потребность в тяжелом коллективном труде по
подсеке и корчевке леса значительно уменьшилась. Вследствие этого произошло выделение
крестьянской семьи как нового производственного коллектива из патриархальной
общины.

Разложение
первобытнообщинного строя у восточных славян происходило в то время, когда
рабовладельческий строй уже изжил себя во всемирно-историческом масштабе. В
процессе классообразования Русь пришла к феодализму, минуя рабовладельческую
формацию.

В IX–Х вв. формируются
антагонистические классы феодального общества. Повсеместно увеличивается
количество дружинников, усиливается их дифференциация, идёт выделение из их
среды знати – бояр и князей.

Важным в истории
возникновения феодализма является вопрос о времени появления на Руси городов. В
условиях родоплеменного строя существовали определенные центры, где собирались
племенные веча, выбирался князь, совершалась торговля, производились гадания,
решались судебные дела, приносились жертвы богам и отмечались важнейшие даты
года. Иногда такой центр становился средоточием важнейших видов производства.
Большинство этих древних центров превратилось позднее в средневековые города.[5]

В IX–Х вв. феодалы
создали ряд новых городов, служивших как целям обороны от кочевников, так и
целям господства над закрепощаемым населением.

В городах
концентрировалось и ремесленное производство. Старое название «град», «город»,
обозначавшее укрепление, стало применяться уже к настоящему феодальному городу
с детинцем-кремлем (крепостью) в центре и обширным ремесленно-торговым посадом.

При всей постепенности и
медленности процесса феодализации можно все же указать определенную грань,
начиная с которой имеются основания говорить о феодальных отношениях на Руси.
Этой гранью является IX столетие, когда у восточных славян уже образовалось
феодальное государство.

Объединенные в единое
государство земли восточнославянских племен получили название Руси. Доводы
историков-«норманнистов», пытавшихся объявить создателями Древнерусского
государства норманнов, называвшихся тогда на Руси варягами, неубедительны. Эти
историки заявляли, что под Русью летописи подразумевали варягов. Но как уже
было сказано, предпосылки для образования государств у славян складывались на
протяжении многих веков и к IX в. дали заметный результат не только в
западнославянских землях, куда никогда не проникали норманны и где возникла
Великоморавская держава, но и в землях восточнославянских (в Киевской Руси),
где норманны появлялись, грабили, уничтожали представителей местных княжеских
династий и иногда сами становились князьями. Очевидно, что норманны не могли ни
содействовать, ни серьезно мешать процессу феодализации. Название же «Русь»
стало употребляться в источниках применительно к части славянства за 300 лет до
появления варягов.

Впервые упоминание о
народе рос встречается в середине VI в., когда сведения о нем достигли уже
Сирии. Поляне, называемые, по словам летописца, русью, становятся основой
будущей древнерусской народности, а их земля – ядром территории будущего
государства – Киевской Руси.

Среди известий,
принадлежащих Нестору, уцелел один отрывок, в котором описывается Русь до
появления там варягов. «Вот те славянские области, – пишет Нестор, – которые
входят в состав Руси — поляне, древляне, дреговичи, полочане, новгородские
словене, северяне…». Этот список включает только половину восточнославянских
областей. В состав Руси, следовательно, в то время еще не входили кривичи,
радимичи, вятичи, хорваты, уличи и тиверцы. В «Повести временных лет» сказано:
«Се бо тъкъмо Словеньск язык в Руси: Поляне, Древляне, Новъгородьци, Полочане,
Дрьгъвичи, Север, Бужане, зане седоша по Бугу, послеже же Волыняне». В центре
нового государственного образования оказалось племя полян. Древнерусское
государство стало своеобразной федерацией племен, по своей форме это была
раннефеодальная монархия[6].

Возникновение
Древнерусского государства связывают с объединением северного и южного
конгломератов под властью Олега. Если верить «Повести временных лет», это произошло
в 882 г. Олег (то ли воевода, то ли родственник Рюрика) после смерти последнего
предпринял поход вниз по Днепру и захватил Смоленск, а затем и Киев, правителей
которого, Аскольда и Дира, хитростью выманил из города и убил. Таким образом,
под властью одного правителя оказывается очень важная торговая артерия – так
называемый «путь из варяг в греки». Некоторые исследователи называют его «становым
хребтом» Древнерусского государства. Контроль над важным торговым путем давал
значительные экономические выгоды киевскому князю.

Согласно
летописи Олег правил только в качестве регента при малолетнем сыне Рюрика
Игоре. Игорь и становится главой молодого государства после смерти в 912 г.
Олега. Игорю приходилось много внимания уделять борьбе с сепаратизмом отдельных
восточнославянских племен. В начале своего правления ему удается покорить
отказавшихся подчиняться Киеву древлян. Именно в стычке с древлянами Игорь
Старый позднее, в 945 г., и погиб.

Правление
вдовы Игоря Ольги началось с мести древлянам, убившим ее мужа. Вслед за этим
Ольга осуществила ряд реформ по упорядочению взимания дани с населения
подвластной Киеву территории. Архаичный способ сбора дани — полюдье,
требовавшее личного присутствия верховного правителя, было заменено сбором
приношений в специальные пункты — погосты. Нестор пишет: «И идее Ольга по
Деревьстей земли с сынъм своимь и с дружиною, уставляющи уставы и укоры.

И суть
становища ея и ловища…» «В лето 6455 (947) иде Ольга Новугороду и устави по
Мъсте погосты и дани и по Лузе оброкы и дани. И ловища ея суть по вьсеи земли и
знамения и места и погосты. И сани ея стоять в Пльскове до сего дьне. И по
Дънепру перевесища и по Десне. И есть село ея Ольжичи и доселе».[7]

Ольга,
сама будучи христианкой, пыталась повысить роль этой религии в своем
государстве. Но она не смогла решить вопрос о подчинении новой церковной
организации и к тому же столкнулась с языческой оппозицией. Повзрослевший сын
Игоря и Ольги Святослав отстранил от власти свою мать, и вопрос о принятии в
качестве государственной религии христианства был отложен.

Святослав
Игоревич (964-972 гг.) вел чрезвычайно активную внешнюю политику. В его
правление Киеву было подчинено наиболее отдаленное восточнославянское племя —
вятичи и нанесено решительное поражение Хазарскому каганату (965-966 гг.). Но
грандиозная война 967-971 гг., затеянная Святославом на Балканах (сначала
против Болгарии, а затем против Византии), не отвечала интересам собственно
Руси. В то же время утрата прежнего могущества Хазарией сделала ведущей силой в
Северном Причерноморье агрессивных кочевников печенегов. Печенеги становятся
постоянными врагами лесостепного пограничья. Именно от рук печенегов князь
Святослав погиб, когда в 972 г. возвращался из Болгарии на родину. Несмотря на
смерть верховного правителя, Древнерусское государство оказалось достаточно
прочным образованием, и после непродолжительной княжеской междоусобицы в
правление Владимира Святославича наблюдается его расцвет. Владимир (980-1015
гг.) провел ряд реформ, способствовавших укреплению государства. Важным
событием стало официальное крещение Руси (988-990 гг.).[8]

Карамзин
Н.М. писал: «В самый первый век бытия своего Россия превосходила обширностию
едва ли не все тогдашние государства европейские. Завоевания Олеговы,
Святославовы, Владимировы распространили ее владения от Новагорода и Киева к
западу до моря Балтийского, Двины, Буга и гор Карпатский, а к югу – до порогов
Днепровских и Киммерийского Воспора; к северу и востоку – граничила она с
Финляндиею и с чудскими народами, обитателями нынешних губерний Архангельской,
Вологодской, Вятской, также с мордвою и с казанскими болгарами, за коими, к
морю Каспийскому, жили хвалисы, их единоверцы и единоплеменники (почему море
называлось тогда Хвалынским или Хвалисским)».[9]

Таким
образом, появление у восточных славян государства с центром в Киеве стало
результатом длительного процесса социально-экономического и политического
развития. Основным содержанием этого процесса являлись рост
сельскохозяйственной продукции, позволивший содержать группу людей, участвующих
в производстве материальных благ, и укрепление верховной власти вождей, статус
которых становится наследственным. Вожди, в славянском регионе называемые князьями,
постепенно все больше функций сосредотачивают в своих руках и распространяют
свою власть на все большую территорию.

§ 2. Государственный строй и форма государственного
устройства

Киевской Руси IX-XII вв.

Государственный
строй Киевской Руси принято определять как раннефеодальную монархию. Однако
применительно к Руси IX-XII вв. нельзя говорить о полной
централизации и абсолютизме власти представителей правящей династии.

По
мнению историка начала XX в.
Ключевского В.О., «единовластие» русских князей до середины XI в. вообще «было политическою
случайностью, а не политическим порядком». Особенность общественно-политических
отношений в данный период заключалась также в том, что государство еще не
выступало монопольным носителем принудительной, публичной власти.

Параллельно
с княжеской властью и ее администрацией большую роль на местах продолжали
играть крестьянские общины (древнерусская вервь), традиционно выполнявшие
многие административные, судебные и финансовые функции. В некоторых городах
продолжали существовать и даже приобрели решающее значение народные собрания
(вече), вмешивавшиеся в важнейший вопрос преемства княжеской власти.

Определенное
время киевскому князю подчинялись местные племенные князья («светлые и великие
князья», «великое княжье» и др.), которые по договору находились «под рукою»
великого киевского князя, а также «старцы градские» — родоплеменная знать,
выполнявшая судебно-административные функции.

По
договорам и традиции великий князь «мира для» имел право сбора полюдья с
подвластных земель, а местные князья во время общих походов приводили свои
дружины и ополчения. Великим киевским князьям приходилось сталкиваться с
сепаратизмом местных князей, и они приступили к постепенной ликвидации этого
института, что растянулось почти на весь X век.

Ко времени Святослава (умер
в 972 г.) с племенным княжьем было покончено, а Владимир I (980-1015 гг.) посадил своих сыновей
в крупнейшие города Руси.[10] Нестор повествует: «И
посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, а Святополка в Турове, а
Ярослава в Ростове. Когда же умер старший Вышеслав в Новгороде, посадил в нем
Ярослава, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме, Святослава в Древлянской земле,
Всеволода во Владимире, Мстислава в Тмутаракани».[11]

Термин «князь» теперь
распространялся только на членов киевской великокняжеской династии —
Рюриковичей, которая представляла собой государственный суперэлитный слой,
пришедший на смену родоплеменной аристократии.[12] Все члены Рюрикова рода
считали себя прирожденными владетельными князьями и «братьями» между собой;
старшего в роду, великого князя киевского они называют обычно своим «отцом», но
это не более как почетное назначение без всякого реального содержания, тем
более что киевский князь отнюдь не всегда был действительно старшим в роду. При
этом отдельные члены княжеского рода имели политическое значение не сами по
себе, а как составная часть родственной, генеалогической цепи князей.
Представители династии получали в управление волости, но не на правах
поземельной собственности, а на основе кормления, что обусловливалось и частой
сменой «столов» князьями. В действительности каждый князь внутри своей волости
и в междукняжеских отношениях держал себя как независимый государь и его
отношения к другим князьям определялись «либо ратью, либо миром», т. е. все
спорные вопросы, решались или силою оружия, или соглашениями, договорами с
другими князьями. Это договорное начало в междукняжеских отношениях проходит
через всю древнерусскую историю и прекращается только в Московском государстве.[13]

В
наследовании великокняжеского престола до середины IX в. нельзя обнаружить определенного принципа, что, как
правило, приводило к физическому устранению одним из сонаследников других
конкурентов в борьбе за власть. Некая схема наследования наблюдается после
смерти Ярослава Мудрого (1019-1054 гг.) — это так называемое лествичное или очередное
восхождение. Согласно концепции российского историка XIX в. Соловьева С.М., князья-Рюриковичи составляли
единый род, глава которого, отец, правил в Киеве, а сыновья управляли городами
и областями в качестве его наместников. Ко всей Русской земле представители
единой княжеской семьи относились как к общему своему владению и в соответствии
с этим поступали при открывшемся «наследстве». После смерти отца его место
занимал старший сын, которого младшие должны были почитать «в отца место». В
дальнейшем во главе рода поочередно вставали старшие, физически и
генеалогически, в каждый данный момент князья. Поэтому киевский престол
передавался от брата к брату, а после смерти последнего из братьев переходил к
старшему племяннику. Восхождение князя к Киеву совершалось постепенно. Смерть
любого члена княжеского рода вызывала передвижение его младших родичей на одну
ступень вверх. Покидая менее богатую и почетную область, князь переходил в
более престижную, а на его место являлся следующий по очереди старшинства. В
идеальном лествичном порядке наследования были и исключения. Если какой-то
князь умирал, не дойдя до киевского княжения (т. е. не побывав старшим), его
дети теряли право двигаться вверх по очереди старшинства. Они становились изгоями,
лишенными шансов на великое киевское княжение, и должны были навсегда
оставаться в своих выделенных из общеродового наследия владениях.

Современный
российский исследователь Назаренко А.В. обнаруживает аналогии между
наследованием киевского и других престолов Русской земли в домонгольский период
и раннесредневековым франкским понятием corpus fratrum, предполагавшим непременное соучастие всех
братьев-сонаследников в управлении государством после смерти их отца.
Происходил территориальный раздел государства, но единство сохранялось как
идеальная норма. Еще дореволюционными исследователями отмечался ряд факторов,
которые нарушали порядок, считавшийся правомерным в глазах тогдашнего общества.
Так, престолы, в том числе и великокняжеский киевский, могли передаваться по
завещанию предшествующих правителей (десигнация); в некоторые периоды
значительную роль играли народные собрания (веча), приглашавшие князей согласно
с волеизъявлением горожан (точнее, наиболее влиятельных их представителей).
Наконец, князья могли захватывать власть силой (узурпация), по терминологии тех
лет «добывать» или «налезать» стол. Но в данном случае князья-узурлаторы
вынуждены были оправдывать легитимность своей власти правом наследования или
правом призвания.

Огромное
значение для развития восточнославянского региона имело принятие в качестве
государственной религии христианства в правление Владимира Святославича.
Христианство оказало определенное влияние и на эволюцию государственной власти
Киевской Руси. Важно, что монотеистическая религия была распространена на Русь
из Византии. Хотя официальный раскол церквей произойдет позднее (в 1054 г.),
особенности «восточного» христианства предопределили культурную специфику
русской (российской) цивилизации как составной части православной
византийско-славянской цивилизации. Исследователи обнаруживают множество
аналогий в зарождении и развитии государственных отношений у восточных славян и
большинства европейских народов. Но на политическую сферу жизни
восточнославянского общества не могло не наложить отпечатка длительное общение
Древней Руси с Византией. Прежде всего христианство способствовало укреплению
власти киевских князей. Новая религия с ее каноническими представлениями о
природе государства и его целях сделалась надежной опорой для правового
обоснования господства правящей династии (вся власть от Бога). Власть
освящалась не только в связи с ее основной функцией защиты от внешней
опасности, но и как призванная устанавливать и поддерживать внутренний
общественный порядок.

Одновременно
и церковь становится влиятельной политической силой, выполнявшей ряд важных для
государственного развития Древней Руси функций. Так, церковь являлась основным
институтом социального контроля за властью, а кроме того, как организационная
структура могла принимать на себя функции административного управления.
Отношения между церковью и государством в Древней Руси построились на принципе
разделения светской и духовной власти.

В то же
время в отличие от византийского императора киевский князь не возвышался над
церковью, что обусловило ее значительную самостоятельность, широкие автономные права.
Но и церковная организация на Руси (особенно на первом этапе) всецело зависела
от светской власти: именно князь взял на себя обеспечение церкви (десятина), без
поддержки князя с его дружиной невозможно представить достаточно быстрое
распространение нового культа (а с ним и идеологии, и культуры, и новых
правовых отношений) на обширной территории Восточной Европы. Церковь благодаря
значительной материальной помощи со стороны княжеской власти создала органы,
деятельность которых выходила за рамки сугубо конфессиональной. Церковь взяла
на себя выполнение ряда политических функций, что поставило ее в один ряд с
княжеской властью и превратило в своеобразный орган Древнерусского государства.

В
истории Киевской Руси исследователи выделяют несколько форм государственного
устройства. Так, для периода с 882 по 945 г. характерно существование
государственного устройства, близкого к федеративному типу. Периоды возрастания
власти киевского князя, безраздельно господствующего на всей территории,
населенной восточными славянами (например, 945-970, 980-1015, 1036-1054 гг.),
характеризуются государственным устройством, приближающимся к унитарному типу.
Кроме того, для отдельных периодов княжеских междоусобий и утраты контроля
центра над окраинами характерна политическая анархия (точнее, полиархия) с
большим количеством мелких государственных образований различных видов и форм.
В 1132 г. происходит окончательный распад Древнерусского государства, наступает
период политической (феодальной) раздробленности.

Но и для
этого периода было характерно сохранение общерусской формы правления, при
которой киевский стол являлся объектом коллективного сюзеренитета наиболее
сильных князей.[14]

Таким
образом, называя сложившийся на Руси тип государства раннефеодальной монархией,
следует иметь в виду, что Русь X —
начала XII в. была более близка по типу
развития к государствам Восточной и Северной Европы – Норвегии, Швеции, Польше,
Чехии, Венгрии. От государств Западной Европы эти страны отличались, прежде
всего, отсутствием частной феодальной собственности

на землю
и преобладанием централизованной эксплуатации свободных крестьянобщинников
корпорацией дружинной знати во главе с князем.

§ 3. Княжеская власть и органы государственного управления

Древней Руси IX-XII вв.

Ключевая
роль в системе власти и управления Древней Руси принадлежала князю, власть
которого являлась индивидуально-наследственной. К 80-м гг. X в. монопольное право на управление
территорией расселения восточных славян приобрели представители княжеской
династии Рюриковичей, ведущей свое происхождение от приглашенного «северной
конфедерацией племен» скандинавского конунга Рюрика. Иерархию
князей-Рюриковичей, скрепленных родственными связями, возглавлял киевский
князь, позднейшими источниками наделяемый титулом «великий князь». Сохранились
данные о том, что наиболее могущественные киевские князья (Владимир Святославич
Красное Солнышко, Ярослав Мудрый) могли носить также титулы «каган» и «царь». Князь
сосредотачивал в своих руках всю полноту высшей административной,
законодательной, судебной, военной и, в дохристианский период,
предположительно, сакральной власти. В целом княжеская власть в Древней Руси — непременный
атрибут и ключевой элемент государственной системы, без которого не
представлялось нормальное функционирование общества.

Для
раннефеодального периода справедлива идея о персонификации правителем самого
института государства.[15]

Князья Киевской Руси, старшие или младшие, были все политически друг от друга независимы, на них лежали только нравственные обязанности: князья волостные должны были почитать старшего, великого князя, «в отца место», вместе с ним должны были охранять «от поганых» свою волость, сообща с ним думать о русской земле и решать важные вопросы русской жизни. Основные функции государства первое время выполнял сам князь. Отмечают три главных функции деятельности древнекиевских князей. Во-первых, князь законодательствовал, и древний закон, «Русская правда», несколькими из своих статей прямо подтверждаем это. К примеру: «Аже будуть холопи такие любо княжи, любо боярьстии, любо чернечь, их же князь продажею не казнить, зане суть несвободни, то двоиче платить ко истьцю за обидоу» (ст. 42).[16]Заглавия некоторых статей «Русской Правды» свидетельствуют, что эти статьи были «судом» княжеским, т. е. были установлены князьями. Таким образом, законодательная функция князей засвидетельствована древним памятником. Вторая функция их власти – военная. Князья явились в первый раз в русскую землю, как защитники ее границ, и в этом отношении последующие князья не отличались от первых. Припомним, что Владимир Мономах едва ли не главной своей задачей считал оборону границ от половцев; к борьбе с половцами склонял он и других князей на съездах и предпринимал вместе с ними общие походы на кочевников. Князь был военным организатором и вождем; он назначал начальника народного ополчения («тысяцкого») и во время военных действий командовал как своею дружиною, так и народным ополчением.Третья функция есть функция судебная и административная. «Русская Правда» свидетельствует, что князья сами судили уголовные дела. По «Русской Правде» за убиение княжеского конюшего взимался штраф в 80 гривен «яко уставил Изяслав в своем конюсе, его же убили Дорогобужьци». Здесь «Русская Правда» указывает действительный судебный случай. Относительно административной деятельности князей мы можем сказать, что они с давнишних пор несли на себе обязанности управления, устанавливали «погости и дани». Еще на самых первых страницах летописи мы читаем, как Ольга «устави по Месте погосты и дани и по Лузе оброки и дани». (Погосты представляли собой административные округа). Вот главные обязанности князя киевской эпохи: он законодательствует, он военный вождь, он верховный судья и верховный администратор. Эти признаки всегда характеризирую высшую политическую власть.[17]

Многочисленные
примеры из древнерусской истории свидетельствуют, что при ненадлежащем
выполнении князем его функций население могло его попросту изгнать.

Сформировавшаяся
вокруг князя еще в предгосударственный период дружина стала основой для
формирования судебно-административного аппарата. В «Повести временных лет»
можно найти много свидетельств, даже с поэтическим характером, о близком
отношении дружины к князю. Еще Владимир Святой, по летописному преданию,
высказал мысль: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду
серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра».[18]
Такой взгляд на дружину, как на нечто неподкупное, стоящее к князю в отношениях
нравственного порядка, проходит через всю летопись.[19]
Значительная роль дружины и особые отношения между князьями и этой группой
профессиональных воинов («дружине нельзя приказывать, ее нужно убеждать», —

Сергеевич
В.И.) позволила некоторым исследователям выделить период существования
дружинной формы государственности. Как ведущий фактор политической жизни,
аппарат управления и судопроизводства дружина утратила свои позиции только ко
времени правления Ярослава Мудрого (1019-1054 гг.). Непосредственно помогавшая
князю дружина составляла, кроме всего прочего, совещательный орган при
правителе.[20]

Дружина
может в любое время предъявить претензии князю. Князь всякий раз должен был
доказывать дружине способность обеспечить ее трофеями в дальних походах и
данями. При этом личное мужество и честность князя далеко не всегда совпадали с
интересами земель и социальных слоев. Немного позже князю Святославу и
собственные летописцы сделали упрек: «Ты, княже, чужея земле ищеши и блюдеши, а
своея ся охабив… аще ти не жаль отчины своея, ни матери стары суща, и детей
своих».[21]

Дружинники
проживали на княжеском дворе (гриднице) и находились на полном содержании
князя. Дружина не была однородной по своему составу, она состояла из старших (бояре,
«мужи») и младших (гриди, отроки, детские, позднее — дворяне) дружинников. Происхождение
слова «боярин» толкую различно, между прочим, существует предположение, что оно
произошло от слова «болий», больший. Бояре были влиятельными советниками князя,
они в дружине бесспорно составляли самый высший слой и нередко имели свою
собственную дружину. Из бояр и «мужей», или, как позднее в целом их называли, «княжих
мужей», назначались наиболее важные чины княжеской администрации: посадники,
тысяцкие и др. Статус «княжего мужа» со временем превращается в наследственный.
Жизнь «княжих мужей» защищалась согласно Русской Правде двойной вирой в 80
гривен. Существовавший первое время институт воевод как военных предводителей,
имевших значительные полномочия вплоть до получения права сбора дани с определенной
территории, к началу XI в.
был подчинен княжеской власти, и в XI-ХП вв. воеводство «поручалось» близким к князю мужам. Термином «гриди» обозначались
рядовые члены дружины. Отроки составляли ближайшее окружение князя в качестве
слуг, низшего слоя дружины, членов двора и личной охраны.

Со
временем отроки выступали и в качестве судебных чиновников и распорядителей в
княжеском хозяйстве. Детские появляются в княжеской дружине со второй половины XI в. В отличие от отроков они не
входят в ближайшее окружение князя и упоминаются в качестве княжеских
чиновников, выполняющих какие-либо обязанности. Но в то же время отмечается
занятие детскими достаточно высокой должности посадника, что ставит их выше
отроков. Появляющийся позднее, в XIII
в., термин «дворяне» («слуги дворные»), обозначавший лиц, служивших в личном
хозяйстве князя («дворе»), отражал начальную стадию процесса формирования
единого служилого сословия.[22]

Первоначально
князь не жаловал своей дружине земель и не заводил своего хозяйства, а облагал
свободное или полусвободное население — общинников-смердов — данью. Размер дани
был регламентирован обычаем. Дань и вира кормили князя и дружину. Князь собрал
дань иногда с помощью чиновников, а иногда лично. Собиралась дань натурой и
деньгами, и точно так же не одной натурой, но и деньгами давалась дружине. Один
летописец начала XIII в. пишет о времени более раннем, что князь «еже будяше
права вира, и ту возма, — даяше дружине на оружие. А дружина его… не жадаху:
маломи есть, княже, 200 гривен, не кладаху на свои жены златых обручей, но
хожаху их жены в серебре». Оклад в 200 гривен каждому дружиннику очень велик по
тогдашним понятиям и, несомненно, свидетельствует о богатстве киевских князей
(если в гривне считать ½ фунта серебра, то ее весовая стоимость около 10
рублей).[23]

Кроме
дани население платило в пользу князя определенные торговые и судебные пошлины
и было обязано выполнять натуральные повинности. Княжеские села в X в. и в первой половине XI в. встречаются лишь изредка. Частное
же боярское землевладение появляется только во второй половине XI или даже на рубеже XI-XII вв.

Характерной
чертой структуры административного аппарата Древнерусского государства являлось
смешение частных и общегосударственных задач. При князьях и посадниках
существовали специальные агенты — тиуны, выполнявшие различные функции. Тиуны
присутствовали на суде князя и посадника, нередко даже замещали их в суде, им
поручалось заведование княжеским хозяйством в селах и на княжеском дворе. По
своему статусу тиуны были холопами, т.е. людьми несвободными.

В «Русской
Правде» упоминаются тиуны огнищные и конюшие. Первые ведали княжеским двором, а
вторые — княжескими конюшнями и конскими табунами.

При князе
в качестве управляющих отдельными отраслями княжеского хозяйства позднее (в XII в.) упоминаются ключник, печатник,
стольник, подкладник (постельничий), ловчий, меченоша (мечник) и др. С XI в. появляются особые чиновники князя
по сбору дани — данщики. В Древнерусском государстве встречаются и другие
должностные лица: мытники, взимающие торговую пошлину – «мыто», вирники, собирающие
денежный штраф за убийство свободного человека – виру, пятенщики, взимающие
пошлину за продажу лошадей – «пятно».

Важным
органом при князе был так называемый совет, который в дореволюционной
историографии иногда назывался боярской или княжеской «думой». В состав совета
входили вассалы князья и бояре, кроме того, в мирное время — духовная знать, а
в военное время — руководители союзников. Отмечается также участие в совещаниях
с князем «старцев градских» — родоплеменной знати (иначе «земские бояре»), со
временем слившейся с привилегированным слоем, сформировавшимся вокруг князя.
Члены княжеского совета назывались «думцами», с ними князь «думал» о делах.
Совет имел многообразные формы. Участники совета могли собираться и в княжеском
тереме, и в сенях, и в шатре, и в монастыре, и сидя на конях. На советах
рассматривались наиболее важные вопросы государственной политики, в решении которых
князю необходимо было мнение других лиц.

С
возобладанием политической раздробленности советы стали действовать при князьях
отдельных самостоятельных земель.[24]

Из всего
вышесказанного, можно сделать вывод, что верховная власть в Древнерусском
государстве принадлежала великому киевскому князю. Князь в отношении других
владетельных князей был независимым государем. Внутри своей волости князь был
главой администрации, высшим военачальником и судьей. Княжеская власть была
необходимым элементом в составе государственной власти всех русских земель. При
княжеском дворе жила дружина, делившаяся на «старшую» и «младшую». Князь имел
при себе совет (думу) из наиболее знатных князей и старших дружинников (бояр),
выступавших в роли воевод, а также аппарат управления, который ведал сбором
дани и податей, судебными делами, взысканием штрафов (младшие дружинники).

§ 4. Местное управление в Древней Руси IX–XII вв.

Система
управления обширной территорией Киевской Руси, включавшей наряду с ареалом
расселения восточных славян финно-угорские и балтские племена, складывалась по
мере развития самого государства. При этом характерно было сохранение традиций
предшествующего периода. В целом местное управление эволюционировало в сторону укрепления
верховной власти киевского князя.

Первоначально
отдельные территории Древнерусского государства обладали значительной
внутренней автономией, в них сохранялись местные племенные князья, свои
вооруженные силы. Подчинение восточнославянских союзов племен центральной
власти выражалось главным образом в регулярной выплате ими дани (собираемой в
ходе полюдья) и необходимости предоставлять воинские контингенты для крупных
внешнеполитических мероприятий. В X в. утверждается практика раздачи киевскими князьями кормлений. Иногда в
литературе кормления называют первой системой местного управления в
складывающемся едином государстве, что не совсем верно. Кормления в
древнерусский период означали временную передачу киевским князем права на сбор
дани с определенной территории, не предполагая при этом, что поощряемое таким образом
лицо будет выполнять судебно-административные функции. Так, на некоторое время
право сбора дани с «племени» древлян получил Свенельд (первая половина X в.), однако у древлян сохранялись и
свой племенной князь и своя родовая знать. В действительности первой системой
управления Древней Руси необходимо признать посадничество – размещение княжих «мужей»
в городах с волостями, с наделением их высшими местными
судебно-административными функциями. При этом единственным источником властных
полномочий посадников являлась княжеская власть. Согласно летописи еще Рюрик и
Олег назначали в отдельные центры восточнославянских племен своих «мужей».

Но
последовательное осуществление административной реформы стало возможным только
после ликвидации племенных княжений — в правление Владимира Святославича
(980-1015 гг.). Для этого периода характерно также размещение в новых центрах
на местах наряду с посадниками сыновей великого князя. Историки отмечают, что
взамен старых племенных центров центральная власть организовывала постройку
новых укрепленных поселений, превращавшихся в города – административные центры
волостей. Родственные связи были призваны упрочить власть центра на местах. С
течением времени княжеский род расширялся, процесс перемещения
князей-Рюриковичей в отдельных восточнославянских центрах, к которым «тянули»
окрестные территории, усложнялся. Но фигура посадника сохранилась. Институт
посадников обеспечивал княжеское управление городами и окружающими их волостями
(«пригородами»); при этом в случае перемены князя новый князь «сажал» своих
посадников. В XI-XII вв. посадники выполняли следующие функции: 1)
контроль над сбором уроков и даней и их распределение в соответствии с
княжескими постановлениями; 2) исполнение высшей административной власти на
местах от имени князя; 3) взимание в пользу князя судебных штрафов или их доли
в совместном с епископом суде. Часть собранных средств поступала на содержание
посадника и его дружины, что способствовало его обогащению, и в итоге
посадничество развивалось в систему автономного управления, способного заменить
княжеские прерогативы (как и произошло в Новгороде). С середины XII в. посадник стал постепенно
вытесняться наместником. Окончательно должность наместника установилась к XIV в. Посадники сохранились лишь в
Новгородской и Псковской феодальных республиках.

В первый
период продолжала сохраняться численная или десятичная система управления,
которая зародилась в недрах дружинной организации, а затем превратилась в военно-административную
систему. Так, власть посадников опиралась на военные гарнизоны, руководимые
тысяцкими, сотскими и десятскими. Институт тысяцких стал органом княжеского
административного управления, куда назначались «княжие мужи» и местная знать.
Основной функцией тысяцких было военное руководство. Данные источников XI-XIII вв. свидетельствуют о достаточно высоком положении
сотских, но трудно судить об их обязанностях и происхождении власти — в
результате выборов или княжеского назначения. Сотни были территориальными
единицами (главами купеческих сотен являлись старосты) и организовывали
небоярское свободное население. Десятки и возглавлявшие их десятские как форма
низшей социальной организации племенного общества исчезают к началу XI в. Органом местного крестьянского
самоуправления оставались территориальная община – вервь.[25]
Вервь, это территориальный округ, члены которого были связаны круговой ответственностью
по некоторым судебно-полицейским и финансовым делам. Вервь могла состоять из
одного большого села или из ряда разбросанных поселений (сел и деревень); из
больших семей и из мелких крестьянских хозяйств, которые индивидуально
обрабатывали землю. Члены верви были связаны круговой порукой (взаимной ответственностью
за уплату дани, за преступления).[26] В ее компетенцию
входили: земельные переделы (перераспределение земельных наделов), полицейский
надзор, налогово-финансовые вопросы, связанные с обложением податями и их
распределением, решение судебных споров, расследование некоторых преступлений и
исполнение наказаний. Общине принадлежали значительные права по регулированию
взаимоотношений между ее членами, отдельными семьями, а также внутри семей в
случаях, если нарушения традиционных норм права затрагивали интересы всей
общины. До усиления позиций христианской церкви к ведению этого коллектива
относились вопросы заключения и расторжения брака. Древнерусская община,
которую можно рассматривать и как особую политическую организацию, защищала
своих членов от произвола политической власти, стоящей над ней, способствовала
поддержанию имущественного равенства. Предполагают, что община была характерна
и для организации городского населения. Городской организацией, имевшей
определенные внутренние и внешние функции, аналогичной сельской верви, видимо,
была улица.

Государственная
власть постепенно усиливает свой контроль над общиной: вначале рядом с
выборными старостами появляется фигура княжеского приказчика, позже выборных
старост заменяют назначаемые князем дворские, затем общиной начинает управлять
приказчик-посельский. Государство забирает у общины ряд ее функций и возлагает
на нее обязанности, тем самым превращая ее в орган княжеского управления.
Однако в Древней Руси община представляла собой еще достаточно автономное
образование с собственными суверенными правами.[27]
Крестьянские общины существовали на протяжении всего периода феодализма.
Крестьяне, жившие на государственных землях (позднее известные как
черносошные), платили подати в княжескую казну и не знали личной зависимости от
феодала.

Количество
таких общин с течением времени сокращалось, и впоследствии они уцелели только
на далеком севере. «Черные» общины существовали повсеместно и служили объектом
притязаний со стороны отдельных феодалов. Феодальные отношения постепенно
расширялись за счет закабаления лично свободных общинников. Однако общины
сохранялись и под властью феодалов.[28]

В
раннефеодальной монархии важную государственную и политическую функцию
выполняло народное собрание — вече. Впервые термин «вече» употреблен в «Повести
временных лет» в связи с осадой печенегами Белгорода в 997 г. (запись,
возможно, и более поздняя). Горожане собираются на вече, поскольку «от князя
помочи нету». Но из легендарного рассказа о «белгородском киселе» следует, что
вечевая практика была явлением обычным, хотя в Киеве, видимо, княжеская власть
и противодействовала такого рода собраниям.

По
отрывочным сведениям трудно судить о характере вечевых собраний, способах их
проведения. Но вечевая система работала практически во всех русских городах, а
уровень представительства решался в зависимости от характера обсуждаемых
вопросов. Конечно, фантастичны предположения тех авторов, которые представляют
вече неуправляемым собранием, где вопросы решаются «гулом»: какая сторона громче
кричит. Описания подобных собраний рисуют совсем иную картину. Собрания
проходили весьма организовано и выступать перед ним простому участнику его
можно было после того, как председательствующий обратится за разрешением к
вечникам, т.е. участникам вече. По старой традиции на подобных собраниях всегда
имели право голоса жрец, хранитель обычаев и поэт-певец, хранитель памяти
народной.[29]

Вече
было старее князя. У летописца мы читаем: «Новгородцы бо изначала и смольняне и
кыяне, и полочане и вся власти яко же на думу на вече сходятся, и на что же
старшие думают, на том и пригороды станут».[30] Смысл этих слов такой:
изначала города и волости («власти») управлялись вечами и вече старшего города
управляло не только городом, но и всею его волостью. Рядом с этими вечами, на
которых правом голоса пользовались все главы семейств, появилась власть князей,
но князья не упразднили веча, а правили землею иногда при содействии, а иногда
и с противодействием последнего. Факты вечевой деятельности, прежде всего не
позволяют установить самой формы веча, которое очень легко спутать с простыми
народными сходками, и неопределенность формы часто заставляла исследователей
различать вече законное и незаконное. Законным называлось вече, созванное
князем; вече же, собранное против воли князя, мятежнически, считалось
незаконным. Следствием юридической неопределенности положения веча было то, что
последнее было в большой зависимости от условий чисто местных или временных:
политическое значение его понижалось при сильном князе, имевшем большую
дружину, и, наоборот, усиливалось при слабом; кроме того, в больших городах оно
имело большее политическое значение, чем в малых. Изучение этого вопроса заставляет
нас убедиться в том, что отношения между князем и вечем постоянно колеблются.
Так, при Ярославе и его сыновьях вече далеко не имело той силы, как при его
внуках и правнуках. Когда власть князей усилилась и определилась, вече от
политической деятельности перешло к хозяйственной – стало заниматься делами
внутреннего быта города. Но когда род Рюриковичей размножился и наследственные
счеты запутались, — городские веча стремились возвратить себе политическое
значение. Пользуясь смутой, они сами призывали к себе того князя, которого
хотели, и заключали с ним «ряды». Мало-помалу вече почувствовало себя настолько
сильным, что решалось спорить с князем: случалось, что князь стоял за одно, а
вече за другое, и тогда вече зачастую «указывает князю путь», то есть изгоняет
его.[31]

Вече, выросшее из традиций племенных сходов,
приобрело более формальные черты: для него готовилась «повестка» дня, подбирались
кандидатуры выборных должностных лиц, в качестве организационного центра действовали
«старцы градские» (старейшины). Определилась компетенция вече: при участии всех
свободных (правоспособных) жителей города (посада) и примыкающих поселений
(слобод) решались вопросы налогообложения, обороны города и организации военных
походов, избрания и изгнания князя, договора («ряда») с князем. Исполнительным
органом вече был совет, состоявший из «лучших людей» (городского патрициата,
старейшин). Значение вече было различным в разных древнерусских городах,
изменялось оно и с течением времени. Как правило, особую роль вече играло в
экстраординарной ситуации, но в некоторых городах оно приобрело постоянный
характер (прежде всего в Новгороде).

После
принятия христианства в качестве государственной религии (988-990 гг.) на Руси
складываются церковные организации и юрисдикция. Высшим церковным иерархом
являлся киевский митрополит, подчинявшийся юрисдикции константинопольского
патриарха. Именно последний совместно с Синодом по согласованию с византийским
императором посвящал киевских митрополитов, большинство из которых оказывались
греками. В ведение Константинополя входили также вопросы о церковном устройстве
Русской земли и разрешении религиозных споров. Киевским митрополитам
подчинялись направленные в крупнейшие города епископы (в Новгороде с начала XII в. — архиепископы), руководившие
обширными церковно-административными округами – епархиями. Епископы назначались
церковным собором во главе с киевским митрополитом, часто при участии великого
князя. Всего за первых два века существования русской церкви насчитывают около
полутора десятков епархий. Кроме того, некоторое время наряду с киевской существовали
митрополии в Чернигове и Переяславле. В целом духовенство делилось на черное (монашество)
и белое (приходское). Со временем церковь получила право на приобретение земель,
населенных деревень, на осуществление суда по специально выделенной юрисдикции
(все дела в отношении «церковных людей» — церковных иерархов, монахов,
священнослужителей; лиц, призреваемых церковью, а также изгоев; дела о
преступлениях против нравственности; брачно-семейные вопросы; дела о
волшебстве, знахарстве, святотатстве).[32]

Таким
образом, местное управление осуществлялось доверенными людьми князя, его
сыновьями и опиралось на военные гарнизоны, руководимые тысяцкими, сотниками и
десятскими. Продолжала существовать численная или десятичная система
управления, которая зародилась в недрах дружинной организации, а затем превратилась
в военно-административную систему. Ресурсы для своего существования местные
органы управления получали через систему кормлений (сборы с местного
населения). Органом местного крестьянского самоуправлении оставалась территориальная
община – вервь. Важную государственную функцию выполняло народное собрание
вече. После принятия христианства в качестве государственной религии
складываются церковные организации и юрисдикция.

ГЛАВА 2. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ КИЕВСКОЙ РУСИ

И ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП

В
Киевской Руси IX-XII вв. еще не сформировались сословия — замкнутые группы
населения с присущими только им правами и обязанностями. Для сословий
характерна наследственность статуса и наличие препятствий, затрудняющих переход
в другую социальную группу. В среде же древнерусского населения нельзя найти
сословных различий. Тем не менее, источники (прежде всего летописи и древнейший
свод законов – «Русская Правда») позволяют обнаружить обособленные по
имущественному, функциональному или профессиональному признаку слои населения.
В исторической науке их принято называть по-разному: категориями, группами или
прослойками населения. Незавершенность социального строительства в Древней Руси
обусловила и терминологическую пестроту обозначения тех или иных категорий
горожан и крестьян. Все население Руси можно разделить на свободное и
зависимое; особую категорию при этом составляли изгои. В свою очередь в рамках
свободного населения по своему правовому и имущественному положению выделяется
господствующий слой. Современные рассматриваемому периоду источники всегда
стараются выделить наиболее влиятельную группу населения, используя эпитеты «лучшие»,
«старейшие», «вятшие», «передние», «нарочитые».

В то же
время остальное население характеризуется, как «молодшие», «меньшие», «простые»,
«черные» люди.

Высший
элитный слой древнерусского общества составляли князья, ведущие свое
происхождение от родоначальника — Рюрика. Во многом привилегированное положение
людей Древней Руси определялось их близостью к князю. Можно обнаружить
несколько путей формирования высшего слоя — из старой родовой аристократии,
положение которой в новых условиях могло сохраниться в случае вхождения в круг
лиц, близких к князю; из верхушки общины (разбогатевших общинников, выборных
должностных лиц); а также из любой категории населения благодаря волеизъявлению
князя. Князь мог как возвысить человека из самых низов общества, так и
превратить свободного человека в раба (холопа).

К
господствующему слою древнерусского общества принадлежали лица, которые
описываются в источниках терминами «бояре», «огнищане», «княжие мужи», реже – «вельможи».
Древнейшее восточнославянское законодательство выделяло этих людей двумя
привилегиями: 1) их жизнь защищалась штрафом (вирой) в 80 гривен, что вдвое
больше штрафа за убийство простого свободного человека (ст. 3 «Аже кто оубиеть
княжа мужа в разбои, а головника не ищють, то виревную платити, въ чьеи же
верви голова лежить то 80 гривенъ»[33]); 2) на них
распространялся особый порядок наследования имущества, предполагавший участие в
наследстве и лиц женского пола (дочерей при отсутствии сыновей).

Термины «бояре»,
«огнищане», «княжие мужи» означали практически одну категорию населения, чье
высокое положение определялось близостью к князю. Бояре, как и княжие мужи,
составляли княжескую дружину. Огнищанами в XI–XIII вв. называли
крупных землевладельцев, в хозяйстве которых применялся труд рабов.[34]

Владимирский-Буданов
говорит в своем «Обзоре истории русского права», что старшие дружинники
именовались сначала «огнищанами», но тут же прибавляет, что чешский памятник «Mater verborum» толкует слово огнищанин, как
«вольноотпущенный» («libertus, cui post servitium accedit libertas»); видимое противоречие автор думает
скрыть тем соображением, что старшие дружинники могли происходить из младших,
невольных слуг князя. Слово «огнище» в древности значило действительно раб,
челядь; в таком смысле встречается оно в древнем, XI в., переводе Слов Григория Богослова; поэтому некоторые
исследователи (Ключевский) в огнищанах видят рабовладельцев, иначе говоря,
богатых людей в ту древнейшую пору жизни общества, когда не земля, а рабы были
главным видом собственности. Если же обратить внимание на статьи пространной
«Русской Правды», которые, вместо «огнищанина» краткой «Русской Правды»,
говорят о «княжем муже» или «тиуне огнищном», то можно огнищанина счесть именно
за княжа мужа, и в частности за тиуна, заведующего с княжескими холопами, т. е.
за лицо, предшествующее позднейшим дворским или дворецким. Положение последних
было очень высоко при княжеских дворах, и в то же время они могли быть сами
холопами. Так, стало быть, возможно принимать огнищан за знатных княжеских
мужей; но сомнительно, чтобы огнищане были высшим классом земского общества.[35]

Бояре, и
княжие мужи также становились крупными земельными собственниками. Наиболее
могущественный после князей господствующий слой населения Древней Руси — бояре
— в XI в. уже не поставлял однородную по
своему имущественному и престижному положению массу. Так, упоминаются бояре
князя и бояре сыновей князя, бояре «великие» и бояре «меншие». Термин «бояре»
со временем переносится и на неслужилую (не ходящую в дружину) знать, в то же
время понятие «княж муж» распространялось только на людей на княжеской службе.
И целом бояре в рассматриваемый период еще не составляли отдельное сословие;
исследователи отмечают, что помимо указанных привилегий бояре не имели других
юридических отличий от свободных людей, сыновья бояр не обязательно получали
высокий статус по наследству.

Иного происхождения было
богатство другой достаточно влиятельной прослойки населения Древней Руси — купцов
и тетей. Гостями на Руси называли торговцев, занимающихся международной
торговлей, или же иностранных и иногородних купцов. И в купеческой среде
намечается разделение. «Вячшие» или «старейшие» купцы играют заметную роль в
общественной жизни: они приглашаются князьями на совещания с огнищанами и дружинниками, принимают
участие в дипломатических миссиях, содействуют военным акциям. В XII в. отмечается создание купеческих
организаций («Ивановское сто» в Новгороде). Однако в юридическом отношении
купечество ничем не выделялось из основной массы свободного населения: «Аже оубиеть
мужъ… аще ли будеть русинъ, или гридь, любо купець, любо тивунъ боярескъ, любо
мечникъ, любо изгои, ли словенинъ, то 40 гривенъ положит и за нь»[36]
(т. е. за убийство купца взыскивалась вира в 40 гривен, как за убийство любого
свободного человека).

Наиболее широкий слой населения Киевской Руси составляли свободные общинники – люди, черные люди либо смерды. Относительно имущественных и личных прав смердов в науке до сих пор продолжаются споры, вызванные главным образом отсутствием в источниках точной характеристики этого слоя населения.[37] Как отмечает Рыбаков Б.А., древнерусские смерды XI-XII вв. обрисовываются как значительная часть полукрестьянского феодально-зависимого населения Киевской Руси. Смерд был лично свободен. Вместе с семьей он вел свое хозяйство. Князь давал смерду землю при условии, что тот будет работать на него. В случае смерти смерда, не имеющего сыновей, земля возвращалась к князю. За свое право владения самостоятельным хозяйством смерд платил князю дань. За долги смерду грозило превращение в феодально-зависимого закупа. С развитием феодализма роль смердов в Киевской Руси уменьшалась. Следует отметить, что источники очень мало сообщают сведений о смердах. Это обусловило появление самых разных точек зрения на данную категорию населения. Так, Юшков С.В. видел в смердах особый разряд закрепощенного сельского населения. Греков Б.Д. считал, что были смерды зависимые и смерды свободные. Зимин А.А. отстаивая идею о происхождении смердов от холопов, посаженных на землю. По мнению Покровского С.А., «смерд «Русской Правды», как простолюдин, рядовой гражданин, везде выставляется «Русской Правдой» как свободный, неограниченный в своей правоспособности человек». Свердлов М.Б. считает наиболее плодотворным деление смердов на лично свободных и феодально-зависимых.[38]

Вполне определенно
смердами называлось исключительно сельское население — по отношению ко всему
простому свободному населению (в том числе городскому) применялся термин «черные
люди». Городские черные люди являлись земледельцами, мелкими торговцами или
ремесленниками. Черные люди в городах могли составлять свои общины — сотни во
главе с выборными сотниками. Положение ремесленников было выше земледельцев, о
чем свидетельствуют нормы «Русской Правды» – вира за убийство ремесленника
составляла 12 гривен, а за убийство смерда — 5 гривен.[39]
Ремесленники делились на княжеских и земских. Они селились группами по сходству
профессий. Так образовывались целые районы и улицы города: Гончарный конец
(Новгород), Кожемяки (Киев), Щитная улица (Новгород) и так далее.

В это время происходит
дифференциация ремесла, выделяются более обеспеченные мастера, которые,
возможно, владеют местом на торгу и сами продают свои изделия, являясь
одновременно и производителями и торговцами.

Городские ремесленники
тоже ощущали феодальный гнет и нередко испытывали тяжелую нужду. Феодалы иногда
владели ремесленниками как холопами, иногда облагали их оброком.

Особенно тяжела была
зависимость ремесленников от ростовщиков. Проценты по займу иногда превышали
половину взятой суммы, и в случае невозможности выплатить долг задолжавший
горожанин попадал в вечную кабалу, вынужден был все время выплачивать
ростовщические проценты, хотя их общая сумма могла уже намного превышать
первоначальный долг. Только восстание 1113 года заставило феодалов изменить
законодательство в пользу лиц, нуждающихся в ссудах.

Городские ремесленники
были большой общественной силой. Есть косвенные данные о том, что они объединялись
в корпорации, аналогичные западноевропейским цехам, что, разумеется, усиливало
позиции «черных людей» городских посадов.[40]

Совершенно
бесправной категорией древнерусского населения были холопы (женщина-холопка – роба).
Холопов характеризуют не как субъект, а как объект права: по сути они являлись
имуществом, рабами и не обладали правоспособностью. За убийство холопа не
налагался обычный штраф: «А в холопе и в робе виры нетуть: но оже будет без
вины убиен, то за холоп урок платити, или за робу, а князю 12 гривен продаж».[41]

Холопы
являлись собственностью их хозяев, и древнерусское законодательство не
вмешивается в отношения между господами и рабами. Но хозяин должен отвечать за
действия своего раба перед третьими лицами. Если противоправные действия были
осуществлены холопом с ведома хозяина, то последний должен был полностью
возместить все убытки. Если же холоп действовал по своей инициативе, то от
господина требовалось либо оплатить убытки, либо выдать холопа потерпевшему.
Законодательство предполагало бессрочный сыск беглых холопов:

«А в
холопе и робе от века суд». Источники холопства делятся на две группы:

1) когда
свободный человек оказывался рабом помимо его воли, 2) когда человек переходил
в холопы по собственному желанию. К первой группе относятся плен, преступление
и несостоятельность в уплате долга. Добровольно перейти в категорию рабов
свободный человек мог путем продажи самого себя в присутствии свидетеля, при
женитьбе на робе, а также при поступлении на службу тиуном или ключником. Также
холопами становились по рождению. Уже из перечня источников холопства понятно,
что личную свободу по тем или иным причинам теряли люди из разных слоев населения.
Различным оказывалось и хозяйственно-имущественное положение холопов. Холопы
были заняты во всех отраслях господского хозяйства — в управлении, в
ремесленном и сельскохозяйственном производстве, в обслуживании господина и его
двора, во внешних торговых связях. К числу холопов могли принадлежать огнищане
и тиуны, занимавшие достаточно высокое положение в древнерусском обществе.

Более
общим названием рабов Древней Руси было челядь (единственное число «челядин»).
Видимо, первоначально этим термином обозначали все категории людей, попавших в
плен: они могли использоваться в
хозяйстве князя либо продаваться. Позднее челядью стали называть все категории
потерявших личную свободу людей.

Общественный
строй Киевской Руси кроме холопов и челяди знает другие категории лично
зависимых людей, зависимость которых носила временный характер. Прежде всего это
закупы, попавшие в зависимость через ссуду («за купу»), которую должны были
отрабатывать в хозяйстве господина. Существенным отличием закупов от холопов
являлось их право предъявить иск на господина. Господину нельзя было беспричинно
наказывать закупа и отнимать имеющуюся у него собственность. За проступки
закупа отвечал его господин. При этом закуп мог быть обращен в холопство. Близкими
по форме зависимости к закупам были наймиты (нанимались для отработки денежного
долга с процентами), рядовичи (заключали ряд со своим хозяином), вдачи (получали
ссуду хлебом).

Особую категорию
населения Древней Руси составляли так называемые изгои. Появление изгоев, т. е.
людей по тем или иным причинам потерявших связи со своим социальным слоем, было широким, охватывающим все слои
населения явлением.

В изгоев превращались
вышедшие из общины смерды; выкупившиеся из рабства холопы, разорившиеся купцы;
не сумевшие осилить грамоту сыновья священнослужителя.[42]
Древнерусское законодательство охраняло изгоя как свободного человека: «Аже
оубиеть …изгоя… то 40 гривенъ положит и за нь».[43]

Считаю
необходимым упомянуть о совершенно особом классе лиц киевского общества, классе,
который повиновался не князю, а церкви. Это церковное общество, состоящее из:
1) иерархии, священства и монашества; 2) лиц, служивших церкви,
церковнослужителей; 3) лиц, призреваемых церковью, — старых, увечных, больных;

4) лиц,
поступивших под опеку церкви, — изгоев, и 5) лиц, зависимых от церкви, — «челядь»
(холопов), перешедшую в дар церкви от светских владельцев. Церковные уставы
князей так описывают состав церковного общества: «А се церковные люди: игумен,
игуменья, поп, диакон и дети их, а се кто в крылосе: попадья, чернец, черница,
проскурница, паломник, свещегас, сторожник, слепец, хромец, вдовица, пущенник
(т.е. вольноотпущенный по духовному завещанию), изгои (т.е. лица, потерявшие
права гражданского состояния); …монастыреве, больницы, гостиницы,
странноприимницы, то люди церковныя, богадельныя». Всех этих людей церковная
иерархия ведает администрацией и судом: «Или митрополит, или епископ тыи
ведают, между или суд или обиду». Изгоям и холопам и всем своим людям церковь
создает твердое общественное положение, сообщает права гражданства, но вместе с
тем выводит и вовсе из светского общества.[44]

Таким
образом, пестрая структура древнерусского общества с многочисленными
категориями населения, наделенного различным правовым статусом, свидетельствует
о незавершенности социальных процессов. В социально-экономическом плане для
Киевской Руси было характерно сочетание нескольких укладов (патриархального,
феодального, рабовладельческого), что и отразилось на общественном строе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одним из крупнейших государств европейского
Средневековья стала в IX—XII вв. Киевская Русь. В отличие от других стран как
восточных, так и западных, процесс формирования российской государственности
имел свои специфические черты.

Появление
у восточных славян государства с центром в Киеве стало результатом длительного
процесса социально-экономического и политического развития. Основным
содержанием этого процесса являлись рост сельскохозяйственной продукции,
позволивший содержать группу людей, участвующих в производстве материальных
благ, и укрепление верховной власти вождей, статус которых становится
наследственным. Вожди, в славянском регионе называемые князьями, постепенно все
больше функций сосредотачивают в своих руках и распространяют свою власть на
все большую территорию.

Называя
сложившийся на Руси тип государства раннефеодальной монархией, следует иметь в
виду, что Русь X — начала XII в. была более близка по типу
развития к государствам Восточной и Северной Европы – Норвегии, Швеции, Польше,
Чехии, Венгрии. От государств Западной Европы эти страны отличались прежде
всего отсутствием частной феодальной собственности на землю и преобладанием
централизованной эксплуатации свободных крестьян-общинников корпорацией
дружинной знати во главе с князем.

Верховная
власть в Древнерусском государстве принадлежала великому киевскому князю. Князь
в отношении других владетельных князей был независимым государем. Внутри своей
волости князь был главой администрации, высшим военачальником и судьей.
Княжеская власть была необходимым элементом в составе государственной власти
всех русских земель. При княжеском дворе жила дружина, делившаяся на «старшую»
и «младшую». Князь имел при себе совет (думу) из наиболее знатных князей и старших
дружинников (бояр), выступавших в роли воевод, а также аппарат управления,
который ведал сбором дани и податей, судебными делами, взысканием штрафов
(младшие дружинники).

Местное
управление осуществлялось доверенными людьми князя, его сыновьями и опиралось
на военные гарнизоны, руководимые тысяцкими, сотниками и десятскими. Продолжала
существовать численная или десятичная система управления, которая зародилась в
недрах дружинной организации, а затем превратилась в военно-административную
систему. Ресурсы для своего существования местные органы управления получали
через систему кормлений (сборы с местного населения). Органом местного
крестьянского самоуправлении оставалась территориальная община – вервь. Важную
государственную функцию выполняло народное собрание вече. После принятия
христианства в качестве государственной религии складываются церковные
организации и юрисдикция.

Пестрая
структура древнерусского общества с многочисленными категориями населения,
наделенного различным правовым статусом, свидетельствует о незавершенности
социальных процессов. В социально-экономическом плане для Киевской Руси было
характерно сочетание нескольких укладов (патриархального, феодального,
рабовладельческого), что и отразилось на общественном строе.

Безусловно, важно и необходимо изучать Киевскую Русь, так как
она является первым государственным образованием, сплотившим многие десятки
племен и народов и поднявшим их от примитивной первобытности к
высокоорганизованной феодальной державе. Киевская Русь IX-XII вв. – это,
во-первых, колыбель государственности трех братских народов – русских,
украинцев и белорусов, — а во-вторых, это одна из крупнейших держав
средневековой Европы, игравшая важную историческую роль в судьбах народов и
государств Запада, Востока и отдаленного Севера. Поэтому история Киевской Руси
– одна из лучших страниц истории русского народа!

СПИСОК
ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Источники

1. «Повесть временных лет»

2. Пространная «Русская Правда»

Литература

1.   
Зуева М.Н.,
Чернобаева А.А. История России: Учеб. для вузов. – М.: Высш. шк., 2001.

2.   
Исаев И.А.
История государства и права России: Полный курс лекций. – 2-е изд. перераб. и
доп. – М.: Юрист, 1998.

3.   
Карамзин Н.М. Об
истории государства Российского / Сост. А.И.Уткин. – М.: Просвещение, 1990.

4.   
Кузнецов И.Н.
История Отечества. – 2-ое изд. – М.: Издательство деловой

5.   
и учебной
литературы – Мн.: Амалфея, 2004.

6.   
Кузьмин А.Г.
История России с древнейших времен до 1618 г.: Учеб. для студ. высш. учеб.
заведений: В 2 кн. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. – Кн.1.

7.   
Мазарчук Д.В.,
Темушев С.Н. История русской государственности и права (до октября 1917 г.):
курс лекции. – Мн.: Эдит ВВ, 2007.

8.   
Мунчаев Ш.М.,
Устинов В.М. История России: Учебник для вузов. – М.: Издательская группа ИНФРА
М – НОРМА, 1997.

9.   
Новосельцев А.П.,
Сахаров А.Н. История России с древнейших времен

10.  до конца XVII века. – М.: ООО «Изд-во АСТ-ЛТД», 1997.

11.  Платонов С.Ф. Лекции по русской
истории. – Петрозаводск: АО «Фолиум», 1996.

12.  Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные
века русской истории. / Худож. К.Сошинская. – 2-е изд. – М.: Молодая гвардия,
1987.

13. 
Соловьев С.М.
История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. М., 2003.