1. Позитивизм о предназначении философии

Немецкая
классическая философия была расцветом философской мысли Нового времени, который
уже в середине XIX в. сменился периодом, неизменно следующим за любым наивысшим
пунктом в развитии чего-либо. Этот новый этап можно назвать упадком или просто
– иной эпохой в истории философии. В данное время философская мысль все же
испытала своеобразный кризис. В ней выделилось два во многом противоположных
друг другу крупных направления, которые в значительной мере определили
философствование XX века. Такая ситуация была связана с попыткой осмысления
результатов, полученных философией за 2,5 тысячи лет ее существования. Оказалось,
что проблемы, которые она перед собой ставила, не решены, на вопросы,
поставленные ей, удовлетворительных ответов не получено, а намеченные цели не
достигнуты. Понятно, что в данном случае следовало как-то иначе взглянуть на
место и роль философии в духовной культуре человечества и каким-либо образом
реформировать саму специфику философского знания. В этой позиции не могло быть
никакого сомнения, однако конкретные пути такого реформирования виделись
по-разному, отчего в данном вопросе и произошло разделение на две глобальные
точки зрения, которые положили начало двум различным традициям, четко
обозначенным в философской мысли второй половины XIX-XX вв.

Родоначальником
одной из них был французский философ Огюст Конт, который предлагал сравнить
результаты деятельности частных наук с итогами философских поисков. Первые за
свою историю значительно продвинулись вперед, увеличив человеческую силу и
оказав огромное содействие прогрессу. Они с успехом справлялись со своими
задачами и позволили людям проникнуть во многие тайны природы: достаточно
сравнить уровень знаний тех, кто жил 2 тысячи лет назад с нашим, чтобы увидеть
насколько не напрасно существуют частные науки. С философией дело обстоит как
раз наоборот: ставя перед собой глобальные цели, она не смогла их реализовать.
Что мы знаем сейчас в метафизическом смысле, чего не знали бы наши далекие
предки? Ровным счетом ничего! Так же, как и они, мы не ведаем откуда взялся
мир, и что он, по крупному счету, собой представляет. Нам сейчас, как и тысячу
лет назад, неизвестно, как он устроен и по каким законам существует. Мы ничего
не можем сказать о будущем и до сих пор не знаем, в чем смысл жизни.
Получается, что частные науки (их также можно назвать эмпирическими, потому что
они экспериментально исследуют какую-либо область мира, или естественными)
ставили перед собой вопросы, на которые вполне могли дать некие утвердительные
или положительные, или позитивные (от лат. positivus – положительный) ответы.
Философия же ставила перед собой такие вопросы, на которые не могла ответить, а
вернее, эти ответы были всегда неопределенными (то ли так, то ли не так), то
есть не утвердительными. Ее результаты поэтому вполне можно оценить как
негативные (от лат. negativus – отрицательный). Вследствие всего сказанного
возникает вопрос: нужна ли вообще философия? Не лучше ли отбросить ее, как
бесполезное занятие и оставить только эмпирические, положительные или
позитивные науки? Такое воззрение получило название позитивизма (сосредоточение
на частных науках, дающих позитивные результаты). Но что же делать с
философией? От нее следует отказаться как от метафизики, то есть такой области
знания, которая пытается глобально объяснить окружающий мир, но в то же время
ее возможно превратить в одну из эмпирических наук, которая будет искать не конечные
причины мироздания, но заниматься разработкой методов, которыми частные науки
решают свои задачи. Философия должна перестать быть грандиозной попыткой
постижения Бытия и стать исследованием не мира, но научного знания, то есть
отвечать на вопросы о том, как построена любая конкретная наука, чем она
занимается, какими способами осуществляет свои цели, как эти способы улучшить
или усовершенствовать, чтобы добиться больших результатов. В позитивистском
понимании философия должна стать методологией (совокупность научных методов
познания, а также исследование их, учение о самих методах) науки, служить
обобщающей сводкой результатов, добытых эмпирическими науками, связывать
полученные ими знания. Если частные науки видят каждая только свой предмет,
ограничены разделением труда, то философия должна исследовать отношения между
ними, изучать их взаимосвязи. Вспомним, что в Средние века она была служанкой
богословия, теперь же ее превращают в прислужницу наук, то есть она опять
перестает быть самою собой. Позитивизм провозгласил себя принципиально новой
“неметафизической” (“позитивной”) философией, которая не признает абстрактных
(отвлеченных), умозрительных или неких общих положений, но опирается только на
конкретные эмпирические утверждения (вполне поддающиеся практической проверке).

Огюст
Конт (который и предложил сам термин “позитивизм”) утверждал, что сущность
вещей для нас навсегда сокрыта и в принципе невозможно сказать, каков мир сам
по себе. Нам известно только то, каким мы его видим, доступны явления предметов.
Мы никогда не сможем узнать истинных причин происходящих событий, ибо
воспринимаем только их последовательность. То, что нам кажется законами – это
всего лишь связь и некий порядок вещей. Дело в том, что мы наблюдаем какие-то
постоянные отношения между предметами, которые и называем законами. Но ведь то,
что мы видим, может быть совершенно не тем, что есть на самом деле. Значит, не
следует претендовать на постижение мира, можно говорить только о наших
впечатлениях о нем. Не будет ничего страшного, если конечные причины и
подлинные основания мироздания останутся неведомыми, достаточно того, что мы
вполне можем ориентироваться в действительности, а большего и не требуется. Как
видим, позитивистские воззрения во многом напоминают учение Дэвида Юма, который
считал основной задачей философии служить средством для улучшения практической
жизни людей и полагал основой нашего существования не знания о мире, но только
веками выработанную привычку к окружающему, которое кажется нам вполне
понятным, но на самом деле таковым отнюдь не является. Вполне в духе юмовского
скептицизма и эмпиризма Конт полагал, что мы не в состоянии объяснить
действительность, в наших силах только описать собственные восприятия внешнего
мира.

Человеческое
познание, говорит он, прошло в своем историческом развитии три стадии:
теологическую, метафизическую и ныне находится на позитивной. В теологическую
эпоху люди обладали малым количеством знаний и поэтому при объяснении
окружающего мира обязательно использовали представления о различных сверхъестественных
силах, которые по их мнению и служат невидимым основанием и первоначалом всего.
За ней следует метафизическая стадия, на которой человек уже отказывается от
понятия о потустороннем и неведомом, а на место богов (или Бога) теперь
становится природа, однако понимаемая не как что-то конкретное, а в качестве
всего вообще существующего. На этом этапе предпринимаются попытки глобального и
всеобщего ее объяснения, обнаружение неких фундаментальных принципов, лежащих в
основе мироздания и открытия универсальных законов, движущих всем происходящим.
Со времени создания учения Конта начинается новая стадия в духовной эволюции
человечества – позитивная, в которой на первый план выходит деятельность
отдельных наук, эмпирическим путем изучающих конкретные области
действительности. Причем Конт полагал, что переход от одной стадии к другой
определяет не только эволюцию человеческого мышления, но и развитие общества
вообще, то есть движущей силой истории он считал прогресс знания. Здесь мы
видим положение, которое широко выдвигалось французским Просвещением: миром
правят идеи, и если вы хотите преобразовать социальную жизнь, то сначала надо
осуществить изменения в умах. Контовская теория трех стадий развития
человечества представляет собой вариант идеалистического понимания истории:
причиной общественного прогресса является поступательная эволюция знания,
состоящая в переходе от религиозных представлений о сверхъестественных
существах к отвлеченному и всеобщему понятию о природе и далее – к позитивной
науке.

Философское
направление, начало которому положил Огюст Конт получило в дальнейшем широкое
распространение и нашло многих приверженцев и последователей. Помимо О.Конта у
истоков позитивизма стояли английские философы Джон Милль и Герберт Спенсер.
Позитивизм продолжил свое существование в различных учениях, (среди которых —
эмпириокритицизм австрийского философа Эрнста Маха и швейцарского мыслителя
Рихарда Авенариуса), и на его идейной основе уже в XX в. возникло большое
количество различных философских течений, которые, как правило, объединяют под
общим названием неопозитивизма (от греч. нэос – новый). Наиболее известными его
представителями были австрийский философ Людвиг Витгенштейн и английский ученый
и мыслитель Бертран Рассел. Главной их мыслью является положение о том, что все
наши знания о мире содержатся в языке. Невозможно ничего познавать или
обмениваться с кем-либо некой информацией, или просто думать о чем-то, не
используя при этом слова и предложения, то есть не пользуясь языком.
Попробуйте, например, представить или помыслить дерево вне, без или помимо
самого термина “дерево”. Все, что существует, мы воспринимаем не таким, какое
оно само по себе, но так, как оно отражено в нашем языке. Мы не можем себе
представить мир вне языка, ибо для нас мироздание – это наши представления о
нем, оформленные в языковые выражения и возможные только в них. Мир для нас
существует исключительно в языке, через него или на его основе. Окружающий мир,
говорят представители неопозитивизма – это языковая конструкция, и поэтому
предметом философствования должно быть не вне нас находящееся, не физическая
реальность, но область нашего языка, то есть философия превращается почти в
лингвистику. Поэтому возможно, что традиционные философские вопросы и проблемы
возникают не от трудностей познания объективного мира, а от неправильного
употребления языка. Значит, возможно создать такой совершенный язык, в котором
все вопросы и затруднения автоматически отпадут. Главным элементом такого
реформирования должен стать принцип верификации (от лат. verus – истинный +
facere – делать) – проверки суждений на предмет их истинности. Если
высказывание можно проверить, то оно верифицируемо, если же нельзя, то
неверифицируемо. Например, предложение “Вода кипит при температуре 1000С”
является верифицируемым, а суждение “Мир создан Богом” неверифицируемо в любом
случае. Понятно, что проверке подлежат высказывания эмпирических (естественных)
наук, потому что представляют собой суждения о фактах, а также верифицируемы
положения точных наук (математики и логики), так как являются тавтологиями (от
греч. тауто – то же самое + логос – слово) – высказываниями, в которых не
сообщается ничего нового, а значит, и проверять в них нечего. (Например,
предложение “Две прямые, не имеющие общих точек, параллельны” тавтологично, так
как из того, что у них нет общих точек автоматически следует их параллельность,
а в том, что они параллельны обязательно содержится положение об отсутствии у
них общих точек.) Неопозитивизм говорит, что в новом, совершенном языке не
должно быть неверифицируемых суждений, и тогда все вопросы, проблемы и
трудности будут автоматически исключены (ведь в данном случае любое положение
можно проверить и усомниться в чем-либо никак нельзя). Непроверяемые
высказывания лишены смысла и их надо выбросить из языка, поэтому право на
существование имеют естественные и точные науки, а гуманитарные
(неверифицируемые) во главе с философией следует игнорировать.

Также
интересно утверждение некоторых представителей неопозитивизма, что значение
имеют только те слова, для которых может быть найден единичный факт,
обозначаемый данным словом. Поэтому понятия “эксплуатация”, “угнетение”,
“классовая борьба” и им подобные лишены смысла, и люди, употребляя их и
воображая, что эти слова обозначают некое реальное существование, тем самым
создают себе источник напряженности, волнений и конфликтов. Эта мысль легла в
основу социотерапии (врачевания общества): если причина общественных несчастий
– неправильное употребление слов, то следует реформировать язык, устранив из
него наиболее “опасные” термины и, таким образом, улучшить человеческое
общежитие. Перед нами отнюдь не новая идея: измените представления в сознании
людей в положительную сторону и сама жизнь станет благополучнее и гармоничнее.

Вопросы и задания

1.
Какой кризис испытала философия приблизительно в середине XIX в.?

2.
К каким выводам приходит прагматически-позитивная мысль, сравнивая результаты
двухтысячелетнего развития философии и результаты других (частных) наук?

3.
Что такое позитивизм? Раскройте его основные идеи. Что должна представлять
собой философия с точки зрения позитивизма? Раскройте содержание понятия
методология.

4.
Одним из любимых девизов позитивистов является фраза: “Физика, бойся
метафизики!” Как вы понимаете смысл этого призыва? Согласны ли вы с ним?

5.
Какие мыслители прошлого, на ваш взгляд, являются предшественниками
позитивизма?

6.
Какие три стадии выделяет О.Конт в историческом развитии знания? Согласны ли вы
с утверждением о том, что исторический прогресс определяется в первую очередь и
почти исключительно прогрессом в области духовной культуры?

7.
О чем идет речь в следующем рассуждении О.Конта? “Это общее изменение
человеческого разума может быть теперь легко установлено весьма осязательным,
хотя и косвенным, путем, а именно рассматривая развитие индивидуального ума…
И не вспомнит ли каждый из нас, оглянувшись на свое собственное прошлое, что он
по отношению к своим важнейшим понятиям был теологом в детстве, метафизиком в
юности и физиком в зрелом возрасте?”.

8.
Какое направление в философии ХХ в. стало преемником позитивистских идей? В чем
сходство и различие позитивизма и неопозитивизма?

9.
Объясните, почему философия с точки зрения неопозитивизма должна стать
деятельностью по исследованию языка?

10.
Что такое верификация? Приведите примеры верифицируемых и неверифицируемых
высказываний.

11.
Что такое социотерапия? Согласны ли вы с утверждением о том, что социальные
несчастья коренятся помимо всего прочего в неправильном употреблении слов?

2. Философия жизни о разуме и интуиции

Вернемся
к кризису философии, который она испытала в середине XIX века. Одним из
значительных выделившихся тогда направлений был, как мы уже видели, позитивизм,
рассматривавший основным источником знания конкретные, эмпирические науки, а
философию превращавший в их служанку. Однако, с не меньшим основанием можно
было бы предположить, что наука бессильна узнать даже поверхностно окружающий
нас действительный мир, что человеческий разум вовсе не так силен, как кажется,
и ворота Бытия закрыты перед ним, в силу чего следует искать другие, не научные
и не рациональные (рассудочные, разумные) формы познания реальности. Это
утверждение легло в основу другого влиятельного философского направления, во
многом противостоящего позитивизму и названного “философией жизни”.

Во
второй половине XIX века произошли значительные изменения в философской мысли,
связанные прежде всего с упадком классических представлений. Классической
философией считаются представления Гегеля, по которым в основе и мира, и
человеческой деятельности лежит разум. Вспомним его знаменитое утверждение:
“все действительное разумно, все разумное действительно”. Мироздание, по
Гегелю, является в различных формах существующим Мировым разумом, все что нас
окружает — это его воплощения, или проявления, неудивительно поэтому, что все в
мире разумно. Однако в XIX веке, почти сразу после триумфа гегелевской
философии, сначала робко, а потом все более уверенно начали звучать
противоположные классическим философские идеи. Так ли все разумно в мире, как
это утверждает Гегель, спрашивали их представители. Неужели в основе мироздания
лежит разум? Почему же тогда мы видим вокруг себя так много неразумного? Разве
разумны преступления, насилие, кровопролитие, которые постоянно сопровождают
человеческую историю? После всех ужасов, которые люди натворили на земле, можно
ли называть человеческую деятельность разумной? И неужели разумен мир, в
котором возможны предательства, войны и убийства? Скорее всего, — неразумен.
Значит, надо предположить, что в основе мироздания лежит не разум, а что-то
совсем другое. Эти философские идеи стали называться неклассическими.
Появившись в XIX веке, они стали широко известными и приобрели большую
популярность в нынешнем столетии. Поэтому философия ХХ века, как правило,
считается неклассической.

Поскольку
Гегель полагал, что в основе мироздания лежит разум и поэтому все, что
существует, разумно, его философские идеи часто называют философией разума.
Однако, в основной гегелевской мысли вполне можно усомниться. Спорить с тем,
что разум существует и — что есть нечто разумное, никто не будет. Но можно ли
утверждать, что абсолютно все разумно? Можно ли считать наш мир исключительно
разумом, а не чем-то еще? Видя вокруг себя много неразумного и даже безумного
(войны и преступления, например), мы должны предположить, что разум — не
единственная характеристика мира, не весь мир, а только его часть, причем,
скорее всего, — очень маленькая. Разум — это не вся наша жизнь, но только — ее
незначительный элемент. В ней, помимо разума, есть много чего еще. Ведь если бы
она была полностью разумной, то все давным-давно были бы счастливы. Однако,
дела обстоят, скорее всего, наоборот, значит разум или разумность играют
слишком малую роль в мире и в жизни. Жизнь намного шире и больше разума. Так
что же нам тогда делать предметом философии — разум или жизнь? Конечно же,
жизнь! Таким образом, гегелевская философия разума сменяется философией жизни.
Именно так стали называться многие неклассические философские учения,
выступавшие против гегелевских идей о всеобщей разумности и логичности.

Одно
из важных утверждений философии жизни состоит в том, что жизнь представляет
собой нечто единое и целое. Пусть в ней множество слагаемых, но они теснейшим
образом взаимосвязаны и переплетены, проникают друг в друга и образуют
органическое единство, которое невозможно разложить на первичные составляющие
элементы. Так, например, дерево состоит из корней, ствола, листьев, коры и
прочего. Но является ли оно простой механической суммой этих частей? Конечно
же, нет. Отдельные части соединены в дереве не механически, а органически, так
тесно взаимозависимы и связаны, что без одного из них невозможно любое другое.
Поэтому дерево есть нечто гораздо большее, чем просто сумма составляющих его
частей, оно является удивительно организованным их единством, которое
представляет собой жизнь данного предмета, то есть качественный уровень в
тысячу раз более совершенный по сравнению с простым набором несвязанных
исходных элементов. Попробуйте дерево разложить на отдельные части: сами по
себе лежат корни, рядышком – отпиленный ствол, поблизости – сорванная кора,
подле которой – ворох оборванных листьев. Будет ли в этом случае дерево самим
собой? Теперь его не существует, потому что нет его жизни, вместо него – набор
ненужного хлама. Значит, только жизнь делает любой предмет самим собой. Как
уничтожить его? Очень просто – разложить на составные части и тем самым убить
его жизнь. То же самое можно сказать про что угодно: жизнь молекулы, например,
это единство ее атомов и причем органическое (они сложным образом взаимодействуют);
разложите ее на составляющие атомы, и она исчезнет. Жизнь человеческая
складывается из чувств, желаний, эмоций, интеллекта, воли, памяти, воображения
и много иного. Можно ли представить себе одно без другого? Только
нерасчленимая, единая взаимосвязь всех этих компонентов и образует живое
явление, уникальное по своей сложности и непостижимое в своей органичности и
гармонии. Целостность и неразделенность, стало быть, есть главная и
неотъемлемая черта любой жизни, без которой она невозможна.

Основной
же особенностью нашего разума является стремление выделить в целом части и
рассмотреть каждую в отдельности. Он неспособен уловить или понять целостность
и единство вещи, ему необходимо для этого рассмотреть ее внутреннюю структуру,
открыть элементы, из которых она состоит и узнать их взаимодействие. Поэтому
разум не может не подходить к предметам аналитически или механически, то есть —
не расчленять все сложное на простые составные элементы. Но мы уже видели, что
любая жизнь убивается таким разложением, и предмет перестает быть самим собой.
Значит, разум оказывает себе дурную услугу: разбивая то, что он хочет изучить,
на части, он получает не исследуемую вещь, а мертвый набор элементов, в котором
нет ничего от первоначальной целостности и подлинности. Получается, что жизнь
постоянно ускользает от разума, и он в принципе не способен постичь ее, так как
своей деятельностью только омертвляет, уничтожает или постоянно теряет то, к
чему направлены его познавательные усилия. Наука, построенная на разуме, тоже не
в состоянии проникнуть в реальность, будучи по самой своей разумной природе
безнадежно оторванной от жизни. Научное познание построено на аналитической, то
есть разлагающей процедуре: разбивая изучаемое на части, оно упускает главное,
за сплетением корней и ветвей не видит леса. В учебниках по психологии,
например, одна глава посвящена воображению, другая – памяти, третья – эмоциям,
как будто каждое из этих явлений существует само по себе, а не растворено во
всех других и поэтому в принципе невыделяемо, в результате чего человеческая
душа, представленная механическим набором психических свойств, остается
непостижимой тайной. Рассудочное мышление обречено на то, чтобы вариться в
собственном соку и ничего ровным счетом не знать о жизни, которая и есть единственная
существующая реальность. Она, стало быть, по природе своей иррациональна (от
лат. irrationalis – неразумный), то есть построена по иным принципам, нежели
разум и поэтому неподвластна ему. А может быть, в ней вообще нет никаких
составных элементов и она представляет собой только целостность и вечное
единство, а отдельные части – это выдумка нашего интеллекта, без которой он не
может обойтись и поэтому ищет несуществующее.

В
любом случае, надо искать иные, не рассудочные формы постижения
действительности, которые позволят увидеть целое и органическое, а значит –
истинно сущее. Таким способом познания может стать интуиция (от лат. intueri –
пристально, внимательно смотреть) – способность к непосредственному обнаружению
истины безо всяких обоснований и доказательств. Интуитивное понимание чего-либо
– это именно не рассуждение, а усмотрение, когда нечто постигается вдруг,
внезапно и полностью, и поэтому его часто называют озарением. Каким образом оно
происходит, неизвестно, так как не подчиняется никаким законам и не построено
ни на каких принципах, в отличие от рациональной деятельности (мышления). Но
интуиция, будучи в принципе иррациональной, наиболее адекватна (соответствует)
реальности и поэтому вполне может стать методом особого философского познания. Интуитивное
постижение действительности характерно для такой формы человеческого духа как
искусство. Художник ведь никогда не анализирует и не препарирует предмет своего
внимания, но пытается уловить его таким, каков он есть, во всей его сложности и
непостижимости. Художественное творчество – это тоже разновидность познания, но
совершенно иным образом организованная и действующая. Философия должна
сблизиться с искусством и заимствовать из его арсенала разнообразные ненаучные
способы и приемы освоения мира.

Философия
жизни представляет собой направление, объединяющее учения, созданные в
различное время и в разных местах и существенно отличающиеся друг от друга,
сходные только в наиболее общих своих положениях. Наиболее значительными ее
представителями считаются немецкие философы Артур Шопенгауэр, Фридрих Ницше,
Вильгельм Дильтей и французский мыслитель Анри Бергсон. Философия жизни
является своеобразной идейной основой, на которой впоследствии выросли
некоторые значительные философские течения XX века.

Вопросы и задания

1.
Раскройте смысл словосочетания “философия жизни”.

2.
Каковы основные идеи философии жизни? Каким образом доказывают ее представители
несводимость жизни к сумме элементов, из которых она слагается?

3.
На каких основаниях низводит философия жизни разум с его первостепенных позиций
в познании? Согласны ли вы с утверждением о том, что действительность, по
крупному счету, иррациональна? Обоснуйте свой ответ.

4.
Какие нерациональные способы и формы познания предлагает философия жизни вместо
традиционно-рациональных?

5.
Почему философия жизни предлагает отдалить философию от науки и приблизить ее к
искусству?

6.
Каковы черты сходства и различия позитивизма и философии жизни? На основании
своего ответа заполните таблицу:

позитивизм	философия жизни
Отношение к предшест-вующей философии и ее оценка
Представления о гносеологических возможностях философии
Метафизические устремления
Представления о предмете философии
Представления о методах философского познания
вид духовной деятельнос-ти, к которому надо “прикрепить” философию

7.
Прочитайте следующее рассуждение известного представителя философии жизни
А.Бергсона: “Интуиция — инстинкт, сделавшийся бескорыстным, сознающим самого
себя, способным размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно. Только
интуиция способна исполнить задачу философии, цель которой — исследовать живое
без задней мысли о практическом использовании, освободившись от форм и
привычек, в собственном смысле слова, интеллектуальных… Интуиция — род
интеллектуальной симпатии, путем которой переносятся внутрь предмета, чтобы
слиться с тем, что есть в нем единственного и, следовательно, невыразимого”.
Определите, в чем заключается, по мнению А.Бергсона, преимущество
иррационально-интуитивных форм познания по сравнению с рассудочными.

3. Артур Шопенгауэр и Фридрих Ницше о воле
к жизни и воле к власти

Одним
из известных представителей философии жизни был немецкий мыслитель Артур
Шопенгауэр. Гегель считал, что в основе мироздания лежит разум, говорит
Шопенгауэр. Но почему же тогда все, что происходит в нашей жизни, как правило,
отличается неразумностью? Может быть, в основе мира находится не разум, а
что-то совсем иное. Что? Нечто неразумное, нелогичное, неподвластное уму и
пониманию, бессознательное, иррациональное, непредсказуемое и непостижимое
привычными способами.

Все
это Шопенгауэр назвал волей и противопоставил ее разуму, о котором говорил
Гегель. В основе мироздания лежит не разум, а воля, и поэтому в нем много
неразумного, случайного и необъяснимого. Что представляет собой эта воля, чем
является? Воля — это совокупность желаний и инстинктов, страстей и порывов,
настроений и чувств, — это бессознательные побуждения, безотчетные стремления,
ничем и никем не контролируемые действия. Для воли чужды вопросы зачем, почему,
каким образом, с какой целью. Для нее нет никаких целей, причин, мотивов,
следствий и любых других разумных оснований. Для нее достаточно только того,
что она есть. Ее существование или наличие — единственная несомненная истина.
Когда сорная трава с неистовой силой устремляется к Солнцу, заглушая собой
культурные растения, разве руководствуется она какой-то разумной
необходимостью? Конечно же, нет. Она растет благодаря заложенному в ней слепому
инстинкту жизни или — воле к жизни, как говорит Шопенгауэр. Когда лев в пустыне
поедает антилопу, разве действует он в силу какого-либо осознанного мотива?
Конечно же, нет. Он проявляет таким образом свою волю к жизни. То же самое
можно сказать о любом существе на Земле.

Человек
не является исключением из общего правила. У него есть разум, и поэтому нам
кажется, что в отличие от всех других существ, он действует не в силу
безотчетных желаний и слепых инстинктов, а в силу разумных и осознанных
мотивов, действует разумно. Но это иллюзия говорит Шопенгауэр. Если человек поступает
разумно, то почему же тогда он лжет, подличает, предает, почему способен убить
себе подобного, сделать ему различные гадости и пожелать зла? Как то ни
печально признать, но человек руководствуется в своей деятельности не разумными
основаниями, а слепой неразумной волей. Все его действия и поступки есть
проявления его воли к жизни, его бессознательного желания жить, его неистового
и инстинктивного стремления существовать во что бы то ни стало, причем жить как
можно лучше, пусть даже и за счет страданий и лишений себе подобных. А разум –
это всего лишь инструмент воли к жизни, ее орудие, с помощью которого человек
исполняет свои желания.

Воля,
следовательно, присутствует везде и во всем, является единственным свойством
мироздания, самим мирозданием. По Гегелю мир — это разум, по Шопенгауэру мир —
это воля. Будучи неразумной, воля влечет нас по жизни в неведомом нам
направлении. Нам кажется, что мы поступаем сознательно и свободно, на самом же
деле мы просто не замечаем, что — являемся заложниками своей собственной воли,
которая действует помимо нашего разума, мы — рабы ее, безотчетно исполняющие
все ее прихоти и капризы, требования и приказы. Воля превращает нашу жизнь в
вечную борьбу и напряжение: мы постоянно к чему-то стремимся, чего-то избегаем,
мы вынуждены каждый день и час что-то делать, куда-то спешить, на что-то
надеяться и чего-то бояться. Воля ни на секунду не оставляет нас в покое,
наполняя жизнь агрессией, страхом, ненавистью и отчаянием. Мы сами не
принадлежим себе, полностью подчиняясь воле, являемся ее бездумными
исполнителями.

Как
видим, воззрения Шопенгауэра представляют собой печальный и мрачный фатализм.
Что же он предлагает нам? Каким видится ему выход из столь удручающей ситуации?
Выход есть, говорит немецкий философ, и заключается он в следующем. Если
причиной нашего вечного жизненного напряжения и порождаемых им страданий
является воля, то нам следует сознательно ей противостоять: направить все свои
силы на то, чтобы подавить ее, искоренить, угасить. Как это сделать? Отказаться
от собственных желаний, умалить потребности, ни к чему не стремиться, ни за чем
не гнаться. Не потакать воле, а отказывать ей во всем, не выполнять ее
требований, а отворачиваться от них. Только таким способом возможно погасить
пламя воли и привести жизнь в состояние спокойствия и даже апатии. Как мы уже
знаем, сознательный отказ от желаний называется в философии аскетизмом.
Вспомним, именно аскетизм является одной из главных особенностей буддизма.
Шопенгауэр был хорошо знаком с религиозно-философскими учениями древней Индии и
Китая и многое из них заимствовал при создании своего учения. Аскетическое
поведение, считал он, позволит нам избежать борьбы, напряжения и страданий,
подавит волю к жизни. И пусть аскетизм не подарит нам безусловного счастья,
однако ничего лучшего в нашем несовершенном и неразумном мире нам не
предложено.

Другим
известным представителем философии жизни был немецкий мыслитель Фридрих Ницше.
Его идеи, с одной стороны, очень сходны с воззрениями Шопенгауэра. Мир
представляет собой, говорит Ницше, не разумную упорядоченность и вечную
целесообразность, а беспорядок и сплошную случайность, потому что в основе его
лежит не разум, а воля. Мироздание — это не гармония, как считал Гегель, а
хаос, в котором нет ничего устойчивого, определенного и истинного. В этом хаосе
не на что ориентироваться и не на что опереться, в нем отсутствуют какие-либо
нормы, правила или законы. А это значит, что жить и действовать в нем можно как
угодно. Никто ничем не связан и не ограничен, никто никому ничего не должен, ничем
не обязан и поэтому волен делать все, что ему заблагорассудится. Если нет
ничего истинного, значит, все дозволено, говорит Ницше. Поскольку всем
управляет не разум, а воля, то и человек тоже характеризуется ей. Ницше
называет ее волей к власти. Однако этот термин надо понимать не в узком смысле
как желание командовать или властвовать, а в широком — как волю к силе,
могуществу, как волю к полноценной, мощной, яростной жизни, как стремление
сбыться, воплотить, реализовать себя наиболее полно. В этом пункте заключается
главное отличие идей Ницше от взглядов Шопенгауэра. Если Шопенгауэр считал волю
к жизни нашей главной бедой, приносящей только страдания и призывал ее
уничтожить, то Ницше, наоборот, говорил, что воля к жизни (или к власти) — это
единственная возможная истина в мировом хаосе, несомненное благо и поэтому ее
надо всячески поощрять, развивать, взращивать и лелеять. Надо не гасить, как
предлагал Шопенгауэр, а раздувать изо всех сил нашу волю до максимальных
пределов, делать пламя жизни как можно ярче и интенсивнее. Чем сильнее горит
воля к власти, тем полноценнее и значительнее наша жизнь, тем больше она из
себя что-либо представляет. Жизнь, полная приключений и опасностей, борьбы и
напряжения, азарта и риска, отваги и мужества, ярости и агрессии, страданий и
стойкости закаляет человека, увеличивает его волю, делает его сильным и
независимым, гордым и самодостаточным. Он никого не будет ни о чем просить,
никого не станет бояться, он превратится в господина собственной судьбы и
сможет властвовать над другими; он сделает все, что захочет, возьмет у жизни
все, что ему потребуется. Конечно же, ни угрызений совести, ни раскаяний не
сможет он испытать. Чувства вины и сострадания чужды ему. Он не понимает что
такое добро и зло, что значит — можно, и что — нельзя. Он считает, что можно
все, на что человек способен. Он полагает хорошим то, что укрепляет волю к
власти и вытекает из силы, он видит пороком все, что следует из слабости.

Для
такого человека добро и зло — это пустые выдумки, которые сочинили слабые для
того, чтобы сдержать произвол и агрессию сильных. Надо, говорит Ницше, встать
по ту сторону добра и зла, то есть — пересмотреть и переоценить все ценности,
идеалы, правила и нормы. Следует понять, что никаких правил и норм нет, а
вернее, есть только одно правило или закон — сила: если ты силен — делай все,
что хочешь, а если слаб — уйди с дороги и уступи жизненное пространство
сильному. Если силен — беззастенчиво съешь любого себе подобного, а если слаб —
пеняй на себя и не стони, если кто-то станет поедать тебя.

Идеал
Фридриха Ницше — это Сверхчеловек, который дерзко и независимо идет по жизни,
сокрушая все общепринятые установления, вековые привычки, взгляды и идеалы.
Конечно же, никакого Бога, с точки зрения сверхчеловека, не существует, потому
что он сам себе Бог. Христианская религия для него — это порождение трусливых и
слабых, которые, сами будучи не в состоянии что-либо сделать, просят чего-то у
нереального и вымышленного Бога. Их философией являются выдумки о
справедливости, добре, нравственности и всем прочем из этого рода. Таких людей
большинство. Им противостоит малочисленная, но в тысячи раз более сильная и
совершенная группа людей, философией которых является сила, могущество и воля к
власти. Их призвание и удел — господство над всеми остальными, а основное
ремесло, конечно же, война. Мыслитель предсказывал наступление эпохи
грандиозных катастроф и войн за господство над миром.

Сам
Фридрих Ницше вовсе не был сверхчеловеком и отличался довольно мирным
характером. Он не стремился властвовать над другими людьми, не совершал
преступлений и вообще за всю свою жизнь не причинил никому никакого вреда. Но
его философские идеи пришлись очень кстати фашистскому Третьему рейху и стали
(правда в очень искаженном и примитивном виде) важной составной частью
нацистской идеологии и пропаганды.

Вопросы и задания

1.
За что Шопенгауэр критиковал гегелевскую философию? Что он противопоставил
Мировому разуму, о котором говорил Гегель?

2.
Что такое воля в учении Шопенгауэра? Как он доказывает, что в основе мироздания
лежит не разум, а воля?

3.
Каково воззрение Шопенгауэра на человеческую жизнь? Почему его учение можно
назвать фатализмом?

4.
Как человек должен вести себя в жизни с точки зрения Шопенгауэра? В чем
сходство его воззрений с религиозно-философскими учениями Древней Индии и
Китая?

5.
В чем сходство философских воззрений Шопенгауэра и Ницше? В чем заключается
главное различие между шопенгауэровскими и ницшеанскими представлениями о воле?

6.
Что представляют собой добро и зло в учении Ницше? Что с его точки зрения
является хорошим, а что — плохим?

7.
Что говорил Ницше о Сверхчеловеке? Мыслитель призывал к “переоценке ценностей”.
Как вы думаете, что он имел ввиду?

8.
Ницше говорил, что “истина – это полезная ложь”. Как вы понимаете это
парадоксальное высказывание?

9.
Ницше – принципиальный враг христианства, христианской морали и христианской
цивилизации. Одно из своих произведений он даже назвал “Антихристианин”.
Подумайте, за что Ницше мог ненавидеть христианскую религию и христианскую
мораль.

10.
Философию Ницше, жившего в XIX веке часто называют пророческой. Как вы думаете,
какие идеи мыслителя получили особую актуальность и подтверждение в культуре и
истории ХХ века.

4. Зигмунд Фрейд о сознании и
бессознательном

Известным
представителем неклассических философских и, особенно, научных представлений о
человеке был австрийский ученый, врач и психолог XIX-XX веков Зигмунд Фрейд.
Классические философские представления о человеке, как и о мире, заключаются,
главным образом, в том, что он представляет собой разумное или сознательное
существо. Как разумен мир, так разумен и человек. Сознание или мышление
является его основной отличительной чертой. Вспомним знаменитое утверждение
Декарта: “Я мыслю, следовательно я существую”.

В
XIX веке, как мы уже видели, прозвучала идея о том, что и мир и человек, скорее
всего, неразумны, а разум представляет собой маленький элемент мира и играет
незначительную роль в человеческой жизни. Но это были философские утверждения.
А в науке о человеке — психологии (от греческих слов псюхэ — душа и логос —
наука) первым усомнился в его разумной природе Зигмунд Фрейд.

Нам
кажется, говорит он, что человек — целиком разумное существо, которое живет и
действует только рационально или логично, что он понимает мотивы своих
поступков, может объяснить свои действия и всегда осознает свои цели. Но ведь
наука, в отличие от религии, считает человека не божественным творением, а
дальним потомком высших млекопитающих животных. Так неужели он настолько далеко
ушел от царства природы, что в нем не осталось ничего биологического? Конечно
же, осталось, просто мы не хотим этого замечать. Причем, по мнению Фрейда,
биологического или природного в человеке гораздо больше, чем разумного или
культурного, или социального. Все биологическое в человеке, представляющее собой
различные инстинкты, которые есть у любого живого существа, Фрейд назвал
областью бессознательного. В силу самой своей природы (специфики) оно скрыто от
нас, а вернее, — недоступно нашему сознанию или разуму. Говоря иначе, оно в нас
есть, но мы его не осознаем и поэтому не знаем или не понимаем, что оно
существует.

Представьте
себе айсберг — огромную ледяную глыбу, плавающую в океане. Как известно,
надводная, видимая его часть намного меньше подводной, невидимой. Нам кажется,
что айсберг — это только то, что находится над водой, и мы не знаем его
настоящих размеров, потому что они скрыты от непосредственного наблюдения. Так
же и с бессознательным — оно представляет собой невидимую, скрытую часть
человеческой психики, а сознание или разум человека — это видимая и
незначительная ее частица. Как айсберг — это, главным образом, то, что
находится под водой, а не над ней, так и человек — это, в основном, сфера его
бессознательного, а вовсе — не сознания, как нам кажется. Получается, что мы
по-настоящему не знаем самих себя, своей природы.

Бессознательное
в человеке — это совокупность его природных качеств, первобытных инстинктов,
унаследованных от животных предков. Эти-то инстинкты и определяют человеческие
чувства, желания, мысли и поступки. Не в сознании или в разуме следует искать
главную причину деятельности человека, а в области бессознательного. Именно оно
из неведомых нам глубин направляет каждую конкретную человеческую жизнь.

Из
всех бессознательных инстинктов наиболее сильным является половая или сексуальная
страсть, которую Фрейд называет термином либидо. В либидо сконцентрирована вся
жизненная энергия человека. Но, живя в обществе и в коллективе, а не в лесу и
не в стаде, человек не может вполне исполнить или удовлетворить все свои
сексуальные желания. Ему приходится сознательно их ограничивать, подавлять,
бороться с ними. В этом случае его половая энергия устремляется в какое-либо
другое русло. Она может преобразоваться в энергию художественного творчества,
научного поиска, в общественно-политическую деятельность, спортивные
достижения, и — во что угодно еще. Такое вытеснение сексуальных желаний и
преобразование их в иные виды деятельности Фрейд называет сублимацией (от
латинского слова sublimare — возносить или переходить).

Другим
сильным инстинктом после сексуального является, по Фрейду, влечение к
разрушению или инстинкт смерти, который находит свое выражение в войнах,
убийствах и преступлениях, сопровождающих историю человеческого общества. Таким
образом, жизнь и деятельность человека, с точки зрения Фрейда, объясняются
взаимодействием трех слоев или пластов его психики. Определяют человеческие
мысли, действия и поступки различные биологические инстинкты, составляющие
сферу бессознательного, главными из которых являются сексуальный инстинкт (в
греческом — Эрос) и инстинкт смерти (в греческом — Танатос). Эту
бессознательную инстинктивную область Фрейд называет термином “Оно”. Кроме нее
на человеческое поведение влияют различные общественные нормы, принципы и
законы, которые австрийский ученый обозначает термином “сверх-Я”. Само же
человеческое сознание Фрейд именует словом “Я”. На приводимой ниже схеме
проиллюстрирован механизм взаимодействия этих трех слагаемых человеческой
психики.

СВЕРХ
— Я

Я

ОНО

Получается,
что человеческое сознание (Я) не является “хозяином в собственном доме”, потому
что вынуждено постоянно раздваиваться, рваться пополам между бессознательными
инстинктами и общественными ограничениями. Человеку всегда приходится выбирать
что-то среднее между своими биологическими влечениями (желаниями) и моральными
нормами общества, в котором он живет. Говоря проще, ему чего-то хочется, и в то
же время ему нельзя этого сделать. Он вынужден или подавить свои желания, или
пренебречь общественными нормами. Ему трудно сделать и то, и другое.

На
этой почве у человека могут возникнуть различные психические расстройства,
главной причиной которых являются, по Фрейду, подавленные или вытесненные
желания (как правило, сексуального характера). Австрийский ученый разработал
особый метод лечения психических заболеваний, который получил название
психоанализа (от греческих слов псюхэ — душа и аналюо — развязывать). Дословно
этот термин можно перевести как развязывание или освобождение души. Сущность
его заключается в том, что врач в ходе длительной беседы выясняет истинную
причину психического расстройства (заболевания) своего пациента, которой
оказываются, чаще всего, когда-то подавленные им сексуальные желания. Он
показывает (демонстрирует) ему эти причины, и пациент, осознавая или понимая
их, сам может справиться со своей болезнью, потому что с врагом видимым
бороться всегда намного легче, чем с невидимым противником.

Идеи
Зигмунда Фрейда, неожиданные и очень смелые для конца XIX века, потрясли
Европу, вызвали как острую критику, так и восторженные отзывы, стали широко
известными, завоевали огромную популярность, положили начало новому направлению
в психологии и составили целую эпоху в истории наук о человеке.

Вопросы и задания

1.
Почему фрейдовские представления о человеке можно назвать неклассическими?

2.
Что представляет собой бессознательное в учении Фрейда? Как соотносятся
сознание и бессознательное с его точки зрения?

3.
Какие бессознательные инстинкты Фрейд считал наиболее сильными? Что такое
либидо и сублимация?

4.
Каков механизм взаимодействия трех пластов человеческой психики по теории
Фрейда? В чем заключается двойственность человеческой природы с его точки
зрения?

5.
Что такое психоанализ? Каков его основной принцип?

5. Экзистенциализм о человеческой свободе

Одним
из духовных наследников философии жизни стал экзистенциализм – широко
распространенное направление в современной философии. Его родоначальником, а
вернее, предшественником считается живший в XIX веке датский философ Сёрен
Кьеркегор, а наиболее значительными представителями являются французские философы
Альбер Камю и Жан Поль Сартр, немецкие философы Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс,
русские философы Николай Бердяев и Лев Шестов. В ряду основных идей
экзистенциалистов содержится утверждение о том, что существование человека
всегда индивидуально, конкретно, единично, в то время как все общее – это
конструкция ума и реально не существует. Что такое человек вообще? Как он
выглядит, где живет и что собой представляет? “Человек” есть всего лишь
понятие, название, термин, которым мы обозначаем некие общие черты, присущие
всем людям. Но является ли этот “человек” реальностью? Понятно, что он не
существует. А что же тогда реально? Только каждый отдельный человек, в котором
воплощено, реализовано, наглядно или ощутимо представлено это родовое (общее)
понятие. Точно так же не обозначают никакого действительного существования
такие термины как “мужчина”, “женщина”, “европеец”, “китаец”, “древний грек”,
“современный американец” и т.п. Очевидно, что существовать по-настоящему может
только единичный, конкретный, данный человек, а не обобщенные названия его.
Реальностью является индивидуальное существование или экзистенция (от лат.
existentia – существование), а философия, предметом которой всегда было и есть
сущее, может быть поэтому только экзистенциальной (то есть посвященной
единичному, индивидуальному существованию). Все же общее: “человечество”,
“общество”, “история” — это фантомы или фантастическая среда, так как подлинная
действительность сосредоточена в отдельных людях, каждый из которых в силу
своей единичности уникален и неповторим и потому является высшей ценностью и
настоящим предметом философского внимания. Да и не будет ли преступлением перед
самим собой единственную и бесценную жизнь растворить в неком нереальном
обществе, посвятить ее безличной истории или абстрактному человечеству? Косяк
сельдей в море, говорят экзистенциалисты, зрелище, несомненно, впечатляющее,
однако, каждая сельдь в нем ровным счетом ничего не значит.

Но
если признать, что экзистенция (индивидуальное существование человека) должна быть
предметом изучения, то немедленно возникает вопрос: каким образом сделать ее
этим предметом. Дело в том, что ее главным свойством является
необъективируемость, то есть невозможность превратить ее в объект рассмотрения;
это можно сделать с любым абсолютно предметом, но только не с экзистенцией.
Нельзя же собственную жизнь (а она и является экзистенцией) сделать объектом
наблюдения, то есть посмотреть на нее извне, со стороны. Наша жизнь всегда с
нами и неотделима от нас, поэтому постижение ее представляет собой большую
трудность. Экзистенция не поддается рациональному или научному познанию,
которое может иметь дело только с объектами. Значит, единственный способ
постичь индивидуальное существование заключается в том, чтобы его пережить и
описать так, как оно открывается в непосредственном переживании внутреннему
чувству. Любая вещь, лучше всего понимается через свою противоположность. Так,
например, мы знаем, что такое день только благодаря наличию его
противоположности – ночи. Если, допустим, существовал бы только день, а ночи не
было бы вовсе, то могли бы мы знать, что такое день? Коль скоро все познается
через противоположное, то и существование или жизнь, стало быть, наиболее полно
может раскрыться перед лицом смерти. Именно через нее мы можем уловить экзистенцию,
увидеть ее, получить о ней некое представление. Поэтому тема смерти является
одной из основных в экзистенциализме.

Почему
человек задумывается о смысле жизни? Потому что есть смерть. Если бы ее не
было, вопрос о смысле жизни не мог бы возникнуть. В чем он заключается? Зачем
жить, если я все равно умру; и если мне суждено умереть, то что я должен
сделать в отпущенное мне время, чтобы моя жизнь что-то из себя представляла,
была чем-то, была жизнью, а не пустотой или живой смертью? Что и зачем делать –
вот суть всякого вопроса о смысле жизни. Но смертно ведь вообще все, отчего же
только человек задается подобной проблемой? Потому что, и это главное, он знает
о собственной смерти. Если бы не знал, то не ставил бы перед собой такого
вопроса, как и в случае, если бы он был бессмертным. Животные тоже смертны, но
не знают о смерти и потому безмятежны, боги знают о смерти, но бессмертны и
потому блаженны. Между царством природы и миром богов находится человек – самое
трагическое и несчастное существо, которому достался наиболее незавидный удел:
и быть смертным и знать об этом. Неудивительно, что он непроизвольно и
бессознательно пытается убежать от смерти. В чем это выражается? В его
повседневной жизни. Посмотрите, как активно, полноценно, даже упоенно он живет:
ставит перед собой цели, к чему-то стремится, чего-то избегает, радуется,
печалится, негодует, надеется и постоянно что-то делает, борется и напрягается.
Зачем все это, если в конце – смерть? К чему эти тысячи усилий? Человек живет
так, будто бы смерти вовсе не будет, а если будет, то не с ним, а если и с ним,
то слишком не скоро и настолько неизвестно когда, что, может быть, и вообще не
будет. В своей жизненной активности мы не только убегаем от смерти, но и
боремся с ней, отрицаем ее каждым полноценным и жизнеутверждающим днем своего
существования. Все сказанное прекрасно выражено в замечательных строках С.Я.
Маршака:

Все
умирает на земле и в море,

Но
человек суровей осужден:

Он
должен знать о смертном приговоре,

Подписанном,
когда он был рожден.

Но,
сознавая жизни быстротечность,

Он
так живет – наперекор всему, —

Как
будто жить рассчитывает вечность

И
этот мир принадлежит ему.

В
самой основе человеческой жизни заключен парадокс: будучи неизбежно смертным и
зная об этом, человек каждым мгновением своей жизни отрицает смерть.
Получается, что он стремится сделать невозможное, совершить нереальное,
осуществить неосуществимое. Эту трагическую и парадоксальную человеческую
сущность очень хорошо уловили и выразили в мифических символах древние греки.
Вспомним Сизифа, который был осужден богами вкатывать в гору тяжелый камень.
Как только он достигает с неимоверными усилиями вершины горы, камень срывается
и с грохотом падает вниз, а несчастный Сизиф спускается к подножию, чтобы вновь
катить его, и так продолжается вечно. А дочери царя Даная должны были в
подземном царстве Аида бесконечно наполнять водой с помощью ковшиков бездонный
сосуд. Наказание же мифического героя Тантала заключалось в том, что он стоял
по пояс в воде, томимый жаждой и голодом. Над ним висели на ветках деревьев
прекрасные плоды. Как только он поднимал голову, чтобы вкусить их, ветви
убегали вверх. Как только он опускал ее, чтобы напиться, вода уходила вниз, в
результате чего он не мог сделать ни того, ни другого.

Но
откуда у нас знание о смерти? Оттуда же, что и все остальные знания – из
разумной нашей организации. Разум, а вернее сознание или духовная жизнь –
главная отличительная черта человека, в силу которой у него есть то, чем не
располагает ни одно другое существо на земле – свобода выбора между добром и
злом. Человек знает, что хорошо и что плохо, а значит перед его мысленным
взором и душой всегда две возможности: я могу поступить дурно, но также могу
совершить добродетельный поступок. Тигр, например, ничего не знает о добре и
зле. Если к нему в клетку бросить цыпленка, он не может выбирать между
убийством или дарованием жизни этому беззащитному существу, он ничего не знает
и не может знать о хорошем и дурном, о двух принципиальных возможностях своего
поведения, и именно поэтому у него нет выбора между ними. Он обречен сделать
только одно: в силу своего инстинкта хищника броситься на цыпленка и съесть
его. Виноват ли он в этом случае в содеянном, несет ли за него ответственность?
Не виноват и не ответственен, потому что, будучи лишенным всякого выбора,
является несвободным существом. И совершенно иначе с человеком: зная о добре и
зле и всегда имея возможность выбрать, он свободен в этом выборе и поэтому,
если выбирает зло, то виноват в этом и несет полную ответственность. Таким
образом, настоящая вина всегда свободна, где нет свободы, там нет и вины.
Поэтому человек, как свободное существо, ответственен за все совершаемое им, но
также – и за все, творящееся вокруг, потому что живет в происходящем, осознает
его, а значит, в любом случае, является его участником.

Чувство
вины и ощущение ответственности, равно как и страх перед смертью – слишком
тяжелое бремя. Пытаясь избавиться от него, человек пытается растворить себя в
обществе, утешаясь тем, что все когда-либо умирают, совершают маленькие или
большие проступки и имеют за душой грехи, что обстоятельства порой сильнее его,
а значит он не виноват в одном, не отвечает за другое и т.д. Однако, жизнь в
обществе – это эфемерное, неподлинное, призрачное существование, потому что
раствориться в массе людей невозможно. Свою индивидуальную жизнь или
экзистенцию никуда не денешь, не спрячешь, не передашь другому. Она всегда и
везде с тобой, и она – только твоя. Никто не проживет твою жизнь за тебя, никто
не сможет умереть вместо тебя. Ты один на один со своей жизнью и помощи ждать
неоткуда. В этом смысле каждый из нас безысходно одинок. Не лучше ли не убегать
от себя, пытаясь не замечать трагических черт нашего существования, а открыто
посмотреть в лицо собственной экзистенции и прожить свою жизнь так, чтобы быть
оправданным перед лицом ее быстротечности и неизбежного конца?

Вопросы и задания

1.
Что такое экзистенция? Почему философия, с точки зрения Кьеркегора, может и
должна быть только экзистенциальной?

2.
Почему экзистенция необъективируема? Возможно ли ее рациональное постижение?

3.
Каким образом предлагает экзистенциализм постичь сущность индивидуального
существования?

4.
Почему тема смерти является одной из центральных в экзистенциализме? Какие
черты человеческого существования вытекают из факта его смертности с точки
зрения экзистенциализма?

5.
В чем заключается экзистенциальная парадоксальность человеческой жизни? Какими
примерами можно ее проиллюстрировать?

6.
Как вы понимаете тезис о том, что без свободы нет ни вины, ни ответственности?
О какой свободе идет речь в экзистенциальной философии?

7.
Как можно объяснить утверждение о том, что человек (не вообще, а конкретный)
ответственен за все, происходящее вокруг него?

8.
Почему, растворяя свою жизнь в обществе и в истории, невозможно освободиться от
ее экзистенциальных проблем?

9.
Как вы понимаете тезис экзистенциализма о том, что каждый из нас безысходно
одинок? В традиционном ли смысле употребляется здесь понятие одиночества?

10.
Прочитайте следующее рассуждение известного представителя экзистенциализма
А.Камю. “Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема
самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит
ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное — имеет ли мир три
измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями —
второстепенно… Как определить большую неотложность одного вопроса в сравнении
с другим? Судить можно по действиям, которые следуют за решением. Я никогда не
видел, чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал
должное научной истине, но с необычайной легкостью от нее отрекся, как только
она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он был прав. Такая истина не
стоила костра. Земля ли вертится вокруг Солнца, Солнце ли вокруг Земли — не все
ли равно? Словом, вопрос этот пустой. И в то же время я вижу, как умирает
множество людей, ибо, по их мнению жизнь не стоит того, чтобы ее прожить…
Поэтому вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным из всех вопросов”.
Каким образом предлагает Камю пересмотреть все вопросы, проблемы и идеи
традиционной (старой, предшествующей) философии? Согласны ли вы с тем, что в
подавляющем большинстве ее проблемы были, по сути, “пустыми”? Разделяете ли вы
тезис о том, что подлинные философские вопросы всегда экзистенциальны
(посвящены коренным проблемам человеческого существования)?

11.
Сейчас слово “экзистенциализм” стало очень модным и часто употребляется по
поводу и без повода. Подумайте, какие вопросы и проблемы можно назвать
“экзистенциальными”? Приведите примеры кинофильмов или произведений
художественной литературы, в которых затрагиваются экзистенциальные проблемы.

Список литературы

Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.manekin.narod.ru/